* * *
— Как прошло? — на пороге комнаты ее с распростертыми объятиями ждал Кайл. — Все нормально, — сдержанно ответила девушка, — уже все нормально. — Точно? — вскинул брови мужчина, — а что с братом? Девушка со спазмом в горле выдавила из себя: — С ним все хорошо, — она болезненно улыбнулась, опустившись на кровать рядом с мужчиной, — ты и представить не можешь, что сегодня произошло. Нужно было придерживаться этой чертовой легенды. Для брата. Соврать любимому человеку. — Рассказывай же. — Это был розыгрыш. Представляешь? — Ты серьезно сейчас? — выгнул бровь мужчина, — слишком хорошо спланированный розыгрыш получился. — Я сама в шоке. — Отвратительное чувство юмора у человека, — выплюнул Кайл, активно жестикулируя, — это же надо было додуматься? — Да… — А что с братом то? Где он? — С ним все хорошо. Он в Лондоне. — Отлично, наши дальнейшие действия? — Ты уезжаешь в Лондон, а я задерживаюсь на пару дней. — Я могу остаться с тобой. — Не нужно, — слабо улыбнулась девушка, — у меня остались здесь незавершенные дела. Я приеду позже. — И все-таки ты сама не своя, — вглядывался в ее лицо мужчина, — точно все в порядке? — Просто не могу отойти от этого ужаса. — Ну, с одной стороны хорошо, что все так кончилось. Да? — Да. — Мне точно не стоит остаться с тобой? — Нет, — отрезала Амала, — я куплю тебе билеты на ближайший рейс. Завтра вечером будешь дома. — Тогда буду собирать вещи, — расслабился мужчина, — знаешь, а хорошо, что все так кончилось. Хоть мельком взглянул на твое прошлое. Но Амала не слушала. Все мысли были заняты другим. Пока Кайл рассказывал истории о том, как смог пропитаться атмосферой Индии за этот вечер, девушка думала о том, что будет делать дальше. Они были совершенно из разных миров. Он думал, что проник в ее прошлое. Но оно было закрыто на ключ. — Ты многого обо мне не знаешь, Кайл, — вырвалось у девушки вновь. — Разве? — собрал все вещи обратно в чемодан длинноволосый мужчина, — а мне казалось, что я хоть немного приблизился к правде. — Моя семья принадлежит кшатрийскому роду Басу. Слышал о дюжине? — Может мельком. — Моя семья раньше состояла в ней. Одним словом, следила за порядком. Затем моя бабушка и мама переехали в Англию, оставив все дела здесь. — То есть ты вправду госпожа? Госпожа Басу… — Вроде того. Но, пожалуйста, не называй меня так. — Понял. Так зачем ты это скрывала от меня? Разве это не круто? — Совсем нет. — Видимо, это не самая приятная для тебя тема, — неловко улыбнулся мужчина, почесав затылок. — Так и есть, поэтому когда я закончу дела здесь, то сразу же приеду к тебе.* * *
Двое подкачанных мужчин в костюмах стояли возле комнаты Амалы, как бы охраняя ее от возможных проблем. — Сопровождайте его до самого места в самолете, — дала указания девушка телохранителям, — а после вы свободны. — Поняли, — не многозначно ответил один из них, схватив чемоданы Кайла так, словно они ничего не весили. — Жалко конечно так быстро уезжать, — обнял девушку на прощание мужчина, — приезжай как можно скорее. — Хорошо, — чмокнула мужчину Амала, а после кивнула двум мужчинам, сопровождающим его, чтобы они двигались в сторону выхода. — Люблю тебя, — бросил напоследок Кайл.* * *
С уходом Кайла все померкло и потускнело. Девушка невольно прогуливалась по коридорам, мрачным и неосвещенным. Она сливалась с этой темнотой и тишиной. Почему владения выглядели такими же опустевшими, как и сама Индия? Где ее прежняя яркость и тепло? Люди на улице, такие уставшие и злые, проходили мимо нуждающихся. Стихия бушевала, природа словно кричала о помощи. По всему миру разгорались катастрофы. Почему в Лондоне девушка не замечала, как мир постепенно катился в бездну? Воздух был пропитан болью. Свет был. Из его комнаты. Что-то потянуло Амалу ворваться в его пространство, заявить о себе. Я вернулась! Мы увиделись, хотя не должны были. Наши пути сошлись! Но все это сменилось мыслью: «Кирану сейчас страшно, как мне было когда-то». Все тело сковало болью и ужасом. Она должна была взять себя в руки. Силы есть, пора было действовать. Она не заметила, как прошла мимо его двери, из щели которой тянулась тонкая струя света. — Амала? — раздалось в глухом пространстве. Он заметил ее тень. Амрит не спал, хотя было около трех утра. — Да, — как-то сухо ответила девушка. Дверь приоткрылась. На пороге стоял он. Под его внимательным взглядом стало особенно больно. Все внутри кричало о Киране. Она не могла проявить слабость. Не здесь. Не сейчас. Не перед ним. — Просто не спится. — Я знаю, что ты соврала, — кинул как-то вскользь мужчина. Она безоружна. Ее раскрыли. Да и где-то в глубине души она знала, что никто не поверит в ее ложь. Особенно он. Он всегда считывал ее мысли и чувства. Точнее, так было раньше. И кажется, сегодня он научился делать это вновь. — Я должна была соврать ради него. — В любом случае я не оставлю тебя, Амала. И тут девушка не выдержала. Она, словно маленький ребенок, инстинктивно прижалась к мужчине и, наконец, дала волю эмоциям. Мужчина аккуратно поднял ее на руки и одной лишь рукой захлопнул дверь, укрыв ее от давящих стен своих же владений. Амала тихо плакала в его плечо, а он убаюкивал ее, словно маленькую девочку. Вся жизнь пролетела перед глазами. Детство, такое беззаботное. Юность, такая яркая и опасная. И настоящее — непонятное и запутанное, без шансов на будущее. Она ненавидела этого мужчину, ненавидела этот дом и ненавидела этот город. Так было проще. Амале Кхан было проще ненавидеть. Забыть. Навсегда. Любимый сейчас едет в аэропорт. А этот мужчина… Кто он? Почему так нежно, так невесомо касается ее. Забирает ее боль. А Кайл, как же Кайл? Он не знал ее. Он поверил в эту ложь. Его сейчас нет с ней. Он не стал разбираться. — Я так перед ним виновата, Амрит, — тихо всхлипывала девушка, — я обещала быть рядом… — Мы найдем его, — шептал мужчина, уложив девушку на кровать и укрыв ее одеялом. — Мне так страшно за него. Он не выдержит этих пыток. Мужчина опустился рядом с ней, при этом не сокращал дистанцию. Это было опасно. Опасно для них обоих. — Я не общалась с ним полтора года. Я бросила его. — Ты начала новую жизнь. Это нормально. Все мы отказались от прошлого. — Он не прошлое! Он мой брат, он постоянность в моей жизни, — отвернулась набок девушка, скрывая от мужчины вновь накатившие слезы, — просто я слабая. Отвернулась от него. Начала новую жизнь в Лондоне, а его вычеркнула из своего настоящего. — Если ты осознаешь это, то не все потеряно. — Все так неправильно, — запищала Амала от головных болей, — все ужасно неправильно! То что произошло с Кираном и… — И? — сложил руки на груди индиец. Девушка повернулась лицом к мужчине: — Мы не должны были встретиться, понимаешь? Тот разговор был точкой. — Я понимаю. — Почему снова, Амрит? — сорвалась на откровения девушка, — я не знаю, что тогда произошло. Но я резко поняла, что никогда не любила тебя. Понимаешь? — Знакомо. — Неужели платой за мою жизнь была любовь? Расскажи мне, я хочу знать правды! Что ты со мной сделал тогда? Что ты сделал с нами? — Любил. — Пожалуйста, Амрит, — тяжело вздохнула девушка, отчаянно приблизившись к мужчине, — я хочу знать правду. — Ты не хотела ее знать. — Так было раньше. Я стала другой, понимаешь? Полтора года в Лондоне отрезвили меня. Мужчина отвел взгляд куда-то в сторону. Амала затронула то, что он похоронил в себе пару лет назад. На лице промелькнула усмешка. Пропитанная горечью и какой-то злостью. Зачем она решила ворваться в его жизнь снова? Разве ей было здесь место? — Наша связь была единственным способом спасти тебя. Я знал это, но пытался найти другие способы. И когда понял, что других нет, то провел практику прямо в день церемонии прощания. Я укрепил связь наших душ, а после разорвал. Этот импульс дал ток по всему телу и ты проснулась. Это работает лишь с прочными связями, закрепленными молитвой и одобренной богами. — То есть мы были суждены друг другу? — Да. — Наша любовь не была последствием ритуала, — нижняя губа предательски задрожала, все прояснилось, — это была судьба… — Амала… — Чем мы это заслужили? — перебила девушка, — чем я заслужила божий гнев? Почему именно я лишилась всего самого дорогого? Мама, бабушка, ты, а если у меня заберут Кирана? Внутри все кипело. Уже знакомая сила разливалась внутри, текла по венам, заставляла ужасаться. — Если я лишусь его? — тяжело задышала девушка, страх сменился гневом. Ужасающим и разрушающим, — я разнесу эту планету к чертям. Что-то древнее внутри пробудилось. И это было не единственным источником силы. Все в одно мгновение обострилось. Сила внутри смешалась и просилась наружу. — Амала, тебе нужно выдохнуть, — спокойным голосом сказал Дубей. — Успокоиться? — повернула в его сторону голову девушка. Это было больше похоже на рык, нежели на слова. — Твои глаза. Амала, успокойся, — схватил девушку за руку мужчина, — не сейчас. Еще время не пришло. — Время пришло! — раздалось где-то в глубине сознания. Голос. Ее голос. И только она его слышала.* * *
Пустота. Вновь знакомая и бесконечная. Был мрак и ничего более. Лишь ее глаза, горящие и хитрые, смотрели на девушку со стороны. Они освещали до нее путь. Амала осмелела, одним лишь рывком она оказалась перед ней. Темная Мать. Как давно она не встречалась с ней. Махакали угасала, ее сосуд растворялся. Времени оставалось мало. — Темная Мать, — встала на колени перед богиней девушка, — я думала, что не увижу тебя. Мне казалось, что в тот раз ты прощалась со мной. — Я всегда была с тобой, дитя. Я ходила за тобой тенью, — облизнулась богиня, а после расплылась в многозначительной улыбке, — выжидала нужного момента. — Что мне делать, Махадеви, я не справляюсь без тебя. — Пришло твое время, дитя, — богиня коснулась так невесомо до силуэта Амалы, та почувствовала легкое покалывание. — Мое время? — Твой путь — истина. Пройди его с высоко поднятой головой. Ты придешь к ответу, ты близко. — Истина… — внимала слова божества Амала. — Только дарованное дитя сможет. Так было написано в предании. — Я — дарованное дитя? — Твоя сила. Наша сила. Используй ее против врагов твоих. Врагов наших, — причитала богиня, закрыв глаза, — не дай гневу взять над тобой верх. Ты созидание, а не разрушение. — Мне страшно… — Дитя, я внутри тебя. Я в твоей плоти. Я смешиваюсь с твоей энергией. — А как же суд Тримурти? И Киран! Что с ним? Богиня рассмеялась: — Все в твоих руках, дитя. Ты НАШЕ спасение. — Я не понимаю, — склонила голову Амала перед богиней. — Плата пониманию — время. Месяц. — Месяц? — тяжело задышала брюнетка, — у меня месяц? — Оглянись вокруг. Правда перед тобой. Когда придешь к истине — поймешь. Все встанет на свои места. Пространство стало растворяться. Амала поняла, что это последняя встреча с богиней перед концом. В голове промелькнул вопрос. Спонтанный и единственный: — Наша связь с Амритом разорвана навсегда? — Красота людей в уникальности чувств, отличных от божественного начала. Темная Мать вжалась в девушку, растворяясь в ее сосуде. Ее сила перетекала из потухшего тела в молодое. Все тело пронизывало болью. Внутри все сопротивлялось. И лишь сознание Амалы смогло укротить эту силу. Она была готова.* * *
— Месяц, — раздалось в голове, — месяц, но на что? Амала оказалась в своей кровати. Все это было видением. Сном, не имеющим ничего общего с реальностью. Одно Амала знала наверняка — встреча с богиней была последней. Девушка усмехнулась, протерев лицо рукой: — «Махакали прервала очень хороший сон», — все ощущалось как в тумане, — «я даже на мгновение поверила, что смогла поговорить с Амритом». Девушка почувствовала напряжение во всем теле. Если она правильно истолковала слова богини — то та передала ей свою силу. В таком случае, справиться с палачом не составит ей труда. Конечно, если она сможет справиться с силой, которая причиняла ей физическую боль, так как была несоразмерной ее сосуду. — Все это время она была со мной? — вопросов было слишком много. Как только Амале казалось, что она близка к разгадке, то мысль стремительно от нее ускользала, — «она спряталась во мне? Вселилась? Ждала подходящего момента, чтобы передать мне силу?» — «Как она сказала? Наш враг?» — вспомнила Амала, — «Речь о Махишасуре, не так ли?» В дверь постучались. Новая служанка, совсем молодая и хрупкая, замаячила перед девушкой. — Госпожа, давайте я помогу Вам собраться к завтраку, — было в этой девушке что-то чужое и совсем неясное. Амала скучала по Дивье, по ее громкому смеху и яркому решительному взгляду. — «Что за хворь ее одолела? Как многие ей болеют?» — задумалась девушка. — Госпожа? — вопросительно вскинула брови служанка. Эта девушка была совсем чужой. На уровне инстинктов она чувствовала, что та еще сыграет свою роль. Только какую? Обостренная интуиция и чутье приносили головную боль. Амала вымученно улыбнулась девушке: — Давай. Не так искусно, как это делала Дивья, служанка подобрала девушке сари по размеру. — Снова сари, — тяжело вздохнула Амала. — Господин Дубей сказал, что так будет лучше для вас. — И чем же? — Чтобы не выделяться из толпы. — Замечательно, — саркастично добавила Амала, — интересно, как я должна не выделяться, когда госпожу Басу все знают в лицо. Тогда лучше бы приказал принести мне мешок. — Даже в мешке вас легко узнать, госпожа Басу. — Пожалуйста, просто Амала. — Не могу так, госпожа. — Тогда госпожа Кхан, — поправила девушка. Служанка промолчала, хотя по ее лицу было видно, как она негодовала со слов Амалы. — «Госпожи Басу во мне больше нет». — Готово, — слабо улыбнулась девушка, поправив локоны, выбивающиеся из каре. — Кто будет присутствовать на завтраке? — рассматривала себя в зеркало девушка. — Господин Дубей, — начала перечислять служанка, — в скором времени присоединится госпожа Дубей и господин Дубей старший. — Госпожа Дубей? — Да, — непонимающе хлопала глазками девушка, — я что-то не так сказала? — Деви? — Да. Что-то не так? — Нет, все в порядке, — улыбнулась Амала, — а где она была? — Они с господином Дубеем старшим посещали резиденцию за городом. Кажется, по делам дюжины. — Ясно, — сухо ответила девушка, — «и чего это я? Они же поженились».* * *
— А я говорю ему, что мы делаем все возможное, — всплеснула руками юная Деви. Ее лицо — чистое, почти сахарное, стало только красивее. Ее бедра округлились, грудь заметно вздулась, талия стала осиной. Уставший Дубей на ее фоне выглядел заметно хуже, несмотря на все свое величие. На тоненьком пальце красовалось кольцо с бриллиантом. Она своим легким прищуром дала понять, что заметила Амалу, — Амала Кхан, какая приятная встреча. — Рада видеть вас в добром здравии, — улыбнулась девушка Дубею старшему, а после его невестке. — Состригла волосы? — кинула слегка смущенный, но одновременно язвительный взгляд Деви с роскошными длинными волосами до поясницы, — новый образ тебе к лицу. Только, кажется, сари теперь не твой фирменный наряд. Бывшая Варма была одета с иголочки, ее нежно-голубое сари отлично подчеркивало точеную фигуру. — Мне по душе строгие костюмы, — хмыкнула Амала, — «все такая же колкая, как и раньше. А мне казалось, что мы нашли общий язык в прошлый раз». — Как и подобает английской леди, — смягчила взгляд госпожа Дубей. — Так чем закончилось? — переключил внимание своей жены на себя Амрит, чем облегчил девушке ситуацию. Амала одними губами произнесла: «спасибо», и принялась за завтрак. Как ни странно, голод одолел ее. Если раньше, будучи в темнице у палача, она могла не есть месяцами, то сегодня ее организм требовал плотного завтрака. Девушка поняла, что этого требовала сила Махакали. Нужно было усовершенствовать свое тело в качестве сосуда, чтобы укротить в себе эту энергию. Особенно перед встречей с палачом. — Они как с цепи сорвались! — всплеснула руками Деви, — «почему дюжина не ищет лекарства?», «что делать с разломом в лесу?», «помогите отстроить наши дома после урагана». В общем, завалили делами! — Так было всегда. Разве нет? — вскинул брови Дубей, — последние пять лет и помню, как мы решаем эти проблемы. — Вот именно! — вспылила госпожа Дубей, — сколько можно? Одно и то же! — Мы финансировали ремонт домов, — добавил Дубей старший, который, как показалось Амале, выглядел как никогда хуже. Огромные круги под глазами, поседевшие волосы и лысые участки на голове бросались в глаза, — в скором времени займемся разломом. Всему виной движение литосферных плит. — Стихия бушует, — вдруг встряла в разговор Амала, неожиданно даже для самой себя, — неудивительно. — Прости? — выгнула бровь Деви, — почему это неудивительно? — Какой правитель, такие и последствия, — хмыкнула Амала, — природа отвечает нашими действиями. Разве нет? — Ты хочешь сказать, что Дубеи не способны править? — задетое эго Деви взбудоражило Амалу. — Я так и сказала. — Кажется, бывшая госпожа Басу, которая дважды сбегала из Калькутты, лучше знает как править. Интересно послушать. — Деви, хватит пустого разговора, — бросил Амрит. Девушка, не послушав мужа, встала из-за стола с явным намерением возразить Амале. Она вытянулась и с гордо поднятой головой продолжила: — Так покажи как надо, госпожа Кхан. — Может и покажу. — Это я сталкиваюсь с сотнями больных каждый день, выслушиваю их жалобы, вижу их смерти. Это я пережила с ними неурожай, природные катаклизмы и массовые восстания. Это я. А что делала ты в тяжелое для Индии время? Точно. Просиживалась в Лондоне в своем офисе и выпускала модные журнальчики. Наслышана я про твою работу. Браво, госпожа Басу. — А когда Дубеи отдали правление в руки иноземной госпожи? — встала со своего места Амала, чья кровь в венах бурлила, — или они уже не в состоянии помочь своему народу? — А что какие-то претензии? Я его законная жена. Я — Дубей. А кто ты? Поведай же нам. — Пустой разговор, — вдруг прыснула девушка, — я повидала таких как ты достаточно. Много говоришь, много жалуешься, но мало делаешь. — Прекратите, — одним словом утихомирил вспыльчивых особ Амрит, — Деви, я один раз позволил тебе съездить за меня по делам. — И что? Разве я плохо справилась? — Отчет о твоих нововведениях я получу позже. — Я могу править! Я могу! — Я этого не отрицаю, но ты начинаешь забываться. — Люди погибают! Я не могу на это смотреть! Я не такая… — Мне тоже прискорбно, Деви, но нужен холодный взгляд на ситуацию. В противном случае, ты ничем им не поможешь. Деви помедлила. Она что-то долго обдумывала, прежде чем выдать: — Прости, Амала, — сглотнула бывшая Варма, — сама не своя последние дни. Амала лишь хмыкнула. Наконец, покончив с завтраком, она удалилась в комнату. Девушка не хотела встревать в семейную драму, выслушивать чужие извинения. Она хотели мести. Мести палачу. И увидеть брата. — Нужно собрать чемодан, — заметила девушка, — создать иллюзию того, что я уезжаю. И все равно болезненное сожаление о том, что все это было сном ее настигло. Он не прочитал на ее лице лжи. — «И чего это я вдруг?» — прыснула от собственных мыслей Амала, склонившись над чемоданом, — «я справлюсь сама. Теперь я в этом уверена». В боковом кармане она нащупала кольцо. Семейная реликвия Дубеев. — «Как вовремя», — поджала губы девушка, выложив кольцо на прикроватную тумбочку, — «я совсем про него забыла. В родных стенах ему будет лучше». Девушка выдохнула. Времени было около восьми утра. Она решила не медлить. Понимала, что пока будет добираться до места встречи, то может потерять самое драгоценное — время. Все, что у нее осталось. Или…нет? Месяц. Вновь гулко ударило в голове. Палач был их общим врагом, потому что как-то связан с Махишасурой. Такие выводы сделала девушка. Его придется убить. — «Черт, там же грязь после такого дождя!» — Кхан незамедлительно скинула с себя сари. Дышать стало заметно легче. Брюки и футболка были гораздо удобнее. И с нынешней Амалой гармонировали лучше. На пороге она столкнулась с Амритом: — Уже уезжаешь? — буднично спросил мужчина. — Да, не смею задерживаться во владениях индийской знати, — саркастично ответила девушка, вспомнив слова Деви. — Ты знаешь, что тебе здесь рады. — Кажется, не сегодня. — Она устала. Мы все устали. — От чего? Амрит промолчал. Дал понять, что дела дюжины больше не в компетенции Амалы. Но девушка была благодарна, у нее были совершенно другие заботы. Главное, спасти брата и отомстить палачу. За себя, за Кали, которая поставила ставки на девушку, возложив на нее огромную ответственность. — Не стой на дороге. — Мои люди проводят тебя до аэропорта. — Я своим ходом. Спасибо. — Это неразумно. — Хватит, Амрит. Я самостоятельная девочка. — А твой англичанин где? — Наверное, уже в самолете. На работе появились неотложные дела. Не волнуйся за него так. — Я не за него волнуюсь. — Оставь свое волнение жене, Дубей. Мужчина отвел взгляд куда-то в сторону. Его внимание приковало мирно покоящееся кольцо на тумбочке. Он усмехнулся, а после сделал шаг в сторону. Все встало на свои места. На первом этаже она столкнулась с Дубеем старшим, который сделал в ее сторону короткий поклон. — Уже уезжаете? — хрипло спросил мужчина. Его вид отторгал. Конечно, он был не молод, но всего за год его лицо потерпело непоправимые изменения. Кажется, морщины стали глубже, взгляд тусклее, а передвигался он кое-как. — Уезжаю. — В Лондон? Амала настороженно посмотрела на мужчину. — В Лондон. На лице Дубея промелькнула ясность. Он сухо улыбнулся: — На ужин будет рыба, — сщурил глаза мужчина, с каким-то пониманием глядя на девушку, — не опаздывайте.* * *
Она поймала первую попавшуюся машину, водитель которой оказался добродушным человеком, чтившим дюжину и конечно же, он узнал Амалу Басу в этой совершенно новой девушке. Амала указала место, в которое ей было необходимо попасть и почти всю дорогу провела в разговоре с этим приятным мужчиной за рулем. — А женушка моя говорит детям, что нельзя столько сладкого, а то асуры почуят сладость и утащат в Нараку. — А они что? — мягко улыбнулась девушка, увлеченная историей таксиста. — А они, — тяжело вздохнул мужчина, — а их ведь больше и нет у меня. — Как? — нервно сглотнула девушка от неожиданности. — Доченька и сыночек мои уже там, — образно ответил водитель, — остались мы в этом мире с моей Аши без малышей своих. — Мне жаль, — в груди неприятно закололо. — Хворают детишки. Страшно хворают. Дюжина нас обещаниями кормит и кормит. Что лекарство найдут. Вы уж простите меня, госпожа Басу, что я так отзываюсь о знати нашей. — Ничего, заслуженно. — У меня старшая доченька осталась. Так страшно за нее. Вот закашляла только, я уже спать ночами не могу от ее кашля. Как будто смерть рядом ходит, да кашель этот ее подзывает. — Дюжина что-то придумает. Не может же все так закончится. — Надежда и осталась у нас с Аши. Она с ума сходит по-тихоньку, совсем не ест ничего, спит плохо. Амала промолчала. Сердце ее застучало быстрее. Что-то внутри отозвалось спазмом по всему телу. — И погода совсем испортилась, — заметил мужчина, — как же так то? Все против нас. Оставшуюся поездку они провели в тишине. Каждый думал о своем.* * *
— Кажется, прямо, — стояла возле заброшенного гаража девушка. Амала не знала сколько ей потребуется идти. Она просто шла, интуиция подсказывала, что в правильном направлении. Резкая боль в затылке раздалась по всему телу. Что-то тяжелое заставило девушку упасть на землю. Перед глазами все поплыло. Из носа хлынула кровь. Она приземлилась лицом в грязь и лежала совсем неподвижно. — Наконец-то, — уже знакомый будоражащий голос палача раздался над ухом, — тяжелая… Он грубо схватил девушку на руки и поволок куда-то в совершенно противоположную сторону. Путал следы, чтобы в случае чего найти Амалу заняло больше времени. — «Подстраховался», — расслабила все тело девушка, все еще находясь в сознании. Она ждала подходящего момента, чтобы напасть на него первой. — Нужно было дать подойти тебе ближе к люку, — выругался под нос мужчина, — сейчас тащить еще до него. Вдруг Амала раскрыла глаза, красные, переполненные кровью. Глазные яблоки налились. Она вцепилась зубами в дряблую шею мужчины в маске, вырвав со злостью кусок мяса. К его счастью, она не задела ничего важного, но боль была резкой, почти невыносимой. Девушка сплюнула, отпрыгнув от мужчины на метр. — Черт! — схватился за шею мужчина, — дьявольщина! Амала расплылась в безумной улыбке. По ее клыкам стекала кровь. Металлический привкус во рту притупился. Ее тело полыхало огнем. Боль в затылке угасла. — Где мой брат? — прорычала Амала. Палач, впав в безумство, зловеще рассмеялся: — Я подам его тебе на обед, дьявольщина. Девушка материализовалась возле мужчины и с размаху ударила его по животу. Он согнулся в конвульсиях и припал к земле. Гнев начал застилать разум. Она могла убить его. Одним лишь движением. Но информация о брате была важнее. — Дьявольщина? — вдруг обратила внимание девушка, убавив пыл, — это я дьявольщина? — Да, из самой Нараки, — прохрипел мужчина, — я раскусил тебя сразу же. Или ты думала, что самая умная? Я хоть и человек, но таких как ты чую издалека. Амала сбавила темп. В голове возникли противоречия. Она задумалась. — «Что-то ничего не вяжется. Он же в сговоре с Махишасурой». Мужчина, воспользовавшись моментом, повалил девушку на землю. Он придавил ей горло всем своим весом. Одним рывком девушка поменяла ситуацию в свою пользу. Она перевернулась, оказавшись сверху. Ее пальцы вжались в его ключицы. Он заскулил. — Говори! Ты приспешник Махишасуры? — Я не верил, я раньше не верил! — сквозь маску было видно, как его глаза скрывала белая пелена. — «Он не в себе», — нахмурила брови Амала, — «что с ним?» — Убей меня, — вдруг заплакал мужчина, — прошу, убей меня! Амала стянула с него маску. Его лицо было знакомым. В голове прокручивались события. Это он. Тот, от кого сбежала Деви. Человек, чуть не убивший Амрита Дубея. Образ его в голове был совсем другим. То был решительный человек, который хотел получить свое назад. А это — то, что от него осталось. — Он шепчет мне, — его глаза забегали, — я должен тебя убить! Я должен тебя убить! — Махи, послушай меня, — ударила по лицу мужчину Амала, пытаясь отрезвить его любыми способами, — ты должен сказать мне, где мой брат. — Я убил его, я убил его, я убил его, — исказился в ужасной гримасе мужчина, — я я отомстил кровью! Братской кровью! Око за око! Амала неспешно поднялась на ноги. Все тело изнывало болью. Резкий прилив сил сменился спадом. Она еще не могла контролировать эту силу. Это был импульс. Короткий, но сильный. Она подняла глаза наверх. — Убил? — одними губами пролепетала девушка, — ты его убил? — Месть! Месть! Месть! — вдруг зарычал мужчина от боли, — он изводит меня, он хочет крови! — Ты его убил? — отчеканила девушка сквозь опьяненное состояние, — убил? — Я отдал его душу ему. Он очень просил в моей голове. Что-то сбило девушку с ног. Она не сопротивлялась. Больше было не за чем. Темнота.* * *
Запах сырости ударил в нос. Руки горели от кандалов, сжимающих ее запястья. Она, словно тряпичная кукла, повисла на цепях. Изображение становилось четче. Снова. Это произошло снова. Она кое-как открыла слипшиеся от грязи глаза. — Я убью тебя и он даст то, чего я желаю, — рассмеялся мужчина, — понимаешь? Девушка, кое-как придя в себя, процедила: — Ты жалкий ублюдок, — сплюнула кровь куда-то в сторону Амала. — У меня не было другого выбора! — замахал руками Махи, — я всего лишь хотел быть с любимой. — Она никогда тебя не любила, — болезненно рассмеялась брюнетка, — такого чудовища невозможно полюбить. — Замолчи! — ударил по лицу девушку палач, — моя Деви, такая чистая, такая невинная была замарана руками этого дьявола. — Она не твоя, — она хотела ударить больнее, хотела изводить его словесно, но в голове представляла, как ее пальцы смыкаются на его шее. Артерии трескались под ее силой. Из рта хлынула кровь. Он просил ее о пощаде, но она вжала всей своей силой в его шею, переломив ее и отделив голову от тела. — Она была моей, пока не случилось это. А я не верил. Я раньше не верил в это. А оно существует. — Это твои больные фантазии. — Молчи! Дьявольщина! — Посмотри на себя. Ты чудовище. Ты правда думал, что она сможет полюбить убийцу? — Я не убивал. Я не убивал, — тяжело задышал мужчина, — я не убивал, я не убивал. — Это был не просто мальчишка. Это был мой брат. И поверь, тебя ждет мучительная смерть. — Так было нужно. Он сказал мне это сделать! — Ты марионетка в его руках. Разве ты этого не понимаешь? — Я убью тебя и смогу быть с ней, — повторял про себя, как мантру, палач. — Не надейся на такой исход. — Я должен спасти мою Деви. Она была моим ангелом. Понимаешь? Ее свет грел меня. Я хочу к ней… — Ты помешан! Нет здесь никакой любви. — Пусть так. Но я заберу то, что принадлежит мне. — Жалок! Мужчина упал на колени, вырывая клочки волос на голове. Шепот Махишасуры в его голове становился все громче и громче. — Отпусти ее! Отпусти меня! — Безумец, — выплюнула Амала, — если бы Деви увидела тебя сейчас, то ужаснулась. Он отдышался, словно вновь пришел в чувства: — Я не верил раньше в это все. Асуры. Все это было сказкой. Но тот день все изменил. Я услышал его голос в голове. Он обещал мне помочь. — Ты убийца! — Прости, мне придется это сделать. Я должен освободить ее. — Ее не надо освобождать. Очнись! Она его жена. — Нет-нет-нет, моей Деви плохо сейчас. Он играется с ней, использует. Я слышу ее крик во снах. Мужчина вдруг схватил нож со стола. Он приблизился к девушке. Холод от лезвия ножа отдался по всему телу мурашками. — Я никого так не любил как ее. Надеюсь, что ты сможешь простить меня, — с нотой грусти выдавил мужчина, — я готов заплатить любую цену, чтобы быть с ней. — Ты думаешь, что это то, чего она хотела? — Я вижу ее во снах. Она просит ее освободить! Ее душа тянется ко мне. — Это все твое воображение, — глухо выдала девушка, вложив в свой пронизывающий взгляд презрение. — Не смотри так, словно не любила. Он сказал, что у нас общая беда. Я думал, что ты сможешь меня понять. — Мне никогда тебя не понять. Знаешь почему? Я дала ему шанс быть счастливым с другой, потому что знала, что с ней ему будет лучше. Я пожертвовала своей любовью. — И это любовь? — усмехнулся мужчина, — когда он обнимает, целует другую. — Это была любовь. И он, в свою очередь, пожертвовал ей точно также, как и я. Нам не быть вместе. Это наше проклятие. И мы приняли это с достоинством. — Ты заговариваешь мне зубы! — его рука задрожала, лезвие царапало шею. — И я все еще любила. Своего брата. И ты отнял у меня последнее, что я могла любить в этом мире. — Дьявольщина говорит сладкие речи! Не верю! — прижал с большей силой нож к ее горлу мужчина. — Вперед, — прискорбно рассмеялась девушка, — меня здесь больше ничего не держит. Она закрыла глаза. Перед глазами — Киран. Он улыбается и смотрит на нее с такой нежностью и теплотой. По щеке прокатилась скупая слеза. Удар.* * *
— Нашел? — кричал мужчина над ее ухом, — аккуратно с ним! Вдруг есть повреждения! Сквозь пелену перед глазами она увидела, как невысокого юношу выносил на руках полубог. В ушах звенело. Перед глазами еще был туман. Девушка все еще была в бреду. — Киран, — еле разлепила губы Амала, протянув руку в сторону своего брата, — Киран… — Амала? — приподнял голову Басу младший, слегка испуганный от вида девушки, — что с тобой? — С ней все хорошо, переволновалась, — поспешил успокоить Вайш изнеможденного юношу. Он был голодным, кажется, палач не кормил его все это время. Но он так и не тронул его. Ни единого пореза или синяка не украшало его смуглую кожу. — Жив, — расплылась в больной улыбке Амала, — жив… — Все хорошо, Амала, — шептал над ухом Амрит, бережно держащий девушку на руках, — все закончилось. Вы в безопасности. Сердце бешено стучало. Девушка размякла в его руках. Она прижалась к мужчине почти вплотную, обвив своими руками его шею. На душе воцарилось спокойствие. Живой… — Едем домой, — отдал приказ Амрит, — не спускать с него глаз. Если упустите — казню. — Амрит, — шептала в больном бреду девушка так, что слышал только Дубей, — Амрит, пожалуйста…мне надо тебе сказать. Мужчина еще раз кинул грозный взгляд на своих прислужников. Он отметил, что дело было особой важности. А после, отошел от общей толпы на пару шагов, чтобы поговорить наедине с девушкой. — Это не было сном… — она была все еще в бреду. — Ты горячая, — невесомо коснулся ее лба Амрит, — перенервничала совсем. — Скажи… — Не было. — Я люблю тебя, Дубей, — бросила в сердцах девушка, а после вырубилась на его руках.