***
Галф. Сегодня был самый непродуктивный день, потому как я все лекции пропустил мимо ушей. Все мои мысли были о том, что случилось сегодня за завтраком. Отец пообещал сегодня же поговорить с господином Бонсах по поводу меня. Но не это заставило меня так погрузиться в размышления, а то, что папа попросил прощения за своё требование и сказал, что впредь будет меня поддерживать в любом моём решении по поводу брака с сыном Тончививат. Я от его слов был в лёгком ступоре, ведь папа делал всё, чтобы мы сблизились, а теперь он готов поддержать меня во всём, даже если я решу подать на развод. Меня это очень удивило. Я уже понял, что отец рассказал папе о содержании нашего разговора. Только сейчас, прокручивая в голове весь утренний разговор с родителями, я вспомнил, что они оба выглядели так, словно не спали всю ночь. А у папы даже, помню, глаза были слегка воспалённые. Неужели он плакал? Но из-за чего? Неужели так расстроен из-за меня, или здесь что-то большее? Неужели родители что-то скрывали про Мью? Они-то точно знают о нём всё, ведь они часто общаются с Тончививатами и, возможно, слухи, которые крутятся вокруг него, совсем даже не слухи, а чистая правда. А если это так, то теперь не понятно, почему он настаивал на нашем сближении. Да уж, чем дальше в лес — тем гуще краски. Ладно, хватит с этим тянуть, пора брать всё в свои руки и приводить свою жизнь к какому-то определённому решению. И итог отцовского разговора решит — в каком направлении я буду действовать. Во-первых, мне нужно поговорить с папой про Мью. Во-вторых, попросить его помощи, а если конкретно, то мне необходима помощь его друга-химика, живущего во Франции. Он изобрёл духи, которые скрывают запах истинного. Когда однажды папа рассказал про своего друга, который изобрёл такие духи, я ещё удивился — на кой они нужны? А вот теперь я понял для чего, и теперь они нужны мне самому. Я планирую на этом маскараде скрыть не только своё лицо, но и запах на тот случай, если мы окажемся истинными. Составив чёткий план в своей голове, я стал дожидаться отца. И время ожидания тянулось, как черепаха, которая перебирает своими маленькими лапками по сыпучему песку. Я пытался заниматься чем угодно, только бы время не тянулось так медленно. Но за что бы я ни брался, ничто не ускоряло время. В итоге, ожидание стало невыносимым, поэтому я решил позвонить Апо и пригласить его прогуляться. Отложив учебники в сторону, потому что ничего в голову всё равно не лезет сейчас, я взял телефон, откинулся на спинку кресла и набрал Апо. Через несколько гудков услышал его, как всегда, насмешливый голос. — Чего звонишь? Неужто уже соскучился по мне? — порой кажется, что Апо всегда весел и беспечен. Таким его знают все, а вот самые близкие знают и его другую сторону — он может быть серьёзным, и сейчас мне нужна была его серьёзная и рассудительная сторона. — Ага, жить без тебя не могу. Не занят? — подыграл я ему. — Нет. Есть предложение скрасить вечер? — Как смотришь на то, чтобы прогуляться? — Я за. А куда? — Может к морю? — Не поздновато ли для моря? —А с каких пор ты стал беспокоиться о времени для прогулки? — У тебя что-то случилось? — его тон разговора сразу изменился на серьёзный. Я же говорил: хроническая ветреность и беззаботность — это только мишура, а на самом деле он очень чуткий и внимательный, он всегда улавливал моё состояние. Он единственный друг, которому я полностью доверяю, потому что знал со сто процентной уверенностью — расскажи ему свою тайну и он унесёт её с собой в могилу. К слову, я был по отношению него такой же. — Да, но это не телефонный разговор. — Хорошо, жду тебя. Через сколько будешь? — Минут через двадцать. Наряжаться не надо, выпендриваться там нет перед кем, — я сразу пресёк его желание принарядиться, мне не улыбалось ждать его час возле двери, пока он соизволит собраться, я не его альфа. А, ну, я, кстати, вообще не альфа. — Хорошо, зануда, — и опять послышался игривый тон. Всё же он омега с небольшой придурью в голове. А кто без неё? Вон, и у меня в голове этого навалом. Нет бы ещё в детстве дружить со своим мужем, как сделали это Апо и Майл, так нет. Сначала была детская обида, когда повзрослел — не до него было, а в дальнейшем вообще отпало всякое желание с ним сближаться после тех слухов, распускающихся вокруг него. И вот теперь придётся самому разгребать сложившуюся ситуацию. Я зашёл в гардеробную, снял с вешалки любимый спортивный костюм и, натянув его, поспешил из комнаты, вниз к выходу. Но тут услышал папу, который вышел из гостиной. — Кана, ты куда? — с папой мы всё выяснили ещё утром, но вот что мне не даёт покоя, так это то, что папа, зная какой Мью на самом деле, продолжал настаивать на встрече с ним. Почему? Я не могу поверить, что ему было всё равно, ведь я видел его воспалённые глаза утром. Может, он надеялся, что я смогу изменить своего мужа? Но, мне кажется, он переоценивает меня. И такая резкая смена планов: поддержать меня, если я решу развестись с ним, удивляла меня. Но пока я думаю не прибегать к таким крайним мерам, сначала нужно действительно познакомиться с мужем, и, возможно, он не такой урод, как о нём говорят. Да и с папой нужно поговорить основательно, уж очень мне хочется развеять все свои сомнения по поводу него. Не хотелось бы думать о нём плохо. Но это потом, а пока меня ждёт Апо. — Пап, я хочу прогуляться с Апо. — Хорошо, только не поздно. Да, и не гоняй, пожалуйста, — я был удивлён его предупреждению. Вот теперь гадай: то ли он знает о моей любви к скорости, то ли просто предупреждает. Но я решил не уточнять, от греха подальше, а лишь согласился с ним и побыстрее удалился на улицу. Я завёл машину. В голове был полный бардак, что вызывало острую необходимость выговориться, и Апо, как никто, подходит для этого. Да и тем более, мне потребуется его помощь в моём плане, один я не справлюсь, а он, благодаря своему мужу, знает Мью достаточно близко, и, возможно, даст дельный совет по поводу него. Я ехал по вечерним улицам, думая над тем, что ждёт меня впереди. Смогу ли я быть таким же счастливым, как мои родители, или меня всё же ждет полное одиночество? Ведь терпеть измены своего мужа я не собираюсь, даже если буду любить. Для меня доверие близкому человеку, тем более, человеку, который будет делить со мной одну жизнь — превыше даже самых сильных чувств. Да и как можно любить того, кто вытирает об тебя ноги? С этим я точно мириться не буду. С такими мыслями, я добрался до дома Апо, который находился в десяти минутах езды от моего дома. Он живёт с родителями в двухэтажном особняке, окружённом красивым садом. Его папа жутко любит необычные цветы, поэтому их дом просто утопает в цветущей роскоши с дурманящим запахом, и, порой, гуляя в их саду, чувствуешь себя попавшим в рай. А иногда, когда все бутоны раскрыты, от них идёт такой аромат, что кружится голова и пестрит в глазах от их разнообразия. Въехав на территорию их особняка и остановившись возле дома, я подал сигнал о своём приезде. Заходить в дом мне не хотелось, потому как папа Апо затянет в ненужный разговор обо всём и ни о чём, а сегодня у меня не было желания вести светские беседы. Апо выпорхнул из дома через пять минут, он, по моему совету, не стал наряжаться, а одел, как и я, спортивный костюм. Как только он уселся и пристегнул ремень безопасности, повернувшись ко мне вполоборота, спросил: — Ну, рассказывай, что у тебя приключилось? — не отвечая, я нажал педаль газа, и мы выехали на дорогу в сторону моря. В салоне висела тишина, Апо не торопил с ответом и не задавал новых вопросов. Он просто ждал, когда я соберусь. Мне очень нравилась в нём эта черта: он знал, когда нужно быть серьёзным, и не давить своим любопытством. Я собрался с мыслями и задал вопрос: — Майл не говорил тебе, что на этом торжестве нас с Мью собираются официально представить как супругов? — я мельком посмотрел на Апо, и выражение его лица было ответом на мой вопрос. — Ох, блин. Серьёзно, они собираются это сделать? А ты что? — Апо был крайне удивлён и начал закидывать меня вопросами, не поняв, что я задал вопрос, а не выложил ему информацию. И, судя по его возмущению и удивлению, он не в курсе планов Тончививат. Я управлял машиной, смотря на дорогу, и размышлял. Раз Апо не в курсе, это значило: или Мью Майлу ничего про это не рассказывал, либо сам Мью не в курсе планов родителей. И раз так, то почему его родители не поставили его в известность? Может, они боятся, что он не придёт, узнав об их планах? Или он знает, но ничего не сказал своему другу? А почему? Может, для него это не так важно — объявят нас мужьями или нет? — Галф, чего ты молчишь? Что ты планируешь делать? — его очередной возглас вывел меня из кучи задаваемых себе вопросов, от которых уже начинала гудеть голова. — А что я могу сделать? Мне придётся идти, — мы подъезжали к месту, где мне хотелось сейчас оказаться. Место, в которое я привёз Апо, было небольшим пляжем, по которому были разбросаны словно рукой великана огромные камни. Купаться здесь нельзя, так как дно всё в таких же камнях, и единственное, что можно здесь делать, это наслаждаться видом на море, а вечером наблюдать за прекрасным закатом. А ещё здесь хорошо думается под шум волн, разбивающихся о камни, и иногда брызги, достающие до тебя, приносят собой прохладу. В это место я люблю приезжать, когда хочется побыть одному и подумать. Апо посмотрел в окно автомобиля, и я увидел, как его глаза округлились от удивления. — Куда ты меня привёз? Я думал мы поедем в какое-нибудь кафе у моря, а здесь... — А здесь самый прекрасный закат. И мне нужно с тобой поговорить, поэтому я не хочу, чтобы нам мешали. — Ну, раз так, тогда пошли, — Апо вышел из машины и начал, аккуратно проходя между камней, спускаться к морю. Я последовал за ним, взяв две подушечки из багажника. Мы спустились ближе к берегу, я нашёл пару удобных камней, уложив на них принесённые подушки. — Присаживайся, — Апо обернулся на меня и сказал: — Здесь действительно красиво. Ты давно знаешь про это место? — он, стоя ко мне спиной, осматривал территорию наших сегодняшних посиделок. Сейчас было около шести часов вечера, и солнце готовилось утонуть за горизонтом бескрайнего моря. От воды веяло прохладой, и было приятно чувствовать свежесть на лице после жаркого дня. Всё вокруг готовилось уснуть. Я, так же как и Апо, залюбовался этой безмятежной красотой, из-за этого затянул с ответом. — Да, я его нашёл в прошлом году. Люблю сюда приезжать, когда хочется побыть одному, — Апо ещё немного постоял у самой кромки берега, наслаждаясь видом, а после развернулся и подошёл ко мне, сев рядом на камень. Поднял небольшой камушек и забросил его в море, проследив за его полётом, а после за тем, как его поглотило море. Повернулся ко мне. Я чувствовал на себе его взгляд, и чувствовал, что он хочет мне задать свои вопросы, но сдерживается, ожидая, когда я сам начну наш разговор. Не выдержав его взгляда, я повернулся к нему. Мы смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря. Иногда мы понимали всё без слов. — Ты боишься его? — он спросил меня, не прерывая нашего зрительного контакта. Я не удивился его вопросу. Я же говорил: иногда нам не нужны слова. Прервав наш зрительный разговор, посмотрел вдаль. Солнце постепенно опускалось, и его яркое свечение заставляло щуриться. Потянув немного, я всё же ответил: — Я просто не знаю, что буду делать, если он мне понравится, а я ему нет. — С чего ты взял, что ты ему не понравишься? — Апо, посмотри на меня и на него: он красив, умён, раскованный, рядом с ним было столько омег и бет, по сравнению с которыми я серая мышка. — Глупый ты. Да, у него было много омег и даже бет, но среди них не было ни одного такого, как ты, — я скептически посмотрел на него и ухмыльнулся, — и не надо ухмыляться, он не всегда был такой неразборчивой сволочью. —Да? А мне казалось он уже родился со стояком, ища жертву для своих утех, — мы оба рассмеялись над этой шуткой. — Ты неправ, он был обычным парнем, верившим в большую любовь. Мне как-то Майл рассказывал, что его отношение к омегам поменяло предательство любимого человека, тот сделал ему очень больно, — я с интересом посмотрел на Апо: неужели этот холодный альфа способен что-то чувствовать? Апо, заметив мой интерес, продолжил: — Ему было двадцать, когда он встретил свою большую любовь, как он думал — очаровательного омегу. Они повстречались месяц, и Мью решил познакомить его со своими родителями, и объявить им, что намерен на нём жениться. Но родители сказали ему о невозможности это сделать. В тот день он узнал о том, что уже женат, и нужно ждать восемь лет, когда он сможет жениться. Мью был готов ждать, но только не тот омега, — Апо замолчал и посмотрел в даль, где солнце окрасило небо в вечерние краски. — И что случилось? — Он ушёл от Мью, — Апо повернулся и посмотрел мне в глаза. Он хотел увидеть мою реакцию на свои слова и, увидев нужную, продолжил любоваться начинающий закатом, возобновляя свой рассказ: — А через два месяца он узнал, что тот женился на владельце сети гостиниц в Таиланде и за его пределами. После, Мью узнал через знакомых, что этот омега из бедной семьи, и, женившись на богатом альфе, хотел таким образом изменить своё положение. Ему неважно, кто его приведёт к желаемому: Мью или кто-то другой. Вот благодаря этому омеге у твоего мужа сложилось мнение, что все омеги продажные. Потом, отойдя от стресса, он начал встречаться с разными омегами, а иногда и с бетами. И пришёл ещё к одному неутешительному выводу, — Апо опять посмотрел на меня. — Какому? — Что они к тому же ещё и все шлюхи! — я задумался над рассказом Апо. Было ли мне жалко его? Да, было. Понять, что ты для своего любимого, лишь средство достижения своей цели — это реально больно. Но это не оправдывает его поведение сейчас. — Ты осуждаешь его? — Апо словно прочитал мои мысли, я посмотрел на него. Лучи заходящего солнца озаряли его лицо, и он был сейчас ещё красивее. В его лисьих глазах отражались краски неба. Я залюбовался им и немного завис, но вопросительный взгляд Апо привёл меня в чувство, и я поспешил с ответом: — Мне жаль, что ему пришлось столкнуться с таким омегой, но это не повод так распутно вести себя сейчас. — Кто бы говорил? — его вопрос вогнал меня в тупик, а он, увидев моё удивление, поспешил ответить: — Да, я видел как сдержанно ты можешь себя вести, когда немного выпьешь. — Подожди, ты видел? — от осознания этого мне стало стыдно. Я, который всегда ему долдонил, что омеги не пристало вести себя распутно, сам оказался далек от своих же слов. — Как ты обжимался с каким-то альфой на вечеринке? Конечно, видел, и я был крайне удивлён этим. — Но между нами ничего не было, — я поспешил опровергнуть все его фантазии. — Верю, ты же вылетел из дома буквально через десять минут, а ваша дальнейшая стычка говорила, что ему обломилось. А вот теперь представь — не все омеги умеют вовремя останавливаться как ты. Так в чём виноват Мью, когда они сами лезут в его кровать? — этот вопрос действительно заставил меня задуматься, ведь я сам анализировал своё поведение после той выходки. Если бы я сразу остановил его, то ничего бы не было. Альфы, они лишь берут то, что им предлагают, причём, если предлагают с большой охотой. И теперь понятно, почему у него сложилось такое мнение об омегах. И если мы окажемся истинными, то мне придётся приложить все свои силы, чтобы переубедить его, что я не один из его распущенных особ. — А знаешь, Галф, в тебе есть всё, что так ценит Мью. Поэтому мне кажется, он с лёгкостью сможет в тебя влюбиться, узнав поближе, — он словно ответил на мои сомнения. — Ты так считаешь? — за долгую нашу дружбу мы просто научились читать мысли друг друга. И, с одной стороны, это круто, ведь ты всегда знаешь, что недоговаривает твой друг, так и он знает про тебя. Но иногда это пугает. — Да, я на сто процентов уверен, только… — Что — только? — Тебе придётся очень сильно постараться, чтобы он захотел узнать тебя, — я же говорил, что иногда его догадливость пугает. — Для этого мне нужна будет твоя помощь и твоего мужа. — Ты же знаешь, мы готовы тебе помочь в чём угодно. — Спасибо, Апо, но о своём плане я расскажу чуть позже, сначала нужно дождаться результата разговора моего отца с отцом Мью. — О чём? — Повременить с официальным представлением нас как мужей. — Ты думаешь, господин Бонсах согласится? — Я думаю, мой отец способен его убедить. — Надеюсь. Вам не стоит начинать узнавать друг друга, живя под одной крышей. Лучше это делать постепенно, иначе ты рано овдовеешь, — мы оба рассмеялись и на этом закончили наш разговор, решив наконец-то полюбоваться закатом, который уже успел превратить горизонт в захватывающее зрелище. Небо озарилось разными красками, а облака стали более тяжёлыми. Бесконечное море, такое тихое и ласковое, и лишь прибой убаюкивает тебя, унося с собой все тревоги дня. И вот огромный яркий шар медленно опускается к самой кромке воды, окрашивая небо и море в такие яркие краски, и сердце замирает от этой красоты. И когда солнце наполовину прячется за кромкой моря, то на воде появляется яркая дорожка, по которой хочется уйти туда, за горизонт, где, как тебе кажется, не будут мучить проблемы, которые начинают заполнять твою жизнь. Я люблю приезжать сюда именно в это время, чтобы увидеть это чудо.***
Приехав домой, я планировал проскользнуть незамеченным в свою комнату, потому что не было желания ни с кем сейчас разговаривать. Хотелось запереться в своей комнате и подумать над сказанным Апо. Незамеченным в дом можно проскользнуть только лишь через двери, выходящие в сад в задней части дома. Поставив свою машину в гараж, я пошёл в сторону сада, проходя вдоль клумб папиных цветов. Но мои планы поменялись, и я свернул с дорожки, ведущей к дому, на тропу, которая вела вглубь сада. Садовая дорожка вела в беседку, укрытую от посторонних глаз в зарослях бугенвиллии. Её красные цветки покрывали всю беседку, которая при свете дня напоминала романтическое место для влюблённой парочки. В ней так хочется укрыться ото всех и наслаждаться уединением. Мои родители именно это и проделывали: мне не раз приходилось видеть, как папа с отцом держась за руки пробирались через сад к этой беседке. Наблюдая за ними из своего окна спальни, я мечтал о том, как придёт время, и вот так же буду со своим альфой тайком пробираться по садовым дорожкам, чтобы укрыться от всех в этой беседке, наслаждаться жаркими объятьями и плавиться от сладких поцелуев. Но когда это будет — ещё не понятно. А пока, под покровом темноты, я пробираюсь в это тихое место, не для того, чтобы встретиться с альфой, а для того, чтобы подумать о том, достоин ли этот альфа быть тем, кому я позволю себя целовать. Оказавшись в беседке, в которой расположено два плетеных из ротанга кресла, я сел в одно из них и, откинув голову на подголовник, закрыл глаза и вдохнул полной грудью дурманящий воздух. Голову стали заполнять слова Апо: «Он не всегда был таким неразборчивым в связях. Он, как и все, мечтал о счастливой семье с парочкой детишек». Их мечты совпали, только это было тогда. А что теперь? Он всё также об этом мечтает, или его мечта под гнетом обстоятельств атрофировалась? Неужели за это время, после того события, рядом с ним не появился ни один омега, который бы подпитывал эту мечту? Неужели мир настолько погряз в похоти и мимолётном удовольствии, что желание иметь пристанище, где тебя ждут и любят стало немодным? Я не могу это принять и с этим смириться. И раз мы всё равно женаты, я попробую вернуть его веру в мечту и постараюсь сделать всё возможное для этого. И, если у меня получится воскресить его веру в чистые отношения, значит, я не зря родился омегой. Жалел ли я Мью? Как сострадательный человек — да. А как его муж, которому предстоит нелегкое дело, жалость лишь мешала здраво оценивать ситуацию. И, тем более, он сам виноват в том, что его окружают легкодоступные омеги и беты, он не способен сопротивляться обстоятельствам. Хотя о чём я? Альфам вообще не свойственно отказывать себе в желании взять то, что они хотят, тем более, если это ещё и не сопротивляется и само себя отдаёт. — Что ты здесь делаешь? — голос отца вырвал меня из размышлений. Я открыл глаза и увидел, как он вошёл в беседку и сел в кресло рядом. — Как ты догадался, что я здесь? — я сильно удивился, увидев отца здесь так поздно. Он искал меня? — Ну скажем так, я знаю, что это твоё любимое место, когда ты хочешь принять какое-то сложное решение в своей жизни, — отец улыбнулся мне, а внутри стало так тепло от сознания того, что хотя бы один альфа в этом мире любит меня без всяких «но» и будет любить, пока дышит, и эти чувства никогда не изменятся. Я продолжал смотреть на него и думать. Ведь он с папой смог создать счастливую семью, несмотря ни на что. Я не поверю, что их знакомство и дальнейшие отношения были такими же гладкими, как сейчас. Моё принятое решение по поводу своего мужа требовало, чтобы кто-то поделился опытом. Как кто-то другой справился со сложностями. А чей опыт будет более действенный, чем не опыт собственных родителей? Ведь именно их жизнь для меня была и есть образец для подражания. — Отец? — Да, малыш?— отец также расслабленно сидел в кресле, наслаждаясь запахом цветов и вечерней тишиной. — А у тебя были трудности в начале вашей встречи? — Конечно, были, — он улыбнулся, будто что-то вспомнил из прошлого, но по этой улыбке можно сказать, что эти воспоминания заставляют радоваться, а не грустить. Отец продолжал лежать с закрытыми глазами, он словно предавался приятным воспоминаниям, и после небольшой паузы начал свой рассказ: — Знаешь, когда мы встретились с твоим папой, я не сразу понял, что мы являемся истинными. — Почему? — отец приподнялся и посмотрел на меня. Весь его вид словно говорил, что он раздумывал о том, стоит ли мне это знать. Но всё же решился. — Я накануне нашей встречи подрался в баре с одним придурком, который приставал к одному омеге, которому это не нравилось. Ну и в драке этот кретин сломал мне нос. Из-за этого, я потом месяц вообще никаких запахов не чувствовал. Рина тогда сильно удивился, когда мы встретились на вечеринке общих знакомых, что я на него никак не отреагировал. Я тогда был в отношениях, не в очень серьёзных, но всё же я не искал ещё кого-то. Но Рина не знал о моём разбитом носе и пёр как бульдозер. Я даже сначала подумал, что он сумасшедший, раз так требовательно пытается добиться расположения незнакомого ему альфы, — отец расхохотался, и его заразительный смех заставил меня улыбнуться. — Знаешь, этот месяц, пока я его не чувствовал, между нами всякое было. Однажды, спустя пару недель его бесполезных приставаний ко мне, он узнал, что у меня есть омега, и выследил нас. Я со своим омегой зашел в кафе перекусить и уже сделал заказ, как перед нами нарисовался Рина. Вид его был крайне агрессивный, оно и понятно — увидеть своего истинного в компании другого! Вот он и решил показать, кто здесь хозяин. Сел за наш столик и оглядел моего омегу, потом меня, и заявил мне: «Я не знаю, почему ты не чувствуешь меня, но мы истинные, и я не собираюсь это игнорировать!». Потом повернулся к моему омеге и уже сказал ему: «А ты можешь не распускать свои губки на моё, и лучше тебе исчезнуть сейчас же!». Услышав такое, я был в шоке от наглости, мне не приходилось ещё встречать такого омегу, знающего, что он хочет и идущего к своей цели, несмотря ни на что. Когда я немного отошёл от его беспардонности, понял, что он мне нравится именно своей упертостью и дерзостью. Очарованный им, я тут же предложил ему встречаться. — Прямо перед своим омегой? — я был удивлён услышанным. Во-первых, тому насколько мой папа смелый, а во-вторых, какой мой отец безрассудный и где-то безжалостный: предложить встречаться другому, не разорвав отношения с прежним. Осуждаю ли я его? Не знаю, как бы я себя повёл в эту минуту, но, зная своего отца — он быстро принимает решения, отчего его бизнес идёт всегда в гору. Вот и тогда он принял правильное решение, которое привело к такому счастливому браку. — Да, я знаю, поступил ужасно, но твой папа покорил меня этой выходкой. — Да ладно, отец, скажи, что у тебя просто взыграло эго, что такой красивый омега бегает за тобой, — мы оба рассмеялись, он склонил немного голову вниз и ответил: — Ты прав, так сначала и было, — он поднял на меня свои глаза и продолжил: — Но когда я узнал его поближе, то полюбил его. А когда зажил мой нос, и я смог почувствовать его, то понял, что он — мой истинный, и это лишь усилило мою любовь к нему. После слов отца в беседке повисла тишина, каждый из нас думал о своём, но что-то мне подсказывает — мысли наши были в одном направлении. Их опыт говорит, что мне нужно быть смелым и напористым. Если поймёшь, что он тот, кто предназначен тебе судьбой, то не нужно терзаться угрызением совести, если вдруг придётся задеть чьи-то чувства. Потому что никто не подумает, что ты чувствуешь, кроме тебя самого. А ещё я понял, что за своё нужно грызть глотку каждому, кто посмеет посягнуть на принадлежащее тебе. — Бонсах согласился не делать официальное представление вас как мужей, — тишину и мои мысли прервал голос отца. Я знал, что у него обязательно получится. — Что ты планируешь делать? — отец внимательно посмотрел на меня. — Для начала, я хочу узнать, истинные ли мы. — А если нет? — Всё равно попробую завоевать его сердце. — А если не получится? — своими вопросами он словно заранее готовил к худшему исходу. Но я понял одно из нашей беседы: не попробуешь — не узнаешь. Тем более, я больше не намерен бежать от проблем. — А если мои труды будут бесполезны, то я попрошу вас поддержать меня с разводом. Если он сам не захочет быть счастливым рядом со мной, то я в этой ситуации бессилен. Но всё же я надеюсь, что у меня получится, — была ли у меня сто процентная уверенность в том, что говорю? Нет, конечно. Я так задумался, что не заметил, как меня обнял отец. Наверное, он увидел сомнения на моём лице, и поэтому решил так поддержать. Это всегда было самым действенным средством, в его объятьях я всегда набирался решимости. — Я верю в тебя, сын. Ты молодец, что не бежишь от трудностей, а смело встречаешь их. И, если что, обе семьи на твоей стороне, и можешь смело просить у нас помощи, — я отстранился от отца и с удивлением посмотрел на него. — Да. Что тебя так удивляет? Бонсах и Чао Фа будут только на твоей стороне, они ведь так же тебя любят, как и мы, — он ещё раз обнял меня крепко. Так мы и сидели, обнявшись. Теперь я поверил, что с такой поддержкой у меня всё получится. Ну что ж, муженёк, трепещи, твоё сердце идёт завоёвывать омега с крутой поддержкой, и тебе не отвертеться от меня — придётся принять то, что только рядом со мной ты будешь счастлив, как бы ты ни сопротивлялся.***
Утром после вчерашнего разговора с отцом у меня было какое-то боевое состояние души, словно мне нужно преодолеть самую высокую гору и при этом не сорваться, остаться живым, но я полон уверенности, что у меня всё получится. Ну, если так подумать, то что-то в этом роде мне и предстоит: вылечить сердце своего альфы, потерявшее надежду на свою мечту. Сегодня мне надо было к третьей паре, поэтому я разрешил себе поспать больше обычного, тем более, чувствую, после событий последних нескольких дней мне это было необходимо. Я немного понежился в постели, наслаждаясь тёплыми лучами солнца, пробивающимися в окна моей спальни. У меня было замечательное настроение, какое-то спокойствие настало в душе, теперь меня не мучили сомнения. С отцовской защитой я справлюсь со своей проблемой, которая меня ждёт впереди. Я посмотрел на часы и увидел, что была половина десятого, поэтому решил вставать, ведь мне нужно поговорить с папой. Сейчас мне понадобится его помощь, ведь до бала осталось чуть меньше двух недель, и нужно поторопиться, чтобы всё успеть приготовить к встрече с моим мужем. Приняв душ и приведя себя в порядок, я отправился на поиски папы. Папа нашёлся в библиотеке за чтением книги. — Привет, пап. — Кана, мой мальчик. Как себя чувствуешь? — Отлично. А почему ты спрашиваешь? — Ну, просто время половина одиннадцатого, а ты дома. — А, не переживай, мне сегодня к третьей паре, — я сел рядом с папой на диван. — Пап? — Да, малыш? — Я хочу у тебя спросить, — я немного сомневался в своём вопросе, но нужно выяснить здесь и сейчас. — Да, я слушаю тебя,— он посмотрел на меня, выражая готовность ответить на все мои вопросы. — Почему ты настаивал на встречи с Мью, зная, какой он развратный? — я с тревогой посмотрел на папу, боясь его расстроить, но на его лице было разочарование, а не обида. — Он не всегда был такой. Я видел, как нежно и бережно он относится к своему младшему брату Джираю, и мечтал, что вот так же бережно он будет относиться к тебе. Но когда ему исполнилось двадцать, с ним произошла неприятная история. — Я знаю об этом. — Да? Откуда? — он с удивлением посмотрел на меня. — Апо рассказал вчера, а ему Майл. — Хорошо. Так вот, после этого он сильно переживал, а мы все за него волновались, ведь он месяц не выходил из своей комнаты. Чао Фа пытался до него достучаться, но всё было бесполезно. И однажды, мы даже не знаем, что послужило его выздоровлению, но он начал ходить в универ и общаться с друзьями. Вот только всё чаще и чаще до нас стали доходить слухи о его неразборчивых связях. Мы думали — пройдет, перебеситься, но мы ошиблись. Мы с твоим отцом надеялись на то, что когда ты вырастешь, то сможешь излечить его разбитое сердце. Но раз тебя пугает его поведение, то я помогу тебе, если ты решишь развестись с ним. — Нет, пап, я пока не планирую так поступать. Я хочу сначала выяснить всё для себя. — Твой отец говорил. Ты молодец, что не бежишь от проблем, мне всегда в тебе это нравилось, и я горжусь тобой. — Спасибо, пап, — я обнял его, и мне так стало хорошо и спокойно. Теперь я знал, что он просто хотел нам обоим добра. Я лег головой на его колени, а он стал поглаживать мои волосы, как в детстве. Мне всегда нравилось вот так лежать, пока он читал книжку, перебирая мои локоны. — Пап, мне нужна твоя помощь. — Да, конечно, ты же знаешь — я рад тебе помочь. Только с чем? — Мне нужен будет костюм для бала, а лучше тебя никто с этим не справится, — я повернул голову так, чтобы видеть его лицо, и продолжил: — Но мне нужен костюм, не «ого, круто выглядит!», а «вау, где скрывалось это сокровище?», — папа посмотрел с восторгом и удивлением, а после улыбнулся и сказал: — Неужели я дождался этой просьбы? Думал, ты никогда уже об этом меня не попросишь, — я поднялся с его колен и сел рядом. — Пап, и ещё мне нужны духи, скрывающий запах истинного, — выражение его лица было крайне удивленное. — Зачем они тебе? — Я хочу встретиться с Мью, но не хочу, чтобы он пока что-либо знал обо мне. И костюм для маскарада мне в этом поможет, но я хочу на всякий случай скрыть и свой запах, если мы вдруг окажемся истинными. — Почему ты хочешь это сделать? — Отец мне вчера рассказал, как вы познакомились. — Он с ума сошёл? — его глаза расширились, и на лице появилось испуг и гнев одновременно. — Нет, пап, он был в своём уме, но это натолкнуло на мысль, что Мью надо узнать меня без всех стимуляций. И, если у меня всё же получится, то мне хотелось бы, чтобы он заинтересовался мной, как омегой, а не из-за запаха истинного, если мы вдруг ими окажемся. — Хорошо, я понял тебя, позвоню сегодня же и попрошу прислать пару флаконов. — Почему пару? — Ну, как я понял, ты и дальше планируешь от него скрывать свой запах? — А если мы не истинные? — Ну и что, пусть будет. Но что-то мне подсказывает, что они тебе пригодятся. — Папуль, ты знал? — Про что? — Что ты у меня лучший! — он улыбнулся, притянул меня к себе и крепко обнял, — Да, и папуля, ещё нужно помочь с выбором костюма для Апо, я ему обещал, — он отстранился, посмотрев на меня. Он был в полном восторге от предстоящих событий. Наконец-то его сын попросил выбрать ему одежду, да ещё и для его друга. — Ну, что ж, я с радостью помогу. Для начала, у тебя есть сегодня важные занятия в универе? — Нет. — Ну и прекрасно, значит, можешь прогулять. Ты и так слишком хорошо учишься для этой забегаловки. —Па-ап! — Ну что — пап? Так оно и есть. Ну ладно, ладно, звони Апо, он тоже может прогулять, всё равно учится для галочки. И мы поедем к одному моему хорошему человеку, он сделает из вас конфетки. — Пап, я надеюсь, никакого перебора? — Поверь мне, Мью не сможет оторвать своего взгляда от тебя.