В тени ветров, в лесу, во мраке, Где следы веков ветры плетут, На камне взгляд, там, где страх, Чёрный ключ лежит в руке твоей. Символ тьмы, где судьбы след, Активируй его, врата отвори. Во мгле истину, чёрный свет, Где века забыты, там найдёшь свой след.
Девушка вслушивается в слова, но внимание внезапно переключается на нечто другое — земля под ногами зашевелилась и зашипела. Змеи. Они появляются из тени и с каждым мгновением их становится всё больше, они расползаются, шипят и спутываются друг с другом. Уэнсдей пятится назад, но, кажется, хладнокровные расползаются и заполняют собой каждый миллиметр земли. И когда кажется, что ещё немного и они поглотят девушку. Зажигается свет. Яркая вспышка. Огонь, яркий и безжалостный — он сжигает всё, что попадается ему на пути. И ползучие твари сгорают заживо.***
Дева резко приседает, жадно вдыхая воздух. — Уэнсдей! — почти хором крикнули молодые люди, подорвавшись с места и подойдя к кровати. Голубоватый свет привычно освещал пространство медпункта. Расфокусированное зрение понемногу начало возвращаться, и Аддамс смогла уловить на лицах явное беспокойство. Марина была похожа на бенгальский огонь, что буквально за секунду мог загореться ярким светом, рискуя своими искрами сжечь всё поблизости. Ксавье, стоявший по другую сторону больничной койки, тревожно смотрел на ясновидящую, поджимая губы. Он не раз видел, как Уэнсдей ловила видение, но каждый раз это пугало до чёртиков. — Сколько времени я была в отключке? — Хмуро спрашивает дева и кидает взгляд то на девушку, то на парня. — Минут 20, не больше, — Отвечает Торп, внимательно вглядываясь в лицо Аддамс. — Что ты видела? Уэнсдей поднимает чёрные глаза на юношу, что со смешанными чувствами беспокойства и интереса, смотрел на неё. Парень скрещивает руки на груди и ждёт ответа. Но, ожидаемо, Аддамс игнорирует вопрос, стягивает покрывало и поднимается на ноги. — Позвать медсестру? — спрашивает Марина, пытаясь уловить на лице писательницы хоть что-нибудь. — Ничего серьёзного, лёгкие синяки и только. — На ровном месте упала на каменный пол, по-твоему, это ничего серьёзного? — вспыхнула девушка, подрываясь на ноги вслед за готкой. — Всё нормально. — И всё же, нужно в этом удостовериться. — говорит Ксавье и с опаской наблюдает, как девушка завязывает шнурки своих ботинок. — Будто бы первый раз видение ловлю, — бурчит писательница, глянув на художника, словно он должен понимать абсурдность ситуации. — Сказала же, я в норме. — заверяет, подбирая из тумбы рюкзак и направляясь к выходу из медпункта. Но так уж случилось, что шаг Марины оказался шире и быстрее. Она ногой захлопывает дверь прямо перед носом Аддамс, становясь между выходом и Уэнсдей. — Пока ты нормально не объяснишь, что происходит, отсюда не выйдешь. — Действительно думаешь, что сможешь меня задержать? Уйди с дороги, или сама уберу. — писательница приподнимает подбородок и заглядывает в лицо девушки, и в серых глазах встречает вызов. — А ты попробуй. В комнате наступила тишина, парализующая и доводящая до нервного срыва. Девушки продолжали друг друга сжигать взглядами, в то время, как неожиданно послышались шаги стоящего в стороне парня. Чернильные глаза цепляются за силуэт Ксавье, который становится бок о бок с Мариной. — Что ты видела в видении? — повторяет свой вопрос Торп.***
Скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, Синклер недовольно сопела, смотря прямо перед собой, поджав брови. — Не могу поверить, что она это сделала. — Бурчала высоким голосом Энид, сидя за обеденным столом в пятиугольном дворе. — А чего ты удивляешься? Ты же знаешь, какая она у нас неформалка. — Отвечает Аякс, активно печатая в телефоне. — Я думала Уэнсдей действительно хочет провести время, потусить вместе, завести новых друзей. Но она как всегда! В момент, когда волчица проговаривала свой насыщенный монолог, Петрополус замечает весьма интересную картину. Горгон наклоняется к Синкер и шепчет в макушку, заставляя одним только дыханием замереть и покрыться румянцем. — Похоже, она с этим справляется без тебя. Энид хмурится, а затем оглядывается на то направление, куда указывал горгон. Три фигуры быстрым шагом покинули медпункт и шли вдоль пятиугольного коридора, активно о чём-то разговаривая. — Семестр начинается увлекательно. — Тихо заявляет Аякс. — Какого Ван Хельсинга происходит?! — С удивлением и раздражением говорит девушка, не отводя взора от компании. Голубые глаза буквально сканировали появившиеся силуэты, и если Торпа и Аддамс она узнала сразу, то вторую девушку обозначить никак не получалось, хотя волчица всегда обладала хорошей памятью на лица. — Это кто вообще? — Гостья Рембрандта, пришлась по вкусу нашим неформалам. — Пожимает плечами Петрополус, но тут же жалеет, когда пронзительный взгляд девушки смотрит на него прожигающе. — А теперь с этого места поподробней. Во всех деталях! Тем временем, компания продолжала идти вдоль коридора в одном темпе. Но, естественно, Аддамс была чуть впереди. — Так, давайте сначала. — говорит Марина, пытаясь привлечь внимание изгоев. — Уэнсдей — ясновидящая, время от времени ловит наркоманские трипы, и она видит видения, которые типа предсказывают будущее. — Не только. — поправляет Ксавье. — Видение — вещь непостоянная и неоднозначная. И это уж точно никак не связано с наркотиками. — Ты утверждаешь, что видения неоднозначные, она говорит, что очень даже. Вопрос: когда и что вы курили? — Не глотаю цианид с 8 лет, — равнодушно заявляет Аддамс. — Только с дядей Фестером по праздникам. Во взгляде Марины читалось много эмоций и в основном они были нецензурные. Ксавье глянул на новую знакомую успокаивающим взглядом: «Это норма, привыкай». Троица покинула стены Невермора и направилась в лес. Сухие, голые ветви деревьев смотрелись, как туманная завеса посреди облачного неба. Не сбивая темпа, компания зашла в чащу и продолжала ход. — Так куда мы идём? — Нарушает тишину художник, следуя за Аддамс. — Искать надгробие. — спокойно отвечает Уэнсдей, ускоряя шаг. Марина и Ксавье переглянулись. Впервые я была согласна с Ксавье — видения непостоянные. Неправильная их интерпретация могла повлечь за собой необратимые последствия, и если разгадка первого за несколько месяцев могла приблизить на шаг к Сталкеру, то нужно действовать незамедлительно. — Если ты объяснишь, что мы ищем — это значительно ускорит процесс. — Мягко говорит художник, обращаясь к писательнице, стараясь не давить и смакуя возможность наконец-то стать частью расследования. — Всё, что подходит под описание «странно». Троица неспешно пробиралась сквозь лесную чащу. Никто не знал, чего ожидать, и потому внимание было обостренно до предела, словно в любой момент мог появиться ответ. Взгляды их были куда более внимательны и придирчивы к окружающему миру. — Здесь же водятся медведи, да? — Чрезмерно спокойным тоном спрашивает Марина, пряча руки в пальто. — До сих пор в спячке. — Отвечает Аддамс, мысленно параллельно продумывая, как будет описывать происходящее в своей книге. — Ну они ведь где-то же спят. И что-то подсказывает, что они будут недовольны ранним пробуждением. — Монотонно говорит Торп. — Как говорил мой отец, единственное правило выживания, которое тебе пригодится в любых обстоятельствах — это правило тишины. — Тихо говорит Марина, обходя очередное дерево и поправляя на ходу задранную юбку. — И о чём же оно? — С интересом спрашивает Торп, оглядываясь и поправляя верхнюю одежду. — Если в лесу или где-либо становится слишком тихо, то значит нужно сваливать побыстрее. — говорит девушка, вглядываясь вглубь леса, словно ожидая. — Тишина значит, что поблизости находится «нечто», с чем бы тебе не хотелось столкнуться. Они замолкают, замедляют шаг и прислушиваются. — Бу! — говорит Уэнсдей, резко поворачивая голову. — Уэнсдей! — вздрагивают Ксавье с Мариной, гневно смотря на писательницу. — Подумала, это расслабит обстановку. — Пожимает плечами, продолжая идти вперёд. — Если микроинсульт для тебя расслабление. — Вздыхает Торп, расслабляя шейные мышцы. Компания продолжала не спеша идти, заходя всё дальше и дальше. Под ногами трещали сухие листья. Уэнсдей цепким вниманием чёрных глаз вглядывалась в каждый куст и каждое дерево, ища следы, которые могли бы привести их к месту, и стать ключом к разгадке. Ксавье с Мариной также были насторожены. Толком не понимая, что происходит, они всё равно продолжали следовать за писательницей. Но в один момент, Марина почти поскальзывается. — Ебать. — Вскрикивает чуть ли не падая, но вовремя находит равновесие. Руки художника также служат опорой. — Что там у тебя? — Аддамс оборачиваясь. — Небольшой форс-мажор. — Отвечает художник, продолжая удерживать Марину. — Мои туфли. — Скрипит голосом девушка, осматривая измазанный в грязи каблук. В момент, внимание девушки переключается. Она поворачивает голову в сторону и внимательно вглядывается вдаль. — А вот это уже действительно странно. — Говорит, мягко освобождаясь от помощи Ксавье. Марина сходит с тропы и не отвлекаясь на кусты и ветки, пробирается вперёд. Уэнсдей с Ксавье двинулись следом. И вот, перед глазами открылся вид на поляну. Это было странно. В отличии от остальной части леса, деревья здесь не скрывали небо, и вообще, словно были специально рассажены кругом. Земля под ногами была сухой, словно и не знала грязи зимы. И прямо посередине поляны стоял огромный камень, ростом с Аддамс. И он сильно привлек её внимание. Он казался абсолютно обычным, на сколько мог выглядеть большой камень, посередине лесной поляны. Но что-то ясновидящей не давало покоя. — Это «то самое» место? — Хмурит брови Торп, оглядываясь. — Ну, это «самое необычное» из того, что мы видели. — Пожимает плечами Марина. — А осиное гнездо на березе твоего внимания не заслуживает? — Усмехается художник, поглядывая на девушек, пряча руки в карманы пальто. — Если бы оно упало тебе на голову — то очень даже заслужило б. — Тихо. — Командным голосом заявляет Аддамс, смотря на камень. Марина с Ксавье подходят ближе, и также начинают осматривать булыжник. — Он странный. — Бубнит Драч, рассматривая его со всех сторон. — Да ладно. И чем? Размером? Формой? Тем, что он стоит посередине круглой поляны? — Изгибает бровь Аддамс. — Расцветка. Она повторяется. — Стереограмма. — Заявляет Ксавье, как озарение. Художник подходит к лицевой стороне камня. Он поднимает палец к лицу, фокусирует взгляд на нем. Девушки наблюдали, как парень проводит пальцами по поверхности камня, и тут… — Здесь какой-то узор. — Бубнит парень, он проводит пальцами по рисунку осторожно и торопливо, словно боится стереть его, как мазок краски. — Замок. Шестиугольник. И месяц. — Какая-то чепуха. — Хмурится Марина, подходя ближе, нащупывая подушечками пальцев там, где только что осматривал он. — Ладно, допустим не чепуха. В это время, Уэнсдей погрузилась в раздумья, чёрные глаза бегали по окружающему миру, словно переворачивали страницы воспоминаний. Видение. — В тени ветров, в лесу, во мраке. Где следы веков ветры плетут, — шепчет, и видит, как перед глазами восстанавливаются картины, — На камне взгляд, там, где страх. Видение восстанавливается по кусочкам. Встает прямо перед глазами, и писательница корит себя, что сразу не узнала, ведь это та самая поляна, с тем самым камнем, только змей не хватало. И огня. — Уэнсдей, — Зовет её Марина. — Есть идеи? В голове всё проясняется. Ясновидящая поднимает осознанный взгляд и достаёт из рюкзака, уже дорогой амулет, подаренный матерью. На одной цепочке вместе с кулоном был и кристалл, чёрный обсидиан. Обычно, Аддамс его использовала, для того, чтобы связываться с умершими, но в этот раз он пригодится по-другому. Писательница поднесла его к камню, и полупрозрачная тень кристалла упала на очертание шестиугольника. В этот момент пошла цепная реакция. Ранее практически незримые узоры начали проявляться и окрашиваться в чёрный цвет, постепенно, как круги по воде. И помимо уже известных трёх инициалов начали окрашиваться и другие. И так, обычный камень стал камнем с посланием. Они наблюдают, как скала начинает вращаться вокруг оси, как шестерёнка в механизме. Земля под ногами дрожит, троица поспешно делает шаги назад, затем и вовсе выбегает за пределы поляны. Минута, две, всё стихло — никаких звуков или каких-либо других странностей. Уэнсдей без промедления движется вперёд, разглядывая поляну. Всё её внимание сосредоточено на камне и потому она не замечает, как шагает в пустоту. — Аккуратней. — Ксавье хватает девушку за рукав, отодвигая её от пропасти. Аддамс смотрит в лицо художника с неразборчивой эмоцией, и вновь возвращает внимание на открытую поляну. Теперь здесь выглядело всё по-другому. Длинная лестница спиралью крепилась к каменным стенам, а внизу, в тени — виднелись еле разборчивые силуэты. Компания молча переглядывается и не спеша подходит к лестнице. Писательница, разумеется, спускается первая. Не сгибая ровной осанки, она идёт вниз быстрым темпом, парень и девушка — за ней, ближе держались к стене и старались, как можно меньше смотреть в вниз. А как только подошва обуви оказалась на твёрдой поверхности каменного пола, они наконец-то смогли выдохнуть напряжение. Их окружал густой туман и неизвестность. Стараясь держаться одной компанией, они прошли на середину «ямы» и лицезрели прямо перед собой бронзовые ворота — 3 метра в высоту и столько же по ширине. Они практически сливалась со стенами, так как также были украшены различными фресками и символами. Кто-то делает шаг, и тут из-под земли появляется камень, на котором лежали три ключа. — Опять? Мы пришли могилы искать или в Индиана Джонса играть? — Вздыхает Марина, устало присаживаясь на корточки. — Только вот ждут ли нас сокровища за дверью? — Подходит ближе к столику Ксавье и рассматривает его. Три ключа были украшены под стиль ворот, из тёмно-бронзового метала, они были одинаковы, только головки отличались. Солнце, Луна и Звезда. — Красивая работа. Ручная, но так аккуратно сделана. — Задумчиво проговаривает Торп, рассматривая, но не прикасаясь к ним. В это время Аддамс подходит к двери, пытаясь найти в них зацепку. Но находит её не она. — Здесь есть замок. — слышится голос Марины совсем близко. Ясновидящая кидает на неё взгляд и выпрямляется, слегка отстраняясь от любопытной знакомой. — Но ключей у нас трое. По очереди проверим каждый? — Спрашивает парень, наблюдая, как Уэнсдей подходит к камню. — Не думаю, что всё так просто. Взгляд её метается то к одному, то к другому, она тянет руку и стоит только прикоснуться… Вспышка. Уэнсдей задирает голову вверх. Её окружает темнота и лишь приглушённый огонёк свечи озаряет пространство маленькой комнаты. За столом сидит женский силуэт, длинные волосы спадали с плечи и кажется могли бы заполнить всё пространство. Она тихо горбится над огоньком света, а руки несмотря на дрожь в пальцах, аккуратно вырезают ключи — так, как если бы от этого зависела её жизнь. Аддамс в тишине слышит голос:В бездонной тьме,
где свет померк,
Луна плачет,
Звезда блекнет,
Солнце в плену — день исчез,
Три судьбы в цепи сливаются.
Сияйте вместе, в темноте скрытой,
Луна, Звезда, и Солнце,
В одном свете, в единой тьме
Женщина резко замолкает и оборачивается. Аддамс возвращает голову в прежнее положение. Она с широко раскрытыми глазами смотрит на ключи, пытаясь прийти в себя и сосредоточить расплывчатый взгляд. — Уэнсдей. — Тихо говорит Торп, продолжая на минимальном расстоянии удерживать руку у спины девушки. Рефлекторно реагируя на видение девы. — Ну, к такому можно и привыкнуть. — Комментирует Марина, вновь поднимаясь на ноги. Чернильные глаза возвращают внимание к ключам. Резким движением ясновидящая собирает ключи в одну ладонь, а затем со всей силой сжимает их. Ксавье и Марина в очередной раз переглядываются, и с непониманием наблюдают. И эмоции их резко сменяются, стоит только серебряной жидкости, похожей по консистенции и цвету на ртуть, каплями стечь по ладоням писательницы на землю. Это было похоже, словно Уэнсдей просто раздавила фрукт и сладкий нектар стекал с её рук. Когда она разжала ладонь вместо трёх ключей был один, с головкой, что изображал и солнце, и луну, и звезду. — Как это, блять, возможно?! — С огромной бурей эмоции отзывается Марина. — Магия. — Пожимает плечами Торп. Писательница молча подходит к двери и просовывают ключ в замочную скважину. После второго щелчка. Ворота с грохотом отварились — так, что кажется это было слышно даже в Джерико. Вместе с пылью и паутиной открылся проход в кромешную тьму. — Вот нам так жизненно необходимо туда идти? — Изгибает бровь Марина. — Вы можете делать, что хотите. — Если лезем в неприятности, то вместе. — Уверенно заявляет художник, подходя к воротам. Вся троица заходят внутрь, и прямо за их спинами захлопывается каменные ворота.***
В академии продолжала царить суета. Новоприбывшие студенты заполняли коридоры, осваивались в новых и старых комнатах и ярко рассказывали, о проведённых каникулах. Казалось, шум был повсюду, за исключением места знаний. Библиотека оставалась пустой и тихой. Ровно до того момента, пока огромные двери не отворились, и фигура в полосатой форме не зашла внутрь. Она старалась быть незаметной, но даже не догадывалась, что за ней следовало по пятам любопытное существо. И вот, между полок, словно призрак, проскальзывает тень. Неприметно, он бесшумно скользит через ряды книг, словно ища что-то неуловимое. Это был Вещь. Рука, лишенная тела. Он двигается ловко и незаметно, точно зная причину своего присутствия здесь. Она проходит мимо зевающих полок, мимо скрипучих стульев и мерцающих светильников, направляясь к тайным уголкам библиотеки. Аддамс наблюдает за каждым её движением, подкрадываясь ближе и с особым интересом рассматривая обложки книг. Бьянка быстрым ходом двигается между стеллажей и набирает огромную стопку литературы, постоянно бросая взгляд голубых глаз по сторонам, оглядываясь.***
Оказавшись в запертом пространстве, паника не успела настигнуть — так, как комната тут же загорелась яркими огнями факелов на стенах. Каждый рассматривает то, что первое их цепляет. Внимание Топа привлекли настенные вырезанные рисунки и плиты на полу. А девушек же заинтересовала огромная статуя посередине комнаты, она выглядела величественно, даже несмотря на истязание временем. — Она кажется знакомой. — Говорит Ксавье, оглядываясь и рассматривая комнату. В это время Аддамс делает круг вокруг статуи, рассматривая её с разных ракурсов. — Она похожа на «Афину Варвакион». — Марина сложила руки перед собой и предпочла оставаться на месте. — Только вот что-то не так… Какая-то разница, деталь. — Она не держит свиток. — Опережает её писательница. — Она должна держать в руке статую Ники. — Зачем делать точную копию статуи, но допустить такую ошибку? — Только если эта «ошибка» не намеренная. — Рефлекторно кивает Уэнсдей, взглянув на девушку. Марина делает шаг и под подошвой слышится щелчок плиты. Троица заостряет внимание и прислушивается. В один момент, плиты на потолке раздвигаются и оттуда начинает сыпаться песок. Он медленно начинает заполнять комнату, а ворота за их спинами открыть не удаётся.