Достать соседа

      Уэнсдей очнулась только под самое утро. Аддамс поняла, что умудрилась уснуть под тёплым боком оборотня, растеряв всю бдительность, и этот факт ей не понравился. Она дёрнула лапами от знакомого болевого ощущения в животе, тихо и сдавленно мяукнув. Через секунду она резко распахнула глаза от понимания того, что всё ещё находится в теле кошки и, более того, не в своём доме. Она ощутила, как паника начинала накрывать её с головой. Ведь её до сих пор к себе прижимала дурная блондинка. Аддамс резво выкрутилась из сонных расслабленных объятий и, упав на пол, перевернулась, пытаясь сориентироваться в пространстве и найти дорогу, пока чёртово превращение не настигло её именно сейчас, когда это было слишком опасно.       Спотыкаясь от боли, чёрная кошка кубарем слетела с лестницы вниз, быстро вскакивая на все четыре лапы и направляясь прямо к отверстию для животных в задней двери чужого дома. Уэнсдей понимала, что счёт шёл буквально на секунды. Собрав все силы и волю в кулак, она успела выскочить на улицу и на последних усилиях запрыгнуть на забор, разделявший два таких разных жилища. Понимая, что лапы уже начали подкашиваться, кошка изо всех сил рванулась к собственной двери с таким же отверстием. Кости начало выворачивать, когда она почти в него протиснулась, однако трансформация ждать не собиралась. Кое-как у неё получилось в последний момент протолкнуть изменяющееся на ходу тело, которое постепенно начало увеличиваться в размерах, и обессиленно рухнуть на холодный кафель.       Сознание вернулось рывками через несколько минут, немилосердно выкидывая её из временного забытья лишь для того, чтобы, не сдержавшись, издать сдавленный стон от ощущения холода и боли на костяшках пальцев, коленях и локтях. Она попыталась перевернуться на спину, чтобы нормально вздохнуть, как обнаружила, что её левая стопа застряла в чёртовом отверстии для животных. С минуту Уэнсдей не проснувшимся до конца мозгом соображала, что вообще происходит. Она немигающим взглядом уставилась на собственную ногу и пыталась понять, что ей делать в первую очередь. Благо, что комплекции она была достаточно небольшой, так что пострадавшую конечность удалось оперативно извлечь из двери, обнаружив, что заработала всё-таки себе небольшой ушиб. Аддамс тяжело вздохнула, зябко ёжась, и медленно поднялась на ноги, раздражённо озираясь по сторонам.       Отсутствие одежды всегда было минусом этих превращений. Пару раз с ней случались весьма неловкие ситуации, правда, тогда она успевала хоть немного спрятаться. Из обеих её вытаскивал Юджин. Собственно, именно из-за одного из таких случаев он и был в курсе проклятия, которое на ней лежало. Тогда Уэнсдей повезло и она успела добраться до своего магазина. Было сложно, но она вывернулась таким образом, чтобы привлечь внимание друга, не показавшись ему на глаза. Оттингер быстро сообразил, в чём дело, сбегал во «Флюгер» и принёс ей плед и горячий кофе, а затем поехал искать потерянные вещи. В тот раз кошелёк, ключи от дома и телефон всё-таки пропали. Но хотя бы одежду никто не украл, и то хорошо. Уэнсдей помнила, как ему было неловко, ведь он подбирал ещё и нижнее бельё девушки. Именно поэтому она считала, что до сих пор перед ним в долгу. Ведь подобные случаи были, увы, не единичными.       С тех самых пор в задней двери «Вороньей Лавки» тоже появилось отверстие для животных, а на складе — комплекты запасной одежды. Также именно поэтому она и завела мотоцикл, чтобы попросту быстрее добираться до дома, хотя ранее средствами передвижения старалась не пользоваться и больше ходить пешком. Машина тут не подходила хотя бы потому, что она могла застрять в виде кошки внутри, а для животного это могло быть уже чревато из-за постоянно стоящей во Флориде жары. Ну и с тех пор кошелёк она с собой не носила, телефон выбирала самый недорогой, перенося в него минимум необходимого, а все замки в доме пришлось сменить.       Уэнсдей, чуть прихрамывая, поднялась в свою комнату, схватила толстое одеяло с кровати и закуталась в него с головой, уныло направляясь в ванную. Сейчас ей нужно было хоть немного согреться, иначе остаток дня выйдет на редкость паршивым из-за переохлаждения организма. Она совершенно не горела желанием подхватить простуду и чувствовать из-за этого себя овощем. Болеть Аддамс ненавидела ещё больше, чем тошнотворный розовый цвет махрового полотенца, в которые её пеленала одна взбалмошная блондинка. Погружаясь в набирающуюся горячей водой ванную, Уэнсдей собиралась с мыслями, приводя мозг в рабочее состояние. Она медленно распутывала взлохмаченные чёрные волосы, наблюдая за текущей водой. Странно, но она не ощущала в себе ненависти. Скорее, было раздражение. И в первую очередь на себя саму за беспомощность в виде кошки. Это было для неё сродни невыносимой ноше. В голове всплыла фраза: «Каждому дан крест по его силам», но Аддамс от неё отмахнулась. Верующей в метафорические божества она никогда не была. Одной Судьбы в её жизни хватало с лихвой, чтобы искать проклятия только на её голову.       Уэнсдей погрузилась под воду с головой, не следя за тем, что она выплеснулась за края. Сейчас ей нужно было получить хоть толику тепла. Её бесполезное тело слишком быстро его теряло и крайне медленно накапливало. Она задержала дыхание и закрыла глаза, погружаясь в собственные мысли. Возможно, было бы лучше просто вообще всё бросить и уехать доживать свою жизнь в другое, богом забытое место. Издательств в этой стране было предостаточно, да и в других тоже. В собственном же окружении ей не нравилось практически всё. И этот дом, и родители, и чёртова академия, в которую она ходила… Однако Аддамс отдавала себе отчёт в том, что всё это принесло ей неопровержимые плюсы. Можно было быть бесконечно обиженным на свою жизнь подростком, который был способен только выплёскивать собственное негодование на окружающих чисто в качестве самозащиты, но подобное никогда не приводило к чему-то полезному. А лишь создавало дополнительные проблемы, которые она ненавидела.       Честно говоря, в облике Несс ей было проще и даже удобнее. Никто не знал, что она пишет книги, никто не признавал в ней носителя фамилии и проклятия Аддамс, не навешивал на неё ярлыков изгоя и избалованной саркастичной девочки, образ которой сохранился за ней ещё со времён академии. Она могла быть жёстче, прямее, позволить себе даже шутки из разряда чёрного юмора без оглядки на репутацию. Всё потому, что у неё не было границ. Она могла быть кем угодно. Это подкупало. Но Уэнсдей была слишком прагматичной, чтобы позволить себе размениваться на несколько жизней. Свою она ценила и собиралась сделать её достойной. А потому просто так сдаваться и сбегать было не в её стиле.       Она открыла глаза и нахмурилась. Чёртова вода в ванной стала розовой. Аддамс резко вынырнула на поверхность, наблюдая, как от перегретой покрасневшей кожи исходит пар, пальцы слегка опухли, а из носа по капле сочилась кровь. Чертыхнувшись тихо на испанском, она начала спускать воду, понимая, что из-за собственных мыслей опять упустила момент, когда тело не выдержало таких температур. Она откинула голову назад на бортик ванной, подождав, пока вода уйдёт, а кровотечение приостановится. Уэнсдей медленно вылезла из ванной и закуталась в длинный тёплый чёрного цвета халат, неторопливо спускаясь на кухню, чтобы сварить себе кофе. Как вдруг услышала вибрацию собственного телефона где-то на полу. Попутно собрав вещи и кинув их в корзину для белья, она подняла трубку, опознав номер звонившей.       — И Вам ужасного утра, директриса Уимс, — немного хрипло произнесла она, надевая большие мягкие и тёплые домашние тапочки под цвет халата да направляясь-таки на первый этаж в поисках кофе.       — Должна сказать, что я, конечно, удивлена, что Вы наконец взяли трубку, мисс Аддамс. Крайне надеюсь на то, что Вы уже выпили кофе и пришли в себя, — глубокий голос женщины, донёсшийся из трубки, был пропитан сарказмом вперемешку с плохо скрываемым раздражением. Уэнсдей еле слышно вздохнула. Она знала, что это случится, вопрос был только, когда именно и почему ей до сих пор не позвонила Торнхилл.       — У Вас ко мне какое-то дело? — сипло поинтересовалась она, включая кофемашину, загрузив в неё предварительно самое большое количество зёрен и выкручивая крепость на максимум. Техника в очередной раз этим возмутилась, издав предупреждающий писк, но исправно продолжила работать, вызвав на пухлых губах едва заметную усмешку.       — Да, через час будьте любезны появиться в офисе компании. Дело срочное и касается Вас лично. У нас тут полиция. Плюс пришёл ответ по рукописи. Так что жду Вас в офисе через час.       — Но… — Уэнсдей даже замерла на мгновение, остановив в воздухе руку с кружкой, которую только что достала с полки. Она даже слегка смутилась, экстренно пытаясь припомнить, не переходила ли в последнее время границу, дозволенную законами, но ничего не могла вспомнить. «Полиция? Рукопись? Какого чёрта?»       — Это не обсуждается, мисс Аддамс. У Вас есть час, — трубку повесили, и Уэнсдей раздражённо пихнула телефон в широкий карман халата. Не будь у неё личного уважения к директрисе Уимс, та была бы давным давно или трупом, или послана туда, где давно всё вымерзло и на ближайшие тысячи миль не было ничего живого. Аддамс вздохнула, опираясь руками о столешницу, и безучастно перевела взгляд на соседний дом, чуть отодвинув в сторону тяжёлые шторы кончиками пальцев.       Чёрные брови сошлись к переносице. За всеми этими проблемами с обращением она как-то и думать забыла о том, что одна несносная блондинка перешла границы дозволенного. Безусловно, Аддамс понимала, что сама это спровоцировала, но она ожидала, что девушка просто расплачется или психанёт. Но не думала, что всё обернётся погоней по чуждому дому от оборотня, охваченного охотничьим азартом. Уэнсдей помнила, что ей не показалось, когда она заметила отблеск золота в голубых глазах Энид. Это было странно. Насколько она знала, в человеческой форме до полнолуния оборотни могли разве что менять только когти да немного увеличивать клыки. Подобная метаморфоза была необычной.       Она налила себе свой крепчайший чёрный кофе и, сделав глоток, сощурилась, пристально вглядываясь в мельтешащую за окном фигуру суетящейся с утра блондинки, которая совсем недавно проснулась. Уэнсдей ощущала, как тепло возвращается в организм от горячего напитка, и криво усмехнулась. Месть была тем блюдом, которое стоило подавать холодным. Она задёрнула занавеску, понимая, что план мести начал уже постепенно выстраиваться в её голове. Нужно было просто узнать побольше о страхах соседки, чтобы получилось всё так, как она любила. Со вкусом и ужасом.       Спустя час крайне недовольная и слегка взъерошенная Уэнсдей вышла из такси возле офиса издательства, в котором печатались её книги. Она хмуро посмотрела вверх, слегка щурясь от солнца. Вздохнув, Аддамс поправила рюкзак и, наклонив голову так, чтобы чёлка загораживала глаза от света, направилась прямиком в офис директора. Однако до самого кабинета Уимс она дойти не успела, будучи остановленной секретаршей. Милая девушка на ресепшене отправила её в переговорную, где засели шериф с его помощником и директор. Аддамс вздохнула. Утро было безнадёжно испорченным, с её точки зрения, если пришлось встретить Галпина старшего.       В просторной переговорной за крайними креслами у большого овального стола расположились трое людей. Седой шериф сидел, вольготно расположившись на чёрном кожаном кресле, сложив свою широкополую шляпу на стол. Его помощница стояла у него за спиной с суровым взглядом. А высокая женщина с почти белыми волосами, выглядевшая, как всегда, идеально и крайне серьёзно, держала элегантную осанку так, что любая балерина умерла бы от зависти, всем своим видом демонстрируя непоколебимость собственных принципов.       — Надо же, кого я вижу с утра пораньше. Мисс Аддамс. Что-то в последнее время от Вас ничего не слышно. Неужели Вы всё-таки решили пожить жизнью добропорядочного гражданина для разнообразия? — шериф смерил её взглядом холодных голубых глаз и чуть криво усмехнулся. Они были давно знакомы. И между Уэнсдей и Донованом Галпином за это время сложились весьма странные отношения. Нечто вроде взаимного терпения пополам с презрением, замешанным на нежелании лезть в дела друг друга.       — Шериф, попрошу Вас соблюдать азы элементарной вежливости. Мисс Аддамс наша молодая звезда писательского фронта. И в данный момент работает на наше издательство, так что я за неё в ответе в первую очередь, — голубые глаза директрисы опасно сузились, когда она это произнесла.       — Буду иметь в виду, если Ваша «звезда» снова покалечит какого-нибудь бедолагу или от неё съедут в ужасе очередные соседи, — хмыкнул шериф не моргнув и глазом.       — У Вас нет доказательств, Донован. И Вы здесь по другому поводу. Так что прошу Вас приступить к делу. У нас ещё сегодня много работы.       — Интересно Вы говорите, директриса Уимс… Ваш работник, вообще-то, пропал.       — Кто-то пропал из нашего издательства? — Уэнсдей не стала церемониться и под недовольные взгляды полицейских подошла к столу со стороны Ларисы Уимс, усевшись на соседнее с ней кресло. Директор благосклонно ей улыбнулась губами, как всегда накрашенными в ярко-красный. Иногда от этого цвета у Уэнсдей начинало рябить в глазах. Лариса выглядела всегда потрясающе, несмотря на свой рост. Даже её белые перчатки всегда были в идеальном состоянии, без единого пятнышка. Аддамс ценила это её чувство перфекционизма во всём. Ведь в этом они обе были очень похожи.       — Вчера пропала без вести миссис Торнхилл, последний раз она была замечена, когда поехала к Вам утром, чтобы передать моё поручение. Мы уже знаем, что Вы даже не встретились, но шериф настаивал на личном получении этой информации от Вас, — Лариса кинула недовольный взгляд на шерифа, но держала себя уверенно и даже немного горделиво. Здесь она была хозяйкой, а на своей территории она никому и никогда не позволит касаться её собственности и сотрудников.       — Да, мисс Аддамс. Видите ли, у Вас больше всего было точек соприкосновения с пропавшей миссис Мэрилин Торнхилл. Я бы хотел услышать, когда Вы в последний раз её видели или получали сообщения… — с этими словами шерифа Уэнсдей достала свой телефон, разблокировала его и подтолкнула по гладкой поверхности стола к мужчине, почти скривившись в отвращении.       — Здесь список последних звонков и сообщений. Вечером накануне я выключила телефон, как всегда делаю, это многим известно. Утром проспала впервые за последние полгода из-за плохого самочувствия и забыла его дома, опоздав к открытию лавки. Думаю, что камеры наблюдения у моего магазина это подтвердят. Когда пришла на место, то встретила хозяина соседнего магазина цветов, который мне и сообщил о том, что с утра приходила миссис Торнхилл, но меня не застала и ушла. Я попросила своего друга съездить ко мне домой и привезти телефон, что он и сделал. Позже я увидела пропущенные сообщения и вызовы. Это всё, — Уэнсдей выдала тирадой, чётко и с подробностями, не меняясь в лице и в упор глядя на представителя закона. Рядом с ней еле слышно хмыкнула директриса.       — Хм… Юджин Оттингер видел последним пропавшую, я правильно понимаю? — шериф сощурился, пробежавшись глазами по телефону Аддамс. Стоявшая за ним ассистент кивнула ему, когда он вопросительно на неё посмотрел, подтверждая слова хозяйки книжного магазина о камерах наблюдения. Галпин-старший вздохнул, бросив раздражённый взгляд на девушку и возвращая ей телефон, чуть прокатив его по столу. Уэнсдей же к нему даже не прикоснулась, всё также не сводя немигающего взгляда с мужчины. Ей меньше всего на свете хотелось, чтобы с Юджином опять общалась полиция. Он каждый раз безбожно нервничал из-за этого, а Бьянка ворчала так, что проще было застрелиться сразу. Однако сейчас другого выхода действительно не было.       — Что ж, тогда мы отправимся к Вашему другу, чтобы с ним побеседовать лично. Последний вопрос вам обеим, — он обвёл эту странную контрастную пару суровым взглядом. — Вела ли себя пропавшая в последнее время странно?       — На что это Вы намекаете, шериф? Мэрилин Торнхилл не тот человек, который бросит работу и исчезнет без причины. Она — крайне ответственный работник. И совсем недавно завершила свою диссертацию по магической ботанике. У неё в ближайшее время должен был начаться законный отпуск. Ни один человек в её положении просто так не сделает ничего настолько глупого, чтобы взять и сбежать. Никаких проблем с ней не было, денег мы ей платим более чем достаточно. Так что Ваша теория, какой бы она ни была, уже сама по себе звучит оскорбительно по отношению к этой женщине и моему сотруднику, — ноздри директрисы дёрнулись, а вежливая улыбка пропала с лица. Она зло буравила взглядом человека напротив неё.       Уэнсдей вздохнула. Возможно, Лариса Уимс не там работала? Может быть, ей стоило бы быть директором какой-нибудь школы или академии с её-то повадками и гиперопекой к окружающим? Аддамс скосила на неё взгляд, поймав себя на мысли, что учиться у такого директора было бы интересно. Это наверняка было бы в разы лучше, чем глава того заведения, где она бездарно потеряла четыре года, который был откровенным тюфяком, позволяя в академии твориться почти всему что угодно. И если бы не студенческое правление, находившееся в то время под руководством Бьянки, тогда ещё носившей фамилию Барклай, то эти четыре года Уэнс бы там точно не выдержала и закопала бы кого-нибудь глубоко в лесу. Возможно, даже не раз. Возможно, по частям.       — Мы должны прорабатывать все варианты, директриса Уимс, — Галпин отмахнулся от женщины, вставая со своего места и подхватывая шляпу со стола. Он кивнул помощнице, и они направились к выходу. Шериф надел шляпу, коснувшись указательным пальцем её полов, и кивнул дамам, чуть усмехнувшись. — Хорошего вам дня, и благодарю за помощь следствию.       — Нет, это форменное безобразие! Да как он смеет! — зашипела вслух Уимс, как только дверь за шерифом закрылась. Она негодующе встала со своего места и прошлась по переговорной, держа руки за спиной. Её оливкового цвета деловой костюм подчеркивал фигуру так, что вышагивающая высокая женщина выглядела почти грозно, чеканя шаг по ковролину помещения. Уэнсдей же хмурилась. Пропажа её агента Аддамс совершенно не радовала и откровенно настораживала. Торнхилл, конечно, была весьма надоедливой в плане работы, но Уэнсдей уважала её как профессионала и ценила стремления Мэрилин. Тем более у неё были весьма любопытные для самой Уэнсдей исследования и тяга к познанию, за которую рыжая женщина зарабатывала дополнительные плюсы в карму от окружающих.       — Это как-то нелогично… Зачем кому-то похищать Торнхилл? У неё даже родственников не осталось, она небогата, выкуп требовать не с кого. Мэрилин уже в возрасте, у неё даже знакомых мало, а всё, что у неё есть, — это её диссертация и увлечение ботаникой. Я не вижу тут мотива, — Уэнсдей пожала плечами. Будучи писателем детективных романов, у неё была склонность к тому, чтобы интересоваться подобными вещами. Уимс, остановившись к ней спиной, замерла на секунду, тяжело вздохнув. Она повернулась элегантно на каблуках, складывая ладони в замок перед собой.       — Мисс Аддамс. Дело, конечно же, прискорбное, но Вам в это лезть не стоит. Это не сюжет детективного романа, а реальная жизнь. Такими делами должна заниматься полиция, а не Вы, при всём моем уважении.       — При всём моем уважении, директриса Уимс, Вы не хуже меня знаете, как работает наша полиция, — Уэнсдей нахмурилась, скрестив руки на груди. Жест, который, как отлично знала Лариса Уимс, означал, что дальше разговора на эту тему не получится.       — Это их профессиональная деятельность, а не Ваша. Кстати об этом, — она вдруг сдержанно улыбнулась, присаживаясь на место напротив Уэнсдей и аккуратно складывая руки на столе. — Нам с Вами нужно серьёзно поговорить касаемо рукописи, которую Вы прислали месяц назад.       — Сорок четыре дня назад, если быть точной, — Аддамс почувствовала, как внутри неё всё в ожидании замерло. В этот раз отдел критики отвечал уж слишком долго, и её это начинало серьёзно беспокоить. Лариса понимающе кивнула, заметив, как дёрнулся уголок губ её подопечной, и сдержано вздохнула.       — Собственно говоря, с этим поручением я к Вам Мисс Торнхилл и отправляла. Накануне пришёл ответ из отдела критики. Вы знаете их отношения к Вашим работам. Они всегда делятся на два лагеря, и одним нравится Ваша работа, в то время как другие начинают разбирать всё по деталям и чем-то всегда остаются недовольны. Но в этот раз они выдвинули единодушное решение. Увы, но Ваша рукопись не принята, — директриса тяжело вздохнула, слегка извиняющимся взглядом посмотрев на подопечную. Уэнсдей же на мгновение выпала из реальности, осмысливая происходящее.       Она знала, что с этим будут сложности. По правде говоря, последней рукописью Аддамс сама была не до конца довольна. Она ощущала, что чего-то сильно не хватает, но не могла понять, чего именно. Учитывая её склонность к перфекционизму, она давно перестала обижаться на критиков. И начала воспринимать это как способ отточить своё мастерство за их счёт. Сейчас Аддамс была разочарована. В себе и своём профессионализме. Уэнсдей не собиралась это терпеть. Она чуть заметно сжала челюсть и нахмурилась.       — Могу я узнать их итоговые выкладки по этому вопросу и причины? — её голос даже не дрогнул, но вот руки она сжала вместе и спрятала под стол. Нервы в локтях тревожно кольнуло, и помимо того, что она всё ещё ощущала нехватку тепла, мёрзнув даже в такую жару, сейчас Аддамс чётко почувствовала, как к ней подкрадывается тремор рук — тоже один из признаков синдрома отторжения. Едва заметно она сжала челюсти сильнее, чтобы держать тело под контролем.       — Я полагаю, что Вы моим словам не поверите, так что просто попрошу принести нам их отчёт, — Лариса потянулась к стоявшему на столе телефонному аппарату и, зажав кнопку вызова по громкой связи, произнесла информацию для секретарши, косо поглядывая на Аддамс. — Дорогая, принеси нам отчёт от команды критиков, он в чёрной тонкой папке на моем столе… Ах, и кофе для мисс Аддамс. Максимально горячий и крепкий, без сахара и сливок. И трубочку к нему.       Уэнсдей чуть удивлённо расширила глаза, тут же сощурившись снова и с подозрением глядя на директрису, которая немного устало вздохнула, прерывая связь и чуть покосившись на своего молодого специалиста. Она медленно встала со своего места и подошла к панорамному окну, складывая руки за спиной, задумчиво глядя через стекло на улицу.       — Знаете, мисс Аддамс, синдром отторжения становится весьма заметен тем, кто с ним сталкивался сам, особенно если он запущен. Я догадывалась, что с Вами что-то не так, ещё полгода назад, но то, что я сейчас вижу, вызывает у меня беспокойство. Что ж, тогда это многое объясняет.       — Это ничего не объясняет. Даже если и так, то какое это отношение имеет к Вам? — Уэнсдей тяжело вздохнула, расслабляя руки и понимая, что прятать это уже бесполезно. Ладони тут же мелко начали дрожать, и она недовольно цыкнула.       В этот момент в переговорную вошла улыбчивая секретарша, положив перед писательницей папку и поставив на стол высокий стакан с кофе и трубочкой в нём. Аддамс саркастично приподняла бровь, лишь через мгновение сообразив, что это было сделано по причине того, что своими руками она сейчас этот стакан взять не сможет, позорно не расплескав всё содержимое. Дождавшись, пока секретарша выйдет, Лариса повернулась к своей подопечной и вновь вздохнула, подходя медленно к своему месту и снимая перчатки на ходу. Уэнсдей тут же напряглась, опасливо на это покосившись. К тому же она никогда не видела директрису без этого предмета гардероба. Это её насторожило. Однако белокурая женщина просто села на соседний стул и молча продемонстрировала метку на своём безымянном пальце. Чёрную.       Брови Аддамс поползли вверх. Она только слышала о таком, но вживую никогда не встречала. Случаи, подобные этому, были крайне редки. Чёрная метка возникала только тогда, когда даже Судьба не могла свести двух людей, предопределённых друг другу. И проблема была в том, что порой даже Судьба ошибалась. И вместо двух людей было трое. И тот, кто свою Судьбу проигрывал или уступал конкуренту, обзаводился вот такой вот меткой, когда пара образовывалась без него. Ходили слухи, что после получения чёрной метки человек испытывал все прелести синдрома отторжения во всю силу несколько лет подряд. Чаще всего такие люди не выживали. Потому что наказание Судьбы за то, что человек сдался, было сильнее во сто крат того, если бы он просто отказывался даже искать. Как Уэнсдей. Тем не менее у неё был шанс. Даже если бы её партнер умер, Судьба давала возможность найти другого, стирая метку, если человек к этому был готов. Но людям с чёрной подобное было недоступно.       Уэнсдей почувствовала, как в горле встал ком. Она не знала, что сказать. Папка на столе осталась нетронутой, как и кофе, который медленно остывал.       — Видите ли, мисс Аддамс, у Судьбы порой бывает крайне скверное чувство юмора. Я отлично знаю все симптомы синдрома отторжения, так сказать, на собственном опыте. У меня они продлились шесть лет. Скажите, Вы замечали за собой, что кофе, который Вы пьёте, становится почему-то всё менее горьким, каким бы крепким Вы его ни делали? Что можете серьёзно обжечься, даже не почувствовав повышения температуры вовремя? Что порой от звуков и цветов можно сойти с ума, а иногда они словно тускнеют и притупляются настолько, что мир кажется чёрно-белым? Думаю, всё это Вы уже испытывали, и не раз. Вот только на фоне всего этого Вы не замечаете, как эмоции и способность к эмпатии также пропадают.       — Они мне и так без надобности, — ворчливо ответила Уэнсдей, отводя взгляд в сторону, потому что у неё пробежались мурашки по коже от этого почти сочувственного взгляда женщины, сидящей напротив.       — О, тут Вы заблуждаетесь. Скажите, Вы же хотите писать дальше свои романы, правда? Хотите, чтобы они стали лучше? Я знаю, что хотите. И без преувеличения могу сказать, что это Ваше призвание. Вот только именно в эмоциях у Вас и проблема, — она вдохнула, откидываясь на спинку стула, и, смотря на недовольное лицо брюнетки, чуть заметно усмехнулась. — Отдел критики сошёлся в едином мнении, что Ваша рукопись настолько безэмоциональна, что не вызывает ровным счётом ничего в читателе. А это для писателя просто жизненно необходимо. У Вас и раньше с этим были проблемы, но на фоне сюжета и детективной основы было незаметно. Теперь же у всех ощущение, что это написала бездушная машина. А машина не способна создавать искусство на уровне людей. И изгоев тоже. Вот что я имею в виду, понимаете? Вы сейчас просто губите собственный организм и потенциал, загоняя себя в бездну и разменивая талант на личные убеждения.       — Моё творчество никак с этим не связано. Это бессмысленное преувеличение, — Аддамс хмуро покосилась на папку перед ней, дрожащими пальцами открывая её и начав вчитываться. Её брови сходились к переносице всё ближе и ближе, пока она раздосадованно не хлопнула ладонью по бумаге, отталкивая документ в сторону.       — Вот даже сейчас. Я помню, как Вы среагировали на первую критику в адрес Вашей книги. Вы были злы, а взглядом Вашим можно было убивать. А что чувствуете сейчас? Лишь тень разочарования, так ведь? — директриса сложила руки в замок, положив их себе на колени, и чуть качнула головой.       Уэнсдей угрюмо молчала, понимая, куда ведёт этот разговор, но не могла отрицать того, что Уимс, возможно, была права. Она сама это прекрасно осознавала, но никак не могла смириться с тем фактом, что соулмейт, если таковой будет, фактически отнимет у неё половину жизни и времени, которое она бы предпочла потратить на себя и своё призвание быть писателем.       — Вот что, мисс Аддамс, я предлагаю Вам взять перерыв. Разобраться в себе и просто уделить собственным мыслям и доводам больше внимания. В конце концов, для писателей нормально брать длительные перерывы. Иногда даже на годы. Вы и так перевыполнили план, сдав в печать две книги за год. Думаю, что пора заняться собой.       — Мне это не нужно, — Аддамс резко встала со своего места, упираясь руками в стол, Лариса повторила её жест, чуть наклоняясь вперёд и хмурясь.       — Вам. Это. Необходимо. Мне нужен талантливый писатель, которым Вы и являетесь, а не его бледная тень, похожая на машину. Это ведь логично, не так ли. Вы же сами всегда руководствуетесь этим принципом. Или я что-то путаю, мисс Аддамс?       С минуту они молча буравили друг друга взглядами, на лице Уэнсдей ходили желваки, но в итоге она отвела взгляд, потому что сама всё это прекрасно понимала. И осознавала. Уже давно. Просто признать это становилось сложнее с каждым годом. Тем не менее Аддамс никогда идиоткой не была и гордилась собственным беспристрастным логическим мышлением. И тут ей было попросту нечем крыть. Она медленно кивнула, и Лариса с облегчением улыбнулась в ответ, выпрямляясь.       — Для начала возьмите полгода. Если что — продлим. Мне важно, чтобы Вы восстановились и смогли продолжить писать, — она медленно взяла свои перчатки со стола и стала надевать их обратно. Уэнсдей бросила взгляд на чёрную метку напоследок и нахмурилась. Она не стала ничего говорить. Просто подхватила свой рюкзак и направилась к выходу.       — Мисс Аддамс, — окликнула её директриса, и Уэнсдей замерла, только слегка повернув голову в её сторону, показывая, что задерживаться не намерена. Уимс немного печально улыбнулась, осознавая всю эту ситуацию. Она немного тише произнесла:       — Дайте Судьбе шанс.       Уэнсдей ничего не ответила и ушла из кабинета, оставляя директрису издательства наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Она вновь вернулась к окну, наблюдая за дорогой и людьми. Через несколько минут её льдисто-голубые глаза сосредоточились на маленькой чёрной фигурке, которая быстрым шагом удалялась прочь от здания издательства. Лариса усмехнулась себе под нос. Как же они были похожи.

***

      Энид проснулась поздно для своего графика. Всё потому, что ей снился очень странный сон. И нужно признать, что весьма горячий. Вот только было одно огромное «НО». Во сне Энид была в клубе и подцепила там… девушку. Это было крайне необычно. Раньше она никогда не задумывалась о том, что является чистой гетеро, а иногда даже ловила себя на мысли, что девушки ей тоже симпатичны. Но… никогда до этого момента в ней не было такой тяги к существу собственного пола. Синклер отлично запомнила все ощущения из сна, резко вскочив в кровати и затравленно дыша, ощущая жар по всему лицу. Её ладони мелко дрожали, словно всё ещё чувствуя тепло чужого тела. Она даже принюхалась к ним, надеясь отыскать призрачный запах девушки. Ведь она его даже помнила. Лаванда, кофе и старые книги.       Энид плюхнулась обратно на кровать, закрывая лицо руками и сдавленно мыча. Под самый конец сна она наконец осознала, чьё именно горячее тело было в её руках. Это была никто иная, как Несс. От этого осознания где-то внутри жарко кольнуло. Волчица перевернулась на живот и, схватив подушку, прокричалась в неё, чтобы не разбудить своим воплем, ни приведи господь, соседей. Когти на руках выскочили в полную длину и пропороли ткань подушки. Энид зло прорычала. Она ненавидела подобные сны. Хорошо, что они были редки и большей частью она их попросту не запоминала. Но чтобы так ярко, так чётко и реалистично видеть подобные события… Такое с ней было впервые. Расстроенно фыркнув, блондинка медленно села на кровати, открывая глаза и моргая. Она до последнего пыталась сохранить под закрытыми веками остаточные образы сна. Взъерошив растрёпанные светлые волосы рукой, она заставила себя встать, ощущая, как сильно ей сейчас был нужен душ. Пожалуй, сегодня на пробежку она не пойдёт.       Спустя почти час всё ещё немного заторможенная из-за странного сна она спустилась на кухню, раздосадованно поняв, что турка у неё была, а вот кофе она не купила. Обычно Синклер предпочитала чай из-за волчьего обоняния, но порой по утрам сильно хотелось именно свежесваренного кофе. И именно сейчас был тот случай. Однако искомого напитка в доме не оказалось. Раздосадованно вздохнув, она просто поставила себе чайник, хмуро уставившись в окно на соседский дом. Настроения с утра не было совсем. Обычно у людей подобные сны вызывают смущение или даже веселье. Но не у Энид. Подобные сны она ненавидела просто по причине того, что просыпаться после них в постели одной было сродни пытке. Организм волка обычно подкидывал ей нечто подобное ближе к полнолунию. Задумавшись об этом, она взглянула на календарь на своём телефоне и раздражённо цыкнула. И правда. Полнолуние начнётся через несколько дней. А она всё ещё одна. Не то чтобы она целенаправленно искала себе пару или жила этой идеей, ей попросту не везло. Причём до такой степени, что сама оборотень уже начала сомневаться в собственной способности выбирать, а потому в последние годы хоть каких-то отношений не было вовсе. Скажем так, у неё были дела поважнее, чем бегать за парнями. Та же работа, размолвка с родителями, посещение психолога, переезды. Дел было слишком много. Удивительно, что при всём при этом она до сих пор не словила синдром отторжения Судьбы. Видимо, просто потому, что подсознательно всё равно надеялась встретить того самого своего человека. Ну или изгоя. Кому как повезёт в этом плане.       Энид тяжело вздохнула, наливая себе чай и вяло принимаясь за завтрак. Обычно она не слишком обращала на это внимание, но из-за дурацкого сна её снова потянуло в меланхолию. Перед глазами вспыхнул обрывок грёзы, и она поперхнулась бутербродом, проклиная на чём свет стоит и свою больную фантазию с воспалённым длительным отсутствием близости мозгом, и чёртову Несс заодно. «Да почему именно она?! Какого дьявола вообще? Почему эта ведьма?» Синклер тяжело вздохнула, распластываясь на столе и вытягивая руки, коснувшись лбом холодной поверхности. Пролежав так пару минут, она резко выпрямилась, хлопнув ладошами себя по щекам.       — Так! Хватит об этом думать! Это просто сон, ничего более. Возьми себя в руки, в конце-то концов! — блондинка яростно потрясла головой, пытаясь вытряхнуть из неё все мысли о едва знакомой брюнетке, и резко встала с места. Она оглянулась по сторонам, ища, чем бы себя занять, чтобы отвлечься, и заметила оставленные в углу кухни банки с краской со вчерашнего дня. Да, точно. Это было именно то, что нужно. Радостно улыбнувшись, она быстро поднялась наверх, чтобы переодеться и заняться отложенным делом, искренне надеясь на то, что тяжёлая работа поможет ей прийти в себя.       Спустя несколько часов уставшая и довольная Энид распласталась на собственной крыше, довольно щурясь и принимая кожей солнечные лучи. В голове тренькнула мысль о том, что загар ей должен пойти. Мозг был разморён жарой и усталостью. Она почти закончила покраску второго этажа. Осталось заняться только первым и дверью в гараж. Синклер была довольна. Дело, подстёгнутое раздражением из-за сна, двигалось очень бодро, и сейчас она даже о нём не вспоминала. Расслабленно потянувшись, она резко подскочила с места, неуклюже запнувшись в опасной близости от края, и чуть не упала. На рефлексах оборотень быстро развернулась, но из-за этого ногой задела стоявшую рядом наполовину уже пустую банку с сиреневой краской. Ойкнув, она попыталась её поймать, но тяжелая пластиковая тара, скрипнув на прощание, сорвалась вниз, разминувшись с её пальцами буквально на пару сантиметров. Внизу послышался звук удара банки об асфальт пополам с всплеском разливающейся краски. Энид даже не успела подумать о том, что теперь её может не хватить.       — Какого хрена?! — раздался снизу раздражённый и слегка шипящий женский голос, и блондинка боязливо выглянула сверху. Тротуар у её дома был очень близко к дороге, поэтому периодический кто-то вполне мог проходить недалеко. И, как назло, именно сейчас этот кто-то попал под раздачу случайного всплеска краски.       Внизу, задрав голову вверх, стояла высокая девушка в белой рубашке и чёрных брюках, одна из штанин которых была прилично заляпана ярко-сиреневой краской. Судя по всему, длинноволосая брюнетка в круглых солнцезащитных очках успела отскочить в сторону, но порцию краски всё же получила. На асфальте перед домом растекалось огромное сиреневое пятно.       — Мне очень жаль! Это произошло совершенно случайно! — Энид в панике махала руками, едва снова сама не выпав с крыши. Девушка внизу нахмурила широкие брови и саркастично оскалилась.       — Задницу мою пожалей, растяпа! Решать этот вопрос как-то будем или нет?       — Ох, мои извинения, я сейчас спущусь! — Энид в панике спрыгнула с крыши на подступ к двери балкона и оперативно забралась обратно в дом. Вся её футболка и шорты тоже были в пятнах розовой и сиреневой краски, как и руки с оголёнными ногами. Но сейчас это её беспокоило меньше всего. От испуга за состояние незнакомки у неё даже немного тряслись руки. Но времени на нормальные раздумья ей никто не дал. Выскочив в открытые двери, она с удивлением обнаружила саркастично усмехающуюся «пострадавшую», которая делала селфи на фоне её дома.       — М-да, такого самоубийцы в нашем районе ещё не было. Надо запечатлеть, пока она тут всё не сожгла, — девушка оглядела оборотня с ног до головы, чуть приспустив очки. Энид заметила красный отблеск в карих раскосых глазах. Сверху она как-то не обратила внимания, что «пострадавшая» была не очень-то похожей на типичную американку. Скорее, что-то азиатское. — Могу тебя поздравить, премия Дарвина явно будет твоей. Хотя если выживешь, то ваши дома станут отличным мемом. Кстати! Надо запостить в твиттер, точно первой буду, — и брюнетка воодушевлённо принялась что-то набирать на своём телефоне, на мгновение потеряв весь интерес к хозяйке яркого дома.       — Эм?.. — Энид растерянно моргала. Она была готова к тому, что пострадавшая будет на неё кричать и требовать компенсации, а наткнулась на едва сдерживаемое ехидство, сарказм и широкую, кривую и очень клыкастую усмешку. Оборотень недоумённо наклонила голову в бок, не понимая, что средь бела дня в такое пекло на улице делал вампир. Да ещё и рядом с её домом. Взгляд по привычке скользнул по рукам незнакомки, подчёркивая отсутствие перчаток и тонкую красную линию на безымянном пальце. Она слегка облегчённо вздохнула.       — Ну так что делать будем? Ах да, где мои манеры, — брюнетка усмехнулась, протягивая руку Синклер. — Меня зовут Йоко Танака, я живу в паре домов отсюда через дорогу. Полагаю, ты та самая новенькая, которая заехала в проклятый дом пару дней назад, да?       — Я Энид. Энид Синклер, — усмехнулась в ответ такой же клыкастой улыбкой она, пожимая руку новоявленной соседке, и заметила, как широкие брови той поднялись над очками в удивлении. — И ничего он не проклятый, докрашу до конца и вообще будет конфеткой.       — Ну если смотреть с этой стороны, то для твоей конфетки тут рядышком как раз бездна чёрного шоколада. Только очень ядовитая, — Йоко махнула рукой в сторону дома соседки Энид, на что та лишь меланхолично пожала плечами. Судя по всему, Уэнсдей Аддамс знали абсолютно все соседи. И с не самой лучшей стороны. Что ж, тем интереснее всё это становилось.       — Оригинально, — Энид улыбнулась, принюхиваясь и отмечая, что напряжение как рукой сняло. От вампира пахло карамелью, кровью и какими-то специями. Синклер улыбнулась: ей понравился этот запах. Но тут же спохватилась, памятуя об испорченной одежде собеседницы. Она растерянно охнула. — Ох, мне очень стыдно за твою испорченную одежду! Я не знаю, можно ли оттереть эту краску, но могу попробовать или заплатить компенсацию!       — Воу, воу, полегче! Ты же не планируешь отправить меня домой без штанов? Моя жена не одобрит, знаешь ли! — вампирша панически усмехнулась, почесав затылок. Только сейчас Энид заметила, что в одной руке та держала пакет из магазина, из которого что-то уже капало на асфальт. Она удивлённо приподняла брови, почуяв запах растаявшего мороженого.       — У тебя мороженое тает… — оборотень указала пальцем на пакет в руках Танаки, и та перевела на него взгляд.       — Вот же чёрт! — Йоко спохватилась, поднимая пакет и досадливо морщась. — Так, Энид, детка, прошу меня простить, но мне срочно надо бежать. Тяжело, когда твоя жена — ворчливая беременная сирена, которой совершенно плевать, что на улице жара: ей, видите ли, мороженого захотелось. А машина сломалась ещё на прошлой неделе. Из-за работы никак в ремонт отвезти не могу. Так что давай поболтаем в другой раз! — Танака бодро развернулась и уже собиралась уходить, как Энид её остановила, окликнув.       — Подожди! Я всё-таки тебе одежду испортила, и у меня машина в полном порядке, давай я тебя отвезу в супермаркет? А то мне действительно неловко… — Синклер растерянно почесала затылок, понимая, что часть волос у неё тоже была в каплях краски. Йоко нерешительно посмотрела на неё, затем на свои часы и махнула рукой, расплываясь в широкой улыбке.       — Чёрт с тобой, соседушка. Поехали! Но только времени у нас очень мало!       — Возьму ключи, и поедем! — радостно хлопнула в ладоши Синклер, развернувшись и быстро побежав к дому. Когда она вернулась с полотенцем под мышкой, чтобы постелить на сидение, дабы новая знакомая не заляпала ей салон краской, то застала вампиршу за задумчивым разглядыванием её Жука. Йоко усмехнулась, повернув голову к ней.       — А почему не розовая? Судя по дому, это твой любимый цвет.       — А почему вампиры не спят в гробах, а? — с улыбкой ответила Энид, нажимая разблокировку дверей Жука на ключах. Машина приветливо просигналила, мигнув круглыми фарами.       — Хах, уела! Ну что, поехали? — Йоко дёрнула дверь, открывая место рядом с водителем.       — Конечно! Только сначала кинь это на сиденье, — Энид передала полотенце вампирше, и та, поняв, в чём дело, без проблем постелила его туда, куда было указано. Все, кто водил автомобиль, прекрасно понимали друг друга, так что это не стало проблемой.       Как раз когда они торопливо выехали с парковки, в руках Йоко зазвонил телефон. Она радостно подняла трубку и ответила на звонок.       — Да, мой любимый морской ёж! А? Солёных орешков? А как же мороженое? Клубничное… Хорошо. Что-нибудь ещё? Хм… ну, если у них будут свежие фрукты, то я, конечно же, куплю тебе манго. Нет, это не проблема. Да, я скоро вернусь. Ах, да! Ты представляешь, я с нашей новой соседкой познакомилась. Да-да, та, которая заехала в проклятый дом по соседству с Аддамс. Смертничек номер четыре, ага. Ну, это весьма занятная история, потому что у меня теперь фиолетовые брюки! Ну частично фиолетовые. Ладно, сиреневые, я знаю. Да, расскажу, когда приеду домой. Целую!       — Манго, солёные орехи и клубничное мороженое? — Энид удивлённо присвистнула, выворачивая руль на повороте и следя за дорогой. Супермаркет был достаточно недалеко, но пешком туда добираться нужно было минут пятнадцать, не меньше. — Какой месяц?       — Третий. На самом деле, это даже почти незаметно. Вот только нервы у кое-кого периодически шалят. На прошлой неделе она послала меня искать свежих мидий, а когда я уже ехала с ними домой, она заявила, что если подумать, то это в какой-то степени каннибализм, так что она передумала. Стоит ли говорить, что пару килограмм мидий пришлось есть мне? — Йоко сморщилась, жестами показывая, что её почти стошнило. Энид рассмеялась. Эта вампирша ей уже очень нравилась. Она вдруг задумалась, попутно подмечая, что они уже подъезжали к супермаркету.       — Слушай, я никогда не слышала о том, чтобы вампиры могли иметь детей.       — А мы и не можем. Ты что, мы же наполовину нежить! Это так не работает. Но современные технологии творят чудеса, да и маги без дела не сидят. По итогу потребовались моя кровь и костный мозг, чтобы выделить и реанимировать часть клеток с целью создать стволовые. А уже из них мне наштамповали несколько тысяч крохотных мальцов, которые бы у меня были, если бы я имела яйца! Крайне дорогая и сложная процедура, между прочим, — Танака засмеялась в голос, увидев выражение лица блондинки после этой реплики.       — Иу! — Энид брезгливо сморщила нос, как раз заканчивая парковаться под громкий гогот новой знакомой.       — Что «иу»? Это естественные особенности природы, — выходя из машины, произнесла Танака.       — И это говорит мне вампир? Ты серьёзно? — Энид усмехнулась. С Йоко было легко, словно много лет уже друг друга знали. Энид обожала таких людей, из них получались отменные друзья на годы вперёд. Правда, стоило теперь ещё с её женой познакомиться. В голове вновь мелькнул кусочек сна, и Синклер поперхнулась воздухом, закашлявшись на вдохе.       — Ну я, по крайней мере, не помру от кашля, — саркастично заметила Йоко, обходя машину и похлопывая блондинку по спине.       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносима? — Энид утирала выступившие слёзы от кашля, усмехаясь при этом.       — Каждый день. Жена, коллеги, соседи. Считаю это своим личным призванием, а что? — Танака довольно направилась в супермаркет рядом с новой знакомой. Энид рядом с ней чувствовала, что теперь скучать не придётся точно.       — В самом деле, и почему я спрашиваю? — задала себе под нос риторический вопрос Синклер, когда они прошли в магазин. Только пройдя мимо больших отполированных стеклянных дверей и заметив их с Йоко отражения, она спохватилась. — О боже, мы выглядим сейчас… Не самым приличным образом!       — Ну да, ну да… Такие себе из нас художники. Криворукие и кривоногие.       — Говори за себя! Это была случайность!       — Сказала мне оборотень-растяпа, которая швыряется в соседей краской со второго этажа, ага, — не осталась в долгу Йоко, оглядываясь по сторонам. Заприметив отдел для кемпинга, она бодро направилась туда. Энид недоумённо последовала за ней, в какой-то момент потеряв новую знакомую из вида за очередным стеллажом.       — Йоко? Эй, Йоко?! — Энид негромко позвала, с подозрением оглядываясь и переходя на нюх. След запаха Йоко был очень чётким, и она бодро последовала за ним, уткнувшись в кабинку примерочной. Шторка, которая распахнулась через минуту, явила на свет вампиршу в ярко-жёлтых мужских пляжных шортах, изрисованных чёрными значками Бэтмена. На ногах красовались самые обычные тапочки из мягкой резины. Энид с минуту оглядывала её сверху донизу, пока Танака выразительно улыбалась. Не выдержав, волчица сложилась пополам от громкого смеха, когда Танака таки раскрыла свой рот.       — Мам, мне надо!       Синклер правда пыталась сказать на это хоть что-то, но не могла перестать смеяться в голос. Особенно когда Танака достала телефон и сделала пару селфи, вытянув руку вверх, чтобы её было видно в объектив в полный рост, свободной рукой сложив знак мира пальцами и надув губы бантиком. На фоне так же засветилась умирающая от смеха и почти лежащая на полу Энид, которая просто не могла успокоиться. Ещё минут десять они торчали в отделе кемпинга, перемерив всё самое смешное, что могли найти, пока их оттуда не выгнал суровый консультант, поняв, что девушки почти ничего из этого покупать даже не собирались.       Всё ещё посмеиваясь, обе девушки быстро набрали всё необходимое и вернулись к машине. Безнадёжно испорченные брюки Танака выбросила в ближайший мусорный контейнер. Всё это время они болтали о всяких мелочах, обменялись контактами и соцсетями. Йоко рассказывала смешные случаи с её работы, а Энид не переставала удивляться. Как оказалось, Танака, вообще-то, была довольно-таки известным в их районе города хирургом, несмотря на свою внешность и расу. И уже на этот счёт Синклер услышала гору шуток от новой знакомой. Действительно. Кем ещё работать вампиру?       Они договорились пойти на пляж, когда блондинка довезла свою новую взбалмошную знакомую домой. Йоко обещала познакомить новую соседку с женой и её братом, который как раз приехал погостить, а Энид, в свою очередь, была этому только рада. Разойдясь по домам, Синклер окинула взглядом проделанную работу, прикинула время и поняла, что ещё успеет докрасить пару стен на первом этаже, прежде чем нужно будет привести себя в порядок к назначенному времени. Воткнув в уши наушники с любимой музыкой на полную громкость, она, пританцовывая, принялась за работу.       К вечеру она уже была готова, засовывая в небольшую сумку всё, что ей могло понадобиться, хотя это было глупо само по себе, учитывая то, как недалеко на самом деле находился пляж. Напоследок она проверила миски для Лины и поменяла воду. Энид вздохнула. Ворчливая и злая чёрная кошка каким-то образом пришлась ей по душе. Синклер считала это почему-то безбожно милым. К тому же нельзя было отрицать очевидного факта, что животное было крайне умным, так что волчица искренне надеялась, что её маленький разбойник ещё зайдёт в гости и не попадёт в какую-нибудь передрягу.       Как раз когда она уже собирала плед, зазвонил телефон. Йоко и остальные уже были на пути к пляжу, и Энид пришлось их догонять. Выйдя через заднюю дверь дома, она едва не запнулась о сломанную ступеньку, которую раньше не замечала, ведь этой дверью почти не пользовалась. Зло прошипев на несчастный приступок, она побежала дальше, не заметив, как из сумки на брусчатку дорожки выпал её блокнот, в который она всегда записывала всё, что ей было нужно, и делала заметки.       — Эй, ты мало того, что растяпа, так ещё и опоздашка, — Йоко ухмылялась во все свои клыки, держа над головой тростниковый зонт. Вечером солнце палило уже не так сильно, но за то время, что сегодня вампир провела на солнце, у неё уже покраснел нос, а на щеках белыми полосами на манер боевой раскраски был намазан крем от загара. На ней были те же самые нелепые жёлтые шорты со значками Бэтмена, но белую рубашку вампирша сменила на пляжную, разрисованную в красные ликорисы на белом фоне. Рядом с ней стояла девушка почти её же роста с зализанными назад каштановыми волосами по плечи и ехидной улыбкой на губах. Слишком светлые глаза сирены смотрели на оборотня с лёгкой, но совершенно не злой усмешкой. На ней была широкая светлая пляжная шляпа, лёгкий сарафан кремового оттенка и короткие сандалии. Энид усмехнулась. Почему-то именно такой она её и представляла по рассказам Танаки.       — Привет! Я Энид, — волчица радостно улыбнулась, безбоязненно протягивая руку сирене, и та спокойно её пожала в ответ, чуть мягче улыбнувшись.       — Меня зовут Дивина. Спасибо, что не облила моего москита краской с ног до головы. Я боюсь, сиреневый цвет волос ей бы не подошёл, — девушка усмехнулась на недовольное фырканье от вампира, чуть крепче ухватив её под локоть.       — Хэй, между прочим, смена имиджа порой может быть даже интересной. Ты даже не даёшь мне постричься.       — Ну, должно быть, это потому, что мне очень нравятся твои волосы, ненаглядная ты моя пародия на Бэтмена, — Дивина легко поцеловала в щёку жену, заставив ту улыбнуться мягче. Энид заметила, насколько это сильно отличалось от уже привычного почти ехидного оскала Йоко.       — И как с тобой спорить, скажи? Ты буквально не оставляешь мне аргументов, — чуть досадливо для вида проворчала вампирша, неловко поправляя очки. Чем вызвала усмешку в кулак у своей жены.       — Не спорить. Живи с этим, ты знала, на что подписываешься, когда делала мне предложение, — она оглянулась на оборотня и довольно сощурилась. — Ну что ж, пойдёмте найдём себе местечко поближе к воде. Кент всё равно пока что отправился за напитками. Кстати, Энид, что ты будешь пить? Я могу написать брату, пока он в магазине, чтобы он прихватил и тебе что-нибудь.       — О, думаю, мне хватит и содовой. Завтра мне ещё докрашивать дом, — Синклер неловко улыбнулась, пристраиваясь с боку к паре, пока они втроём шли к воде по дорожке, наполовину занесённой песком. Длинная полоса пляжа, тянущаяся вдоль берегов Джексонвилла, была поистине огромной и протяжённой. Так что все живущие здесь люди вполне спокойно могли провести вечер, даже не наткнувшись на других. Это было так необычно для самой Синклер. В Сан-Франциско пляжи были, но там всегда было полно народа, тут же только где-то вдалеке, кажется, было несколько людей, и то она отсюда не могла их разглядеть.       — Кстати об этом. Энид, ты же уже встречала наше местное ходячее бедствие? — Йоко усмехнулась, поправляя на плече пляжную сумку Дивины, которую та ей отдала ещё на пороге дома.       — М-м? Ты о ком? — Энид недоумённо перевела взгляд на девушек, и те немного неуверенно переглянулись. Возникла небольшая пауза, а потом они синхронно вздохнули, бросив на оборотня почти жалостливый взгляд.       — О хозяйке чёрного дома. Думаю, ты уже в курсе о проблемах, которые она доставляет всем соседям, — Танака неловко почесала затылок.       — А, вы про Уэнсдей? Я видела её только мельком один раз. Утром на балконе, пока она пила кофе, но пообщаться так и не удалось, — оборотень довольно улыбнулась, оглядывая расстелившийся перед ними пляж и уже чётко чуя запах воды и водорослей. Она с наслаждением прислушивалась к шуму волн и крику чаек. Наверное, именно о такой жизни она мечтала где-то в глубине души.       — И она тебе даже ничего не сказала? — глаза Дивины смешно распахнулись в удивлении, когда она на неё посмотрела. Энид лишь пожала плечами, поправляя на себе любимую розовую толстовку.       — Не-а. Ничего вообще. Я её спросила про пропавшую кошку, но она меня проигнорировала, — Синклер немного досадливо хмыкнула, а потом, вспомнив о Лине, обратилась к новым знакомым. — Кстати, если вы увидите тут моего маленького разбойника, пожалуйста, не пугайте её. Она не любит людей и очень ворчливая, но вполне милая. Такая маленькая, чёрная и с почти кофейного цвета глазами. — Энид показала ладонями примерный размер кошки, улыбаясь до ушей, но в ответ получила настороженные взгляды. Вампир и сирена вновь странно переглянулись.       — Кошка. Чёрная такая, с отвратительным характером, да?       — О, ты её видела? — Энид радостно хлопнула ладошами, с любопытством глядя на Дивину, которая переспросила про животное. Сирена задумчиво потёрла пальцами подбородок, кинув косой взгляд на жену, а Йоко тяжело вздохнула.       — Сами мы её не видели. Но наслышаны от предыдущих смертничков. Они утверждали, что кошка — исчадие ада, появляющееся в их домах неожиданно, устраивая беспредел, пугая детей до одури и так же внезапно исчезая. Иногда я думаю, что эта кошка принадлежит Аддамс. Потому что у неё такой же вредный характер, хотя некоторые считали это милым. Ну недолго считали, да, — Дивина чуть хищно усмехнулась, и Энид, кажется, поняла, как образовалась эта странная пара. Они были крайне похожи. Прямо как та самая дьявольская пара из каких-нибудь странных фильмов, вроде «Суини Тодда».       — Хах, да. Со времен академии Уэнсдей, кажется, совсем не изменилась. Разве что стала редко появляться на людях. Иногда это даже расстраивает. С ней не заскучаешь обычно.       — Дьявол, Йоко! Я лучше буду скучать всю свою оставшуюся жизнь, чем снова влезу в дела Аддамс! Сколько раз мы были в полицейском участке из-за неё, по-твоему? И это только за четыре года в академии. Слава богу, что она перевелась к нам не на первом году. Пять лет для моих нервов было был уже слишком.       — Значит, вы все вместе учились?       — О, да, незабываемое было времечко, — Йоко ухмыльнулась, а Дивина, шедшая рядом, сдавленно хмыкнула. Рука вампира легла на плечо оборотня, слегка похлопав. — Знаешь, это ты удачно меня сегодня краской облила. Думаю, можно открывать вечер охренительных историй, да, Див?       Дивина лишь закатила глаза, всё так же улыбаясь.       — Боже мой, Йоко. Мы буквально только сегодня познакомились, а ты уже хочешь нагрузить волчонка всеми этими байками?       — О, но мне интересно! — глаза Энид даже заблестели от предвкушения.       — Что именно? Аддамс? — Йоко хищно оскалилась, растягивая губы в ухмылке и подмигивая, чуть опустив пальцем очки. А Энид от неожиданности даже запнулась, не сразу сообразив, что она имела в виду.       — Да я видела её один раз и то мельком! — возмущённо запыхтела Синклер в ответ, не понимая, при чём тут это, чем вызвала смех обеих девушек. Она ощущала, как собственные щёки слегка покраснели. — И вообще, мне нужно знать больше о человеке, который решил меня выжить из моего дома! Предупреждён — значит вооружён, не более!       — Ты видела её один раз мельком и даже что-то сказала, а она тебе ничего не ответила. Более того, до сих пор ничего не сделала. Это как минимум странно. Смертнички номер два так и вовсе её ни разу не видели за четыре месяца, пока здесь жили.       — Да, действительно странно. Может, это просто было слишком рано? Ты же знаешь, что Уэнс просыпается так же медленно, как ты, — Дивина попыталась встать на сторону новой знакомой, но Йоко тут же отмахнулась.       — Нет, Див. Ты Аддамс знаешь хуже, чем я. Поверь, это маленькое зло даже в полуобморочном состоянии отпустит пару гадких комментариев на любой счёт. А тем более посмотри на неё! — Йоко широким жестом указала на Синклер. — Ты что, не видишь, что она выглядит, как чёртова красная тряпка для Аддамс? Блондинка в розовом на маленькой красной машине. Это настолько клише для Уэнсдей, что она должна была заработать анафилактический шок от одного взгляда на неё! А она. Ничего. Не сказала?! Да это просто невозможно!       — Э-э-эй! — обиженно надула губы вышеупомянутая блондинка, скрестив руки на груди.       — Волчонок, не в обиду тебе будет, ты уж прости. Просто Уэнсдей из того типа людей, которые абсолютно категоричны в своих убеждениях.       — Да-да, мне уже говорили. Но не может же быть всё настолько плохо! Мне кажется, что вы просто преувеличиваете.       — О, поверь, в случае с этим чёрным дьяволом я, скорее, приуменьшаю, — Йоко хмыкнула себе под нос, задумчиво посмотрев на Синклер. — Но ты знаешь. Противоположности, как правило, притягиваются. Так что посмотрим. Может быть, ты и выживешь.       — Энид, пожалуйста, не заостряй внимания. Эти двое на самом деле дружат, просто не хотят это признавать, — Дивина мягко улыбнулась, чуть толкнув Танаку в бок локтем. На что вампирша саркастично улыбнулась. — Да и вообще, Уэнсдей вовсе не плохая. Она просто крайне тяжело привыкает к людям и ценит собственный комфорт превыше всего.       — Да я и не думала, что она плохая, — легкомысленно улыбнулась Синклер. Образ соседки со слов новых знакомых всё лучше вырисовывался в её голове. Становилось понятно, что тот же Ксавье ровным счётом просто ни черта про Уэнсдей не знал.       — Но красивая, конечно, как сам дьявол. Так что ты аккуратнее, волчонок. Она столько сердец разбила и втоптала в грязь, что ими можно мостить тротуары. Причём и мужских, и женских, — Йоко снова подмигнула оборотню, и та в ответ даже слегка нахмурилась, упорно не улавливая связи. Вернее, старалась делать вид, что не понимает.       — Тут, пожалуй, даже я соглашусь, — Дивина пожала плечами, переведя взгляд на свою жену. — Слава богу, что твоё сердце принадлежит мне. Соперничать с Аддамс я вряд ли бы смогла.       — Милая, ты себя недооцениваешь. Ты самая золотая рыбка в моём бассейне жизни, — вампирша наклонилась вперёд, оставляя лёгкий поцелуй на виске сирены, там, где едва заметно поблёскивали прозрачные чешуйки. Дивина довольно сощурилась, улыбнувшись.       — Ты же в курсе, что в бассейнах рыбы не живут, да? Туда, вообще-то, химикаты добавляют, чтобы вода не застаивалась, так что рыбки все мрут.       — Ну Див…       Энид широко улыбалась этой милой перепалке между новыми знакомыми. Вечер обещал быть уютным и очень интересным. Она глубоко вдохнула, с наслаждением принюхиваясь к морскому бризу. Синклер искренне надеялась, что дальнейшая её жизнь здесь будет такой же позитивной во всех смыслах этого слова. Вспомнив, что она хотела спросить, Энид щёлкнула пальцами.       — Кстати! Раз вы столько всего и всех знаете в городе, может, в курсе про странный книжный магазинчик напротив «Флюгера»? Там ещё работает такая суровая девушка по имени Несс.       — Несс? Кто это? — Дивина удивлённо качнула головой, впервые слыша это имя. Обеим девушкам ответила Танака, досадливо сморщившись.       — А, это та грубая готка, которая теперь работает администратором в «Вороньей Лавке». Ну книжном магазине, который принадлежит как раз Уэнс. После нескольких случаев с полицией она решила там больше не появляться и наняла вместо себя менеджера. Я видела эту Несс один раз, и то мельком. Такое ощущение, будто Аддамс выбирала сотрудника под себя. Эта девушка такая же, как Аддамс, мрачная и нелюдимая. Правда, смешно, но Несс ещё ниже Уэнсдей. Может, она её наняла из-за роста? Ну знаешь, в качестве компенсации.       — Йоко, это невежливо — акцентировать внимание на росте человека, между прочим, — Дивина фыркнула на жену, на что та лишь пожала плечами.       — Оу… Так этот магазинчик принадлежит Уэнсдей? — Энид задумалась. Интерес к её соседке начинал становиться всё более явным. Мало того, что она сама по себе её заинтересовала, так она ещё и была знакома с Несс. А это уже было интригующим. — А что за случаи с полицией?       — А-ха-хах! Это, чёрт возьми, в духе Аддамс. Из-за внешнего вида к ней постоянно цеплялись какие-то странные типы с явной склонностью к общению с маленькими девочками, потому что она на свой возраст вообще не выглядит. Но ты не смотри на то, что она крошечная. Уэнс пятерых здоровых парней как-то вечером в подворотне уложила лицом в асфальт. А те на неё потом жалобу отправили в полицию. Даже шериф смеялся, смотря на эти побитые лица. Ей богу, ей прямо-таки везёт на неадекватов.       — Какой кошмар! — Энид фыркнула, искренне возмущённая таким отношением к своей соседке. Ей теперь было предельно ясно, почему Аддамс настолько нелюдимая и страдает явно выраженной мизантропией. Оборотень вздохнула, понимая, что, видимо, подружиться будет крайне сложно, но задалась себе этой целью окончательно.       — Ладно, давайте уже закончим обсуждать Уэнс, — Дивина улыбнулась, помахав кому-то рукой позади них. — Вон и Кент уже догоняет.       Энид заметила спешащего к ним парня и удивлённо приподняла брови. Сходство брата и сестры было настолько очевидно, что перепутать было очень сложно. Они буквально были близнецами. Разве что упомянутый ранее Кент был более крепкой комплекции, да и лицо всё-таки было отчётливо мужским. Но в основном они были похожи как две капли воды. Синклер качнула головой. Ни Йоко, ни Дивина даже не упомянули об этом ранее. Негодяйки. Она бросила на них слегка обиженный взгляд, на что в ответ получила две абсолютно одинаковые ухмылки. Что-то ей подсказывало, что с этими двумя в будущем у неё будет ещё очень много общего.       Ребята расположились на берегу достаточно вольготно, раскинув несколько пледов и установив пляжный зонт, который принёс с собой брат Дивины. Кент оказался весьма общительным и весёлым парнем, с которым было приятно разговаривать. Энид отметила про себя тот факт, что перчаток он не носил, несмотря на отсутствие метки. Однако тут дело оказалось в том, что в воде у него между пальцами, как и у любого из сирен, появлялись перепонки, что делало ношение этого надоевшего предмета одежды рядом с водой практически невозможным. Тем не менее парня это сильно не беспокоило, он в принципе оказался крайне уважительным к чужим границам и попросту внимательно следил за тем, чтобы не произошло случайного касания. Энид решила эту проблему проще. Под влиянием хорошего настроения и впечатления она просто предложила решить этот вопрос на берегу. Как бы это странно ни звучало. Так что, изрядно посмеявшись друг над другом за мимолетный испуг при касании, все четверо чувствовали себя уже намного более расслабленными.       А спустя несколько часов к ним присоединились ещё двое случайных знакомых. Как оказалось, Кент, Дивина и Йоко были знакомы с Аяксом, что в это время гулял по берегу со своим знакомым нормисом и случайно наткнулся на их компанию. Парни весело болтали со всеми, несмотря на немного нетрезвое состояние. Энид было приятно пообщаться с новыми знакомыми, тем более что Аякс ей уже и так приглянулся. А вот его знакомый, рыжеватый крупного телосложения парень по имени Нолан, ей совершенно не понравился, но чисто из вежливости она поддерживала общение. Всё дело было в том, что у того были крайне низкопробные и плоские шуточки, да и пахло от него неприятно. Горькими травами, пылью и слегка гнилью, и, кажется, чуть-чуть примешивался запах крови, но она не была уверена. Энид даже нахмурилась на мгновение, но быстро взяла себя в руки, полностью переключив внимание на горгона. Парень был милым и забавным, но очень сильно подтормаживал. Ну для его вида это было нормой, что Синклер только позабавило. В какой-то момент она снова вспомнила свой сон и решила, что с этим надо завязывать. Так что весьма активно начала общаться с Петрополусом в надежде перебить в себе это странное ощущение.       Под самый вечер, когда все уже думали о том, что пора бы расходиться, горгон внезапно пригласил собравшихся на вечеринку, которая должна была состояться на пляже у его дома в воскресенье через неделю. Аякс сообщил это только когда его знакомый их покинул. Ведь вечеринка планировалась только для изгоев. Они даже хотели устроить «слепую руку» — что-то вроде ивента, где все смелые могли коснуться других желающих проверить Судьбу. Йоко и Дивина сказали, что вряд ли придут: всё-таки сирена была в положении, а вот Кент с удовольствием согласился. Энид, впрочем, тоже не стала отказываться. Ей было интересно происходящее, и она где-то в глубине души надеялась, что, может быть, ей повезет, и она сможет кого-то встретить там. Ну больше она рассчитывала на то, что сможет попробовать коснуться горгона. Он ей нравился, и она надеялась, что, может быть, в этот раз всё получится.

***

      Тем вечером Уэнсдей вернулась домой. За весь день, проведённый в магазине, она так ничего и не смогла написать, раз за разом безрезультатно комкая очередной лист бумаги и отправляя его в мусорную корзину. Юджин заходил днём, принеся ей обед, но даже не стал задерживаться и спрашивать, потому что видел, что подруга была мрачнее обычного во много раз. Да и утреннее общение с полицией никому из них хорошего настроения не прибавило. В итоге она ушла из лавки раньше обычного, переодевшись в свою стандартную одежду и заплетя косы. В этот вечер она решила немного прогуляться, чтобы хоть чуть-чуть проветрить гудящую от мыслей голову. Хоть и временно, но её отправили в длительный отпуск в плане писательства. И, если честно, она даже поймала себя на мысли, что, возможно, так действительно было бы лучше. В последнее время предложения совсем не хотели строиться в единый текст, а за каждую страницу шла борьба по нескольку дней. Аддамс сама прекрасно понимала, что у неё проблемы. Так что этот вынужденный отпуск, может быть, действительно мог бы помочь. Оставалось решить, что делать с магазином. Смысла там теперь появляться не было, играть роль Несс тоже. Так что этот вопрос пока что остался без ответа. Она собиралась заняться им в понедельник, закрыв магазин на выходные и оставив запасные ключи Юджину на всякий случай.       В кой-то веки она сидела не в доме, а на собственном крохотном заднем дворе. Чисто номинальном, ведь даже толковых ограждений здесь не было, только невысокие бетонные столбики да лавочка, на которой она и примостилась, греясь в лучах заходящего солнца, оставив перчатки и толстовку в доме. Уэнсдей задумчиво щурилась, глядя на обилие красок в небе. Она даже не удивилась, увидев сегодня почти полностью покрашенный соседний дом. Директриса Уимс была права. Эмоции сильно притупились до такой степени, что она почти не чувствовала раздражения. Просто какую-то апатичную усталость. Возможно, этот отпуск был действительно её шансом. Но, вспомнив последние слова Уимс, писательница нахмурилась. Синдром отторжения вполне мог пройти позже сам собой, если бы она просто начала допускать мысль о том, что партнёр, навязанный ей Судьбой, действительно ей нужен. Одного этого понимания уже было бы достаточно, чтобы снизить частоту симптомов или ослабить их. Но Уэнсдей просто не могла этого сделать. Аддамс не хотела принимать тот факт, что за неё решили, что она кому-то принадлежит, как и ей — кто-то. Это было крайне нерационально, с её точки зрения, и несправедливо. Поэтому мириться с этим она не хотела, даже несмотря на то, что побочные эффекты сильно мешали ей жить.       Вздохнув и заметив вдалеке людей, которые явно возвращались с пляжа, она встала со своего места и замерла, потому что краем зрения заметила какой-то предмет на брусчатке дорожки, проходившей между её домом и соседским. Она повернула голову, чуть нахмурившись, и разглядела лежащий на земле блокнот, обклеенный разноцветными наклейками. Аддамс тут же его вспомнила. Именно он всё время был на самом видном месте в доме несносной блондинки. Уэнсдей хотела пойти дальше, но что-то её словно остановило. Ей вдруг стало интересно, что же в него постоянно пишет Энид, ведь оборотень всегда держала его при себе. Она оглянулась по сторонам и, поняв, что никого рядом нет, в пару шагов оказалась рядом, наклонившись, чтобы подобрать предмет.       Едва тонкие пальцы с чёрным маникюром на ногтях коснулись поверхности блокнота, как она ощутила, словно её душу вывернуло наизнанку, а сознание выскочило из тела. Видение. Она слишком давно их не видела из-за постоянного ношения перчаток. Настолько, что уже даже начала забывать об этой своей способности. Грудь сдавило от нехватки воздуха, глаза широко раскрылись, а по венам словно пропустили поток электричества.       Она пришла в себя через минуту, лёжа на брусчатке, благо, что вроде не ушиблась сильно. Поняв, что произошло, Уэнсдей подскочила с места и бегом отправилась в собственный дом, совершенно забыв о том, что инстинктивно в руках всё ещё сжимала блокнот, обклеенный разноцветными наклейками. Ей нужно было срочно обдумать всё, что она сейчас увидела. Потому что, учитывая характер её личной силы медиума, ничего хорошего в видении не было. И это ей сильно не нравилось.