Демоны Трэвиса Хэкетта

Трэвис продирался сквозь чащу, едва разбирая дорогу. Сейчас лес казался ещё более зловещим, чем обычно, хотя за годы охоты Хэкетт уже привык к его опасностям. Он усиленно прислушивался, пытаясь понять, куда идти. Вокруг раздавались обычные звуки ночного леса: шорохи, скрип деревьев, шум ветра в кронах. Воздух был прохладный, отчего Трэвис плотнее запахнул полицейскую куртку на груди. Подумав, он перезарядил двустволку обычными патронами, ведь ему совсем не хотелось убить кого-то из племянников. Он здорово рисковал и понимал это, но выбирать не приходилось. Внезапно, совсем рядом послышалась возня и сдавленный вскрик. Трэвис бросился на звук, крепче перехватив ружье. В голове билась страшная мысль, что это Рейчел. Это ведь вполне могла быть она. Он сжал зубы и ускорил шаг. Усилием воли заставил себя подавить панику. Сейчас нужен ясный ум и твердая рука. Но все его самообладание разрушилось в тот миг, когда он услышал крик. Ее крик. Пара секунд, и перед ним открылась картина, которую он запомнил до конца своих дней. Залитая лунным светом трава, лоснящаяся шкура зубастой твари, что, склонившись к земле, рвала свою жертву. И волосы, поблескивающие знакомыми рубиновыми бликами в свете луны. Заслышав его появление, оборотень поднял голову и издал громкий рев. Впоследствии Трэвис сам не помнил, как в долю секунды вскинул ружье и, почти не целясь, выстрелил. Это был глупый поступок, сложно сказать, на что он надеялся. Хотя бы просто отвлечь тварь на себя... Но, на удивление, выстрел оказался точным и снёс чудовищу половину головы. Недостаточно, чтобы убить, эти твари могли регенерировать какую угодно рану. Но достаточно, чтобы оборотень, тихо скуля, отполз куда-то вглубь леса. На ватных ногах, едва ли не теряя сознание от ужаса, Трэвис бросился к маленькой фигурке, лежащей в луже крови. Ружье выпало из дрожащих пальцев. Он чувствовал, как из глаз катились горячие слезы, чего не случалось с ним долгие годы. Сейчас он просто не мог сдерживать их, хрипло хватая воздух. Впервые в жизни он молился всем богам, чтобы она была жива. Только бы была жива, а там волчья кровь сделает свое дело. - Рейчел! - голос безнадежно срывался. Опустившись на колени, он дрожащей рукой пытался нащупать пульс на шее, точнее, на целой ее стороне. Правая сторона была исполосована острыми клыками, кровь из жуткой раны текла и заливала его руки. Черт, почему не прощупывается... Нет, все в порядке, живая. Живая. Волна облегчения прошлась леденящей пульсацией от головы до кончиков пальцев. Ноги предательски подкосились, и Трэвис бессильно упал прямо на землю. Он нащупал холодную, мокрую от крови ладошку, и сжал в руке. Тонкие пальцы слабо шевельнулись. - Рейчел... - он не узнал свой голос. Пушистые ресницы дрогнули. Она что-то тихо прохрипела, захлебываясь от поступающей крови, но Трэвис не разобрал слов, и просто прижал ее к груди, сильно и осторожно. Он так ненавидел себя в этот миг. Не защитил. Облажался. Никчёмный дурак. - Трэвис... От ее шёпота сердце больно сжалось. Такая испуганная и беззащитная, она не должна была пережить весь этот ужас. В тот миг Трэвис Хэкетт твердо решил, что положит жизнь ради этой девушки. В лепешку расшибется, но снимет с нее проклятье. Костьми ляжет, но вернет улыбку на ее лицо. Отдаст все, что у него есть, ради одного взгляда теплых глаз. Пусть они все думают, что хотят. Пусть смеются над ним, сколько влезет. Пока Рейчел нуждается в нем, он будет рядом. Потому что... - Я люблю тебя, - закрыв глаза, шептал он, покрывая поцелуями ее лицо и виски, не замечая железного привкуса крови на губах. Она слышала. Слышала и тихо плакала, изо всех сил вцепившись в рукав полицейской куртки, как в спасательный круг. *** Он отвез ее домой. О том, чтобы вернуться к охоте, и речи не было. Трэвис укутал Рейчел в свою куртку и, бережно поддерживая, отвёл в машину. Страшные раны потихоньку затягивались, и девушка заметно оживилась, отливая желтизной в глубине глаз. До рассвета оставалось меньше часа, поэтому превратиться она не успевала, насчёт этого шериф не переживал. Всю дорогу до дома она поглядывала на него, стараясь делать вид, что смотрит на дорогу. Трэвис крепко держался за руль, внимательно глядя по сторонам. Не хватало, чтобы под колеса кинулся кто-то из оборотней. - Мы разве не в лагерь? - раздался тихий голос. Он только сейчас понял, что даже не сообщил ей, куда они едут. - Домой, - коротко ответил он, на секунду поворачивая лицо в ее сторону. Она удивлённо посмотрела в ответ, но ничего не сказала. Остаток пути девушка нервно всматривалась в черноту леса, перебирая пальцами жёсткую ткань куртки. Сейчас, когда Рейчел была рядом, Трэвис снова чувствовал необъяснимое спокойствие. На расстоянии вытянутой руки ему проще будет закрыть ее собой. - А где Бастиан? - вдруг вспомнила она, подскочив на месте. - Не волнуйся, он остался в клинике. Заберём его днём. Когда машина припарковалась у дома, Трэвис тихо спросил: - Идти сможешь? - Да, думаю да. Он поспешил покинуть салон, чтобы обойти машину и помочь ей выйти. Как он и предполагал, ее раны уже затянулись, а походка стала бодрой, пружинящей. Определенно, волчья кровь способна творить чудеса. Первым делом, Трэвис наполнил ванну горячей водой и посадил туда Рейчел. Он не стал оставлять ее одну, а вместо этого присел рядом с краем ванны, хорошенько намылил мочалку и начал методично отмывать подсохшие кровавые разводы с ее кожи. Она не протестовала, просто молча смотрела, будто боялась что стоит отвести взгляд, как он исчезнет. Наконец, шериф удовлетворенно кивнул головой и вытащил пробку. Окрасившаяся в алый цвет вода, смешанная с мыльной пеной, начала убывать. Он протянул руку, помогая девушке подняться. Стоя перед ним, полностью обнаженная, она покраснела от смущения и была совершенно прекрасна. Трэвис на несколько мгновений засмотрелся на капли, сбегающие по ее бедрам. Демоны внутри жадно потянулись, желая ее. Но сейчас он не мог дать им волю. Вместо этого он сказал: - Какая ты красивая... Но тут его взгляд привлекли свежие, едва зажившие, тонкие рубцы на ее левом бедре, выше колена. Рейчел отвела взгляд и попыталась прикрыть то место рукой, будто стыдилась их, свидетельств своей слабости. Трэвис тяжело вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. И тихо спросил: - Что это? Он прекрасно знал ответ. Он и раньше замечал тоненькие шрамы, змейками пролегавшие по ее бедрам, но никогда не спрашивал. Просто не знал, как. Да и не считал, что вправе задавать такие вопросы. - Мне было плохо, - ее голос надломился. Взяв себя в руки, шериф решил не развивать эту тему сейчас, понимая, что момент неподходящий. Вместо этого он бесстрастно ополоснул девушку из душа, обтер насухо пушистым полотенцем и облачил в свою футболку, которую она раньше любила носить. Затем подхватил на руки и отнес в спальню, запоздало подумав, что давненько не протирал здесь пыль, предпочитая проводить вечера в гостиной, где воспоминания не так преследовали его. Трэвис аккуратно положил Рейчел на кровать, снял ремень и лег рядом с ней, притянув к себе и накрыв обоих одеялом. Девушка с готовностью уткнулась носом в его шею, но он лёгким касанием руки поднял ее подбородок и поцеловал, вложив в этот поцелуй всю нежность, на которую был способен. В карих глазах блеснули слезы. Похоже, она начала отходить от шока, а может волчья сущность отступила под натиском рассвета, но так или иначе ее начала бить дрожь. - Трэвис, кто это был? - Рейч... - он впервые назвал ее неполным именем, будто хотел обозначить, что теперь между ними все будет по-другому, - это все очень сложно... - Расскажи мне. Держа Рейчел в своих объятиях, Трэвис кратко рассказал ей все, что знал сам, а также показал видео с обращением Макса, дотянувшись до планшета, лежащего на тумбочке у кровати. Он колебался, стоит ли ей видеть такое, но все же решил, что она должна понимать, как проходит процесс. В конце концов, предупрежден - значит вооружен. Однако, когда при виде крови и ошметков плоти, разлетевшихся по тюремным стенам, в глазах Рейчел отразился самый настоящий ужас, Трэвис засомневался в своем решении. - Я тоже превращусь... так? - она вся напряглась, как вытянутая струна. - Нет, сегодня нет, - он поднес ее руку к своей щеке, оставив невесомый поцелуй на запястье, - сейчас наверно уже рассвело, ты не успела. - А потом? - Потом... да. Ты обратишься в следующее полнолуние, - он попытался сообщить это как можно мягче. - Что? Нет... нет, нет, нет, - она беспокойно вскочила на кровати, хватаясь за голову, - мне нельзя превращаться. - Тебе не нужно бояться. Это не смертельно. Я приложу все усилия, чтобы избавить тебя... вас всех от проклятия в следующее полнолуние, я обещаю. А если... охота будет неудачной, то наутро ты вновь станешь собой, - Трэвиса охватило смутное беспокойство от ее бурной реакции. - Ты не понимаешь... не понимаешь, - повторяла она, как в бреду - вдруг это опасно... - С тобой все будет хорошо, - Трэвис тоже сел в кровати и успокаивающе поглаживал ее плечи, пытаясь поймать взгляд. Одеяло сползло ниже, и от наметанного глаза полицейского не укрылось то, как девушка держалась обеими руками за живот. Безумная догадка пронзила голову раскаленным прутом. - Рейч? - он не в силах был сказать это вслух. - Вдруг это навредит ребенку, - сквозь рыдания сказала она, - нашему ребенку. На мгновение Трэвису показалось, что он грохнется в обморок. Кровь громко зашумела в ушах, перекрывая оглушительный стук сердца, на лбу выступила испарина. Дышать стало трудно, и он с шумом втянул воздух. Когда первая волна шока прошла, к горлу подкатил горячий ком. Трэвис порывисто притянул рыдающую Рейчел, пряча в своих объятиях. И держал до тех пор, пока она не начала успокаиваться. - Я собиралась сказать, - всхлип, - но была так зла на тебя. Я узнала уже после возвращения в лагерь. Еле удалось уговорить медсестру Келли не рассказывать никому. Трэвис слушал ее краем уха, будто сквозь слой ваты, машинально растирая ее руки своими. Ребенок... Эта новость привела его одновременно в восторг и ужас. Тысячи мыслей роились в голове, как одуревшие от жары мухи. Как он мог быть так неосторожен, старый дурак. В его возрасте совершить такую оплошность... Рейчел слишком молода для всего этого - для него, для детей. К тому же ее психологическое состояние явно требует внимания. С ума сойти, они ведь знакомы месяц... Непростительная беспечность. Но он всегда так мечтал о своих детях... Всю жизнь откладывал это в долгий ящик, нянчил племянников и, пожалуй, заодно всех остальных членов своей семьи. Все ради семьи, ничего ради себя. И вот сейчас такой шанс исполнить свою мечту... Первая волна мыслей сменилась липким ужасом. Рейчел укушена... И предотвратить ее превращение в следующее полнолуние не представляется возможным... Беременных оборотней ещё не было, а значит невозможно предугадать, как это скажется на ребенке. Физически процесс обращения выглядит как разрывание тела на куски. Но ребенок тоже часть ее тела... Трэвис до крови прикусил щеку изнутри. Вот так за десять минут он все обрёл и, возможно, все потерял. За что судьба так его ненавидит? Он никогда не был ее любимчиком (какое совпадение) и не получал от нее подарков, даже на день рождения. Но это уже перебор. Мало боли и лишений, теперь эта сука решила поиздеваться над ним особенно изощрённо. Шериф тряхнул головой, будто пытаясь выбросить из нее все мысли, иначе он просто сошел бы с ума. Сейчас не время упиваться своим горем, ведь рядом был человек, о котором ему нужно позаботиться. И не потому, что он должен, а потому что хочет. Он перевел ласковый взгляд на Рейчел. - Рейч, пожалуйста, выслушай меня, - он провел рукой по щеке девушки, подозрительно часто моргая, - Я знаю, что если подойти здраво, то я совсем не пара тебе. Ты молода, умопомрачительно прекрасна, и все возможности мира открыты для тебя. Но, я люблю тебя и обещаю оберегать тебя и быть рядом. Ровно столько, сколько ты этого захочешь. Он опустил руку и прижал ладонь к животу девушки, нежно, почти невесомо. - Когда ты сказала, что ты... что у нас будет ребенок, ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. И, если ты хочешь... я буду рад, если ты останешься здесь, со мной. Что касается обращения, не переживай, все будет хорошо, это не навредит ребенку. Мы уже сталкивались с таким, - к концу речи он начал слегка заикаться от волнения. Он соврал. И ненавидел себя за эту ложь. Но, до следующего полнолуния был целый месяц. И он хотел, чтобы этот месяц она провела спокойно, не сходя с ума от страха за их нерожденное дитя. Рейчел улыбалась, слушая его. По ее щекам текли слезы, но теперь это были слезы счастья.