***
Всё пошло по наклонной, когда он всё же решился. Санджи думал, что его жизнь и так уже зашла в тупик без шанса вернуться на прямую дорогу, но стало ещё хуже. Голос Зоро в голове смеётся: "Я же говорил". Через несколько дней после разговора с мечником Санджи пришёл в бар и рассказал о своих намерениях присоединиться к группировке. Луффи молчал. Он сверлил Санджи чёрными глазами, пока остальные ждали от него реакции и тихо шушукались между собой. Обычно располагающая атмосфера в баре сменилась напряжением, которое заполняло собой прокуренные лёгкие, мешая дышать. В спину, обтянутую заношенным костюмом, упёрся знакомый тяжёлый взгляд, но его хозяин тоже ничего не спешил говорить, и Санджи был благодарен ему хотя бы за это. - Луффи, может скажешь уже что-нибудь? - не выдержал блондин, но Монки продолжил играть на нервах. Повар уже начал сомневаться в том, что вообще что-то говорил ему; что осмелился высказать своё желание. Санджи не думал, что перспектива быть отвергнутым этим человеком настолько сильно будет пугать его. Сейчас Монки не был похож на озорного ребёнка; впервые блондин хотел избежать его взгляда. - Санджи, - сказал наконец брюнет, и повар едва заметно вздрогнул от его тона, - это не игра. Блондин закатил глаза, вспоминая последний диалог с наёмником. Наверное, эти двое понимают друг друга чуть больше, чем можно было предположить. - Я знаю, я просто хочу... - "А чего я собственно хочу?" - мелькает мысль в голове. Санджи давно перестал чего-то хотеть. Детские мечты канули в лету, а взрослые - затерялись среди серых многоэтажек, растоптанные и умирающие в безлюдном переулке. Возможно, широкая улыбка Луффи, шумный бар и его завсегдатаи стали первым его желанием за последние несколько долгих лет, возвращая его к жизни, - вступить к вам, - пожимает плечами, словно это был самый весомый аргумент, который только можно было сказать сейчас. - Понятно. - Эй, Луффи, - сказал Зоро за спиной, наблюдавший всё это время исподлобья и не смевший сказать ни слова, - ты же не будешь... - Нами, принеси какой-нибудь заказ, - Луффи перебил мечника. По нему было видно, что он никого не собирается слушать. Пока рыжеволосая искала в кабинете Брука нужные бумаги, Санджи думал над тем, к какому исходу он себя только что подтолкнул. Это могла быть как счастливая история о славных деньках в весёлой группировке, так и грустный конец, не успевшей начаться сказки. Сомнения одолели блондинистую голову и хотели превратить всё это в шутку. Сказать: "Я вас разыграл, вот это вы доверчивые, ребят!". А потом закурить и больше никогда сюда не возвращаться. Но он хотел сюда вернуться. Здесь ему рады - по крайней мере он хочет в это верить. А ещё здесь Зоро, с которым ему хочется побыть чуть больше, чем пара месяцев. Потому повар стоит на месте, ожидая своего приговора. Нами возвращается через несколько минут, держа в руках тонкую папку. Она передаёт её Луффи с лицом, выражающим высшую степень неодобрения, и уходит подальше в глубь бара. Туда, где она сможет высказать Робин всё своё негодование и не будет услышана. - Твоё первое дело, - Монки даже не смотрит на содержимое папки, протягивая её повару и продолжая сверлить бездонными глазами. - Я всё сделаю, как надо. - Ага, - это был первый неверный шаг, который привёл Санджи к красным разводам на руках и дрожащим от ужаса пальцам. Нет... Первый шаг был сделан ещё задолго до этого, в том несчастном переулке, когда он не сбежал, поджав хвост, как нормальный человек, при виде трупа. Когда стал зависим от тёплых рук убийцы и нашёл свет в компании наёмников. Телефон в сотый раз высвечивал "моримо" большими буквами и в сотый раз раздражал своей мелодий. Он одиноко вибрировал на поверхности стола, стараясь докричаться до хозяина, но был жестоко отвергнут его безразличием. Санджи вглядывался в бумаги, предоставленные Луффи, и ни как не мог запомнить нужную информацию. Чёрные буквы с трудом складывались в слова. Предложения приходилось перечитывать по несколько раз, потому что мысли не давали сосредоточиться. Санджи пытался сложить один плюс один, вникнуть в информацию, которая проще некуда, но выходило из рук вон плохо. На пол полетела уже вторая пачка сигарет. Его первой целью была девушка, работающая медсестрой в городской больнице. Само это словосочетание "первая цель" вызывало тяжесть в груди и неприятное жжение в горле, словно одна только мысль о нём сжигала все внутренности, разрывая на куски плоть. Девушка смотрела с фотки тусклыми глазами с отпечатавшейся в них горечью от прожитой жизни. Санджи сравнивал её с собой. Блондин долго думал над тем, почему из всего гнилья, обитающего на улице, ему выпал именно этот человек. Самая простая женщина, с самой обычной жизнью, она не сделала ничего из того, за что могла бы так поплатиться. Просто оказалась не там и не в то время. И все размышления приводили к тому, что Нами выбрала это дело специально: надеялась на то, что повар не сможет решиться на этот шаг. Но слова уже произнесены вслух, Луффи дал добро, а холодный ствол пистолета не даёт отвести от себя нахмуренный взгляд, лёжя на пыльной поверхности стола.***
Санджи равнодушно сбрасывает очередной входящий звонок, выключает питание на телефоне и кладёт его в карман пальто. Парень вдыхает через нос прохладный воздух, разглядывая здание перед собой. Многоквартирный дом приветствует его горящими квадратами окон, ещё не подозревая, что один из его жильцов больше не вернётся в тёплую квартиру. Повар ждёт чуть меньше десяти минут, когда из подъезда выбегает невысокая девушка, на ходу застёгивая куртку. Она устремляется вглубь дворов, огибая поздних прохожих, и отчаянно пытается до кого-то дозвониться. Но автоответчик говорит: "Абонент недоступен", - и медсестра ускоряет шаг. Каштановые волосы, собранные в неаккуратный пучок, забавно подпрыгивают при ходьбе. Санджи следует за ней, даже не пытаясь сделать вид, что он простой прохожий. Глаза в упор смотрят на узкую спину девушки, почти прожигая её насквозь. Блондину страшно, но он не переживает; он знает, что медсестра сейчас не может думать ни о чём, кроме мужа, который пару минут назад был доставлен в реанимацию его, Санджи, стараниями. В голове сердце отдаёт громким "тук-тук-тук". Она выбегает в парк, тот самый, где любит читать книги летними деньками, и Санджи окликает её, натягивая лёгкую улыбку. Вежливо спрашивает: - У вас что-то стряслось, миледи? Вы выглядите очень взволнованной. - Н-нет... Простите, я спешу, - девушка незаинтересованно оглядывает повара с головы до ног и разворачивается, чтобы уйти. Но замирает на месте, когда незнакомый ей человек продолжает говорить. - Ваш муж в порядке, - Санджи сглатывает вязкую слюну, - в относительном, его жизни ничего не грозит... - Кто Вы такой? - голос срывается, но она старается не подавать виду на начинающуюся истерику. Санджи сбивается с мысли из-за этого вопроса и ничего не отвечает. Почему-то в голове всплывает почти такой же вопрос, произнесённый шёпотом прямо на ухо, и невыносимо хочется увидеть говорившего. Всё это время повар старательно избегал мечника, чтобы не сдаться под напором его низкого голоса и тёплых рук и не повернуть назад. Было непросто играть в прятки с наёмником, тем более, когда этот самый наёмник сталкерил каждый твой шаг на протяжении нескольких месяцев и знал каждый полюбившийся блондину маршрут. В конечном итоге Санджи пришлось приноровиться, и он почти не пересекался с мечником, но легче от этого совсем не становилось. Санджи готовился к этому делу чуть больше недели. Он каждый день перепроверял вверенную ему информацию о медсестре, которую, как оказалось, добыла Робин. Советовался с Усоппом и Бруком, как было бы лучше действовать, если что-то пойдёт не так. Изредка отвлекался на безобидные игры с Чоппером, которые становились глотком свежего воздуха, и всё так же не мог больше видеть в Луффи наивного ребёнка. Нами смотрела с нескрываемым волнением, заставляя сердце болезненно сжиматься. Где это видано, чтобы он заставлял прекрасную девушку испытывать такое пугающее чувство? В этом году Санджи многое увидил, сделал и почувствовал впервые. Пистолет холодит кожу сквозь ткань рубашки и не позволяет сдать назад. - Что это всё значит? - медсестра не выдерживает затянувшегося молчания и смотрит на блондина гневно, готовая постоять за себя и за мужа. А у самой предательские слёзы в уголках глаз, - откуда вы знаете, что случилось с моим мужем? Это ведь они, да? Они всё подстроили!.. Санджи был бы рад сказать, что нет, что никто ничего не подстроил, что это всего лишь шутка забавы ради. Несмешной пранк, чтобы увидеть реакцию бедной женщины, испугавшейся за жизнь любимого человека. Но реальность жестока, а Санджи не помнит, когда в последний раз устраивал для кого-то подобные сюрпризы. Смотреть на взволнованное лицо медсестры и её подрагивающие губы было сродни пытке. Она любила сидеть в этом парке, потому что здесь тихо. Природа окружала сознание тёплыми объятиями и дарила покой, прятала от людской суеты. Поэтому уставшая медсестра сбегала сюда, придумывая для побега причины. Санджи думает, что такая вещь, как пистолет, совсем не вписывается в местный декор, и про себя усмехается своим глупым мыслям. Он достаёт пистолет под испуганный взгляд девушки и начинает отсчёт. Раз. Поднимает оружие и наводит дуло прямо на медсестру. Первое, что он видит, - её глаза, которые уже не сдерживают слёзы. Губы предательски дрожат, она сжимает края куртки замёрзшими пальцами. Два. Она не кричит и не пытается сбежать. Возможно, ей страшно настолько, что она не может сделать и шагу. Страх мог сковать её тело и сжать горло крепкой хваткой. А может, она поняла, что ей уже не спастись? Бессмысленно просить о спасении, когда твоё имя внесено в список смертников. Санджи убирает пистолет с предохранителя. Три. Руки трясутся, не давая нормально прицелиться. Усопп говорил стрелять в голову, чтобы наверняка и безболезненно. Усопп много чего говорил, но Санджи не может вспомнить ни слова. Сейчас в голове нет ни одной мысли, которая помогла бы успокоиться. Парень смотрит перед собой и ужасно хочет зажмуриться, чтобы промахнуться; чтобы девушка сбежала прочь. Последнее прочно закрепляется в сознании и горит яркой надписью о том, что он мог бы попробовать. Руки резко опускаются вниз, и девушка падает следом, упирается ладонями в землю, беззвучно плача. - Я бы мог помочь Вам... Выстрел с глушителем обрывает жалкую попытку Санджи спасти девушку. Она падает на землю тихо, словно в замедленной съёмке, без единого звука. Замёрзшая листва под ней жалостливо хрустит и начинает тонуть в тёплом алом. Санджи выбрасывает пистолет куда-то в сторону и кидается к ней, смотрит, как по тонкой куртке медленно расползается пятно крови, и переворачивает на спину. На её лице непонимание, в глазах скорбь, а в груди сквозная дырка. Санджи дёргано зажимает рану голыми руками, прекрасно понимая, что ничего уже не сможет сделать. - Я знала, что ты не сможешь спустить курок, поэтому отправилась за тобой, - глубокий голос, который Санджи узнал бы из тысячи похожих, звучит за спиной. - Робин-чан... Робин выходит на свет из тени парка тихой походкой убийцы, и на этот раз на её лице нет и намёка на полуулыбку-ухмылку. Вокруг неё витает холодная тёмная аура, а в красивых тонких пальцах лежит пистолет - точь-в-точь как у Санджи. - Прости, но приказы капитана нужно исполнять, - она протягивает оружие, заглядывая глазами-омутами в глаза Санджи, и терпеливо ждёт, когда он возьмёт его в дрожащие руки, - я попала в лёгкое. Она в любом случае не жилец.***
Санджи не помнил, как добрался до своей квартиры. Он ввалился в неё, неуклюже пытаясь снять с себя грязную одежду - думая над тем, что всё сожжёт к чертям, - и залез под холодный душ в надежде, что это хоть немного поможет унять дрожь в руках. Вода на миг окрасилась в красный, и стало только хуже. Накинув на мокрое тело первую попавшуюся одежду, которая неприятно липла к коже, блондин на негнущихся ногах дошёл до кровати. Он рухнул на неё, не в силах даже укрыться одеялом, и долго всматривался в темноту комнаты. Ему мерещилось, что из угла на него смотрят немигающие бледно-голубые глаза, которые больше никогда не прольют ни одной слезинки. Уснуть получилось только под утро, когда солнце едва-едва заглянуло в окна квартиры. Но и во сне не было покоя. Мозг, решив добить Санджи окончательно, не подкинул ему ярких и светлых картинок. Он из раза в раз прокручивал всё произошедшее ночью, словно цикл в программе, которому не прописали условие для его завершения. И чтобы Санджи не пытался предпринять, какой бы выход из ситуации он не придумывал, исход оставался один - он не способен спасти девушку. Прекрасные синие глаза Робин с каждым разом становятся всё ярче, светятся неоном и лезут прямо под кожу. Ближе к полудню сны становятся чёрно-белыми, и только кровь на руках и глаза черноволосой сохраняют краски. Санджи просыпается вечером от настойчивого стука в дверь. Голова раскалывается от ударов по деревянной поверхности, а в горле сухость, которую кажется ничем не унять. Пролежав ещё минут пять, парень собирается с силами и идёт к входной двери. Смотрит в глазок, беззвучно взвывает и утыкается лицом в ладони. Он не готов сейчас видеть мечника. - Бровастый, я же слышу, что ты там, - Зоро говорит спокойно, что никак не вяжется с его попытками вломиться в квартиру, - Робин мне всё рассказала. Санджи продолжает молчать. Он не знает, что с ним будет, если он всё же откроет эту дверь. Сейчас парень чувствует себя так, словно стоит на краю крыши, одно неверное движение, и он разобьётся. - Эй, завитушка... Санджи, она бы в любом случае не смогла выжить. Мало кому удаётся избежать смерти, если за их головами устроили охоту. Если бы это не сделали мы, то кто-то другой точно. - Но я смог выжить... - приглушённо доносится из-за двери, - почему я смог выжить, а она нет? Чем я лучше, маримо? Зоро что-то говорит. Так же, едва слышно, и Санджи всё же решается открыть разделяющую их дверь. Он ожидал увидеть на лице наёмника его обычную эмоцию - безразличие. Но когда блондин поднял взгляд, он увидел целую палитру невиданных ранее эмоций у мечника. - Почему ты так смотришь?.. - не понимая, спрашивает повар. Зоро не даёт блондину договорить: он обнимает его, сжимая до боли. А Санджи не шевелится и не пытается обнять его в ответ. Он всё-таки не смог устоять на краю; разбился.***
Совсем недавно началась весна. Погода всё ещё паршивая, но синоптики на днях обещали потепление. - Уверен, что не хочешь остаться? - Зоро с еле скрываемой надеждой заглядывает в голубые глаза, - в смысле, не с нами, а просто в городе. - Я всегда ненавидел это место и давно мечтал свалить куда-нибудь. Так что я решил, что пора бы начать исполнять мечты. - Понятно. Аэропорт - место встреч и прощаний. Здесь слишком людно, все спешат куда-то уехать; отдохнуть, начать новую жизнь. Незнакомые лица мелькают перед глазами, объявляются посадки, и доносятся счастливые из-за долгих разлук и печальные из-за предстоящих голоса людей. Санджи стоит с одним небольшим рюкзаком за спиной, который пришлось одолжить у Зоро, и смотрит на взлетную полосу сквозь панорамные окна. Прошёл месяц с первого и последнего дела Санджи. Всё это время повар боролся с одним и тем же кошмаром, который словно фильм крутился из ночи в ночь. Зоро был свидетелем того, как повар, вздрагивая, просыпался посреди ночи и шёл в ванную, чтобы несколько минут подряд сверлить своё отражение в зеркале. В такие моменты блондин ничего не замечал вокруг себя, топясь в жалости к себе, и мечнику приходилось силой уводить его обратно спать. Точнее, просто лежать с закрытыми глазами, потому что сон совсем не шёл. Санджи много говорил, чтобы время текло быстрее и поскорее наступило утро. Он рассказывал о ресторане, из которого его не так давно уволили, о студенчестве и о своём прошлом; много говорил о человеке, который впервые по-настоящему стал для него семьёй - Зеффе, строгом старике, забравшем его с улицы брошенным котёнком. На душе блондина становилось легче, стоило вспомнить его, хоть в голосе и слышалась печаль, потому что мужчины уже давно не было в живых. Повар рассказывал как забавные, так и грустные истории из своей жизни, но старательно обходил стороной всё, что касалось его детства. Зоро не настаивал, он просто слушал, лишь изредка вставляя комментарии и перебирая мягкие локоны волос. Зоро не уверен в том, что Санджи перестали посещать кошмары, ведь он и сам не смог избавиться от них до конца. - Я открою свой ресторан. Пока не знаю как, но точно открою, - говорит блондин, не поворачиваясь к сидящему рядом на скамейке мечнику. - А с остальными попрощаешься? - Нет. Пришлю им приглашение на открытие. В светлых волосах запутались лучи раннего солнца. Санджи жмурит голубые глаза, пытаясь рукой отгородиться от яркого света. Зоро не хочет запоминать его таким: немного меланхоличным, всё ещё не собравшим себя по кусочкам и без едкой ухмылки. Зоро не хочет запоминать Санджи таким, но у него нет выбора: тот больше не вернётся. Мечник знает, он совершенно точно не пришлёт приглашение на открытие своего ресторана и никогда не вернёт его, Зоро, рюкзак. Ророноа игнорирует чувство, разрывающее грудную клетку на кусочки, и всеми силами пытается не сказать глупое и наивное "не уезжай". Потому что знает, что повар не сможет сказать "нет". - Ребята просили передать, что будут ждать тебя. - Да, Нами писала мне. Я тоже по ним буду скучать, - последнюю фразу Санджи произнёс одновременно с объявлением о посадке. Повар развернулся, но рядом уже никого не было. Он поправил лямку рюкзака и, вздохнув, отправился к посадочной площадке.***