Ты виноват

      Знаете, меня всегда привлекали люди, но не в том плане, в каком вы подумали. Нет, меня привлекает именно то, как ради того чтобы сохранить ценность своей глупой никчёмной жизни, они готовы на всё, абсолютно всё. Они готовы так склониться и унизиться перед тобой, что и не скажешь, что этот человек был когда-то знаменитостью. Люди чем-то похожи на стадо животных, пока они имеют свою стаю—они сильны, но стоит им потерять всё, что имели до этого, как тут же становятся ничем. Они просто поджимают концы хвостов и подчиняются более сильным, пытаясь им угодить в любых прихвостнях. Мерзко не правда ли? Тебе не мерзко от себя, Эо? Даже сейчас когда ты мог снова придумать гениальную ложь, чтобы выкрутиться сухим из воды, ты подчиняешься тем, кто более сильный тебя. Ты можешь отрицать этот факт, считать меня слабаком спрятавшимся за юбкой дамы, можешь считать последним ублюдком, но ты не изменишь тот факт, что ты слаб, слаб как никогда. Видомния не плохо так выкачала из тебя сил, не правда ли? Оу, я знаю, знаю, что у тебя ещё предостаточно сил для того чтобы покинуть это треклятое место. Вот только загвостка в том, что это самое ненавистное тебе место вновь поглощает силу искры, ты вновь беспомощен. В этот раз к тебе никто не придет на помощь, ни Сан-Фран, ни Ашра, ни те же чёртовы главы гильдий. Ты полностью в моей власти. Я не люблю быть антагонистом, но иногда приходится менять свои ценности морали ради таких никчёмных существ—как ты. Ты пытаешься хоть как-то уйти от своей участи, но у тебя это выходит тщетно. Я вновь тебя подтягиваю к себе за ногу, я уже даже пожалел, что не взял с собой кандалы или хотя бы верёвки. Ты каждый раз пытаешься сбежать от соития, не понимая того что тебе же не сбежать от участи. Ты сдерживаешься чтобы не пустить скудную слезу отчаяния в то время, как я оставляю кровавые, словно розы, следы от засосов и зубов на твоей бледной коже. За пребывания тут ты растерял свой загорелый оттенок, сейчас твоя кожа сравнима с кожей какого-то смазливого аристократа или же ещё тёплого трупа, это и грустно и весело. На бледной коже будут отчётливо видны следы от укусов, что завтра утром расцветут во всей красе приобретая оттенки темного фиолетового и синего подобно цветам в полях, которые можно встретить в некоторых мирах. К сожалению ты никогда не увидишь красоты настоящих цветов, а не те, что постоянно распускаются у тебя живописными пятнами на шее, на плечах, ключицах. Ты больше не сможешь увидеть яркого солнца, не сможешь услышать пения птиц, ведь ты навечно тут. Пока не иссякнет твоя искра. Ты будешь тут страдать снова и снова. Ты слабо бьёшь меня руками по спине и груди, пытаясь повлиять на исход событий, но как бы ты ни старался я всё равно остаюсь сильнее. Стягивая твои поножи, а после и робу, что была на два размера больше тебя, я затыкаю тебя грубым поцелуем. Твои жалкие крики о том какой я ужасный и про то как ты меня убьёшь как только выберешься начинают действовать мне на нервы. Подняв тебя за бёдра в высь я направился в сторону твоей "кровати" если её так можно назвать. Твоя камера сейчас напоминала самую обычную, ничем непримечательную, но не волнуйся скоро ты переедешь в новую, это лишь вопрос времени. О поверь, в новой-старой обители тебе понравится, ты будешь чувствовать себя как дома, разве это не прекрасно? Я уверен ты соскучился по своей камере. Ты начинаешь терять сознание от столь долго и продолжительного поцелуя из-за чего мне приходится оторваться от твоих жалких губ, что разбиты в кровь. Пока ты пытаешься восстановить дыхание и прийти в более и менее нормальное состояние, я кидаю тебя на твою койку, тем самым выбивая из тебя протяжный вскрик боли. Как бы вненазначай, но твоё тело даёт слабину и у тебя на глазах наворачиваются слёзы боли, тоски и обиды. Ты скручиваешься в позу эмбриона, пытаясь заглушить ноющую боль в животе, ведь именно им ты и ударился когда я тебя кинул. Какая жалость, но это никак не влияет на меня. Ни тихие всхлипы, ни крупицы на твоих лживых зелёных глазах, ни ты сам. Ты опустился в моих глазах, Эбардо. Спустя недолгое время поток слёз и тихих рыданий утих, сейчас от них остались лишь еле-различимые хрипы и молитвы, молитвы того чтобы это всё прекратилось. Но как бы ты ни молился, как бы не просил твоего "друга" об помощи, он тебе не поможет. Ты ему больше не интересен. Я делаю шаги в твою сторону, что отдаются тупым звуком в тихом помещении от того ты дёргаешься и забиваешься в угол твоей кровати. Ты с испугом смотришь на меня, но мне всё равно на твои умоляющие глаза так же, как и тебе было когда-то на меня. Приблизившись к тебе я с силой раздвигаю твои ноги, что в плоть до кончиков пальцев покрыты шрамами разного размера и формы. Это всё наши с тобой игры и пережитки прошлого. Некоторые из них ещё не зажили, красуясь яркими оттенками, а некоторые уже начали выцветать. Да они портят твою кожу, весь твой вид, но ты заслужил этого, за всё содеянное. У тебя начинает новая паническая атака при виде меня в столь близком для тебя контакте, ты вновь начинаешь захлебываться в своих же слезах. Твой рот застыл в немом крике, а дыхание, как и твоё сердце, участило свой ход. Не церемонясь с твоим припадком, я ударяю тебя по голове, тем самым вывожу из стадии психического расстройства. У тебя сейчас кружится голова, словно от контузии, что идёт мне на руку. Я пропихиваю в тебя три своих пальца, начиная играться с твоим языком, прокручивая, сжимая его. Ты приходишь в чувства слишком поздно, когда смазка пальцев уже закончена. Из твоего рта с глухим звуком выходят пальцы, утягивая за собой небольшой мостик из слюны, что тут же обрывается. Ты с новой волной испуга и неверия смотришь то на меня, то на мои пальцы. Проходит всего секунда, как ты тут же начинаешь брыкаться, пытаясь отбиться от меня. От тебя я вновь слышу глупый, но столь громкий лепет об том чтобы я остановился, но я тебя не слышу. Подставляя один палец к твоему проходу, я тут же его проталкиваю во внутрь, заставляя тебя задохнуться в своих же криках. В тебе так узко, просто до ужаса. Проталкиваясь дальше какое-то время, я засовываю новую фалангу пальца, ведь мне надоело, а как ты помнишь я не очень-то и терпелив на твой счёт. Из тебя выходят новые вскрики, ты, закусив свою руку, пытаешься заглушить столь постыдные стоны, что так и норовились вырваться из тебя. Твой взгляд размывают резко подступившие холодные крупицы слёз. Как только я почувствовал, что пальцы стали двигаться легче, всунул в тебя последний третий палец, уже разрабатывая во всю задний вход для соития. Спустя какое-то время я вынимаю из твоего нутра свои пальцы, тем самым обнадеживая тебя на конец развития нашего шоу. Ты начинаешь втягивать в себя воздух, тем самым успокаивая себя и приводя в чувства, но это ненадолго. Спустя минуту я резко вхожу в тебя, выбивая из тебя новую порцию болезненных вскриков. Ты до побледнения костяшек хватаешься за холодную поверхность твоего лежалова, а я же начинаю тебя жестко вдалбливать в эту неровную поверхность, что раздирает тебе живот. Ты громко стонешь подо мной, ведь сдерживаться уже не можешь. На твоём лице всё без умолку идут слёзы, что смешиваются со следами крови от твоей разбитой губы. Так как мне было скучно просто так трахать тебя, я решил начать оставлять всё новые багровые следы на твоём теле, иногда даже позволяя себе слабость в виде вылизывания кровавых следов от зубов. Постепенно ты начинаешь уходит в забвения, в мир состоящий из наслаждения и удовлетворения. Ты ничем не отличаешься от течной суки, которая сначала будет ломаться, а после же стонать под кабелем. Ты мог бороться до конца, но ты выбрал другой путь, как тебе не стыдно Эо? Раньше ты был гарантом, алмазом в Поэне, а сейчас ты скатился. Тебе больше никто не доверяет, никто не поможет, никто не переживает за тебя. Всем всё равно на тебя. Ты здесь больше никто. Поменяв угол позы твоей, я начинаю быстрее вдалбливаться в тебя, а после и вообще перехожу на бешеный ритм. Твои глаза закатываются от этих действий, я убираю маленький след от слюны с твоего подбородка, что как бы ненароком потекла у тебя. Ты сейчас до ужаса слаб и мерзок. Ты просто ничтожество Эо и ты сам это прекрасно знаешь. Подходя к кульминации нашего соития я кончаю в тебя, после чего выхожу из твоего окровавленного нутра. Из раздолбанной твоей дырочки начинает вытекать моя же сперма смешанная с твоей кровью. Ты не на что не реагируешь ведь, ты выдохся. Ещё раз окинув взглядом сие картину, я разворачиваюсь, после чего привожу себя в порядок, а после ухожу прочь из твоей камеры, закрывая её на замок. Твоя обитель вновь покрылась в темноту, а ты вновь издаешь жалкие подобия на всхлипы. Ты вновь начинаешь себя винить об содеянном, но уже поздно. Ничего не вернуть.