Sic semper tyrannis

Изуку резко проснулся — Перезагрузка всегда вызывала такое чувство, независимо от того, сколько раз он это делал — и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Предупреждающая головная боль еще не вернулась — он мог умереть еще тридцать, сорок раз до этого, — но его сердцебиение участилось. Он повторил одну и ту же битву со злодеями уже около двадцати раз, но все еще не нашел способа безопасно захватить трех злодеев. Был примерно час ночи, но он достал блокнот, чтобы записать свои мысли, потому что знал, что не сможет заснуть, пока не выскажет их. Он начал писать анализ всех трех злодеев — но независимо от того, сколько планов он пересмотрел, в каком порядке их уничтожить или как противостоять их причудам — он чувствовал, что застрял. В то время они были слишком сильны для него. Возможно, трех злодеев для меня слишком много, чтобы справиться с ними в одиночку прямо сейчас, с беспокойством подумал он. Мне всего десять лет, в конце концов… И вот, впервые за двадцать или около того попыток, он отправил их данные Цукаучи. Двадцать два часа или около того спустя он вернулся в переулок — выглядя намного выше, чем должен был быть. Причудой Человека в очках было «Манипулирование ростом», и он мог уменьшаться до пяти сантиметров и расти до пяти метров. Причуда действовала и на неодушевленные предметы — иначе его одежда не трансформировалась бы вместе с ним. Его лицо не изменилось, и в нем по-прежнему была детская пухлость, из которой выросли бы подростки — поэтому он тоже носил маску. Потому что, в конце концов, несмотря ни на что, в глубине души Изуку все еще был фанатом героя. Он хотел посмотреть, как другие герои расправятся с тремя злодеями — может быть, он чему-нибудь научится — и как только он добрался до места, не привлекая ничьих странных взглядов, он съежился, чтобы сесть на подоконник за цветочным горшком и наблюдать за боем с безопасного расстояния. Чуть больше часа спустя появился Парень в маске — и вскоре двое других тоже. Они немного поговорили, а затем Изуку услышал свист. Он взволнованно (и нервно) наблюдал, как три героя подполья набросились на злодеев в одно и то же время– «Герои!» Чувак-енот зашипел, отталкиваясь от земли, чтобы увернуться от того, кто нацелился на него. По какой-то причине слух Енотовидного Чувака был довольно слабым — иногда он ловил его еще до того, как Изуку устраивал засаду злодеям, иногда он отвлекался на что-то другое, и Изуку заставал их врасплох. Парень в маске бросился бежать, но Очкарик внезапно замер и получил удар ногой в лицо от героя — и тогда Изуку заметил, что Ластоголовый скорчился на крыше, его волосы собраны в узел, но несколько выбившихся прядей все равно выдавали его любому, кто приглядывался — он использовал свою причуду. Человек в очках, вероятно, попытался уклониться от атаки, но потерпел неудачу. Парень в маске ни разу не оглянулся, пытаясь спасти свою шкуру, но переулок был окружен с обеих сторон полицией. Изуку услышал «тк», а затем злодей медленно поднял руки. Парня-Енота каким-то образом сбило с ног, и герой уже надел на него наручники. «За что ты нас вообще арестовываешь?» Сердито спросил Енотовидный Чувак, извиваясь, все еще пытаясь сбежать. «Поставка наркотиков и хранение» — ответил кто-то, но Парень в маске начал смеяться. «Это так? Откуда, черт возьми, у тебя такая идея?» Вообще нет никаких улик — не стесняйтесь меня обыскивать! — сказал он спокойно, и Изуку понял, что это правда, поскольку они пока не обменялись наркотиками или деньгами. «Мы обыщем тебя, когда сможем заставить тебя использовать свою причуду в безопасном месте, где ты не сможешь никого застрелить из этого пистолета в твоем «карманном измерении» «. Изуку не смог сдержать ухмылки, когда увидел, как лицо злодея побледнело. Когда он наблюдал, как герои передают злодеев полиции, его телефон внезапно зазвонил. Несмотря на то, насколько маленьким он теперь был из-за «Манипуляции с высотой», звук эхом разнесся по тихому переулку, и все остальные мгновенно притихли, когда Изуку нащупал свой телефон. Он понял, что Цукаучи зовет его, и в панике попытался выключить звук — только для того, чтобы сделать его погромче — и быстро нажал «Отклонить вызов», в то же время полицейский крикнул: «Кто там?» Его сердце учащенно забилось в груди, и краем глаза он заметил, что Цукаучи нахмурился. «Айон?» пробормотал детектив, прежде чем его глаза расширились. «Ластоголовый!» — крикнул он. «Я думаю, Айон где–то рядом — он повесил трубку одновременно с тем, как прекратились звонки — это может быть совпадением, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть –» Черт! Изуку прижался спиной к цветочному горшку и затаил дыхание. Он выключил звук в телефоне и убрал его. Он съежился настолько, насколько мог — на пять сантиметров — и попытался сосредоточиться на спине, чтобы появились крылья. Однако он был слишком напуган, слишком много думал о том, что произойдет, если его поймают, о том, как он объяснит Цукаучи, почему он там оказался, поэтому он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он встал и подождал, пока Ластоголовый пройдет мимо, углубляясь в переулок, прежде чем у него появились крылья, и он взмыл в воздух. Но из-за его размера ему потребовалось больше времени, чтобы пролететь большое расстояние — и кто–то заметил его и крикнул, что в воздухе кто-то крошечный — и Ластоголовый развернулся, задрав голову вверх– И Изуку немедленно вырос в полный рост, крылья исчезли у него за спиной, и упал на землю с паническим криком — но Ластоголовый поймал его прежде, чем он приземлился на пол. Он бы предпочел, если бы упал на землю и умер. «Мидори?!» были первые слова Ластоголового, обращенные к нему, прежде чем кто-то другой внезапно поднял его. «Сними маску», — потребовал герой подполья и попытался вырвать руки, но полицейский, державший его, стянул маску. Мне следовало надеть парик, понял Изуку. Подоконник, на котором он прятался, находился на втором этаже — и он забрался всего на этаж выше, так что упал всего метров на десять. Если бы он обо что–то ударился головой, у него, скорее всего, была бы возможность выкрутиться из этой ситуации… Черт возьми! Изуку пытался сопротивляться, но хватка полицейского была крепкой, поскольку он был в наручниках — на молнии, но все же. Вероятно, потому, что его руки просто выскользнули бы из рук обычного размера. «Мидори…» Я должен умереть. Я должен покончить с собой, пока не стало слишком поздно– Я не могу быть запертым где-то без возможности умереть более чем на двадцать четыре часа! Я должен умереть! «Кто вы такие?» Спросил Цукаучи, подходя к ним. Он нажал кнопку на своем телефоне — вероятно, чтобы снова позвонить Айону, — но на этот раз звука не было. Он нахмурился. «Где твой телефон, малыш?» «Что ты здесь делаешь?!» Прошипел Ластоголовый, уставившись на ноги Изуку. «И как ты использовал причуды?! У тебя нет причуд, не так ли?!» «Ты знаешь его?» «Вы меня арестовываете?» — Спросил Изуку вместо ответа кому-либо из них, в его голосе звучало больше скуки, чем он чувствовал на самом деле. Он действительно был в истерике.– Как мне теперь выпутываться из этого? Как мне покончить с собой с помощью этого — и если Ластоголовый использует на мне свою причуду, когда я умру — я все равно вернусь к предыдущему дню?! «Что я вообще сделал?» «Это тот парень, который убирал пляж Такоба», — сказал Ластоголовый Цукаучи через мгновение. «… Тебя подозревают в том, что ты линчеватель», — сказал Цукаучи Изуку после вздоха. Свои следующие слова он адресовал другим полицейским. «Верните его в участок — нам все равно придется позвонить его родителям, прежде чем мы сможем его допросить». Он повернулся, чтобы посмотреть на Изуку, ища что на его лице, но тот только снова вздохнул. «Если это недоразумение, мы просто попросим твоих родителей забрать тебя. Детям все равно уже слишком поздно выходить на улицу одним — " «Я вам ничего не скажу», — сказал Изуку, свирепо глядя на них. «Мы все равно узнаем», — ответил Цукаучи, открывая перед ним дверцу машины. * * * * * Поскольку Изуку было всего десять лет, технически они не могли предъявить ему никаких обвинений. Кроме того, он на самом деле не сделал ничего плохого в переулке, в первую очередь — он прятался с глаз долой от каких-то злодеев, ничего необычного! Но в любом случае, полиция изо всех сил пыталась найти информацию о нем. Они искали его причуды — те, что они видели в переулке, — но он был зарегистрирован как лишенный причуд, так что их работа была напрасной. И поскольку Изуку отказался назвать им свое имя или позвонить матери, они оказались в тупике. Цукаучи вошел в комнату и, вздохнув, сел. «Малыш, если ты не позвонишь своим родителям–» Было четыре часа утра, и Изуку был измотан. Не только физически, но и морально. Хотя он пережил столкновение с троицей злодеев, теперь он был в другой переделке. Его голова устала от всех этих планов, и он ничего так не хотел, как проспать следующее столетие. «Я хочу в ванную». «… Хорошо», — в конце концов сказал Цукаучи, подумав об этом. «Но Ластоголовый пойдет с тобой. Так что ты не трансформируешься и не сбежишь». Он был раздражен, но просто кивнул и последовал за героем подполья в сторону туалета. Он поднял руки и попросил его снять их — «Как я должен спустить брюки, если они завязаны?» Ластоголовый только вздохнул в ответ. «Я слежу за пространством под дверью», — сказал он через некоторое время, поскольку Изуку настаивал, что ему нужно в туалет в кабинке. («Я чувствую, что собираюсь сильно обосраться», — сказал он. «Выражайся, малыш! Отлично! Поторопись», — ответил герой подполья с выражением отвращения на лице.) Он ухмыльнулся и вошел внутрь, радуясь уединению вдали от любопытных глаз Ластоголового. Два или около того часа, которые он провел в комнате для допросов, не прошли совершенно даром — хотя он время от времени учащенно дышал и отключался (ладно, большую часть времени), Изуку также придумал способ перезагрузиться. В тот момент, когда он закрыл дверь, он активировал «Оружие Катана» — причуду, которую он получил после того, как убил первого злодея, от которого он умер — ну, не первого злодея, поскольку это был Шигараки, одержимый АФО, но первый с тех пор, как он стал линчевателем. И, ни секунды не колеблясь, он перерезал себе горло. Его зрение сразу же затуманилось, когда он захлебнулся густой металлической жидкостью, которая разлилась повсюду, и последнее, что он услышал, прежде чем погрузиться в блаженное беспамятство, был стук в дверь ванной — слишком поздно. * * * * * Изуку проснулся посреди ночи, весь в поту и запыхавшийся. Он крепко зажмурился и попытался успокоить дыхание — с ним все было в порядке. Ему удалось умереть, пока не стало слишком поздно. Он снова открыл глаза и перекатился на бок, взяв телефон. Информация, которую он отправил Цукаучи несколькими часами ранее, все еще была там — и он вздохнул с облегчением. Ему не нужно было отправлять все это снова, поскольку он умер позже, чем в прошлый раз, поэтому оно не было сброшено. «Черт возьми …» — пробормотал он себе под нос по-английски после того, как убрал телефон и перевернулся на спину. «Я никогда больше не хочу видеть этих троих». Он не потрудился отправиться на место происшествия на следующий день, вместо этого проспал до позднего вечера. Когда пришло время для ареста наркоторговцев, Изуку не спал в ожидании звонка от Цукаучи — и он убедился, что его мать спит, прежде чем подняться по пожарной лестнице на звонок. Вскоре после этого зазвонил его телефон, и он немедленно снял трубку. «Айон! Я не был уверен, проснешься ты в это время или нет, но, думаю, проснешься. Ты быстро сообразил –» «Я бы хотел вернуться в постель, но я думал, ты позвонишь. Я ждал тебя», — сказал он. Цукаучи на мгновение замолчал. «Ты имеешь в виду, ты знал, что я позвоню? Ты перенастроил этот день?» Он поморщился от допущенной ошибки, но вздохнул и подтвердил это. «Несколько раз пытался позаботиться о них сам — конечно, с помощью Атласа, — быстро добавил он, — но, я думаю, мы еще не готовы». «… Что ж, теперь они у нас в руках. Мы попросим Киту забрать все, что у него припасено, завтра — и я буду там, чтобы спросить его, правду ли он говорит, что это все или нет… " Ах, понял Изуку. Более двадцати дней с этими злодеями, а я так и не узнал их имен. Мне стыдно за себя. «Ты уверен, что у него там есть пистолет? И наркотики?» «Абсолютно, уверен на 100%», — ответил он. Я столько раз умирал от этого проклятого пистолета. Он мог представить гримасу Цукаучи. «Тогда я отпускаю тебя спать — в конце концов, уже довольно поздно…» «Не засиживайся за работой всю ночь, Цукаучи», — засмеялся он. «Спокойной ночи». Он закончил телефонный разговор и забрался обратно в свою комнату так тихо, как только мог, ему захотелось спать, как только он оказался под теплым одеялом. И теперь, когда он был в безопасности, в тепле и жив — Изуку плакал, пока не заснул. * * * * * После того дня Изуку был слишком напуган, чтобы отправиться в патруль, в любом случае, немедленно. Он слишком боялся, что встретит какое-нибудь препятствие, которое не сможет преодолеть снова — слишком боялся, что ему снова придется перезагружать слишком много раз за один раз, слишком боялся нарваться на полицию. Следующее время он провел внутри, работая вместо Айона, так как это было безопаснее. Но без адреналина, бурлящего в его крови, он просто не чувствовал себя в порядке, поэтому Изуку в основном вымещал свое накопившееся разочарование на боксерских грушах (нескольких, поскольку он слишком легко их ломал, и обычно ему хотелось еще немного подраться, прежде чем идти чинить одну). Он продолжал взламывать и искать по всей Японии какие-либо признаки Даби, Тоги или любого другого потенциального члена Лиги, но, похоже, пока ничего не мог найти. И поскольку он не добился никакого прогресса в достижении своих целей, вскоре он снова оказался в городе, бегая по крышам посреди ночи. Он чувствовал себя виноватым, если не добивался прогресса — и как бы ему ни нравилось помогать героям в роли Айона из тени, такая работа мало успокаивала его. Казалось, что он делает недостаточно. Итак, прошел почти месяц с момента ареста доктора, три недели с момента появления троицы злодеев — и Изуку, как обычно, бегал снаружи. Не прошло и десяти минут, как он нашел первого злодея за ночь. Парень пытался загнать женщину в угол и, казалось, узнал Атласа, когда тот появился в поле зрения. Женщина тоже увидела его и воспользовалась возможностью убежать, когда пьяный мужчина средних лет пристально смотрел на него. «В Интернете есть видео с тобой. Ты тот парень, который бегал повсюду, изображая героя, не так ли?» — усмехнулся он, опрокидывая мусорное ведро из ресторана рядом с ними. «Но ты никогда не станешь героем, потому что у тебя нет причуд», — выплюнул он. «Тебе следует просто сдаться, потому что ты никогда ничего не добьешься–» Атлас просто замахнулся на него клюшкой для гольфа, и парень рассмеялся. «Ты думаешь, я тебя боюсь?» Но как только он бросился на Атласа, сзади вылетела фиксирующая лента и обмоталась вокруг запястий и ног пьяницы. Он расслабился и увидел, как из тени появился Ластоголовый. Крадет мои убийства? — спросил он, когда герой связывал парня. «Иногда я забываю, что тебе всего десять лет, а потом ты заговариваешь, и я внезапно понимаю, что ты должен быть дома, играть в видеоигры со своими друзьями или что-то в этом роде», — пробормотал герой андеграунда. «Что сделал этот парень?» Кроме попытки напасть на меня? Он быстро показал жестами, хихикая. Он пытался совершить сексуальное насилие над кем-то. Однако, когда я появился, она побежала в ту сторону. Ластоголовый кивнул. «Ты можешь остаться здесь, пока Цукаучи не приедет за ним? Я уже уведомил его об этом местонахождении. Пойду посмотрю, смогу ли я найти эту женщину. Ты помнишь, как она выглядит?» Атлас дал ему подробное описание, и герой ушел. Пьяный парень был надежно привязан к фонарному столбу, но Изуку согласился остаться, поэтому он ждал в переулке, желая иметь путь к отступлению, если полиция попытается арестовать его тоже. «Ты должен покончить с собой», — выплюнул мужчина, его слова были невнятными, но полными гнева. «Я даже не понимаю, почему ты пытаешься помочь этому городу, этому обществу — разве ты не знаешь, насколько поганые люди? Конечно, ты не понимаешь, — продолжил он, поскольку все знали, что Атлас молчит, — ты наивный маленький, без причуд, ребенок, который не понимает своего места в этом мире — просто убей себя и сделай всем одолжение «. «Травля самоубийц, а также все остальное, за что тебя поймали», — Цукаучи поморщился, подходя к преступнику. Другой полицейский надел на мужчину наручники и практически тащил его к машине. «Атлас. Ты–» он сглотнул. «Ты в порядке?» Ничего такого, чего бы я раньше не слышал, он подписал. Я в порядке. «У тебя сквозь перчатки просачивается кровь», — сказал детектив, уставившись на свои руки. «Смотри, малыш– Я знаю, что спрашиваю об этом каждый раз, когда вижу тебя, но ты уверен, что не хочешь присоединиться к программе реабилитации линчевателя? У тебя не будет проблем — мы можем помочь тебе, если Айон не согласится… Пока нет, он подписал, качая головой. И в любом случае, я не получал это от него. Просто случайность, произошедшая ранее. «Я бы посоветовал тебе исцелиться, но ты не пойдешь со мной», — сказал он, скорее утверждая, чем задавая вопрос. Атлас кивнул. Да… Извините. «… Тебе не нужно извиняться за это», — вздохнул Цукаучи. Он просто снова кивнул и быстро помахал ему рукой, прежде чем развернуться и уйти по переулку. * * * * * Был май — всего за два месяца до одиннадцатого дня рождения Изуку, когда причуда Изуку неизбежно была обнаружена Нейто (снова). Честно говоря, мальчик на самом деле уже несколько раз узнавал об этом — но Изуку всегда был осторожен, делая сброс каждый раз, когда делал — фактически, несколько сбросов, чтобы убедиться, что Нейто вообще ничего не помнит о причудах Изуку — но на этот раз мальчик прямо ворвался в личное пространство Изуку и потребовал: «Хорошо, ты тайно ненавидишь меня или что-то в этом роде?» «Ч-что?!» Сбитый с толку Изуку пролепетал. «О чем ты говоришь, Нейто?» «Я действительно тебя не понимаю», — нахмурился Нейто. «Сначала ты хотел подружиться со мной. Ты представил меня своим друзьям. Ты поддерживаешь меня и Хитоши, несмотря на то, что у нас есть «злодейские причуды». Ты один из моих лучших друзей — и ты сказал, что мы твои тоже лучшие друзья — так почему иногда у тебя такой вид, будто ты хочешь убраться как можно дальше от меня?! Прошло больше года с тех пор, как мы стали друзьями, но ты по-прежнему избегаешь меня, как чумы. Я сделал тебе что-то не так?» «Что?! Нет! Я не знаю, как тебе пришла в голову эта идея, но я совсем не испытываю к тебе ненависти –» «Тогда почему ты продолжаешь избегать меня?! Конкретно моего прикосновения» — закричал Нейто. Но затем он нахмурился, выражение его лица быстро сменилось с обиды на замешательство, а затем на осознание. " — Как будто ты боишься, что я использую на тебе свою причуду». «Я не такой», — слабо сказал Изуку, хотя Нейто выглядел разъяренным и полным решимости выяснить правду. «Ты есть!» — закричал он. «Ты ведешь себя как люди, которые притворялись моими «друзьями», пока я не сказал им убираться — они тоже никогда не хотели прикасаться ко мне! Ты такой же, как они — ты вздрагиваешь, когда наши руки касаются друг друга, когда мы передаем друг другу вещи… «Я не», — пробормотал Изуку, хотя знал, что Нейто прав. «Это просто недоразумение.– Я не ненавижу тебя или что–то в этом роде…» «Тогда что я сделал неправильно, Изуку?!» «Ничего», — немедленно ответил он. Ты еще ничего не сделал. Хотя прошлое «ты» изменилось. «Значит, у тебя есть причуда?!» Сердито спросил Нейто. «Если это действительно просто недоразумение, позволь мне применить свою причуду к тебе. Позволь мне проверить, есть у тебя причуда или нет!» «Что?!» Сердцебиение Изуку теперь зашкаливало, и он понятия не имел, что делать. Нейто, должно быть, знал об этом все это время — так что, даже если Изуку перезагрузится прямо сейчас, кто знает, когда светловолосый мальчик снова заговорит с ним точно так же? Другой мальчик подошел на шаг ближе и потянулся, чтобы схватить Изуку за руку. Изуку запаниковал и отступил назад. «Пожалуйста, Нейто», — взмолился он. «Не делай этого». «Почему нет?» Спросил Нейто, стиснув зубы. «Так у тебя действительно была причуда все это время?» «Да», — признал он. «Но это опасно. Действительно опасно. Я не могу — не могу позволить тебе скопировать это. Пожалуйста, пойми.» «… Что это?» Через мгновение спросил Нейто. Он все еще свирепо смотрел на Изуку, но, по крайней мере, больше не пытался прикоснуться к нему. «Какая причуда может быть настолько плохой, что ты предпочитаешь притворяться, что у тебя нет причуд?» Изуку на секунду заколебался. «Когда я использую это, другие люди теряют свои воспоминания. Навсегда». Он мог видеть потрясение в глазах Нейто, но они быстро снова посуровели, и мальчик фыркнул: «Просто скажи мне, в чем на самом деле заключается причуда! Это не может быть просто удалением воспоминаний, не так ли?» «Мне жаль, Нейто, но я просто не могу доверить тебе это», — настаивал Изуку. «Это не твоя вина или что–то в этом роде — просто я не могу, чтобы кто-либо узнал о моей причуде! Даже если бы ты был Хитоши или Мэй и спрашивал меня, я бы тебе не сказал!» «Твоя мама хотя бы знает? Поэтому ты зарегистрирован как лишенный причуд, потому что она хочет обеспечить твою безопасность?» Или она… — Глаза Нейто расширились еще больше, чем раньше, когда он тихо сказал в ужасе: " она вообще знает, что у тебя есть причуда?! " «… Она не знает. Как, по-твоему, я вычислил недостаток своей причуды?» «О боже». Нейто выглядел больным. «Если я скопирую твою причуду, моя мама тоже потеряет память?» «Не только моя мама теряет память», — осторожно сказал Изуку. «Многие люди теряют. Ты понимаешь, почему сейчас это опасно, верно?» «Да», — пробормотал Нейто. Теперь это был он, который сделал шаг назад. «Я»… Я поговорю с тобой позже, хорошо? Мне нужно подумать о некоторых вещах.» Изуку вздохнул. Он знал, что невозможно оставаться друзьями с Нейто и не раскрывать мальчику свою причуду, но он надеялся, что это произойдет немного позже — когда другой станет старше и более… способным хранить секреты. Хотя прошел год с небольшим с тех пор, как они стали друзьями, Изуку все еще недостаточно доверял Нейто, чтобы сказать ему правду. Год был долгим сроком, чтобы вырасти и возмужать, но Нейто все еще был ребенком, не так ли? Даже если бы он был достаточно взрослым, чтобы хранить секреты, было бы несправедливо так сильно давить на ребенка. Изуку почувствовал, что наконец-то смог по-настоящему понять поговорку, которая звучала примерно так: " бывают моменты, когда лучше ничего не знать. " Знание будущего и причуд Изуку было бы тяжелым бременем для десятилетнего ребенка. Он снова вздохнул, прежде чем подойти к своему гардеробу и переодеться. Он тихо открыл окно. Я пойду сегодня в патруль, решил он. Это было бы хорошим отвлечением после его разговора с Нейто. * * * * * Итак, ты уже придумал вопрос на сегодня? Атлас быстро подписал. Линчеватель без причуд и главный герой подполья в настоящее время делали небольшой перерыв ранним утром и расположились на своем любимом месте — самой высокой крыше в округе. (После получения причуды «Хранилище» у злодея, которого Изуку назвал «Парень в маске» — Цукаучи сказал, что парня звали Кита, если он правильно помнит — ему больше не нужно было делать так много частых перерывов во время патрулирования, поскольку он не уставал так быстро. Ему больше не нужно было брать с собой кучу тяжелых предметов — например, средства первой помощи и бутылки с водой, поскольку они могли храниться в специальном измерении, которое только Изуку мог открыть в любое время. [Единственный недостаток, который Изуку обнаружил в этой причуде, заключался в том, что чем больше вещей он туда добавлял, тем больше уставал — так что все, что ему действительно нужно было сделать, это найти хороший баланс.] Тем не менее, всякий раз, когда он сталкивался с Ластоголовым, они делали перерыв на ближайшей крыше и обменивались вопросом и ответом.) «Да. Сколько членов сейчас в Синдикате?» Он подавил смешок. Технически, есть только один. Я. Атлас поднял три пальца в ответ. Подземный герой не выказал явного удивления или чего-либо другого. «Айон, ты и целительница». Он кивнул. Ластоголовый вздохнул. * * * * * «Ты не обязан говорить мне, как их зовут, но знаешь ли ты настоящие личности Айона и Асклепия?» Атлас пожал плечами. У них много имен, хотя я догадываюсь, какие у них настоящие. * * * * * «Ты знаешь особенности причуды Айона?» Если ты имеешь в виду, что он должен пережить будущее, чтобы получить информацию, то да. Он называет это перезагрузкой — но не утруждай себя поиском. Это нигде не всплывет. (Он пока не собирался рассказывать героям о «Повторном воспроизведении с читами». Reset было проще объяснить, и он не раскрывал другие части своей причуды.) * * * * * «Айон сказал, что однажды он сдастся. Когда это произойдет, что будет с Синдикатом?» Брови Атласа поползли вверх. Впервые ему пришлось сделать паузу, чтобы немного подумать над своим ответом. Он поднял руки, чтобы подписать, но затем еще немного поколебался. Надеюсь присоединиться к программе перевоспитания линчевателей? Хотя я не могу говорить за всех. Ластоголовый нахмурился, услышав намек на то, что было нечто большее, чем просто Атлас и Асклепий. * * * * * «Вы, ребята, пытаетесь привлечь других линчевателей присоединиться к Синдикату?» Просто несколько будущих потенциальных злодеев. Айон хочет сделать из них линчевателей и, надеюсь, на этот раз заставить их стать «хорошими», объяснил Атлас. * * * * * «Ты когда-нибудь встречался с Айоном лично раньше?» Нет, потому что я не могу встретиться с ним. Я это он. Атлас только покачал головой. Хотя я слышал, что он красив. * * * * * Проходили дни, а затем и недели, прежде чем Нейто, наконец, решил, что хочет снова поговорить с Изуку наедине. Тот факт, что он подчеркнул «наедине», сказал Изуку, что именно они будут обсуждать сегодня. Около пяти часов дня эти двое встретились в ближайшем к ним обоим парке. «Нейто», — поприветствовал Изуку. Другой просто кивнул и сел на качели, в то время как Изуку стоял сбоку. «Я хочу получить ответы на некоторые вопросы», — сказал он. Изуку просто кивнул. «Насколько опасна это твоя причуда? Разве ты не можешь обратиться к консультанту по причудам, чтобы научиться контролировать это, или получить лекарство для подавления причуд, если это действительно плохо?» «Это слишком опасно показывать советникам по причудам», — сказал Изуку через мгновение. Я даже не смог бы доказать, что у меня есть причуда, поскольку она активируется только тогда, когда я мертв, и никто не хотел бы видеть, как ребенок умирает добровольно — за исключением, может быть, злодеев, безумных ученых или кого–то еще — но в любом случае. «И лекарство, подавляющее причуды, было бы опасно для меня. Моя причуда поддерживает во мне жизнь, и если она исчезнет, я –» Изуку внезапно оборвал себя, сотни мыслей пронеслись в его мозгу. Если я приму лекарство, подавляющее причуды, а затем спрыгну с крыши, смогу ли я умереть навсегда? Нейто побледнел и молча кивнул, прежде чем заговорить снова. «Использовать это опасно, но для тебя было бы опасно избавиться от этого?» Он только на месте придумал это случайное дерьмовое объяснение для Нейто, но теперь, когда он думал о лекарстве для подавления причуд… Позже, подумал про себя Изуку. Я подумаю об этом позже. «Да», — вздохнул он Нейто. «В основном». «А как же тогда герои? Что, если бы они были рядом, чтобы помочь?» «Я тоже не думаю, что они смогут остановить мою причуду, как только я начну ее», — сказал Изуку, качая головой. «Кроме Ластоголового, конечно, но тогда, я подозреваю, моя жизнь будет в опасности». Я, вероятно, умру навсегда. «Правильно…» Некоторое время эти двое молчали, оба погрузившись в свои мысли. Изуку думал о лекарствах для подавления причуд — удивляясь, почему он никогда не думал о них до сегодняшнего дня, а также думал о том, стоит ли ему попробовать это. Два года назад или около того, он уверен, что попробовал бы. Если бы он подумал о них, когда ему все еще было по пути к восьмилетнему возрасту, он определенно попытался бы. Но теперь он колебался. Он прожил уже два, почти три года в этой временной шкале (если считать только «настоящие» дни — дни, которые могли помнить другие люди. В остальном, он прожил здесь намного дольше). Он уже изменил немало вещей — он спас Всемогущего от получения той ужасной травмы, он пригрозил Стать лучшим родителем, ему удалось арестовать Гараки и украл флешку с информацией о Номусе (даже если это заняло у него некоторое время — он перезагружал ту неделю гораздо больше раз, чем мог вспомнить). Шигараки все еще был на свободе, но пока у него все шло неплохо. Он уже спас много людей. В этом был весь смысл его… жизнь. Это было частью его плана. Он собирался решить проблемы, раскрыть свою личность Ластоголовому и, надеюсь, наконец-то сможет спать вечно. Но теперь, когда у него была возможность пропустить первые две части своего плана из трех частей, он колебался. Теперь он вроде как хотел довести свой план до конца. Изуку хотел разобраться со всеми проблемами и ошибками, которые произойдут в будущем, он хотел увидеть, как его друзья станут героями, он хотел дать им более счастливое будущее, которого у них не могло быть в его старой временной шкале. Он все еще хотел умереть, навсегда, не поймите его неправильно. Но впервые за долгое время Изуку решил остаться в живых еще на некоторое время. «Можем ли мы действительно доверять Айону?» Мрачно спросил Цукаучи. «Мы почти ничего не знаем о его настоящей личности — даже спустя столько времени — и теперь он нанял ребенка в свою группу бдительности. Кто знает, скольких еще он собирается втянуть в Синдикат? И даже если он знает что-то, чего мы не знаем об Атласе, разве это не детский труд? Не говоря уже о том, что он подвергает этого ребенка опасности… «Не похоже, что у нас есть выбор доверять Айону или нет», — вздохнул Шота, с благодарностью принимая чашку дымящегося кофе, которую протягивал детектив. «Если мы что–нибудь предпримем против него — чего мы не можем, когда мы даже не можем найти парня — он, скорее всего, «Перезагрузится». И ребенок– Атлас– сказал мне, что это взаимное партнерство. Он настаивает, что ведет себя как линчеватель по собственной воле — и даже если им манипулируют, чтобы заставить поверить в это, мы все равно мало что можем с этим поделать, не так ли? Айон дал понять, что если мы касаемся Атлас, он будет… также «сброс». Сета отхлебнула кофе. «Сейчас мы должны быть довольны любопытных ответов из атласа медленно… даже если мы не знаем наверняка, лжет он или нет, поскольку твоя причуда не работает на языке жестов.» «Хотя должна быть причина, по которой Айон нанял ребенка …» Сказал Цукаучи, нахмурившись. «…Как ты думаешь, возможно ли, что Атлас тоже из будущего?» Его глаза прищурились, когда он произнес вслух тот же вопрос, который внезапно возник в голове Шоты: «Возможно ли, чтобы Айон возвращал людей в прошлое с помощью самого себя?» «… Это, безусловно, возможно», — в конце концов сказал Шота. «Должен ли я спросить об этом, когда увижу его в следующий раз?» Цукаучи покачал головой. «Давай просто продолжим, как мы изначально планировали»… спроси его, когда состоится следующее «большое событие».