***
в старой, ещё советских времен квартире в позднюю ночь не гасли желтоватые огни, напоминающие солнечный свет. одначе, внутри жилища было совершенно не так светло, если сравнивать с сумрачной улицей. в квартире абсолютно не прибрано, везде что-то да валяется неправильно, лишь акустическая гитара стояла стабильно в углу, навроде самая ценная вещь. впрочем, это объяснимо. темно-зеленые бутылки без цветных этикеток не влезали в мусорное ведро, оттого стояли рядышком с ним, будто лишние. аль-хайтам жил в квартире отнюдь один. с совковой кухни доносился горький табачный запах и голос истощенного зеленоглазого, словно полумертвого. болтающий с ци ци по мобильному телефону, парень сидит на прохладном полу возле беловатого углового дивана в заляпанной одежде: серая тонкая кофта с черными трико. —ну ты и запустил себя... аль, ну так нельзя! не ты же умер, жизнь все еще продолжается! — слышался приятный голос милой лоли, пытающейся всеми своими крохотными силами помочь другу справиться со сложными временами, будто это её жизнь подвернулась таким событиям. —что я с собою сделаю, ци ци? не могу я справиться с этой тяжестью. не могу. она была мне так дорога... матушка... — отчаянно проговорил парень и безнадежно всхлипнул. аль-хайтам протер влажное место под левым оком указательным пальцем, согнув его во всех изгибах. —бедный... — для себя тихонько сказала ци ци, прочувствовав эту разрывающую душу боль сполна, —я... — у девушки потекла слеза по выпуклости бледных щек, —очень люблю тебя. боль рано или поздно пройдет, клянусь всем чем есть, аль-хайтам! — обнадеженная лоли вскрикнула в трубку, будто разговаривает с человеком, затеявшим суицид. —хах... — слегка подняв уголки губ произнес зеленоглазый, —ци ци, — замолк парень, —мне так нравится твоя поддержка, — сказал аль-хайтам, опрокинув трезвую голову на мягкую и бархатную сидушку дивана, —я тоже, — промолвил зеленоглазый и создал непродолжительную паузу, —люблю. ци ци не нашла никаких слов и промолчала в трубку, неровно дыша, будто это у нее мать скончалась. —ци ци, увидимся завтра. как обычно... возле лесной чащи, — немного улыбаясь промолвил парень, —я... пойду на могилу. да. —стой! ты уверен? вдруг что-то произойдет? хайтам, не иди один! — беспокоясь попросила девушка. —да что я, маленький что-ли... хех, — закрыв ока проговорил аль-хайтам, —не волнуйся, не умру. —смотри мне! не проживу без тебя, — слегка расстроено и обижено заявила ци ци, навроде маленький ребенок. —угу, — кинул парень и сбросил длительный звонок. "мама, мама, да", — подумал зеленоглазый. он окинул взглядом неуютное помещение: везде большие слои серой пыли, гора грязной посуды в посудомойке и навесные шкафы, хаотично открытые. аль-хайтаму кубыть в голову грубо вдарило осознание, точно в себя пришел. "вернусь и уберусь", — задумал он. приложив некоторое усилие, зеленоглазый не к спеху оторвался от линолеума, словно был приклеен к нему. токмо в думающую головушку аль-хайтама навязчиво, словно щупальца морского животного, полезли воспоминания о дальнем детстве, о точных очертаниях чистого, бескорыстного лица любимой матери. он в одно мгновение изменился в лице, рвущая на мельчайшие куски грусть не отступает. парня окатила сухость во рту. одначе, зеленоглазый собрался с множественными мыслями и не рухнул с неустойчивых ног. парень не стал одеваться теплее. обаче, зря. он стал сильно худым после гибели родного человка, тем самым потеряв жировую прослойку. аль-хайтам захватил лишь глянцевые ключи, телефон и стеклянную бутылочку, не много ни мало спиртного в барсетке. подходя к входной двери, парень украдкой зыркнул на время в часах на запястье. [03:06] "уже так поздно?" — спросил у себя в мыслях зеленоглазый с ноткой удивления. "неважно", — ответил он сам себе и с распахнул темную дверцу с разными узорами. во взор бросился обшарпанный неприветливый подъезд, разрисованный невоспитанной школотой. хайтам вступил на коричневый коврик с надписью. с шумом захлопнул дверь, естественно заперев. спускаясь по каменным ступенькам и вдыхая влажный воздух помещения, он услышал гул чьих-то криков на этажах ниже. "семейная ссора? привык", — подумал аль-хайтам, продолжая потихоньку подходить к первому этажу. и вот роковой момент: отдающая блеском дверь на первом этаже с немалой силой и шумом распахнулась, совсем рядом с зеленоглазым. и с неразборчивыми криками, мужчина, кажется пьяный, держащий в руке острый нож, грубо выталкивает аккуратную бледную девушку из теплого жилища, и та, чуть ли не падая отходит назад на несколько мелких шагов, немного прислоняясь к парню своими прелестными коричневыми локонами, сильно прижав что-то прямоугольное к груди. пьянющая особа, случайно, кухонным предметом сделал глубокое повреждение мягких тканей в плече аль-хайтама, заместо низенького человека слабого пола. —блядь! — автоматически кинул парень и вмиг отошел на шаг назад. зеленоглазый зажал рану, с которой полным ходом текла бордовая жидкость, —всё в порядке, дядь? — глянул аль-хайтам на незнакомое и неприятное лицо неопрятного мужика в странном тряпье. "пьянь под синей дыней", — сразу подумал он. и взяв впереди стоящую него девчонку за тонкое и бледное запястье, тотчас выбежал с ней из подъезда, навроде не чувствуя жгучей боли. находясь на мерзлой улице под темным козырьком, оба слегка отдышались. не понимающий ни черта парень осмотрел напуганную худую девушку: симпотная брюнетка с длинными заплетенными волосами и прекрасными красными глазами, но так плохо одета для такой ветренней погоды. "помочь надо... но на кладбище то я ее не потащу же.." — думает аль-хайтам. —что с тобой случилось? — первое, что спросил у нее зеленоглазый, разглядывая кучи темных синяков и ушибов на ее маленьком женском теле. алые ока милой дамы были округлены. она боялась промолвить и слова. дрожание ее икр заставило парня стянуть с себя кофту. какое, никакое тепло она даст маленькой красавице. аль-хайтам протянул предмет одежды ей. девушка положила вещицу в своих бессильных ледяных руках на не менее холодный асфальт. с недоверчивостью она надела на свое ледяное туловище серую и большую для нее кофточку. —я понимаю тебя, — сказал зеленоглазый и сразу выдохнул. "ци ци, должно быть не спит..." — размышлял он. дева, как с цепи сорвалась, крепко обняла худощавую руку парня, по которой быстрым ходом стекала кровь, и прижала рану своим тонким белым пальцем. оставив, видимо, картину или фотографию в деревянной рамочке возле цилиндра, который находится под козырьком. жидкость стекала по её пальчику. —прости... — тихо пробубнила девчонка, — за моего отца, — более уверенно продолжила она. —да ничего... ты то как, как тебя звать? — с интересом аль-хайтам спрашивает у особи прекрасного пола, глядя на чистые ее волосы. —я? я ху тао... я.. только не отправляй меня назад! — со страхом в своих огромных глазницах и звонком голосе взмолила искрящаяся обидой на жизнь девушка, навроде не ей нет восемнадцати. —только кретин отправит такую как ты домой в такой ситуации. пойдем за мной, пристрою тебя к подруге на ночь, — промолвил зеленоглазый. он чересчур был обеспокоен этой миловидной девицей, что еле дышащая душа просто на грани. это событие тоже начинает колоть внутри. ху тао легко кивнула головкой и восхитительные локоны русых волос развевались на ледяном ветру. "красивая", — подумал аль-хайтам, осмотрев держащую его истекающую кровью руку девчонку еще раз. парень с опаской осмотрелся по сторонам. зеленоглазый слегка дрожал от лютой холодрыги, ибо остался в одной футболке. но он был рад, что девчонке было теплее. девушка захватила с собой свою вещь. крупными шагами аль-хайтам двинулся в путь, потащив за собой красную ху тао. во созерцание бросались родные хрущевки и в редких окнах горел белый свет, что хоть немного освещали темную местность. парень старался выкинуть с головы мысли о мертвой матери хотя-бы до прибытия к ци ци. обаче, получалось ужасно. сырость сплошная, страховитые события. и все произошло так внезапно, все это привело в врасплох зеленоглазого, кой-как плавающего на плаву. —а как зовут тебя? — чуть ли не шепотом спросила красноглазая у парня с глазами по пять копеек. —аль-хайтам, — холодно и сухо отвечает он. и слишком дюже окунулся в свои раздумья. "недалеко осталось", — прерывает он остальные мыслишки одной другой. ху тао навроде летит за зеленоглазым, еле осуществляя хоть один нормальный человеческий шаг. приближаясь к подъезду, девушка осматривает похожий дом. они все как под копирку тут, ей-богу. такой-же козырек, те же панельные блоки серого грустного цвета и тот-же домофон цифрал новой модели. тьма кромешная. однако циферки разглядеть парень способен. аль-хайтам оставил даму напротив железной двери. он с серьёзным видом вводит на маленьком экранчике поочередно цифры и букву "k" и трясся как проклятый. худые костлявые руки стали такими с горя, теперь паренек мучается. внезапно прозвучал режущий слух звук пиликания рабочего домофона. не успела лоли и звука произнести, после ответа на звонок, зеленоглазый начал говорить: —ци ци, ситуация срочняк. ху тао стояла позади и глазела на аль-хайтама и красные светящиеся слова на английском языке. ветер обдувал ее тело, одежда, как и волосы красотки развевалась. в её очах была исключительно надежда и суженные в два раза черные зрачки. она так напоминала зеленоглазому его самого... опосля получения поганной информации про мать. ци ци не ответила ничего. лишь подышала в трубку и позволила открыть с улицы дверцу. красноглазая подошла впритык к неширокой спине аль-хайтама, тайком зыркнув на экран. парень бесшумно раскрывает дверь, пропуская милую девчонку вперед. последняя послушно проходит внутрь подъезда. —второй этаж, ху тао. тридцать пятая квартира, — проговорил зеленоглазый. парень услышал хлопание тяжёлой дверцы, пока девица в непонятках вертела головой. она всматривалась в каждый угол, оглядывая всё, что хоть немножко бросалось в дальнозоркие глаза. красноглазая направилась по обозначению аль-хайтама. её тонкие и хрупкие ножки быстро перебирали по твердым ступенькам, миниатюрная белоснежная ладонь ху тао слегка касалась перил, с которых слетала зеленая краска. за девушкой последовал парень. зеленоглазый обвёл взором самые знакомые места, представляя себе знакомых людей, живущих за дверьми с прибитыми числами. коляски стоят, велосипеды и различные другие средства передвижения на этажах около мусоропровода. —вот! — умильным голосишком и с детскими счастливыми очами бросила ху тао, наконец искренне улыбнувшись. аль-хайтам тепло поднял уголки блеклых губ, подходя к радостной девчонке сзади. дверка со неприятным скрипом открылась. красноглазая осмотрела лоли с ног до головы, а ци ци сделала то же самое в ответ. парень положил свою теплую ладонь на маленькое плечико брюнетки, будто представляя ее блондинке. —аль, а... кто это? — любопытно спрашивает лоли. она гуляет зрачками по туловищу ху тао. —ци ци, не поверишь мне. просто приюти девчонку на ночь, я должен пойти к матери, — отвечает ей зеленоглазый. —так ты оставайся у меня до утра, потом вдвоём сходим! — с мерцающими оками просит блондинка, пристально смотря в глаза аль-хайтама. —ци, мне правда надо, — не принимает парень ее просьбы, —я буду рад, если поможешь ху тао, — зеленоглазый указал указательным перстом на красноглазую брюнетку. большие очи сладкой лоли приобрели дружелюбный вид. она призывает заострённым пальчиком девчонку, и та заходит к ней в квартиру. —ой! аль, подожди! — явно очень обеспокоенная ци ци вскрикнула, —что это? — девушка указывает на кровопролитие в плече аль-хайтама. —неважно, ци ци, почему ты так относишься ко мне? — с доброй улыбкой вопросил зеленоглазый. —может обработаю? пластырем заклею? — не ответила лоли на вопрос. —ци, это неважно, — улыбчиво молвит аль-хайтам, —давай, завтра увидимся. знал бы парень, что ци ци нужно было слушать, не произошло бы ужасных событий дальше...***
аль-хайтам в одиночестве подходил к перекошенному деревянному забору. кошмарный морок, ни один человек в трезвом уме и твердой памяти не попрется в одиночку в такое место. тем более такой слабый исхудалый персонаж. так-же думал и зеленоглазый, делая очередной глоток этилового спирта со вкусом ерги, будучи рядом с крестами. понемногу раздосадованный аль-хайтам принимал веселый облик и более яркое восприятие мира, расслабление прошлось по всему бледному телу парня. был слышен тихий шелест листьев и хруст сухих веток. но зеленоглазый уже не обращал внимания на это под действием сильного алкоголя. делая мелкие шажки, аль-хайтам двигался по направлению к могиле мамы. сердце вновь стало разрывать с каждым движением. глаза парня туманны. нетрезвое, слегка косое лицо являлось атрибутикой пьяного, или даже зависимого от этого человека. зеленоглазый обратил атас на знакомое имя на табличке и непродолжительные годы жизни. —мать... — тихо сболтнул он. аль-хайтам подошел впритык к мрачной могиле. парень рухнул на колени перед стальном крестом, на полу-мокрую землю, под которой лежит самая родная в его ужасающей жизни женщина. он не чувствовал боли с необработанной раны. он ощущал только колючую боль на душе. соленные слезы непроизвольно вытекли из очей подавленного парня. поджалась нижняя губа. —мама, я пришел без ничего, прости, — огорченным самим собой произнес зеленоглазый через силу. аль-хайтам чувствует впивающиеся в его колени островатые камушки и куски земли. трико стало быть еще грязнее. замызганными кистями рук он утирает под глазами влагу, оставляя грязные разводы. вдруг совсем внезапно послышались подкрадывающиеся шаги по земляной дорожке позади. расплывчивая картина сего мироздания поплыла сильнее от потопа слезок. парень почувствовал чью-то мужскую ладонь на своем плече. руки и ноги облились свинцом, а ока расширились. от неожиданности аль-хайтам быстро ахнул и в сию секунду обернулся на человека. улыбчивый парень с блондинистыми волосами и странными оранжевыми глазами, улыбка тоже была... странной. "точно наркоша", — подумала нетрезвая головушка зеленоглазого. одначе, блондин был опрятен. —чего ты тут нюни пускаешь? — ехидно улыбаясь спрашивает незнакомец. очи тоже набрались хитрости, —че ж кровь у тебя тут засохшая? рана страшнющая... — указал пальцем парень. —моя мать тут... покоится, — ответил только на первый вопрос аль-хайтам, —а вы... кто? — с оками по пять копеек с любопытством вопросил зеленоглазый. —ооу... жаль тебя, красавец, — с грустным выражением лица сказал парень. опосля начав гладить плечико аль-хайтама —я кавех, — подняв подбородок продолжил блондин. —аль-хайтам... — тихонько промямлил зеленоглазый и поправил сумку на плече. —какое милое имя, — с искрой коварности в голосе произнес кавех, —пойдем, отпустим грусть, — он сжал кулак, — вдвоём... — блондин резко расжал кулак и растопырил пальцы кисти. пьяный разум хайтама не позволил отказать ему. эх, как зря...