Про ту ночь

Тогда Сумо проснулся рядом с Джеффом, что свернулся в калачик на полу его собственной спальни. Его зрачки расширены от слабого света ночника. Это не похоже ни на что, что Сумо когда-либо видел раньше. Джефф вздрагивает, чувствуя чужой взгляд на себе. До Сумо, кажется, начинает потихоньку доходить, что происходит. Непонятно, кого ему благодарить, что Сумо пришлось лицезреть такую сцену, да и нужно ли кого-то благодарить? Много появилось вопросов. Например, почему именно Райан был тем, кто увидел то, что Джефф делает? Что вообще сейчас надо сделать? и какого чёрта Джефф пялится на него такими испуганными глазами, зажимая порезы на запястье рукой? Рэндалл задумался, как он вообще докатился до такого. В планах была большая ночевка в его доме, но в итоге ограничилась привычными двумя людьми: Сумо и Кларенсом. Блондин в весе уже давным-давно провалился в сон. И это совсем неудивительно, ведь это ночевка, и уже так поздно. Но знай Сумо, что такое произойдет, он бы не позволил никому помешать. Пробуждение было неожиданным, и, честно, пугающим для обоих. Но Сумо хочет помочь. Он знает, что может. Первая мысль, ворвавшаяся в голову: "Что за пиздец?". Но что важнее, думает Сумоски, так это то, что он должен успокоить Джеффа. Будто от этого зависит и его жизнь тоже. Кровь на запястье Джеффа блестит от ночного света, как какое-то предупреждение. Она есть, и её нет. Она течёт и течёт, течёт и течёт... — Джефф, — Сумо начинает аккуратно, — не надо. Одеяло сползает с колен, когда он пододвигается, но брюнет инстинктивно пятится. — Ты что творишь, чувак? — он шепчет громко, стараясь не разбудить Кларенса. Не ясно, можно ли приближаться, или лучше отодвинутся. — Блять, заткнись, — Рэнделл шмыгает, но больше ничего не говорит. Он тяжело дышит: вдох-выдох, вдох-выдох, а Сумо не замечает разницы. — Успокойся, — Сумоски сокращает между ними расстояние, — теперь, отдай мне это. Джефф не отдаст. Райан не может понять, как у Рэнделла остается место, чтоб прислонится к стене, когда он и так отполз достаточно далеко. Оба они напуганы тем, что может произойти дальше. Райан ловит свое прерывистое дыхание. — Скажи, что произошло? Джефф плачет. Джеффу дерьмово. — Не молчи, — Сумо нервно кусает свои губы, — я хочу помочь. Только тогда Джефф выпускает из рук ножик. Рэнделл плачет. Для Сумо это сигнал, чтобы обнять и утешить друга в своих объятиях. Он нервничает от того, как Джефф трясется, но не говорит ни слова. Они сидят в таком положении довольно долго, пока Джефф не вырывается из чужих рук, хныча. — Я больной. — Нет, чувак.. — Болит. Как же оно чертовски болит, — Джефф сильнее сжимает запястье, шипя от боли, — ох, и Кларенс.. — Не обращай на него внимания, чувак, он не... с тобой все в порядке. — Что я натворил, Сумо? Райан не знает, что и сказать. Джефф считает, что он сумасшедший. Сумо, если честно, придерживается точно такого же мнения. — Ложись спать, — но Райан советует ему это, оставляя Джеффа в еще большем недоумении. Сумо ловит себя на том, что все еще не спит, уже утром. * Два дня прошло с той ночи, а Джефф все еще не верит, что он живой. Что он дышит. Что он в норме. Все в этом мире указывает на его собственное существование. Хорошо, может, порезы были недостаточно глубокими, чтобы убить. Но в ту ночь Джефф чувствовал себя таким разбитым, грешным и неисправимым, и тот, кто увидел его в таком состоянии был никто иной, как Райан-ебаный-Сумоски. Отлично. Просто замечательно. Рэнделлу кажется, что он поспешил тогда. Не подумал. Он мог бы предотвратить эту — такую глупую вещь — если бы вспомнил, что не так уж у него все плохо. А еще Рэнделл сожалеет, что не додумался сделать это в одиночестве. Сумо — один из тех, не считая Кларенса, кто равнялся на Джеффа. А ему пришлось лицезреть такую ужасную картину собственными глазами. Джефф стоит у шкафчика, витая в своих мыслях, пока не слышит знакомый голос в коридоре. — Джефф, — Сумоски опускает свою руку на плечо Джеффа и тот вздрагивает, — давай поговорим? Рэнделл хотел бы сказать нет. Но вместо этого... — Не тут, — и Сумо идёт за ним. Они идут чуть дальше, пока не доходят до сидений в спортзале, где оказываются в полном одиночестве. — Та-а-ак, ну и что такое? — он пытается выдавить смешок, но Сумо невозмутим. — Ну, знаешь. Я тебя спас. От нервного срыва. Типа, — Райан жмёт плечами, — но мне кажется, этого недостаточно. — О, так вот что.. — Рэнделл выдавливает улыбку, но блондин избегает его взгляда. — Прекрати, — говорит он. — Пожалуйста, не думай, что я чокнутый. — Я бы так не думал, не будь это правдой. О чем ты думал вообще? — Ни о чём хорошем, это уж точно... — Ты угараешь, блять? Я серьёзно! — сумо свиреп в своем беспокойстве. Джеффу кажется, что он видит клыки каждый раз, когда блондин начинает говорить. — Да ладно, блин! Я не знаю, в чём дело, и не хочу утруждать себя объяснениями. — Джефф... — Нам по 16. Такая хуйня случается, Сумо. И лучше бы тебе это уяснить. — Но это ненормально, — прищуривается Сумоски, — Ты не можешь... Не можешь делать вид, будто ничего страшного не произошло! — Всё в порядке, — он говорит это так, будто Райан тупой, и не понимает что "Всё в порядке" значит "Всё дерьмово", — Честно. Я могу поклясться своей жизнью. — Тогда пообещай мне, — Райан чешет затылок, — это... почему ты вообще скрывал это от нас с Кларенсом? — сорванный голос Сумо говорит о многом: об обиде и о беспокойстве. Джефф старается остановить себя от того, чтобы напрыгнуть на Райана с объятиями, но его руки сами тянутся к плечам Сумо, и, может, он разрешит совсем немного.. — Не надо обнимать меня, чувак. Я не... Я не хочу расплакаться, — но он не отодвигается не на сантиметр. Джефф ему не признается, что может, эти объятия, именно то, в чем он сейчас так нуждается, лишь кивает, отстраняясь, и поджимает свои губы. — Я просто... — Джефф прикрывает глаза на секунду, — Мне не кажется это такой уж серьезной проблемой. Рэнделл обдумывает свой ответ. Это происходит постоянно — это уже не что-то новое. Если унесешься в прошлое, то увидишь. Но он предпочитает этого не знать. Он не знает, как вообще он может сказать своему уже семь лет как лучшему другу, такие слова вроде "Я испорчен" и "Я недостоин жалости". — Джефф, блять, ты вообще слышишь себя? — конечно слышит. Джефф это прожил, и вряд ли сможет когда-то отпустить. Сумо хмурится, — Ты так плакал, дрожал, блять, да ты даже дышал по другому. Ты проебался по полной, если думаешь, что это "Не проблема". — Что ты этим пытаешься мне доказать?! Что, думаешь, увидел меня плачущим и раненым посреди ночи, и сразу узнал меня получше?! — Да что с тобой вообще?! — сквозь зубы цедит Сумоски, — мои слова для тебя вообще ничего не значат? Джефф чувствует себя уебком, даже чуть больше, чем в прошлую ночь. — Вот именно, что ничего, это я и пытаюсь тебе сказать! — Рэнделл себя уже не сдерживает, слова лезут из него, будто из лопнувшей канализационной трубы, — простой срыв, ничего он со мной не сделает! — Думаешь, я, бля, параноик? Что ж, но мы не знаем, что случится в будущем. Только поэтому я хочу помочь, потому что ты в этом нуждаешься. — Чувак, боже. Давай, скажи мне еще, что я проебался, потому что веду себя как подросток. — Никто такого не говорил! Я просто хочу сказать чт.. — О-о, блять. Да. Конечно, полностью тебя понимаю: "Ой, Джефф такой аккуратный, нормальный и чопорный, но почему же он такое с собой делает?" Людям иногда стоит просто замолчать, и не думать, что другие люди с собой дел.. Тьфу, — Джефф ерошит свои волосы, — И зачем я тебе это говорю? Ты мог бы прожить всю мою жизнь, и не понять ни единой вещи, о которых я говорю- — Мне не надо понимать это, чтоб понять, что тебе нужна помощь, ёбаный ты в рот! — он не замечает, что выкрикнул это, ослепленный яростью, — Ты, чувак, ведёшь себя вечно так, будто я говна не повидал. Оно-то, может, в большинстве своем и так, но... Я все ещё волнуюсь. Я не сплю по ночам, не могу я просто взять и сложить в своей голове, что кто-то такой прекрасный, как ты, причиняет себе столько вреда. Я о тебе волнуюсь, Джефф. И у меня есть ебучее право на это. А ты не можешь говорить, что ты в порядке, когда на самом деле это вовсе не так. Ренделлу кажется, что он перестал дышать. Вот сейчас все начало прояснятся. — Знаю, мы не всегда ладим, чувак. Ты меня сюда привел, чтобы уверить, что ничего не произошло, и что парится мне об этом не стоит, и чтоб я рот свой заткнул, и никому не рассказывал. И я клянусь, всё нормально, если тебе не нужна конкретно моя помощь, или что-то в этом духе. Бля, как же странно, — Сумо бормочет себе это под нос, — но пожалуйста, пообещай, что поговоришь об этом хоть с кем-нибудь. Не обязательно со мной, с кем-то другим. Просто я хочу, чтоб ты был в порядке. Джефф ошеломлен. — О-окей, Сумо... Рэнделл сомневается, стоит ли ему извинятся, но вскоре понимает, что одного извинения будет явно недостаточно. Джефф перестает витать в облаках в тот день. Он приходит домой, разглядывает свое отражение в зеркале в ванной три часа кряду. У него — мешки под глазами от хронического недосыпа, прыщи между бровями, идеально отточенная улыбка, показывающая, какой Джефф аккуратный. И его разум, кричащий, о том, что он никогда не полюбит свое собственное тело. Но теперь он думает только об одном, о том, что сказал ему Сумо сегодня днём: "Ты прекрасен". Рэнделл улыбается. Это, кажется, и было той помощью, в которой он так нуждался.