Свежая кровь

Тяжелая пыль бетона просачивается через фильтры шлема, отдает металлическим привкусом крови так, что в носу все свербит и чешется - выбить бы, да в руках свинцом растекается жгучая боль. Вот, значит, какой он - конец жизни бравого капитана? Женщина едва усмехается. Кровь теплой струей бежит по лбу, собирается на бровях, заливает глаза, стекает на губы - похоже на теплый душ, только вот от воды всегда легче - она смывает, не пачкает. Ей больно даже от мысли разлепить глаза - тело не слушается, застывшее в плену раскрошенных бетонных плит и металлоконструкций, но, черт возьми, как же хочется взять над собой верх и увидеть - вдруг жива. Капитан Джейн Шепард, ныне именуемая защитницей и, вероятнее всего, спасительницей Галактики, никогда не верила в богов - она побывала в самых отдаленных уголках Млечного Пути - пусто. Ни намёка. И всё же меньше всего сейчас хотелось бы увидеть перед собой лицо "Творца" - умерла бы на месте, еще раз. От собственных мыслей становится смешно; свистящий выдох вырывается из груди - с невероятной болью. Залитое кровью лицо морщится - не самое лучшее решение, плата - проклятое ощущение песка в глазах. Она лежит ещё несколько минут игнорируя бесконечно преумножающийся звон в ушах, слушая, как вокруг разлагаются руины первой человеческой планеты: где-то шипит пламя, сходят груды строительных плит, стрекочут движки снующих в поисках живых аэрокаров. И все же вокруг спокойно и непривычно тихо, без оглушающего скрежета Жнецов и не-человеческих криков. Ветер приятно холодит кожу в местах разрывов брони, но неприятно облепливает липкое уставшее тело пылью и пеплом. Да, лучше бы она умерла сразу, чем так. Быть может, и этого не заслужила? Что ж... Всё же сделав над собой недюжинное усилие, Шепард медленно разлепляет глаза. Ей больно так же, как ярко - а небо за стеклом шлема совершенно белёсое - шипит, морщится, но справляется. Вокруг торчит арматура, бетонные плиты и невесть еще что, кажется, чьи-то обгорелые конечности. Этому парню явно повезло меньше, чем ей. Усмехается. Пробует двигать шеей - терпимо. Пальцы ног в порядке, какая удача. Хватит пока что стараний - вглядывается в небо. Высоко-высоко снуют корабли, большие и маленькие светящиеся мухи, затмевающие собою звезды, ищут уцелевших или место для посадки: увидеть поверженных врагов хочется каждому, такова их природа. Главное - не заснуть, не забыться, стерпеть и вылезти, подать сигнал - она всегда справлялась, всегда возвращалась, в конце концов, обещала же. Губы стягивает от запёкшейся крови и желания промочить горло, в теле болит буквально каждая клеточка, стоит ли вообще борьба того? Она проверит и докажет, что стоит. Немного лишь продержаться - придут и за ней, непременно придут же. С каждой секундой самой себе верится всё меньше, но сделать хоть что-то определенно стоит. Женщина подтягивается на локтях и тут же мычит, в немом крике разлепляя слипшиеся бледные губы, боль фантастическая - тут же падает на бетон обратно. Едва поднимает голову, осматривая себя - левая боковая брюшная стенка живота разорвана в клочья, даже брони не осталось, зато добротный кусок арматуры вздымается к небу. Надо же, не все мертво, что насадили на вертел. Снова усмехается - засмеялась бы, имей она силы. Прекращает попытки двигаться, поднимая глаза к мутному небу, наблюдает за движением пепла - почти снег, запах только горький. Как смерть. Теперь уже наконец-то её. Раз уж все равно умрет, то хотя бы без шлема - никогда не любила их, несмотря на очевидную безопасность. Из последних сил тянет руки к голове и машинально щелкает кнопкой подбородного ремня и тянет вверх - жжёный воздух с частицами разрушения больно опаляет гортань, но женщина улыбается. — Асбестом подышать решила, спасительница? — грубый голос откуда-то из-за светловолосой головы вырывает из размышлений, — Развалилась тут как пыжак на теплых камнях, а я жди, пока она очнется. Сил не было даже на то, чтобы попытаться повернуть голову и посмотреть, что за чёрт читал ей нотации. Женщина лишь выдохнула, снова закрывая глаза. Ладно, смерть в одиночестве всё же не так плоха. — Э, не отключайся, — тяжёлые шаркающие шаги с бездушной звонкостью отдавались в черепной коробке по мере приближения, — Я с кем говорю?! Ах, умереть в компании крогана - вот удел настоящего героя. Мужчина присел рядом с ней на корточки и с грохотом опустил небольшой чемоданчик на землю, тут же открывая его: — Ебёна вошь, Шепард! — трехпалая рука с силой потрясла её за плечо. Ох, как же ей захотелось сломать ему голову об свою, но она смогла только шикнуть от боли, — А, ну да. Какие же вы все-таки нытики, а. Кроган вытащил из чемоданчика одну из ампул с прозрачным содержимым и пистолет для инъекций. Толстые узловатые пальцы, облачённые в бронированные перчатки, - явно не лучший набор для оказания экстренной помощи, но мужчина относительно быстро справился с задачей, а затем обколол область с торчащей арматурой: — Ядреная доза панацелина для ядреного капитана, — мужчина хохотнул и спрятал устройство обратно в чемоданчик, — ну всё, собирай яйца, или что там у тебя, в кулак, сейчас доставать тебя будем. — Только попробуй... Кэв, я твою башку... повешу на БИЦ "Нормандии", — блаженный холод от ударной дозы медикаментов волнообразно расслаблял закаменевшие мышцы и успокаивал кипящую в венах кровь, позволяя женщине говорить. Сам голос звучал слабо и хрипло, каждое слово давалось так, будто Шепард глотала раскаленные докрасна шпаги, — убирайся. — Я бы и рад, — широкая темно-бурая морда растянулась в оскале, — работа есть работа. Ты знаешь, я люблю кредиты. Он активировал лезвие инструментона и наклонился к железному пруту, удерживающему женщину, затем подпилил его верхнюю часть - искры посыпались на оголённую плоть и броню, мерцая яркими мушками. Шепард сморщилась, плотно сжимая челюсти - брызги раскаленного металла, пускай и совсем мелкие, прижигали разорванную плоть, опаляли броню. — М-м-м, почти барбекю, верно? — он хохотнул, отбрасывая в сторону отпиленный кусок арматуры, — Так-так... Теперь снизу... Надеюсь, ты крепкая, я рассчитываю хорошенько отдохнуть в стрипушнике, когда закончу с тобой. Шепард могла поклясться, что слышала, как этот здоровенный подонок напевает, нащупывая под ней основание железного стержня, и почти поет, пока пилит его. Когда кроган закончил, её тело вдруг снова отяжелело и с глухим грохотом упало наземь - вероятно, "штык" все же вошел в брюшину неполностью, удерживая её навесу. Ослепительная боль заставила Шепард выгнуться, сознание стремительно сужалось, а вокруг расползалась тьма. — Как замечательно. Нести будет проще.