The worries she hates

      Никто никогда не узнает, какова Воля Небес в постели.       Такая же грациозная, элегантная, утонченная, как дикая кошка...       Или мягкая, покладистая, нежная, подобно весенним цветам...       Никто никогда не узнает, какова Воля Небес на самом деле.       Только шумному пиратскому капитану положено видеть стонущую, извивающуюся на скомканных, пропитанных желанием простынях Волю Небес. Только в ее памяти запечатлен размытый образ остро нуждающейся женщины — обессиленной, удовлетворенной, и все еще отходящей от яркого бурного оргазма.       Нингуан громкая. Когда пальцы Бэйдоу глубоко внутри нее, она невольно задумывается, слышит ли их Нефритовый дворец. Или, может, крики удовольствия, рвущиеся из ее груди, настолько отчаянны, высоки, пропитаны вибрирующим возбуждением, что их слышит весь Ли Юэ?       — Я не такая хрупкая, как тебе кажется, — вспотевшая, красная, полностью обнаженная, Нингуан затягивается опиумным дымом и выжидающе смотрит на Бэйдоу, смакуя на языке вкус душистых трав. — И я не сломаюсь, если ты будешь чуточку грубее.       Бэйдоу смотрит в ее глаза, буквально кричащие о самых потаенных желаниях, постыдных фантазиях и пошлых образах.       Возьми меня силой, капитан Бэйдоу.       Трахни меня грубо, капитан.       Сожми мою шею, перекрой кислород.       Заставь меня дрожать от удовольствия.       — Ты думаешь, — Бэйдоу морщится от горечи алкоголя, стекающего по горлу. — Что сможешь вынести это? Я нежна с тобой, ты должна гордиться этим.       Нингуан смотрит на нее из-под полуприкрытых ресниц оценивающим взглядом. Ногти свободной руки впиваются в мягкое бедро Бэйдоу, вызывая острую боль.       — Ты слишком высокого о себе мнения, капитан, — последние слова она практически выплевывает, наслаждаясь стремительно накаляющейся обстановкой и разряженным воздухом, едва ли не потрескивающим от концентрации электричества. — Стоит заметить, весьма незаслуженно.       — Ты можешь замолчать хотя бы на несколько минут? — предупреждающе шипит Бэйдоу, исподлобья наблюдая за ее спиной с выпирающими позвонками, высокой линией талии и хрупкой шеей, покрытой багровыми следами.       Их отношения сложно назвать простыми. Никто из них никогда не говорил слов привязанности, тем более — любви.       Чуть больше, чем просто знакомые.       Чуть меньше, чем возлюбленные.       По крайней мере, они хотят так думать. Верить в это, когда порой кажется, что все совсем не так. Что слова «партнеры» или «друзья» звучат неуместно, гротескно и даже дико.       Друзья разве проводят бесчисленные ночи в объятиях друг друга?       Их отношения балансируют на тонкой, почти невидимой грани, разделяющей острую неприязнь и сумасшедшую страсть, сквозящую в редких взглядах и маленьких касаниях.       — Ты здесь, чтобы затыкать мне рот? — Нингуан оборачивается через плечо, прижимаясь искусанными губами к мундштуку. Ее горячая ладонь передвигается с бедра на живот, вызывая язвительный смешок, царапает загорелую кожу, оставляя красные выпуклые полоски. — Или заняться чем-нибудь полезным?       Бэйдоу усмехается, прицокивая языком, откидывается на спинку кровати и, вызывающе облизывая губы, тянет женщину за запястье на себя. Нингуан издает тихий смешок, перекидывая ногу через ее бедро, и усаживается сверху, прижимаясь пылающим низом к горячей покрасневшей коже.       — Что ты имеешь в виду? Тебе не хватило?       — А ты думаешь, что была настолько хороша? — Нингуан проводит руками по ее груди, выпирающим ключицам, задерживаясь на маленьком рваном шраме. — Тогда огорчу, мне этого недостаточно.       — Боже, Нингуан... — после этих слов руки женщины спускаются ниже, поддевают возбужденные соски, сжимая до легкой, но ощутимой боли. — Представь, если кто-то узнает, что наша дорогая Воля Небес просто маленькая нимфоманка...       Нингуан прищуривается, хмуря светлые брови. Бэйдоу замечает эфемерную ярость в ее взгляде, что тут же сменяется фальшивым безразличием.       — Ты не посмеешь, — предупреждает она, опасно сверкая глазами. — Если до меня дойдёт хоть один слух о личной жизни Воли Небес, ты и твоя обожаемая лодка отправитесь на корм рыбам.       Едва она успевает договорить, как оказывается на спине, прижатая к мягкому матрасу, лишенная всякой возможности даже пошевелиться. Бэйдоу нависает над ней, поднимает обе ее руки над головой, стискивая хрупкие запястья едва ли не до хруста.       — Еще раз... — сквозь зубы цедит она, укрепляя хватку. Красный глаз, неприкрытый повязкой, стремительно темнеет, заволакиваясь дымкой ярости и неконтролируемого возбуждения. — Еще раз ты назовешь мой корабль лодкой... я тебя порву, поняла?       Нингуан хочет сказать «да, пожалуйста, капитан», но не может выдавить и слова.       Руки, державшие запястья в плотном капкане, вдруг перепрыгивают на шею и тут же смыкаются вокруг, находя гортань и надавливая на нее большими пальцами.       Нингуан морщится от боли, дышать становится невозможно, кислород не поступает в легкие, но думает она совсем о другом.       Может, Бэйдоу права. Воля Небес действительно маленькая шлюшка, жаждущая грубого, агрессивного отношения и плохих, осуждающих слов в ее адрес.       Воля Небес — плохая девчонка.       Видеть, как лицо Бэйдоу расплывается, смешиваясь с фиолетовыми звездочками, слышать, как хрипит собственный голос, приносит ей особое удовольствие.       Грубая сила, которую демонстрирует Бэйдоу по отношению к ней, острые слова, неаккуратно брошенные фразы... Непоколебимость и властность в совокупности со стойким твердым характером...       Нингуан уже может кончить, но веселье ведь только начинается, не так ли?       — Что ты пытаешься сказать? — Бэйдоу приближается к ее лицу, наслаждаясь фиолетовым оттенком ее губ и широкими зрачками. — Только скажи, и я остановлюсь.       «Ни за что» — думает Нингуан, не в силах озвучить свои мысли вслух.       Хватка на шее резко пропадает. Нингуан начинает жутко кашлять, пытаясь восстановить дыхание и заставить перестать свой мозг думать о том, как бы хорошо она смотрелась, зажатая между бедер Бэйдоу, не в состоянии дышать — только кусать, царапать и ласкать её.       — Черт... Это было слишком? — осторожно начинает Бэйдоу, наклоняясь ближе к покрасневшей женщине. Ее взгляд опускается на тонкую шею, на которой теперь гордо красуются тёмные следы сомкнутых пальцев. — Все в порядке?       — Зачем... — хрипит Нингуан, кусая внутреннюю сторону щеки. — Почему ты остановилась, черт бы тебя побрал, Бэйдоу?       — Ты хочешь продолжить?       — Блять, да.       Бэйдоу качает головой, усмехаясь отчаянному желанию Нингуан.       — Ты... Я не думала, что ты можешь быть еще смешнее, Воля Небес. — Бэйдоу хватает ее за подбородок, заставляя смотреть на себя, когда она с ней разговаривает. — Безумная, отчаянная, бедная женщина, Нингуан. Вот, кто ты такая.       — Ты говоришь это после того, как чуть не задушила меня?       — О, я просто мечтала об этом.       — Хватит, — Нингуан приподнимается на локтях, чтобы оказаться лицом к лицу с Бэйдоу, терпеливо ожидающей продолжения фразы. — Хватит болтать, капитан.       И она тут же целует ее, жестко, настойчиво, кусая губы до мелких трещинок, кровоточащих царапинок. Язык проникает в ее рот, вкус алкоголя пьянит, дурманит лучше всякого наркотика.       Бэйдоу укладывает ее на спину, не отрываясь от сладких губ, позволяет своим рукам гулять по обнаженной румяной коже. Нингуан стонет в поцелуй, когда на ее ягодицу приземляется тяжелый шлепок, наверняка оставляя красный след.       — Лежать, — приказывает Бэйдоу, когда Нингуан пытается привстать и снова утянуть ее в горячий поцелуй. Нингуан безропотно подчиняется, пока внутри нее все трепещет и изнывает от строгого голоса Бэйдоу.       Бэйдоу поднимается с кровати и куда-то уходит.       Нингуан накрывает глаза горящей ладонью, все еще фантомно ощущающей каково это — сжиматься на твердом плече женщины, чувствуя, как под ним перекатываются мышцы.       Ужасно, плохо, позорно.       Воля Небес — ужасная, похотливая, развратная девчонка.       Настолько жалкая в своем желании грубого животного секса, что просто абсурдно. Она хочет, чтобы Бэйдоу — капитан Бэйдоу — подмяла ее под себя как дешевую шлюху, трахнула своими пальцами, игнорируя стоны и мольбы не останавливаться.       Хочет, чтобы эта женщина — сексуальная до безумия, властная и до невозможности красивая — заставила ее хныкать от возбуждения, извиваться на простынях и стонать от жгучих шлепков, опускающихся на ее ягодицы.       Бэйдоу возвращается, и Нингуан едва ли не визжит от восторга. На ее бедрах закреплен большой страпон, который Нингуан уже так нестерпимо хочется принять в себя.       — Скучала? — вскинув бровь, смеется Бэйдоу, подбираясь к Нингуан как хищница к самой ценной добыче. — Нашла это у тебя в ванне. Тебе должно быть стыдно хранить это у себя, что если кто-то из твоих подружек вдруг наткнется на него? Особенна та, которая тайно влюблена в тебя?       — Мои помощницы — не мои подружки. И Байши не...       — О, да ладно, я все знаю, можешь, не продолжать. Лучше займи свой рот чем-нибудь полезным. Ты же не хочешь, чтобы тебе было больно?       «Хочу» — звучит в голове Нингуан.       Она подползает к краю кровати, встает на колени, и ее глаза оказываются на уровне резинового члена. Нингуан облизывает сухие губы, перед тем как поцеловать кончик игрушки и погрузить его в рот.       — Глубже... — говорит Бэйдоу, надавливая рукой на ее затылок.       Воля Небес сосет член, втягивает щеки, слушая бесстыдное хлюпанье, рвущееся из ее горла. Рукой она прокладывает дорожку от бедра Бэйдоу до линии черных кожаных ремней, поддевает их, не отводя взгляда от красного глаза, светящегося гордостью и ужасным самодовольством.       Бэйдоу громко охает, когда указательный палец Нингуан проскальзывает внутрь нее, сгибается и задевает чувствительную точку, умещаясь там вместе с еще одним резиновым членом, предназначенным для удовольствия носителя страпона.       Каждое движение Нингуан отзывается в ее теле приятной дрожью, мелкой вибрацией, которую она не может контролировать. Каждое бесстыдное хлюпанье, каждый толчок внутри вызывает нервные импульсы и сладкие спазмы внизу живота.       — Все, все, перестань... — Бэйдоу отодвигает ее от себя, боясь позорно кончить первой. Нингуан не стала бы ее дразнить. Наоборот, она так нежно к этому относится, с особым благоговейным трепетом... Бэйдоу просто... слишком горда.       Нингуан хихикает — Воля Небес хихикает, как напакостивший ребёнок — тянет Бэйдоу на себя и широко разводит ноги, открывая вид на свои блестящие от смазки складочки.       — Посмотри на нее, — Бэйдоу опускает дрожащую руку на гладкий лобок, поглаживая нежную кожу. — Такая хорошая девочка, ждет, когда ее наполнят.       Нингуан смущенно улыбается, покраснев до самых кончиков ушей. В постели Бэйдоу часто говорит что-то... настолько смущающее, но от этого Нингуан не чувствует себя некомфортно. В этом есть свой особый шарм.       Они снова целуются. Жарко, рьяно, словно Бэйдоу пьяна, а Нингуан под наркотическим воздействием опиумных трав. Только ничего из этого нет, они просто наслаждаются друг другом, словно в последний раз.       «Не последний» — думает Бэйдоу.       «Еще тысячи ночей» — мелькает в сознании Нингуан.       Кончик члена прижимается к мокрому входу Нингуан, игриво дразня его круговыми движениями. Ей хочется захныкать от почти невыносимого давления внизу живота, нарастающего с каждой секундой, но она лишь тихо всхлипывает, наблюдая за сведенными пальцами Бэйдоу.       Бэйдоу смещает ладонь ниже, дотрагиваясь до скользких пылающих складок, проводит по ним костяшками пальцев, собирая смазку, и отправляет себе в рот.       Единственный глаз прикрывается от наслаждения, губы сжимаются вокруг пальцев, обхватывая мокрые фаланги. Бэйдоу мычит что-то неразборчивое, но Нингуан понимает, что, скорее всего, это комплимент ее вкусу.       — Божественно...       Она направляет кончик игрушки внутрь и осторожно, чтобы не навредить, входит в нее плавным движением бедер, раздвигая скользкие стенки. Нингуан тут же издает низкий стон, пряча красное лицо за потными ладошками.       Каждый грубый толчок сопровождается влажным хлюпаньем, исходящим от места их соития. Нингуан готова разрыдаться от того, насколько хорошо ей с большим резиновым членом внутри.       Бэйдоу вбивается в ее хрупкое тело, надавливая большим пальцем на чувствительный набухший клитор, чем вызывает новую череду стонов. Стоны этой женщины для Бэйдоу — все равно что красная тряпка для быка. Только больше раззадоривают. Хочется двигаться в ней бесконечно, не прерываясь даже на глоток свежего воздуха, и плевать, что в груди дыхание спирает.       Нингуан тонко вскрикивает от неожиданности, когда Бэйдоу переворачивает ее на живот, как безвольную тряпичную куклу.       «Посмотри на меня, капитан. Я такая хорошая девочка для тебя, так хорошо тебя принимаю» — почти вырывается из ее рта, как Бэйдоу тут же словно прочитывает ее смущающие мысли.       — Хорошая девочка так жаждет моей похвалы? — сквозь зубы проговаривает она, с силой шлепает Нингуан по заднице и с удовольствием наблюдает, как бархатная персиковая кожа наливается красным.       Нингуан тяжело дышит в подушку, поскуливая от каждого толчка. Перед глазами плывут звездочки, когда головка члена задевает чувствительную точку, врезаясь в мягкий бугорок снова и снова. Низ ее живота наливается тяжестью и приятной ноющей болью, граничащей с невероятным удовольствием, которое она получает от Бэйдоу.       — Сильнее, капитан... П-пожалуйста, сильнее... — Нингуан, наверное, выглядит жалкой, растекшейся лужицей перед пиратским капитаном — громко, почти беспрерывно стонет, скулит, хнычет в подушку, сминая пальцы на шёлковой наволочке, пока Бэйдоу поглощает ее всю — без остатка — своей бурной сексуальной энергетикой.       — Прогнись.       И Нингуан снова получает шлепок по заднице, отчего ее колени предательски подкашиваются, а влагалище непроизвольно сжимается.       Бэйдоу, толкаясь в нее, вдруг чрезмерно тугую и узкую, кладет ладонь на спину, поглаживает, а после надавливает в районе поясницы, заставляя Нингуан уткнуться носом в скомканную наволочку и сложиться практически пополам.       Нингуан оглушительно громко стонет, когда Бэйдоу сильнее прижимает ее к матрасу, наваливаясь сверху. Она может чувствовать упругие большие груди, вжимающиеся в ее спину, горячее сбивчивое дыхание на своей шее, щекочущее волосы на затылке.       Сейчас она может думать только о Бэйдоу.       Бэйдоу...       Бэйдоу, Бэйдоу, Бэйдоу.       О, Бэйдоу в конечном итоге станет её смертью.       Медленной, мучительной, но не менее прекрасной.       Эта женщина... Эта сумасбродная, наглая, дерзкая женщина станет ее концом.       — Еще, к-кэп... — Нингуан тонко вскрикивает, палец Бэйдоу ложится на ее клитор, потирая рваными круговыми движениями, сжимает, царапает, дразнит, вызывая в теле Нингуан новую порцию дрожи.       Ее мышцы крепко сжимают член внутри, делая каждый толчок еще более чувствительным. Бэйдоу низко стонет, хватая Нингуан за белоснежные волосы, натягивает их и заставляет ее откинуть голову назад, позволяя себе увидеть её красные щеки, бордовые засосы и искусанные губы.       Вид перевозбужденной, дрожащей, скулящей от удовольствия Воли Небес, вызывает в Бэйдоу эйфорический восторг.       Она резко переворачивает ее на бок, устраиваясь поудобнее. Игрушка со звучным хлюпом выскальзывает из Нингуан, и она всхлипывает от потери трения внутри, заставляющей её болезненно поморщиться.       — Бэйдоу...       — Капитан.       — Капитан... — Нингуан смахивает каплю пота, скользнувшую по виску, смотря на Бэйдоу злыми глазами, наполненными разочарованием. — Обратно... засунь обратно эту чертову штуку!       — Тише. Ты же не хочешь, чтобы нас кто-то услышал?       Нингуан закатывает глаза, на самом деле, действительно задумавшись об этом. В том, что их может кто-то услышать, есть что-то такое интимное. В какой-то мере ей даже хочется — совсем чуть-чуть — чтобы все узнали, кому принадлежит Воля Небес.       Кому отдается, кого целует, кого предпочитает.       И, разумеется, в ее вкусе только горячие, красивые пиратки.       — Ты же хотела, чтобы я была грубой? — Бэйдоу вопросительно вскидывает бровь, сдувая налипшую челку со лба и проводя пальцами по мокрым половым губам.       Внутри Нингуан все сжимается от одной лишь мысли.       Бэйдоу грубо прижимает ее к себе, насаживая на огромный член.       Бэйдоу вбивается в нее резкими размашистыми движениями.       Бэйдоу сжимает ее шею цепкими пальцами.       Нингуан задыхается, но продолжает желать большего.       — Ну, тогда... — растягивая слова, говорит Бэйдоу, дразня мокрый вход сведенными пальцами. Они вдруг перемещаются выше — проскальзывают от огромного количества смазки Нингуан.       По хитрой ухмылке она вдруг понимает, что задумала Бэйдоу.       — Эй, — Нингуан непроизвольно расширяет глаза, наблюдая за движением пальцев, массирующих ее еще один вход. — Эй, Бэйдоу, что собираешься... Нет. Н-нет!       Нингуан дергается, когда указательный палец легко проскальзывает в ее задницу, разминая плотное колечко мышц.       — Нет, Боже, только не это, Бэйд...       Бэйдоу со снисходительной улыбкой затыкает ей рот мягким поцелуем, продолжая аккуратно входить и выходить, наслаждаясь тем, как она сжимается вокруг ее пальца.       Нингуан пытается отпихнуть Бэйдоу от себя, слишком смущенная, чтобы сейчас практиковать то, что женщина собирается с ней сделать. Она лягает ее ногой в бок и крепко сжимает двигающееся запястье, отчего Бэйдоу морщится и сильнее стискивает зубы.       — Ты хочешь, чтобы я была с тобой грубой? Как, черт возьми, ты можешь вообще думать об этом, если не в силах выдержать даже...       — Замолчи! — шипит Нингуан, зло сверкая глазами. Она еще раз дергается, пытаясь влепить Бэйдоу хорошую пощечину, чтобы вправить ее мозги на место, но ладонь не достигает точки назначения — Бэйдоу перехватывает ее свободной рукой, прижимая к подушке над головой Нингуан.       — Да ладно, ты же хочешь этого. Маленькая, грязная... — Бэйдоу не продолжает, предпочитая вместо этого заткнуть рот Нингуан ещё одним настойчивым поцелуем.       — Черт возьми, ты... Ты невыносима! — распростертая на простынях женщина сокрушенно стонет, закрывая пылающее лицо руками. — Ты просто сучка.       — Твоя сучка, — самоуверенно отвечает Бэйдоу, раздвигая бедра Нингуан, чтобы иметь доступ и к жаждущему прикосновений клитору.       Несмотря на свои вялые попытки сопротивляться, Нингуан все же позволяет Бэйдоу коснуться ее там.       Потому что она доверяет Бэйдоу.       И Бэйдоу счастлива, что может видеть Нингуан такой.       — Расслабься, — Бэйдоу мягко массирует клитор, уже чувствуя терпкий вкус этой женщины на своем языке. Нингуан тихо мычит, когда чрезмерно большая игрушка вдавливается в ее тугой вход, раздвигая плотные стенки.       — Черт... — она всхлипывает, закусывая внутреннюю сторону щеки. Резиновый член неожиданно вталкивается до самого конца, заставляя ее болезненно поморщиться, выгнуться дугой и крепко сжать скомканные простыни в кулаках.       Немного подождав, чтобы Нингуан привыкла к новому ощущению, Бэйдоу начинает медленно, но глубоко двигаться, потирая при этом клитор плавными круговыми движениями.       Спустя несколько минут Нингуан становится такой мокрой, что смазка уже просто стекает на простыни под ней, оставляя влажные пятна.       — Ты можешь ускориться... — отведя взгляд, бросает женщина.       Бэйдоу одобрительно хмыкает и начинает толкаться немного быстрее, с удовольствием садиста сжимая мягкую покрасневшую кожу ее задницы, на которой позже останутся яркие фиолетовые следы.       Нингуан извивается на простынях, беспомощно постанывая в подушку. Ей до сих пор немного больно, но пальцы капитана на ее клиторе заглушают неприятные ощущения, позволяя ей расслабиться, отдаваясь Бэйдоу целиком.       Нингуан думает, что это очень странно — чувствовать ритмичные толчки в себе там. Это не похоже на то, что они обычно практикуют с Бэйдоу. Возможно, стоило попробовать такой секс раньше, потому что Нингуан начинает ощущать легкое покалывание внизу живота и плавное наступление оргазма.       Бэйдоу гортанно стонет в ее шею, покусывая под ключицей, целуя подбородок, висок, за ухом, и Нингуан чувствует себя влюбленной девственницей, смущаясь и краснея, как в первый раз.       Капитан.       Капитан...       Капитан Бэйдоу...       Нингуан сдавленно стонет, цепляясь за ускользающий здравый смысл. Но она оказывается слабее — оргазм обрушивается с новой силой, заставляя ее вскрикнуть, зажмурившись, чтобы не видеть насмешливого и, как бы Бэйдоу не старалась, пропитанного нежностью взгляда.       Бэйдоу продолжает медленно толкаться в нее, помогая справиться с мощным оргазмом, от которого у нее судорожно дрожат ноги. Страпон выскальзывает с тихим хлюпом. Бэйдоу снимает ремни и откидывает их куда-то в сторону, обессиленно рухнув в постель рядом с Нингуан, прикрывшей от усталости глаза.       — Хорошая девочка, — протягивает Бэйдоу, целуя Нингуан в висок и прижимая к себе. Нингуан может лишь глухо буркнуть что-то про «назойливого пирата», уткнувшись носом между ее грудей.       Ведь все-таки...       Только капитану Бэйдоу положено видеть Волю Небес такой.