***
Чимин присоединяется к застолью последним. Он действует очень аккуратно и тихо, чтобы никто не заметил его появления, — надеется схватить на тарелку немного говядины и овощей и вернуться к себе, так ни с кем и не столкнувшись. После его феерического падения, ему уж точно лучше не попадаться на глаза своей семьи, в особенности Чонгука, который постарается не раз вспомнить о неудачах младшего брата. Даже внимание Тэхена не волнует его так, как колкие замечания Чонгука. Такие, как Тэхен, приходят и уходят очень быстро. К тому же, что это первые серьезные отношения Чонгука, и он за всю свою жизнь сменит партнеров, как перчатки. И возможно, Тэхен уже через месяц забудет Чимина и его шпионские замашки. А Чонгук будет помнить вечность. Буквально. Наверное, даже на том свете достанет. Но с первой же секунды его постигает неудача. Отец замечает его в дверном проеме и особенно громко приглашает сесть за стол. Как раз место рядом с Чонгуком было свободно. Брат прячет свою издевательскую улыбку за бокалом шампанского, Тэхен старается держать лицо — гостю не подобает издеваться над людьми, которым пытается понравиться, — но в его глазах Чимин отчетливо видит насмешку. — Да, дорогой, присаживайся, — настаивает мама, — не очень вежливо игнорировать гостя. Чимин улыбается и, сделав усилия, заставляет себя занять свободный стул рядом с братом. Видно, что про него не забыли: поставили тарелку и столовые приборы — хотя бы такое внимание радует. — Тебе налить что-нибудь? — интересуется Чонгук, и Чимина передергивает от его вежливого тона. Обычно при родителях они не стараются показывать хорошие отношения — ведут себя, как обычно, не забывая причинять друг другу неприятности. И раньше, когда были гости, они не упускали возможности обменяться «любезностями». Поэтому, предложение Чонгука слегка шокирует. Чимин не сразу может ответить на вопрос, прожигая гибрида кролика непонимающим взглядом. — Давай, выпей с нами, — настаивает отец и сразу же тянется за зеленой бутылкой с шампанским. Не дожидаясь согласия Чимина, алкоголь передают Чонгуку, а тот наполняет пустой бокал. Наклонившись чуть к уху брата, Чон одними губами шепчет: — Молодец, братишка, мне даже стараться не пришлось. Чимин, наблюдая, как льется жидкость жемчужного оттенка, так же заливается краской. За столом сидят еще два гибрида с таким же чутким, как и у него, слухом. И они точно это слышали. И если мама не подала виду, то губы Тэхена тронула ленивая улыбка. Чонгук, как ни в чем не бывало, выровнялся в спине и завел непринужденный разговор об их с Тэхеном будущей квартире, в которой, как оказывается, пара уже начала делать ремонт. Мама, любитель таких разговоров, сразу же воодушевилась и начала свой допрос с пристрастием. Она, когда их семья только переехала в их дом, полностью занималась дизайном комнат: подбор мебели, колористика и материалы — все было возложено на ее хрупкие плечи. Чонгук прекрасно знал, что весь их дом — мамина гордость, и сразу же подкинул тему, которая точно ее заинтересует. Тем более, это помогло и Тэхену вступить в разговор и посоветоваться с мамой своего парня, что ей безусловно льстило. Чимин наблюдал за ними и не мог понять, как это его родители, достаточно умные и образованные люди, ведуться на такую очевидную манипуляцию. Пак, конечно, в некоторой степени тоже был очарован внешностью Тэхена, его голосом и манерами, но все еще был в состоянии отличить искренность от поддельной вежливости. Поэтому он старался не вникать в суть их разговора, а просто наслаждаться ужином. Нужно же выделить хоть что-то приятное в этом дне? Курица в сладком соусе была просто волшебной. Она притягивала своим ароматом и таяла во рту. Ради нее стоило нарушить диету. И раз так случилось, можно было даже допить шампанское и перед сном нанести очищающую маску на лицо и надеяться, что к утру его не обсыпет. — …Чимини, солнышко, а ты как считаешь? Чимин резко поднял голову, услышав свое имя. Его уши, что до этого слегка опустились к голове, резко навострились и встали торчком. Кусочек нежнейшего филе встал комом в горле, и парень закашлялся. — М? Что? — переведя дух, наконец-то спросил он. — Ну… Ты же будущий архитектор, — продолжила мама, очевидно намекая на что-то, что его семья только что обсуждала и что Пак должен был услышать, раз сидит с ними за одним столом. — Нам бы не помешало твое экспертное мнение. Чимин прекрасно понимает, что это была ее попытка как-то завлечь сына в дискуссию и помочь познакомиться с Тэхеном поближе. И фенек, безусловно, благодарен ей за заботу. Но метод был крайне неудачным. Что ему ответить? О чем они говорили? План дома? Материал стен? Возможно, Чонгук и Тэхен хотят снести какую-то стену, чтобы расширить пространство…? Под выжидающими взглядами всей семьи думать было еще сложнее. Ну не будет же он переспрашивать, а тем более — грубить, ответив, что понятия не имеет, о чем они. Нужно как-то выкручиваться. Тем более, когда Чонгук смотрит так насмешливо. Гибрид неуверенно начал: — Ну, я не уверен, но… — Госпожа Пак, — резко встрял Тэхен, вызвав удивление не только у Чимина — раньше он не позволял себе перебивать. — Не думаю, что знания Чимина нам помогут. С выбором торшеров лучше обратиться к дизайнеру интерьера. — Да, ты прав, — тут же согласилась мама и быстро забыла о Чимине, пока делилась личным опытом в выборе освещения комнат. По растерянному взгляду Чонгука было ясно, что Тэхена ждет серьезный разговор. Чимин и сам не ожидал, что его спасителем сегодня станет человек, с которым у него явная взаимная неприязнь. Тэхен выглядел скорее пассивным наблюдателем, и он не проявлял особого желания налаживать отношения с младшим братом своего парня. Так что зачем ему такой жест доброй воли? Может быть, у Чимина есть все основания ждать подвох? Еле заметное подмигивание обескуражило окончательно. Огромные уши фенека дернулись, шерсть на хвосте распушилась, как будто парень готовился к защите, что не укрылось от всевидящих глаз Чонгука. Тихий смешок не стал неожиданностью. Прошло еще минут десять до первого тоста. Тэхен уже успел обсудить каждый квадратный метр с госпожой Пак, которая уже была на седьмом небе от счастья, Чонгук был доволен, что ужин идет, как по маслу, а отец только поддакивал и подливал себе в бокал терпкий виски, но тоже выглядел полностью удовлетворен знакомством. Чимин же получил необходимое время, чтобы слегка прийти в себя. Перед глазами стоял момент, когда Тэхен глянул на него из-под опущенных ресниц, поднес бокал с шампанским к губам, чем спрятал свою ухмылку, навострил рыжие ушки с черной кисточкой и кокетливо (или заговорщически — Чимин не успел определиться с его настроением) подмигнул. Все произошло так быстро — настроение за столом за каких-то пять минут сменилось с расслабленного на неловкий и обратно. Чимин попадал в разный стрессовые ситуации за время учебы в университете, но еще ни разу он не чувствовал себя так странно. Почему-то сердце билось так быстро, будто он сидит не со своей семьей — с людьми, которых он знает лучше всех и которых уж точно не следует стеснять, — а перед влиятельными и крайне критичными особами, чье слово решит его дальнейшую жизнь. — Тэхен, мы правда очень рады, что ты нашел время приехать к нам, — сказал отец. — Чонгук очень мне помогал. Хорошо, что мы успели закончить со всей работой до отпуска. Чимин подглядывает за Тэхеном, вслушивается в его голос и пытается найти… Что-то. Он пока сам не знает, что ищет, но точно будет уверен, когда это заметит. А пока он сосредотачивается на смугловатой коже, ровной и упругой на вид, мягких губах с четким контуром, которые очень легко превращаются в квадратную улыбку, прямом носе с родинкой на кончике, прекрасных звериных ушах каракала и его глазах. Яркий голубой цвет, благородный, они кажутся бездонными, слегка вытянутый зрачок. И взгляд. Он тяжелый, изучающий, его мало кто выдержит. Особенно Чимин, который прямо сейчас с этим взглядом столкнулся. Чимина прошибает током, хвост предательски пушится снова. Он опускает глаза, краснеет и быстро набивает рот салатом, изображая вид, что еда интересует его в больше, чем есть на самом деле. — Чимин, — Тэхен обращается к нему. Чимин перестает жевать, тяжело глотает и медленно поднимает на каракала глаза. Неужели, разозлился? Черт, если он сейчас скажет об этом при всех, Чимин просто умрет со стыда. Перед Чонгуком будет неудобно в первую очередь — как-то уж слишком некрасиво пялиться на парня своего брата. — Ты ведь учишься еще? Чимин слушает, но не понимает вопроса. Как его учеба относится к подсматриванию? — Что? — переспрашивает он. — Чимин, ты какой-то странный сегодня, — говорит отец. — Не заболел? Хорошо себя чувствуешь? Чимин не видел, но чувствовал, как Чонгук злорадствует. — Все хорошо, эм… Да, я только поступил в прошлом году. — Архитектура, правильно? — Тэхен продолжает уточнять. — И как тебе? Нравится? Чимин быстро осматривает всех крайне подозрительным и непонимающим взглядом. Почему Тэхен начал им интересоваться и почему все остальные так выжидающе смотрят? Говорили бы и дальше о своих торшерах, чего лезете? — Вроде… — А почему архитектура? Это очень сложная профессия. — Ну… Черт, он ведь знает ответ на этот вопрос. Что было в его мотивационном письме?! — Наш Чимини много рисует, — отвечает за него мама. Спасибо, в этот раз это было вовремя. — Поэтому мы решили, что ему подойдет эта специальность. — Вот как. Тэхен скользит по нему взглядом, словно в его голове идет обработка новых данных. Чимин вымученно улыбается и кивает всем словам мамы, которая рассказывает смешные и не очень истории вместо сына. Он доедает свою порцию и, не дожидаясь десерта, отпрашивается в свою комнату. Родители не стали спорить, прекрасно видя, что Чимин сегодня не в духе, и Пак убегает наверх.***
Следующим утром Чимин еле заставляет себя подняться с кровати. Он не спал пол ночи, просидев перед своим компьютером. Он не рисовал — настроение было не то; взамен он убивал время, просматривая дешевые развлекательные шоу с айдолами, и набивал желудок диетическими чипсами без вкусовых добавок. Парень прижал колени к груди, обнял себя хвостом и уткнулся носом в мягкую шерсть, а перед тем, как залезть в кровать, еще долго стряхивал с хвоста крошки. Как результат, красные глаза, круги под ними и убитое настроение. Чимину стало еще хуже, когда он зашел в ванную и увидел на лице несколько красных точек — такое себе приветствие от вчерашнего бокала шампанского. Заклеив их маленькими пластырями и посочувствовал самому себе, Чимин постарался привести свой внешний вид в порядок и спустился на первый этаж. Есть хотелось ужасно. В доме было подозрительно тихо, но Пак не придал этому значения. Только обрадовался. Может, его надоедливая семейка решила свалить куда-нибудь, конечно же, прихватив с собой Ким Тэхена (который не выходил из головы Чимина всю чертову ночь), и наконец-то оставить его в покое. Было бы неплохо отойти от вчерашнего ужина и Тэхена — Чимин и не припомнит, когда в последний раз от воспоминаний о чем-то или о ком-то в груди появлялось щекотливое покалывание, пальцы неожиданно обдавало морозом, а щеки обжигала краска. Все внутри содрогалось только от одной мысли о голубых глазах с вытянутым зрачком и от их тяжелого взгляда. Подмигивание занимало в памяти особенное место — от него Чимин не мог усидеть ровно. Написав об этом своему лучшему другу Хосоку, Чимин надеялся получить разумное объяснение. Иногда ему казалось, что Хосок знает все на свете, что бы ты ни спросил. И, конечно же, Чон сразу же ответил ему, предположив, что это просто влияние более сильного и крупного хищника. Чимин инстинктивно чувствует, кто является хозяином положения, и поэтому испытывает неуверенность. Чтобы убедить Пака в своей теории, Хосок даже скинул ему ссылки на научные статьи по этой теме. Чимин прочитал только одну статью — она была крайне убедительной. Как в ней говорилось, гибридам маленьких хищников, как и всем животным, важно отстаивать свою территорию и бороться за первое место. Однако, в присутствии соперника, который заведомо в несколько раз сильнее, они вовремя отступают, чтобы не попасть в нежелательные ситуации. Это также объясняло его удивление, ведь раньше он не испытывал подобного. Среди знакомых Чимина не было ни одного гибрида с устрашающим зверем. Хосок, например, был гибридом выдры. Да, хищник. У него даже были острые когти и клыки. Но он был настолько милым и приятным юношей, что назвать его свирепым язык не поворачивается. В основном у него были друзья-гибриды собак, кошек, несколько ланей с очаровательными рожками, а также множество зайцев и, пожалуй, две куницы, которых можно считать самыми агрессивными. В их университете, да и за его пределами, Чимин видел медведей — огромных ребят ростом под два метра и с широкими плечами, волков и даже львов, но еще не имел возможности познакомиться с ними лично. Эти мысли успокаивали его. Ведь Тэхен здесь ненадолго. Всего лишь до конца недели, а потом он вернется во Францию. И как только каракал покинет их уютный и явно не предназначенный для крупных кошек дом, Чимин сможет вздохнуть полной грудью. Зайдя на кухню, топая босыми пятками по полу, Чимин сначала заглянул в холодильник. Обезжиренный йогурт первым бросился ему в глаза. С характерным хрустом открыв пластиковую банку и схватив чайную ложку, чтобы набрать больше белой массы и запихнуть в рот, Чимин собирался вернуться в комнату. Но стоило ему обернуться, как сразу же наткнулся на любопытный взгляд кошачьих глаз. Тэхен сидел за кухонным столом с ноутбуком на коленях и наушниками в ушах, как раз в той части кухни, которую не сразу видно с дверного прохода, и внимательно следил за каждым движением фенека. Фенека в блядской голубой пижаме. В ромашку. Его любимая, кстати. Но это уж слишком неловко в сравнении с каракалом, одетым с иголочки во французскую водолазку с высоким горлом. Такие обтягивающие вещи неплохо акцентируют внимание на крупном торсе. Чимин быстро спрятал йогурт за спину. Клыки сжались на оставшейся во рту ложке и их сразу же пронзила острая боль. Фенек прикрыл рот рукой и тихонько проскулил. Чудесно! Просто прекрасно! Ну почему каждый раз, когда он видит Тэхена, он так или иначе страдает? — Все в порядке? — взволнованно спросил Тэхен, доставая из ушей наушники. Чимин выплюнул ненавистную ложку и быстро закивал. — Да, эм… Все хорошо. Не тревожьтесь. — Оу, так мы на «вы»? — брови Тэхена удивленно подскочили, а вот глаза практически сразу же загорелись странным огоньком. — Нет, то есть… Я не знаю, почему… — Классная пижама, — глаза больше не блуждали по телу — сконцентрировались на лице, чтобы быстро распознать новые оттенки красного на щеках. Но только исключительно потому, что уже все видели. — Спасибо, — завороженно ответил Чимин, чувствуя, как с каждой секундой ему становится все тяжелее выговаривать слова. Нужно убираться отсюда поскорее. И не видеть Тэхена до праздничного вечера. Было бы неплохо. — Ну… Я, пожалуй, пойду. — Я тебе не нравлюсь, верно? Чимин опешил. Он не ожидал такого прямого вопроса. Как и в целом не рассчитывал разговаривать с каракалом этим утром. Или уже днем. Без разницы. — Что… — Я знаю, что мы не обязаны хорошо общаться, — Чимин пытался разглядеть в нем недовольство или злость, но Тэхен выглядел совершенно спокойным. Он не обижался, просто пытался избавиться от недосказанностей, которая портит семейное времяпрепровождение. — Нет, вы… — Но Чонгук очень хотел бы, чтобы мы нашли общий язык. Пак хмыкнул. Даже смешно от такого абсурдного заявления. — Мы прекрасно знаем, что моему брату все равно на мое мнение. — Конечно, — Тэхен на мгновение отвел взгляд, выглядывая в окно. Ленивый снегопад был прекрасным. — Тогда скажу честно, что этого хотел бы я. Мне не все равно на твое мнение. Фенек поджал губы, его уши самовольно вытянулись, а хвост завилял. Пришлось упереться ногами в тумбочки столешницы, но Тэхен уже заметил его реакцию и улыбнулся. Но, как сказал Хосок, нельзя слушать сердце, которое так и ждет похвалы от сильного хищника. Иначе избавиться от его влияния будет непросто. — Я думаю, что вас… — Тебя. — Тебя волнует мое мнение исключительно потому, что я не в восторге от тебя, как все остальные. Ким усмехнулся. Чимин почувствовал, как по его руке стекает что-то холодное и вязкое и вспомнил о йогурте. Он так разнервничался, что слишком сильно сжал пластиковую баночку. Пак быстро ее отставил и, пока Тэхен отвлекся, провел рукой по пояснице. Как и ожидалось, пятно там было. И ощущалось крайне отвратительно, прилипнув сквозь тонкую ткань пижамы к коже. Черт. И как теперь уйти отсюда? — Мило, если ты так считаешь. Входная дверь хлопает, слышно настойчивый топот зимних ботинок о коврик в прихожей и странный хруст. Чуткие уши Чимин сразу же дернулись, когда не смогли правильно распознать новый звук. — Тэ, у нас все готово! — крикнул Чонгук. Шаги и хруст усиливались — Чон направился на кухню. — Если ты закончил, поможешь зажечь камин… Парень останавливается в дверном проеме и огромными глазами смотрит на Чимина в голубой пижаме в ромашку (хорошо хоть не видит пятно от йогурта на заднице) и довольного Тэхена, который выглядел так, будто наелся сметаны. Интересно, а каракалы любят молочные продукты (йогурт, например), так же сильно, как и домашние кошки, или они лакомятся исключительно мясом премиум-класса? — Что делаете? — отойдя от легкого шока, спрашивает Чонгук. Он кладет связку наколотых дров у своих ног. — Ничего, — сразу отвечает Тэхен, — Чимин зашел взять йогурт. — Да, эм… — Чимин тут же тянется за йогуртом и показывает его Чонгуку в подтверждение. Кролик смотрит на изогнутую баночку, а после на брата — в его глазах четко читается «идиот». Но Чонгук быстро забывает о Чимине и снова обращается к своему парню: — Поможешь? Правильно, думает Пак, пусть уходят. Он как раз успеет сбежать наверх и выбросить штаны в стирку. — Конечно, — Ким кивает. — Чимин, не хочешь присоединиться? Да они издеваются! — Нет, спасибо. Я лучше позавтракаю, — он снова машет чертовым йогуртом, который выглядит менее аппетитно, чем перспектива провести несколько минут в компании брата и его парня. Они все это прекрасно понимают. И от этого оскорбление кажется еще болезненней. — Хорошо, — лицо Тэхен теряет былой энтузиазм. Но он сразу же находит то, что поднимает ему настроение. — С ложкой аккуратней. Чимин в очередной раз краснеет, вызвав две улыбки.***
Вечер начался отлично. Конечно, не стоило ожидать, что у Чимина получилось бы скрыться ото всех до празднования, но Пак до последнего пытался не привлекать к себе внимание. Даже с кровати не вставал, чтобы топот не привлек мамин чуткий слух. Но все это было ни к чему — его мать прекрасно помнила о существовании сына и попросила помочь на кухне. Пока отец утащил с собой на улицу Чонгука и Тэхена готовить мясо на гриле, что было крайне прозрачным намеком на «выпить пиво», Чимин выполнял роль младшего повара. Грубо говоря, чистил овощи. Большего ему мама не доверила — уже пробовала. Как она говорила, его вклад в результат был неоспорим, но ножа она ему не доверит. Чимин и сам бы не доверил себе что-то острее овощечистки. После пятой миски Чимин начал разминать плечи. Как оказалось, склоняться над мусорным ведром, чтобы кожура не разлеталась по полу, было невыполнимой задачей для его спины. Но иначе ему будет нечего есть за ужином, поэтому нужно было работать, чтобы не остаться голодным. — Я слышала, — как-то уж слишком неуверенно начала его мама, что значило только одно — разговор Чимину не понравится. — Точнее, Тэхен говорил… Ну конечно, они будут говорить о нем. — Что вы смогли найти общий язык. — Ну… Как сказать. — Я просила его не обижаться на тебя. И не думать плохо. Так вот кто подговорил Тэхена. Ну что ж… Более правдоподобно, чем личное желание каракала, и уж реалистичней, чем просьба Чонгука. — Не знаю, что на тебя нашло вчера. Я воспитывала тебя вежливым и учтивым. Чимин устало взглянул на нее. — Но я правда не разбираюсь в торшерах. Впервые вообще вчера это слово услышал. — Не в них суть! — мама эмоционально взмахнула лопаткой, будто спорила о чем-то высоком и действительно важном. А не расхваливала будущего зятя. — Вы можете ругаться с Чонгуком при нас, но не при гостях же… Если честно, уже устала от ваших перепалок. Пак закатил глаза. — Это он начинает. — Не важно, кто. Оба виноваты. Но не ругайся с Тэхеном только из-за Чонгука. Он прекрасный молодой человек, и ты это знаешь. — Не знаю, — отмахнулся Чимин и вернулся к маленьким зубчикам чеснока. От мамы он услышал усталый вздох. — Не порть вечер, пожалуйста. Ну, Чимин и не портил. Просто избегал своего брата и его парня. Как оказалось, это намного проще сделать, когда все чем-то заняты, а ты — нет. Он, как и вчера, только присоединился к ужину, когда позвали. Но возле Чонгука садиться не стал. Сразу занял себе место возле отца — от него не стоило ожидать подлянок. Конечно, теперь он сидел прямо напротив брата и его парня, но от этого было некуда деться — геометрию не изменить. Тост за тостом время близилось к полуночи. Чимин не пил — сразу отказался, чтобы позаботиться о коже. Мама понимающе кивнула, отец недовольно закатил глаза, а Чонгук жалостливо усмехнулся ему. Ну что ж… Хотя бы сочувствие. Зато он наелся до отвала. Все было нереально вкусным, и отказать себе от основного блюда, закусок, а после и от десерта было бы глупостью. Конечно, потом ему придется провести неделю за утренними пробежками или элементарной зарядкой, чтобы скинуть все набранные за ночь килограммы, но это, очевидно, проблемы будущего Чимина. Пока его семья и гость обсуждали планы на грядущий год, удавшиеся и не очень блюда, вкус шампанского, приготовленные подарки, чтобы подогреть интригу, — в общем, все, что попадалось на глаза, Чимин втихаря поглядывал на Тэхена. Как он держится, как плавно двигает руками, когда что-то рассказывает, как мило умиляется, когда замечает особую реакцию на его урчащую «р», и какие взгляды бросает на Чонгука. Чимин не спал полночи. Да, он почти все время просмотрел глупые шоу, но он точно бы услышал посторонние звуки в доме. Уши фенеков, такие огромные и чувствительные, созданы для охоты в пустыне, где каждый шорох и движение песка должно быть распознано и услышано. Но он не слышал ничего. Он-то думал, что соскучившаяся парочка сразу же побежит удовлетворять свою страсть, и это Чимин будет тем, кто бросит множество надменных взглядов в их сторону. А на самом деле, они до сих пор не отошли от темы дня — йогурта и голубой пижамы. И Чимину было по-человечески завидно. Он видел, как смягчаются черты лица каракала, когда Чонгук что-то ему говорит или смотрит на него, и хотел получить такой же нежный взгляд. Почему он заслуживает только насмешек? Разве он настолько плох, что Тэхен ни разу не посмотрит на него с теплотой? Чимина поглотили его мысли. Фенек, подперев подбородок рукой и медленно жуя хрустящий салат, долго думал о Чонгуке и Тэхене. По какой-то непонятной причине эти двое не выходили у него из головы уже третий день, и от осознания такой внушающей цифры становилось не по себе. У него было столько вещей, на которых стоило бы сосредоточиться, а вместо них он думает только о том, почему его брат и его парень не переспали этой ночью, и смог бы Чимин их услышать. Интересно было узнать, какой Тэхен с Чонгуком на самом деле. Ким добрый и ласковый как домашний котенок, или скорее по дикому напористый и бескомпромиссный? Наверное, он двигается так же плавно, его большие ладони элегантны и аккуратны с острыми когтями. И он точно не спрашивает — берет все и тогда, когда захочется. Чимин почувствовал, как живот скрутило, а щеки обдало жаром. Какого черта он вообще думает об этом? Разве можно представлять парня своего брата в таком контексте? Конечно же, нет! И Чимин вовремя себя остановил, пока его фантазия не улетела дальше. Конечно, он еще какое-то время вспоминал, как остановил видео и попытался подслушать, о чем так бурно говорила любовная парочка в час ночи, а сейчас хотел разобрать все услышанные звуки на слова, но ничего не получалось. Секреты его брата при нем и останутся. Повезло, что большую часть времени его не трогали. Только иногда звали, чтобы передал какие-то закуски или достать бутылки с алкоголем из бара. Чимин не отказывал. За вечер он больше исполнял роль официанта, нежели полноценного участника празднования. Пробили куранты. Чимин загадал желание и запил его апельсиновым соком. Отец все причитал, что так не сбудется, а Чимину было все равно. Его желание и так не сбудется — такой абсурд может произойти только во снах. Из необъяснимого интереса Чонгук спросил, что же Чимин загадал. Пак соврал — сказал о стипендии. А сам в это время смотрел на Тэхена, чей взгляд ни на секунду не становился мягче. Наверное, отец все же прав, и нужно было запивать шампанским. — Ну наконец-то! — радуется мама. — Время подарков! Чимин закатывает глаза и остается сидеть за столом, пока все начинают суетиться и выискивать на разноцветных коробках бирки со своими именами. Для Чимина нет никакой интриги спустя девятнадцать лет — он прекрасно знает, что подарят ему и что подарил он. От родителей не стоит ожидать чего-то изощренного — это точно будет какая-то одежда. Например, как уже было заведено, дарить ему новогодние свитера с глупыми принтами. В прошлый раз это был ярко-зеленый с пришитым красным носом и оленьими рогами. Чонгук чуть не умер со смеху - сам тогда получил новую камеру. Чонгук тоже редко дарил ему что-нибудь особенное. Чаще всего, просто уход за внешностью. Например, в прошлом году был набор неплохой уходовой косметики, которой хватило на несколько месяцев. Маме Чимин купил очень дорогой и качественный набор для выпечки, который она себе уже несколько раз пыталась заказать, но все никак не доходили руки. Она была просто в восторге, когда раскрыла бумагу и увидела первые буквы на коробке, — даже поцеловала в щеку. Отцу Чимин подобрал специальные солнечные очки для водителей — как-то заметил, что отец постоянно щуриться и никак не может настроить себе козырек. В щеку, как мама, он не целовал, но тоже был благодарен. А Чонгуку… Чимин долго не мог определиться, что же подарить брату. Честно говоря, ничего и не хотелось. У них и так были довольно неоднозначные отношения, поэтому выбор стоял непростой. С каждым годом их взаимные подарки становились все более стандартными: ничего не приходило на ум, да и такой сильной любви друг другу они никогда не испытывали. Но все же, Чимин заставил себя переступить через гордость и желание позлить Чонгука, и купил ему специальную сумочку для камеры и набор для ухода за линзами. Брат был слегка удивлен, но, когда увидел, как мама прожигает его взглядом, мягко улыбнулся и поблагодарил. Чимин кивнул ему. Простой обмен формальностями. Хорошо хоть родители позаботились о подарке для Тэхена. Чимин понятия не имел, чем занимается каракал, какие у него увлечения и чего бы он хотел. Поэтому просто попросил родителей купить подарок от всех троих, и избавить себя от головной боли. Когда Тэхену и Чонгуку родители со счастливой улыбкой вручают их общий подарок, Чимин не смотрит на коробку. Ему нравится следить за рыжими ушками с черными кисточками на кончиках, как они мило топорщатся и дергаются от удивления. Чужие глаза с вытянутым зрачком блестят яркими искрами пламени, что отражаются в них, и не сводят взгляд с Чонгука. Чимин, очевидно, сегодня Тэхена не интересует. Не было ни поглядываний из-под опущенных век, ни подмигиваний, ни улыбок в его сторону. Даже ни разу не обернулся к нему, хотя точно чувствовал, как фенек прожигает его глазами. Весь вечер делает вид, будто Пака не существует. Да, может, Чимин и сам хотел спокойствия и уединения, чтобы никто его не тревожил, но это было тогда. А сейчас он был бы не против хотя бы крохотного, маленького, беглого… — Чимини, а вот и твой подарок от нас, — Чонгук подходит к нему со спины и ставит перед братом большую коробку. Чимин видел ее еще в кладовой и подумал, что она для мамы и отца. Там ведь должно было быть что-то для дома или хозяйства, поэтому и размер соответствующий. Но на бирке было четко выведено «Чимини», и сомнений не осталось. Сердце замерло — теперь каракал смотрел на него, и именно так, как того хотелось Чимину. С умилением. — Открывай, — шепчет Чонгук, положив руки брату на плечи и наклонившись к уху. — Тебе понравится, — прошептал он еще чуть тише. Чимин почувствовал его дыхание на своей коже. Глянув на Чона и его парня еще раз, Чимин с легким будоражащим чувством в руках, развязал ленточку. Разрывая бумагу, он было подумал, что зря надеется, — там может оказаться обычная косметика. Просто ее будет в несколько раз больше. Но странные и весьма довольные лица двух гибридов заставляли его ускориться от нетерпения. Это был огромный набор маркеров, карандашей и специальной бумаги для черчения. — Ну как тебе? — спрашивает Чонгук, чуть наклонившись к нему. Заметив марку, Чимин громко сглатывает. — Это слишком дорого, я… — Ох, просто прими. — Но… — Даже не думай, — сказал Тэхен, подойдя ближе. Его огромная ладонь аккуратно потрепала волосы, пальцы задели лисьи ушки, заставив Чимина вздрогнуть. — Ты отлично рисуешь. — Откуда ты знаешь? — Чонгук показывал. Чимин глянул на брата. С каких это пор Чонгук хвастается его работами? Он ведь никогда раньше… Чон смутился и попытался оправдаться: — Не то, чтобы прям показывал… — Ох, не начинай, — хмыкнул каракал. — По секрету, — Тэхен наклонился к его уху и хрипло прошептал, — твой братец болтает о тебе без умолку. По спине прошелся колючий ток. Сидеть на мягком стуле в окружении двоих гибридов стало неудобно. Особенно, когда руки Чонгука все еще покоились на его плечах, а Тэхен оказался так близко с его лицом. — Эй! Я же просил не говорить! — возмутился кролик. Его длинные уши, которые точно все слышали, прижались к голове от неловкости. — Ладно тебе. Мне кажется, что это очень мило. — Только кажется. — Чимини, не слушай его. А Чимин, кажется, больше никого не слушал. Новая информация стала для него еще большим потрясением, чем когда он узнал, что его бездарные каракули оценили на творческом конкурсе, и он прошел отбор. То, что Чонгук говорит о нем, что он волнуется, что восхищается… Намного ценнее, чем письмо от приемной комиссии. Чимин обнимает брата за талию и шепчет ему в мягкий свитер смущенное «спасибо». Чонгук тихо смеется и мягко поглаживает по голове. Вечер закончился как нельзя лучше.***
Закончив с уборкой, все разошлись по своим комнатам. Тэхен, мягко взяв Чонгука за руку, увел своего парня на второй этаж, родители еще какое-то время оставались внизу наслаждаться пламенем в камине, а Чимин убежал к себе, чтобы созвониться с Хосоком. — Правда? Они так сказали? — удивился Чон. Его небольшие коричневые ушки выдры мило дернулись. — Да! Я сам был в шоке. Чонгук раньше никогда себя так не вел, — уже который раз восхищался Чимин, не в силах успокоиться. Это же сенсация! Как ему реагировать иначе? — Может быть, Тэхен на него так влияет? Ведь это он первым об этом заговорил, — предположил Хосок. — Может, — согласился фенек. — Покажи еще раз, — попросил Хосок, и Чимин сразу же полез под стол, куда спрятал свой подарок. Ему было даже страшно брать его немытыми руками, не то, что открывать. Пак поднес коробку к камере и повертел, чтобы Хосок успел все рассмотреть. — Бро, я так тебе завидую, — проскулил Хосок. — Я глянул, один такой маркер стоит 10 долларов. А их там 70 штук… А если еще с доставкой в Корею… Ты только подумай… — Честно говоря, я даже не хочу думать о том, сколько времени мне придется потратить, чтобы отработать этот подарок, — сказал Чимин и вернул коробку на место. — Может быть, Чонгук просто пытается меня подкупить. — Даже если это так, за такой подарок не грех быть хорошим братом хотя бы на год, — улыбнулся Хосок. — Или на два. — Максимум на два месяца. Они еще некоторое время шутили на эту тему. Хосок, подобно Чимину, не мог поверить в неожиданное преображение Чонгука, послушав множество историй о их постоянных ссорах, придирках и грубостях, которые почти каждый день возникали между братьями. — А как там Тэхен? У вас все получилось? — О чем ты? — Пак нахмурился. — Ну… Мне показалось, что ты словил на него краш. Щеки Чимина обдало жаром. Он постарался спрятаться за камерой телефона, чтобы друг не заметил его смущения. Эта тема его не волнует. Не так, как Хосок хочет это видеть. — Хо, просто… Давай не будем. Остановимся на твоей теории о хищниках. — А как же то, что ты писал мне днем? Да, тогда Чимин был крайне взволнован разговором на кухне, но… Это ничего не значило. — Даже если и так, он парень моего брата, — ответил Чимин. — Я все равно ничего не смогу сделать. И не буду. Даже не подстрекай. — И не думал, — улыбка Хосока была широкой, до самых ушей. А Чимину только и оставалось, что не обращать на такие жалкие провокации внимания. Мало ли, кто может их услышать. Случайно или нет, а в этом доме уж слишком много гибридов с идеальным слухом охотников. Отпраздновав по-своему, они закончили ближе к двум ночи. Чимин был уставшим, но сон все никак не шел — уж слишком этот день был насыщенным. Особенно его конец. Перед сном Чимин решил принять душ. В этот раз он выбрал менее яркую пижаму, чтобы избежать неловкостей. Это была обычная серая пижама без принта. Свою любимую, розовую с милыми мордочками маленьких лисят, он решил сохранить до отъезда Тэхена. Возвращаясь в свою комнату и проходя мимо дверей Чонгука, Чимин услышал тихий шорох. В это время ночи мало кто бы не спал. Что же там происходит? Возможно, ему стоило пройти мимо. Это комната Чонгука, он там со своим парнем, это их личное дело, и Чимину лучше не вмешиваться. Возможно, шорох просто был вызван ветром, ведь на улице много снега и он может издавать разные звуки. Но любопытство Чимина побеждает. Он решает, что просто заглянет на мгновение и сразу уйдет обратно в свою комнату. Чимин подходит к двери ближе, ступает тихо и аккуратно, чтобы его шаги не услышали. Почему-то дверь не была плотно закрыта, поэтому было достаточно только слегка подтолкнуть и приглянуться через маленькую щель, чтобы увидеть, что происходило внутри. Чимин замирает, когда его глаза сталкиваются с более жестокой реальностью, чем он надеялся. Он закрывает рот рукой, чтобы не пискнуть. Чонгук, полностью нагой, расслабленный и явно мыслями уплывая куда-то далеко, сидел на коленях Тэхена и позволял этому коту вылизывать свою шею. Они сидят среди смятого одеяла и простыней, окутанные теплым желтым светом ночника Чонгука, пока кончики их волос и звериных ушей окрашивают лунные лучи с панорамных окно. Острые когти впивались в мягкую кожу на спине Чонгука, оставляли глубокие следы и полосы. Язык Тэхена кружил по ключицам и поднимался к подбородку, когда Чонгук закидывал голову и тем самым намекая на поцелуи чуть выше. Белоснежные клыки выглядывали из-за губ и специально царапали — Чонгук от ярких ощущений сразу же менялся в лице и напрягался, чтобы сдержать стоны. Он блаженно прикрывал глаза, раскрывал рот в немом удовольствии, изгибался в смуглой пояснице, прижимаясь к телу Тэхена своей возбужденной плотью. Чонгук цеплялся за своего парня обеими руками, обнимая его за плечи, и ногами, обхватив ими талию. Он был очень — очень — близко и хотел оказаться ещё ближе, чтобы почувствовать чужие прикосновения ярче. Чимин слышал его жалостливые вздохи. Они были очень тихими — Чонгук пытался не шуметь вовсе — но Чимину это не помешало расслышать, как Чон нашёптывает одному Тэхену на ушко о своем удовлетворении. — Тэ… Ещё, Тэ… Они безусловно знали, как им нравится в постели. И не стеснялись говорить об этом. Тэхен прислушался к просьбам Чонгука и дёрнул парня за волосы на затылке, принудив выгнуться в спине. Кролик от неожиданности громко вдохнул, но тут же закрыл рот ладонью. Тэхен придерживал Чона одной рукой, пока второй сжимал ягодицы, а губами ласкал твердые соски, обхватывая их, всасывая в рот и дразня кончиком языка. Чонгук сдержанно скулил в его руках. Он пытался двигать бедрами, чтобы коснуться розовой головкой чужого пресса и хоть как-то удовлетворить себя, — жалкое, но очень возбуждающее зрелище. — Тэ, я так скучал, — шепчет Чонгук, с неестественными для себя высокими нотками. Чонгук, его старший брат, никогда не говорил с Чимином так. Всегда с насмешкой, заумно командуя. Чимина он никогда ни о чем не просил — ему от родителей и так все доставалось, а если что-то нужно было, то требовал. — Я тоже, крольчонок, — выдыхает Тэхен своему парню на ушко и затягивает его в долгий поцелуй. Их губы кажутся такими мягкими и сладкими, как сахарная вата, — иначе не объяснить их жажду. Парни выглядят изголодавшимися, и очень чувственными, будто пытаются нагнать упущенное. Рядом с другими людьми они ведут себя очень скромно и сдержанно. Чимин за все время, что Тэхен был здесь, только один раз видел, чтобы парни взялись за руки. Они старались не показывать своей любви друг к другу, будто бы хотели оставить ее исключительно для себя, за закрытыми дверьми. А может и вовсе не хотели близости в присутствии посторонних, учитывая вчерашнюю тишину. Тогда сложно было сказать, что они на самом деле скучали, а сейчас… Когда рука Тэхена поползла ниже, вдоль торса Чонгука, Чимин с восторгом следил за длинными пальцами. Он уже и забыл о красных щеках, о неловкости, о каком-либо чувстве приличия. Ему только хотелось узнать, что же дальше будет делать этот кот. Виной всему лисье любопытство. Ладонь Кима обхватила твердый член Чонгука, провела по всей длине, накрыла чувствительную головку. Чимин вздрогнул вместе с Чонгуком, будто прочувствовал это прикосновение так же ярко, как и его брат. Вот только Чонгук тут же начал хныкать и извиваться, выстанывая Тэхену прямо в губы о своем удовольствии. Чимин не мог оторваться. Он сразу же, как только увидел их, подумал, что нужно уйти. Но его ноги не двигались, будто все это время были приклеены к полу. Ему стыдно признавать, но он впервые испытывает что-то настолько яркое и невообразимо прекрасное. Все внутри переворачивается от одного только осознания, что он становится свидетелем их тайны, что он может разделить хоть с кем-то свою тоску за физическим контактом. Он будто бы с ними, на месте Чонгука; он чувствует больше руки Тэхена на своей талии, вздрагивает, когда когти каракала впиваются особенно глубоко, плавится от терпкого поцелуя и подставляет чувствительную шейку для ласк. И он бы не стеснялся стонать для него, послал бы к черту родителей в соседней спальне и кричал бы имя Тэхена, пока он будет втрахивать его тело в кровать. В эту широкую, двуспальную, прекрасную кровать, которая так несправедливо досталась Чонгуку. Его старшему брату всегда достается все самое лучшее. Даже парень у него настолько идеальный и офигенный, что Чимин не может удержаться. В Тэхена можно было влюбиться, даже не зная его лично. Просто, как Чимин, наблюдая издалека и наслаждаясь его красотой, утонченностью и грацией. Он настоящий хищник, он дикий зверь и он излучает своими повадками эту силу, которая заперта в его теле, мышцах. Чимин хотел бы быть таким же внушающим и восхитительным, но он всего лишь фенек. И вся эта мощь охотника никогда не будет ему присуща. Пока Тэхен будет лакомится сочной ланью, Чимин будет вылавливать мышек в песчаных норках. — Я хочу тебя в себе, — прошептал Чонгук, стоило только прервать поцелуй. Чимин сглатывает накопившуюся во рту слюну. Стоило только представить, как твёрдая плоть будет ощущаться в его проходе, как все тело свело судорогой. Он видел много раз в порно, как это происходит: большая головка входит медленно, растягивает упругие стеночки и исчезает глубоко внутри; член двигается быстро, ровно, выбивает из тонкого тела под собой гортанные стоны, доводит до трясущихся коленей, когда устоять на них уже не получается. И Чимин хотел испытать что-то подобное, но ещё ни разу не решился переспать с кем-то. С девушками он себя плохо представлял, а вот под телом крупного хищника, который схватит его за хвост, насадит на свой упругий член и отдерет по самые яйца — еще как. Чимин, оставаясь наедине, использовал только пальцы. Он был слишком стеснительным, чтобы приобрести что-нибудь более… Взрослое. Боялся, что кто-нибудь из его семьи увидит, и тогда он точно не сможет смотреть им в глаза. Поэтому он всегда довольствовался собственными фантазиями, опираясь на порно и фанфики с высоким рейтингом, зачитывая такие до дыр. И Господи… Как же он действительно хочет оказаться на месте Чонгука. В паху ощущается странный дискомфорт — становится неестественно тесно и мокро — и Чимин сразу же опускает глаза. Ткань его ночных шорт была натянута до упора, а в самом центре расположилось небольшое пятнышко. Чимин ахает — черт, черт, черт! Осознание, что он творит что-то настолько неправильно и грязное, окутывает его с головой. Он не только нарушил чужое личное пространство, так ещё и подсматривал за своим братом в такой интимный момент. Сводным, но все же братом. И это вроде как, должно быть отвратительным, а не возбуждающим. Он отходит от двери, прижимается спиной к стене и пытается прогнать из головы все тяжелые мысли, но… Стоило Чимин подумать об этом, как перед глазами тут же всплывает образ нагого Чонгука. Его спина красиво изогнута, его пушистый хвост напряжен и собран, а линия ягодиц так гармонично выступает, что руки сами тянутся сжать упругие половинки. Чимин практически видит, чувствует, на чужой заднице руки Тэхена, и скулит. Ну какого хрена…?! Ему так хочется ворваться к ним, прервать все это действо, скинуть Чонгука с накачанных бедер и занять его место. Как всегда хотел поступить в университет на бюджет, как это сделал Чонгук, как хотел выиграть такой же грант, как Чонгук, как хотел бы встретить по воле судьбы такого прекрасного принца, который влюбиться в него, несмотря на все недостатки и будет любить до безумия. Он хочет, чтобы родители смотрели на него с такой же гордостью, быть тем самым «сыном маминой подруги» и упиваться завистливыми взглядами. А не слышать в спину насмешки о его постыдных гибридных особенностях. Чимин заставляет себя уйти. Лучше убраться сейчас, пока его не заметили и сделать вид, будто ничего не было. Но не успевает он сделать и шагу, как полоска света на его лице мгновенно увеличивается, а за руку хватает чужая — огромная и сильная. Чимин и пискнуть не успевает, как его затягивают в комнату Чонгука и прижимают к уже закрытой двери. Тэхен нависает над ним, держит правую руку Чимина у него над головой, и смотрит своими огромными голубыми глазами с вытянутым зрачком. Чужой хвост настороженно виляет из стороны в сторону, кончик языка скользит по клыкам между опухших после страстных поцелуев губ. Чимину не нужно много времени, чтобы понять — он в жопе. Хищники расправляются с другими хищниками крайне жестоко, когда те заходят на их территорию. А глаза Тэхена так и горят кровожадностью. Каракал явно не рад, что их прервали, и он жаждет проучить любопытного лисенка. — Так, так… И кто же тут у нас? — мурлычет Тэхен, наклоняясь к Чимину, чтобы смотреть прямо в глаза. Первое, что приходит Чимину на ум — нападение. Он рычит на Тэхена, оскалив клыки, но в следующий миг жалеет о своем решении. Тэхен ответил сразу же, вот только его рык был настоящим, утробным, глубоким и низким, а не жалким подобием на комариный писк. Фенек непроизвольно сжимается и пытается отвернуться. Его звериные ушки плотно прижимаются к волосам, из горла вырывается щенячий скулеж. В ушах все ещё звенит потрясающее рычание. И будь Тэхен одетый и не говори он так маняще, по-кошачьи, Чимин был бы по-настоящему испуган. Но он не сдерживается и скользит взглядом на крепкую шею, выступающие ключицы, широкие и рельефные плечи и грудь, что были обтянуты смуглой кожей. Ему не хватает сил оторваться от напряженных мышц, что натягиваются на ребра при каждом вздохе, и от накачанных предплечий, на которых выступают вены. Чужой мускусный и липкий запах дурманит, Чимину кружит голову от близости с ним. Внизу живота все горит, скручивается. Хочется, чтобы Тэхен говорил дальше, чтобы довел до дрожи в холодных пальцах. Но он только цепляет когтем подбородок Чимина и поднимает его голову, чтобы фенек смотрел прямо в довольное и такое красивое лицо. Его надменная улыбка становится последней каплей. Пак сглатывает вязкую слюну, его кадык дергается, и это не остаётся незамеченным. — Не поделишься с нами, чем ты здесь занимаешься, малыш Чимини? Тэхен шепчет, а Чимин чувствует на своих губах его горячее дыхание. Колени начинают подрагивать, и если Тэхен сейчас его отпустит… Он свалится с позором к чужим ногам. — Тэ, не нужно, — рядом оказывается Чонгук, он впопыхах натягивает на себя халат и завязывает пояс. Чимин успевает разглядеть только несколько ярко-красным укусов на чужой груди. — Чимин уйдет к себе и забудет все, что видел, — а потом смотрит на брата и обращается прямо к нему с серьезным видом, — правда ведь? Чимину хочется кричать от стыда. Он был бы только рад забыть, вообще не подходить к комнате Чонгука и не думать о Тэхене. И он хотел бы не завидовать внешности и успехам своего старшего брата, хотел бы найти себе такого же классного парня и трахаться с ним, а не представлять себя с Тэхеном. Он желает все это от чистого сердца. Но не может задуматься всерьез, пока Ким-само-великолепие-Тэхен нависает над ним с голым торсом. — Ты в этом так уверен, любимый? — смеется Ким, чуть наклоняя голову. Чимину кажется, что он сейчас рассыплется пылью, если гибрид заговорит еще раз. — А я думаю, наш лисенок будет всю ночь ласкать себя под одеялом, думая о тебе. Будет вспоминать твое тело и кончит с мыслями о нашем с тобой сексе. Чимин осматривает их испуганным, пристыженным взглядом, и начинает оправдываться, заикаясь: — Нет, я… Но его перебивает Тэхен своим урчанием: — Тогда почему не ушел сразу, м? Осознание неприятно колет в кончиках пальцев, а паника шумит в ушах — Тэхен знал, что Чимин подсматривает. Наверное, услышал его шаги, или скрип приоткрывающейся двери. — Ну… Это… Его ошарашивает смех Чонгука, принуждает замолчать. Не злость, не раздражение, а… Смех? Чонгук подходит к нему ближе, его пальцы поправляют растрепанные волосы Чимина. Теперь они возвышаются над ним вдвоем. И Чонгук не кажется ему добычей, кем всегда и был. Он не маленький милый крольчонок, которым все любуются, как домашним питомцем. Этот гибрид сам кого хочешь сделает своим питомцем. И Чимину посчастливилось попасться под его тяжёлую руку. — Тебе понравилось, братец? — усмехается Чон. Он аккуратно, практически невесомо ведёт по короткой шерсти на ушках фенека, вызывая по всему телу Чимина волны мурашек. Этот чертов Чон Чонгук знает о его слабости. Больше уши Чимина были особенно чувствительны ночью, когда фенеки выходили на охоту. Они это выяснили одним крайне неловким случаем, когда после шестнадцатого дня рождения Чимина устроили бой подушками: Чонгук случайно коснулся ушей младшего, и Чимину пришлось с позором сбежать в ванную, чтобы не светить перед братом неожиданным стояком. Вот и сейчас Чимин реагирует на такую ласку слишком ярко, выводя других гибридов на хитрые смешки. Он вздрагивает, жмурится, открыто поскуливает, его хвост быстро-быстро виляет, и он никак не может прекратить это. Это слишком приятно. — Ты ведь смотрел на Тэхена, да? — продолжает Чонгук, пока его пальцы растирают кончик чувствительного ушка. Оно горит и пульсирует, сводя Чимина с ума. — Я все видел, Чимини. Ты весь течешь, когда смотришь на него. Чимин краснеет и сжимает губы в тонкую линию. Господи… За что ему все это? Только бы не кончить сейчас, только бы… — Не мучай его, любимый, — уговаривает Тэхен. — Посмотри, как он возбужден. Свободная рука каракала ложится на бок лисёнка и спускается ниже к тазовым косточкам, где с усилием растирает мягкую ткань шорт. Складки на паху начинают тереться о возбуждение, и Чимину становится совсем плохо. — Хочешь, я поделюсь с тобой, Чимини? — голос Чонгука слышен у самого уха. И пусть от брата пахнет очень сладко — его любимым гелем для душа — и им хочется наслаждаться вечность, Чимин забывает, как дышать, когда до него доходит смысл сказанного. — Что… Что значит «поделиться»? Кто вообще делится своими парнями с братьями? Чимин смотрит на Чонгука, как на незнакомца. Это точно его Чон Чонгук? — Я, кажется, не дарил тебе подарок на восемнадцатилетие, — задумчиво тянет кролик и гладит Чимина по голове и ушам, совершенно не пытаясь как-то сдерживать себя. Он зарывается пальцами в мягкие пряди, после переходит на ушки и разминает их между подушечек. — Так пусть это будет он. Чимин сквозь туман в голове вспоминает, что на его день рождения Чонгук улетел в Париж к Тэхену и поздравил его скромным сообщением. И да, он был обижен, что его брат забыл о нем, но… — Ты всегда мне уступаешь, — ведёт дальше Чонгук. Его ладонь теперь ложится на горячую щеку Чимина, гладит слегка шероховатую кожу, которую Пак всеми известными ему способами пытается сделать идеально гладкой и нежной. — Слушаешься меня, выполняешь все мои просьбы. Думаю, пора мне отблагодарить тебя, милый. Его губы ласкает невинный — насколько это возможно в их ситуации — очень осторожный поцелуй. Чонгук не использует язык, не углубляет. Просто касается своими пухлыми и шелковистыми губами губ брата и слегка двигает ими. Чимин смотрит в глаза брата и его прошибает пугающее осознание — он не хочет, чтобы Чонгук отстранялся. И его сердце бьётся ещё быстрее, когда он понимает — Чонгук украл его первый поцелуй. И ему совершенно не обидно. Наоборот — он даже рад, что так все обернулось. Что бы он не говорил, а для Чонгука ему ничего было не жалко. Он мог завидовать, злиться, что не так идеален, как его брат, но отрицать чужие успехи было бы глупостью. Поцелуй заканчивается несправедливо быстро, и Чимин смотрит на Чонгука так обиженно и сломлено, что старший даже притягивает его снова, чтобы чмокнуть еще раз. — Чимини, примешь мой подарок? — зачем-то уточняет Чонгук, хотя все и так было ясно. — Не стесняйся, просто кивни. И Чимин кивает. Неуверенно, ведь признаться, что он и вправду хочет парня собственного брата, — настоящее безумие. Он бы сам и не попросил, как бы сильно не распирало от желания. Но если Чонгук настаивает, то, черт возьми, да! Когда Чон отходит, Чимин вспоминает, что Тэхен все еще стоит прямо над ним и все так же прижимает его руку над головой к дверям. Тэхен выглядит так, будто не мог дождаться, когда же Чонгук их оставит. Его широкая улыбка, такая чертовски удовлетворенная, неправильная, показывает Чимину те самые клыки, которые Пак желает поскорее почувствовать на своих губах, шее и бедрах. И он не собирается ждать, пока Ким насмотрится на него, что безоговорочно льстит. Чимин тянется вперед и целует первым. Неумело, без малейшего понятия, как действовать, но он решился, а это достойно похвалы. Где-то рядом слышен смех Чонгука, но Чимина он больше не волнует — Тэхен вжимает его в дверь голым торсом и отвечает на поцелуй. Чимин старается повторять за старшим, сосредоточенно запоминает чужие движения, чтобы Тэхен наслаждался поцелуем с Чимином, так же, как и сам Пак упивается сладостью пухлых губ. Его руку наконец-то отпускают и Чимин обнимает каракала за плечи (успел подглядеть у Чонгука). Он встает на носочки, тянется выше, чтобы оказаться как можно ближе к сильному телу. Тэхен тоже не ждет долго — заползает когтистыми пальцами под футболку, щекочет мягкий животик и бока. Он довольно мурлычет, наконец-то имея возможность вкусить запретный плод. Чимин хочет и не боится это показывать. Он реагирует на ласку, изгибается, стонет Тэхену в рот и непроизвольно виляет хвостом, как игривый щенок. Он открывает губы шире, впускает проворный язык Тэхена и позволяет вести, пока сам зарывается кончиками пальцев в короткие пряди на затылке. Они на ощупь еще мягче, чем кажется на первый взгляд. Они всего лишь целуются, а Чимина уже разрывает от эмоций. Он и не надеялся получить столь необычный подарок, а сейчас, когда полноценно обладает им, не может отделаться от навязчивой мысли, что ему это все снится. Не мог же Чонгук просто так отдать своего любимого и обожаемого котика Чимину в качестве эскорта на ночь. Или мог? У Чонгука раньше не было серьезных отношений — он не знакомил своих временных пассий с семьей. Тэхен был первым, о ком Чимин знает так много. И… Может, Чонгук с самого начала знал, чем все может закончится, поэтому не говорил о прошлых отношениях с братом? Нет. Это точно сон. Такой абсурд вряд ли мог произойти в реальности — все адекватные парочки держатся друг за друга, как за спасательный круг, и ни за что не отдадут партнера другому. Более того, своим братьям или сестрам. Это сон. Тем не менее, Чимин выжмет из своей фантазии максимум. Он наглеет — скользит ладонями по горячему торсу, гладит широкую грудь и пресс, царапает соски, заставляя Тэхена удивлённо охнуть, и спускается к резинке пижамных штанов. Чимин оттягивает ее, пробирается шаловливыми пальчиками под одежду, и касается возбужденного и горячего члена. Твердого, упругого и больше его собственного раза в два. Второй рукой он стягивает штаны с бедер и позволяет им скатиться к стопам, чтобы ему ничего не мешало прикоснуться к накаченным ягодицам. Они были таким сочными, что сомнений не осталось — Тэхен провел ни один час в зале, упражняясь только в одном. — Котенок, лучше не затягивай с прелюдией, — посмеивается Чонгук, расположившись на краю кровати. — А то Чимин тебя съест. И это была правда — как здесь удержаться? Поэтому Тэхен прислушивается к совету своего парня и, подхватив Чимина под задницу, поднимает на руки. Чимин хватается за шею Кима, не ожидав, что его будет так легко удерживать на весу (но это же идеальный Тэхен, так какого черта он сомневается?). Его несут к кровати, куда они заваливаются вместе, и тут же принимаются раздевать. Первой идет футболка, потом — штаны, и пока Тэхен впивается клыками в оголенную шею, покусывая и оттягивая чувствительную кожу, рядом неожиданно оказывается Чонгук. Брат вовремя затыкает Чимина поцелуем, не позволяя младшему шуметь, и параллельно возвращается к своему любимому занятию — поглаживанию чувствительных ушек. Чимин стонет под ними — ему, все еще неопытному и слишком впечатлительному, многовато как для первого раза, но все так быстро происходит, что Пак не успевает нажать кнопку «Стоп» в этом сне. Да и не хочется, как-то. Разве он может отказаться от такой незабываемой фантазии? Тэхен устраивается между разведенных коленей Чимина, придерживая дрожащие бедра руками, и вылизывает затвердевшие бусинки сосков. Он кусает их зубами, стараясь как можно чаще задеть острыми клыками и вырвать из Чимина приглушенный скулеж. Его пальцы все опускаются к промежности, гладят нежную кожу на внутренней стороне бедер, и дразнят, дразнят, до подступающей к горлу истерики. Чонгук тем временем целует намного слаще и раскованней, чем в первый раз. Он играется языком, не боится причинить боль, сжимая тонкую кожу зубами до неприятного покалывания. Нависая над Чимином, в распахнутом халате, что так непринужденно спал с одного плеча и оголил часть груди, Чонгук кажется невероятно сексуальным. Брата хотелось до стиснутой челюсти. И если Чонгук отстранится от него, Чимин никогда ему этого не простит. Чимин не может вспомнить, думал ли он когда-нибудь о Чонгуке в таком ключе. Раньше он не замечал, насколько Чонгук горяч, какие у него привлекательные формы, как его утонченная фигура цепляет чужой взгляд. Он помнит только жгучее чувство зависти, с которым смотрел на подтянутое и спортивное от природы тело. А Чимин, может, из-за слабых звериных генов, не получил всей той грации и утонченности фенека. Он был просто маленьким. Во всем. Крохотные пальчики и ладошки, маленький приплюснутый носик, невысокий рост и невыразительное телосложение. Еще и маленький член в придачу, куда же без него? Его мама говорила, что фенеки как раз и привлекают своими миниатюрными размерами. Но она ведь говорила о худеньких и подтянутых парнях и девушках, а не о Чимине, который, сколько себя помнит, сидит на диетах, чтобы с боков не свисало, очищает свою кожу тысячью кремов и без конца выпрямляет непослушные волосы. Встреть Тэхен Чимина где-то, не имея и грамма контекста, он бы даже не глянул на такого невзрачного фенека. Но их познакомил Чонгук. И теперь Тэхен приходит к Чимину в эротических снах. Чонгук разрывает поцелуй, позволяет им отдышаться немного. Чимин жадно хватает воздух, тянется к Чонгук рукой, чтобы прикасаться к нему хоть как-то. Ему кажется, что если они разорвут контакт, больше никогда не позволят себе такую неправильную близость. Чонгук наслаждается его беспомощностью и подхватывает руку Чимина своей, направляет, показывает, где лучше прикоснуться. Он кладет ладонь Чимина на бедро и подтягивает ее вверх, заводит на внутреннюю сторону, позволяет игриво задеть пальцами головку. Чонгук сжимается, стонет Чимину в губы, коротко целует и хнычет. Раньше они бы не решились перейти черту. Любое странное касание, которое можно было распознать, как "гейство", осуждалось и пресекалось на корню. Но сейчас Чонгук настаивал сам, и это было восхитительно. Вседозволенность пьянила. Чимин больше не замечал насыщения. Он хотел ещё. Не просто прелюдии, а что-нибудь… острее. — Гук, он такой прелестный, — прошептал Тэхен, выцеловывая ножки Чимина, но не отрывая глаз от его возбуждения. Маленький член подрагивал и истекал смазкой, пачкая мягкий животик. Наверное, если прикоснуться, Чимин тут же кончит. Чонгук поднимается на мгновение, чтобы бросить взгляд ниже на тело Чимина, и удовлетворенно усмехается. Когда-то они уже поднимали эту тему. Чонгук целую неделю дразнил брата, однажды застав полностью обнаженного Чимина в ванной. И конечно же, Пак комплексовал из-за этого, но знал, что с этим точно уж ничего не сможет сделать. Тут ни диеты, ни крема не помогут, поэтому в какой-то степени смирился. Но Чонгук своим издевательским, вездесущим взглядом напоминал о данном факте. — И мне нравится, — соглашается Чонгук. Чимин удивлённо моргает, не веря услышанному. С каких это пор Чонгуку вообще хоть что-то нравилось в его внешности? Он ни разу не услышал от брата комплиментов, только насмешки. Чонгук замечает его шок и заботливо поглаживает за звериным ушком. Они дёргаются, хвост вместе с ними бьется о кровать, а веки сами закрываются. Черт… Язык Тэхена, как обычно, кружит по бедрам, но в очередной раз, когда он подбирается опасно близко к паху, он не возвращается обратно к колену, а скользит дальше, пока губы не падают на покрасневшую головку. Она была красивая, выразительная, ее хотелось коснуться поскорее. И Тэхен не удержался тоже — обхватил губами и стал посасывать, втягивая щеки. Во рту он дразнит уретру кончиком языка, пытаясь протолкнуться в нее. Чимин отзывается ярко: выгибается в спине, цепляется за Чонгука отчаянно и страстно, и громко хнычет в ладонь брата, которой ему зажали рот, чтобы приглушить стоны. — Тише, Чимини, — нашептывает ему Чон, осыпая нежными поцелуями щеки и лоб. — Мы ведь не хотим, чтобы нас услышали. Чимин быстро и часто кивает, но сам не может сдержаться, пока Тэхен так умело сосет его член. В чужом рту горячо и влажно, язык касается его плоти с разных сторон, вылизывает и добавляет к посасыванию новых ощущений. Для него все неожиданно, нет ни одного касания, которое бы ничего не значило. И это безумно возбуждает. Ещё и Чонгук подливает масла в огонь, разминая меж пальцев его ушки, что… Чимин резко замирает, хватается за халат Чонгука и простынь под собой; его тело неконтролируемо содрогается, воздуха не хватает, но и вдохнуть он не может — ему слишком хорошо, чтобы отвлекаться на жизненно необходимые вещи. В ушах звенит, перед глазами пляшут белые пятна, а по телу расплывается волна сокрушающего удовольствия. Пальцы на губах давят сильнее — Чимин кончает уж слишком громко. Это было неожиданно — оргазм накрыл его так внезапно, что парень даже не успел предупредить Тэхена. Но каракал, кажется, не был против. Он послушно посасывал дальше, усиливая ощущения, и только, когда все закончилось, медленно отстранился, облизывая красные губы. — Черт, — выдыхает Чимин, как только ладонь Чонгука отпускает его. — Прости, — говорит он Тэхену, — я не ожидал, что… — Не извиняйся, — каракал улыбается ему, — это было безумно горячо, — и, будто в подтверждение своих слов, облизывается так же, как это делают сытые кошки. — Ты такой чувствительный и громкий, — шепчет Чонгук, а после аккуратно сжимает зубами ушко фенека. Чимин мычит в сомкнутые губы, хватается за протянутую ладонь Тэхена. — Я и не думал, что с тобой так… — еще один укус — несильный, но ощутимый, — возбуждающе. — Не… Не делай так… — хнычет Пак, слегка отталкивая брата в грудь. Чонгук тут же отстраняется и взволнованно смотрит, ожидая объяснений. — Это слишком… Я ведь сейчас еще раз… В ответ он встречается с очаровательной улыбкой старшего и его шея вспыхивает огнем от смущения. — Разве ты не хочешь продолжения? — спрашивает Тэхен, наклонившись к его груди. Он не целует — сразу кусает ключицы, соски, оставляет засосы на смуглой коже. Чимин отзывается протяжным «а-а», когда его кожу на сгибе плеча засасывают в рот и плотнее сжимают губы. Чонгук тоже не отстает. Знает, что только ему Чимин доверит свою главную эрогенную зону, поэтому планирует уделить чувствительным ушкам много внимания. Он оттягивает кончик, растирает меж пальцев и сжимает зубами, пока не услышит выразительного «ай». А Чимину, перевозбужденному и все еще отходящему от оргазма, совершенно не хочется противиться. Он обхватывает Тэхена за щеки и тянет к себе за поцелуем, который выходит крайне ленивым и вязким — глаза сами начинают закрываться от усталости. — Это будет твой первый раз, — напоминает Чонгук, мягко поглаживая лисенка по волосам. В его больших глазах плескается азарт, ему самому не терпится все распробовать. — Точно хочешь с нами? Не передумал? Чимину не нужно особо раздумывать — конечно хочет! А кто бы не хотел переспать с Тэхеном? Его ласки само совершенство и, Чимин уверен, если они пойдут дальше, каракал не разочарует. Он весь вечер думал только о том, как Тэхен останется с ним — как он вообще может отказаться? И Чонгук… Чимин готов и дальше слушаться и уступать своему брату беспрекословно, если парень поцелует его еще раз. — Хочу, — Чимин соглашается, и его тут же переворачивают на живот. Чимин не успевает и пискнуть, как Тэхен впивается клыками в его загривок и глубоко вдыхает природный запах тела. Вдоль спины проходит электрический заряд; фенек извивается, случайно задевает член Тэхена виляющим хвостом — зубы на холке сжимаются сильнее. Пока Чонгук слезает с кровати и роется в своих вещах, Тэхен обхватывает ладонью мягкую половинку и медленно разминает, словно податливое тесто. Чимин хотел бы со стороны увидеть, как длинные пальцы хищника смотрятся на нем. Наверняка, он выглядит слабым и нуждающимся, зажатый сильным телом дикого кота. Тэхен пытается быть осторожным и внимательным, особенно к новичку в этом деле, Чимину, но Пак замечает его несдержанные порывы грубости. Зверю внутри Кима хочется на свободу, вырваться и показать всем свои клыки. Он требует подчинения, контроля, поэтому и кусается, вдавливает «конкурента» в кровать и не нежничает особо. Сейчас Тэхен не рычит, только издает редкие урчания. Наверное, чтобы не спугнуть лисёнка и не сбить весь настрой. Но Чимин знает, что ему хочется. И надеется услышать сам. — Держи, — Чонгук возвращается к ним на кровать и протягивает что-то Тэхену. Каракал тут же размыкает зубы на коже Чимина и бережно зализывает место укуса. И даже мурлычет, пуская вдоль выступающих позвонков еле ощутимые вибрации. А после отползает ближе к пояснице и позволяет Чонгуку устроится перед лицом Чимина. Пока Тэхен терзает зубами ягодицы и бедра и оставляет на тонкой коже фиолетовые отметины, Чонгук позволяет Чимину развлечься на его коленях и уткнуться носом в живот. Младший обнимает брата за талию, скулит и пытается развязать пояс халата, чтобы щекой коснуться чужой кожи. Ему жизненно необходимо как-нибудь отплатить Чонгуку за его доброту и заботу. Он не может позволить, чтобы его брат был только тем, кто отдает и ничего не получает взамен. Чонгук наблюдает за ним с интересом, не останавливает, но все же спрашивает: — А что это ты делаешь, м? Чимин скидывает края халата, раздевает Чонгука и неуверенно кивает в сторону его члена. Чон все еще возбужден, ему так же хочеться поскорее получить разрядку, но ни Тэхена, ни, тем более, Чимина он не просит о помощи. Пак не оставит Чонгука неудовлетворенным. — Можно мне? — шепотом уточняет лисенок, хотя и так прекрасно знает, что можно, но все же решает убедиться. Чонгук ведь спрашивал у него каждый раз, чтобы получить подтверждение. Вот и Чимин тоже должен. — А не многовато тебе для первого раза? — совершенно без злобы интересуется старший. Он излучает только заботу и внимание, всем своим видом показывая, кто здесь в приоритете. — Уверен, что справишься? — Я не хочу, чтобы ты просто смотрел, — признается Чимин и, дразня, лижет самым кончиком языка. Он цепляет солёную смазку, отмечает упругость, которая так хорошо ощутима через язык. Ему нравится вкус, нравится, какой Чонгук аккуратный и небольшой, что он ровный, украшен венами и очень — безумно — возбужденный. Чонгук вздрагивает, хватается за волосы Чимина на затылке и слегка оттягивает, чтобы не дать парню продолжить. И, судя по его блаженному выражению лица, его брат не менее чувствительный, чем сам Чимин. — Позволь ему, — подсказывает Тэхен. — Ты же не станешь отказывать? А Чонгук, конечно же, не станет. Он кивает и благодарно водит пальцами по широким ушам. Чимин улыбается, целует напряженное бедро брата, и снова мажет языком по головке, подняв глаза на его лицо. Чонгук сводит брови, крепко зажмуривается и сжимает пальцами плечо младшего. Кролик ощутимо подрагивает, медленно плавясь под неумелыми ласками. Чимин точно не знает, как действовать — движения Тэхена он запомнил плохо, полностью отдавшись моменту, но уверен, что должен уделить много внимания именно самому чувствительному месту. Тэхен же, удовлетворив свое извращённое желание пометить пятнами бедра и мягкую попку Чимина, смазанными пальцами касается прохода. Он убирает пушистый хвост, приглаживая его вдоль спины, и открывает себе вид на девственную дырочку лисёнка. Чимин, уже успев обхватить губами головку члена Чонгука, сдавленно мычит, как только его проход начали настойчиво растирать два пальца. Ему знакомо чувство проникновения, поэтому он не удивился ему — только насадился сильнее, желая прочувствовать длину тонких пальцев. Собственными получилось войти только немного, и до простаты он никогда не доставал, но сейчас он очень надеялся, что Тэхен побалует его расхваленным всеми удовольствием. Когти Тэхен убрал, чтобы не травмировать мышцы, и растягивал с присущим ему вниманием и аккуратностью. Он не спешил, делал все медленно и точно, пытаясь минимизировать дискомфорт. И Чимин не испытал его совсем, поэтому решил сосредоточиться на Чонгуке. Брат отклонился чуть назад, выгнувшись в спине. Он несколько раз не смог усидеть ровно и двинул бедрами навстречу. Чимин подавился от неожиданности и раскашлялся — Чонгук сразу же извинился и больше не пытался толкаться в горло. Только слегка помогал Чимину скользить губами по стволу, раскачивая тазом вперед-назад. Чимин не ожидал, что ему это так понравится, но он и сам млел от процесса. Чонгук действительно наслаждался, прикусив губу и судорожно дыша, и для Чимина это было лучшей похвалой. Он надеялся продолжать в таком темпе и дальше, чтобы заставить Чонгука излиться ему на язык, но Тэхен неожиданно добавил третий палец, вынудив вскрикнуть и отстраниться. Больше двух Чимин никогда не использовал — неудобно да и незачем ему было, ведь необходимо ощущение тянущихся мышц он уже получил. Но сейчас ему нужно хорошо подготовиться, чтобы Тэхен смог свободно войти. — Не останавливайся, — подбадривает каракал, оставляя невесомый поцелуй на пояснице. — И добавь руку — Чонгуку так больше нравится. Чимин прислушался к совету, и теперь, пока губы скользили по головке, кольцо из пальцев вторило их движением. Чонгук задышал чаще, с его губ сорвалось жалостливое хныканье. Он еле мог усидеть на пятках — желание толкнуться в горло казалось непреодолимым. — Молодец, Чимини, ты так хорошо справляешься, — без остановки хрипит Чонгук, поглаживая по голове своего послушного лисёнка. Хвост Чимина после похвалы вытянулся и начал вилять. Тэхен рассмеялся и снова прижал его к спине, чтобы не мешал. За минуты растяжки Тэхен так и не коснулся его простаты, пусть и был достаточно близко. Он будто кружил вокруг нее, но специально избегал. Наверное, чтобы Чимин не кончил раньше времени. Взамен он разглаживал шелковистую шерсть на пушистом хвосте и приносил не меньше удовольствия. Более того, за спиной послышался хруст упаковки презерватива, и Пак нетерпеливо привстал на коленях, виляя перед Тэхеном своей задницей. Будь у него свободен рот, он даже поторопил несколькими просьбами. Но так он мог только приглашающе оттопыривать ее, красуясь покрасневшим от растяжки колечком мышц. Тэхен урчит и делает то, чего Пак не ожидал вовсе, — касается прохода своим языком, проталкиваясь кончиком внутрь и широкими мазками проходя от мошонки до сфинктера. Чимин цепляется за Чонгука, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, где пол, а где потолок. На мгновение ему показалось, что земля уходит из-под ног. Ощущения были такими новыми и необычными, полностью отличающиеся от пальцев. Язык был влажным и скользким, он вызывал табун мурашек по всему телу. Чимину хотелось сосредоточиться на этом прекрасном ощущении подольше, ознакомиться с ним как следует, но Тэхен быстро заменяет свой умелый язык членом. Он толкается только немного, наблюдая, как дырочка раскрывается под давлением, ищет правильный угол, чтобы Чимину не было больно. И только тогда входит полностью. Чимин замирает, выпускает изо рта член Чонгука и прячется в простынях. Только бы не застонать в голос, только бы… Это совсем не как пальцы: ощущения намного ярче, настойчивей, от них было невозможно отвлечься. Наоборот — думать только о них, чтобы не упустить ни мгновения. Хотелось прочувствовать каждую венку, каждый изгиб, каждый чертов миллиметр горячей плоти и позволить ему наполнить себя до отказа. Член Тэхена ощущался толще, чем выглядел на первый взгляд. Чимин содрогался всем телом, как только понимал, что он сможет принять его всего. Он сжимался внутри, обхватывая гладкими стеночками член, добавляя и себе, и Тэхену острых ощущений. Гибрид за его спиной довольно мурлыкал. Он двигался медленно, не торопил, иногда выходил немного, чтобы после толкнуться чуть глубже. Его большие ладони сжали кожу на мягких половинках, развели их в сторону. Чимин краснел, когда думал о том, как же он выглядит с такого ракурса. — Тебе нравится, Чимини? — Чонгук наклонился к его подрагивающему ушку, сжал его зубами; рукой он провел вдоль пушистого хвоста со светлой шерстью и остановился у черного кончика, сильнее сжимая и накручивая его между пальцев. Чимин сходил с ума от происходящего. Он замер с широко раскрытыми губами, что застыли в немом крике, когда Тэхен прижался к нему бедрами. В него вошли полностью, удерживая на одном месте, чтобы не дать отстраниться, и Чимин сгорал изнутри. Это было волшебно. Безумно. Он не мог думать ни о чем больше, только о распирающем чувстве в проходе, о твердом члене, который наполнил его и давил на чувствительные точки, и о возобновившемся жаре в паху, который хотелось поскорее унять. Ещё и Чонгук все время ласкал его, наклонялся, чтобы поцеловать пылающие щеки, и укусить за холку. А уши… Они оказались его любимой игрушкой. Чимин уверен, что будь Чонгук чуть активней, он кончил бы только от прикосновений к проявлениям своей звериной сущности. Стонать нельзя, иначе их маленькая шалость очень быстро прервется нежеланными гостями. Поэтому пришлось выходить из положения другими методами: кусание губ, тихий скулеж маленького щеночка, и неконтролируемая дрожь от напряжения. Особенно непослушным был лисий хвостик. Он привлекал внимание Тэхена, который схватил его за основание и использовал, чтобы удерживать Чимина на одном месте. И, если бы не Чонгук, который вовремя зажал ему рот ладонью, ведь сам точно оказывался в подобной ситуации, об их непристойностях узнал весь дом. Мама прибежала бы на шум первой, обладая таким же острым слухом фенека, как и Чимин. — Чонгука, не забудь потом дать Чимину совет, как вести себя тихо, — говорит Тэхен, — впредь ему это еще как пригодится. — Котенок, здесь без практики никак — все с опытом, — в такой же игривой манере отвечает Чонгук. Чимин понятия не имеет, о чем они, да и не хочет думать об этом. Он сосредоточен только на толчках Тэхена, которые с каждым разом становятся глубже и быстрее. Чимин балдеет от скольжения чужого возбуждения внутри себя, как колечко покрасневших мышц охотно раскрывается и поддается напору, как Тэхен властно держит его за хвост и натягивает на свой член в ритм толчкам. Большая головка проезжается по простате, буквально выбивая из Чимина вымученное мычание. Новые ощущения находились на грани приятной боли и невыносимого блаженства — желание отстраниться перекрывала нужда в постоянной стимуляции, чтобы наконец-то снова кончить. — Братец, — ласково зовет Чонгук, и Чимин неохотно поднимает на него мокрые глаза. Чон все так же возвышается над ним, одной рукой гладит брата по голове, а второй ласкает себя. Чимин фокусирует взгляд на влажном от смазки и слюны стволе, головка которого оказалась напротив его рта. — Неужели Тэхен так хорош, что ты совсем забыл обо мне? — чуть обиженно тянет он, недовольно надув губки. — Прости, — хрипит Пак и послушно высовывает язык, чтобы Чонгук мог толкнуться в приоткрытый ротик. Ему было бы тяжело теперь отвлекаться, но хотя бы просто, как безвольная кукла, он мог помочь Чону. Наполненность с обеих сторон подталкивает его ближе к краю. Бедра дрожат, колени разъезжаются в стороны под сильным натиском Тэхена. Ему становится дурно: между двух парней невыносимо жарко, ему больше не хватает кислорода. Как и говорил Чонгук, ощущений для первого раза было слишком много. Шлепки бедер о его покрасневшие ягодицы смущали — в груди жгло от постоянного чувства стеснения. По его влажной от пота спине скользил жадный взгляд Чонгука, который прилагал массу усилий, чтобы не сорваться и не выебать своего братца по самые гланды. Его желание было физически ощутимым, из-за чего воздух казался вязким и тяжелым. Стало еще хуже, когда головка члена внутри проехалась по простате. Тело среагировало само по себе электрическим разрядом. Чимин плачуще захныкал, его глаза наполнились влагой. О, Господи! Как же это было прекрасно! Он и подумать не мог, что стимуляция будет настолько яркой и сокрушающей. Все было не так, как с другими чувствительными точками на его теле, - здесь острее, даже больнее. Но боль настолько вязкая и дурманящая, что нет желания сопротивляться. Только насаживаться на член с большей амплитудой и растрахивать проход до предела. Нужно было больше и точнее, чтобы наконец-то достичь пика. И его партнеры это знают, но специально оттягивают и ждут, когда же Чимин взорвется в блаженстве. С одной стороны он жалеет, что не испытал этого раньше, а с другой рад, что разредил этот опыт с Тэхеном. Другому бы не доверился. Впечатлений было действительно чересчур. Поэтому, стоило только Тэхену коснуться истекающего смазкой маленького члена Чимина, как лисенок тут же забился в оргазме. Он стонал прямо в Чонгука и сильно сжимался вокруг ствола внутри себя, из-за чего Тэхен тоже издал гортанный стон и вцепился в хвост фенека сильнее. Чимин жалел, что не может узнать, как это, когда в тебе разливается чужая сперма. Чонгук же отстранился и довел себя до финала рукой, кончив с глухим выдохом. И пока Чимин пытался отдышаться и прийти в себя, его осторожно перевернули на спину и стали выцеловывать лицо и грудь. Губы Чонгука были слишком мягкими, они ощущались невесомыми перышками на коже, в то время, как клыки Тэхена добавляли новых отметин. — Тебе понравился мой подарок? — шепотом спрашивает Чонгук и чмокает в опухшие губы. Чимин довольно мычит и кивает. — Мгм, очень. Сверху слышен их смех — им нравится, как Чимин нежится в их прикосновениях. Второй оргазм разморил, он теперь еле мог раскрыть веки. Хотелось поскорее провалиться в сон и ни о чем не думать. Даже о том, как он завтра будет смотреть брату и его парню в глаза, если все происходящее окажется правдой. Но сейчас его обнимают, укладывают на подушку и кутают в одеяло. Чимин тянется к чьей-то теплой и широкой груди, укладывается в объятиях и засыпает практически мгновенно, стоило только прижать его к чужому телу. Чонгук замечает, как тело брата обмякает в его руках, и умиленно улыбается. Но как только Тэхен ложится с другой стороны кровати, закончив с легкой уборкой, меняется в лице и смотрит недовольно. — Почему не предупредил, что это будет сегодня? Тэхен, как ни в чем не бывало, спокойно пожимает плечами: — Я просто оставил дверь приоткрытой. А все остальное — чистое совпадение. Чонгук закатывает глаза. Ему стоило догадаться, что его любимый котенок намного хитрее, чем может показаться на первый взгляд. И все его предложения, даже брошенные поздно ночью и невзначай, с точностью 100% осуществлятся в ближайшее время. — Я и не сомневался.