Что станет делать Дима, когда вернется обратно, сюда? Если он вернется.
А что ему скажу я? Если он спросит.
Несмотря на свой очевидно правильный выбор, отправиться домой, я все еще понимала и внимала, последней просьбе Димы. О том, что мне обязательно нужно его дождаться. Что не стоит покидать то место, где он меня оставил… Как бы странно это ни звучало. Вот только меня, кажется, едва понимал он сам. Как я себя ощущаю, после всего пережитого за сегодня: кровь, увиденная драка… то, что произошло между мной и Димой, этим днем, на его кровати. А точнее, со мной. Смогу ли я, еще несколько часов, просидеть в кресле, находясь в чужом доме, с незнакомыми мне людьми? Прокручивая в голове, потрясшие меня, эпизоды. Снова и снова. Вряд ли, подобное, оказалось бы разумным. Это было даже жестоко. Терпеть, слишком многое, становилось для меня опасным… Я переживала о том, что больше не сумею, так непринужденно, сдерживаться. Ведь, на самом деле, не могла дождаться того момента, когда снова останусь наедине с самой собой. В своей комнате. В собственном пространстве. Замечая, время от времени, как мои глаза, то и дело, беспричинно слезятся — я хотела дать им волю. По-прежнему чувствуя себя поникши и опустошенно.Неужели, Дима, совсем ничего не предполагал, прося меня, почти о невыполнимом?Находиться на месте. Ждать. Снова ждать. Его. И всего того, что он с собой приносит. Каждый раз, возвращаясь.
— Нет. — дала свой ответ я, Жене. — Иногда, правда, к нам приезжает моя тетя и у нее есть кот. — я засмотрелась в окно, вдыхая, какой-то цитрусовый аромат, что царил в машине. Несмотря на тревожные мысли о Диме, моя собственная тревога меня отпустила. Ко всему прочему, представляя брюнета, прямо сейчас, в участке… на моем лице, невольно, появлялась сдавленная улыбка. Может быть, лишь истеричная, я не знала и это ничего не меняло. Я, правда, догадывалась, что долго он там не задержится. Его обязательно отпустят и ничего ему не будет. Никогда и ни за что. …но даже это очевидное понимание, мало портило, моих крайне живых и забавных фантазий, о происходящим с парнем. Дима заслуживал, хотя бы этого. Хотя бы так. А еще… у него разбит нос. Болит, наверное. Выходит, чувствует он себя неважно. Морально, физически. Неужели, сможет, хоть на секунду представить, какого это? Быть, как я. Дать слабину. Потерять контроль. Мой нос, в отличии от его, был в полном порядке, но я бы не отказалась — все переиграть. Если бы имелась возможность выбора, между изученным носом и изувеченным телом... Я выбрала бы первое. Даже дважды. Не сомневаясь и секунды. — А кто тебе… этот Дмитрий? — задал внезапный, но вполне себе ожидаемый вопрос, Женя. — Можешь не отвечать, если не хочешь. — добавил он, словно чувствуя: в этой моей, возможной, истории ему, может оказаться, что-то не так.Знал бы он.. на сколько, не так.
Скорее всего, Женя, как и многие люди: видел больше, чем говорил. Он разглядел во мне что-то, что заставило его, невольно, проявить ко мне осторожность. Спасибо ему и за это. Я смолкла, медленно проводя рукой, по кудрявой спинке собачки. А после, ответила: — Наши родители знакомы. Едва, хоть что-то разъясняя, я не дала никакой внятной информации, на его прямой вопрос мне. Женя и не стал больше спрашивать, настаивая. Он сменил тему: — Ты, тогда, не рассказывай, вашим родителям. О том, что сегодня было. Окей? Обиды я не держу. — улыбнувшись, поглядывая, через зеркало заднего вида на меня, произнес он. — Я заметил, как ты испугалась. На тебе лица не было. Как и сейчас… — он снова переключился на дорогу, перестав на меня смотреть. — Никогда, выходит, драки не видела. В этом нет, чего-то криминального. Просто забей. Промолчав, лишь опуская голову на свои колени, я смутилась еще больше… Что же успел разглядеть во мне, этот Женя? И, неужели… Я, так явно и очевидно, транслирую любую правду о себе? Всю грустную правду. Вжавшись в кресло, я невольно начала помышлять о том: что же такого, написал Дима, где-то, прямо на моем лице, невидимыми чернилами? То, что видит каждый. А я, выходит, слепа. Ведь так и не смогла ничего заметить.***
Как только я оказалась дома, разуваясь, попутно выпуская Джесси из своих рук — расслышала голоса, что доносились из кухни. Кто-то, явно вел тихую беседу и я не могла еще точно понять, кто именно. Папа, вроде как, должен был быть на работе. Тетя Олеся уже давно уехала. По моим расчетам, дома, должна была оставаться, лишь мама. — Мам? — произнесла я, достаточно громко, даже с неким переживанием, не услышать ее голоса, в ответ. Уже направляясь в сторону столовой. И… не смея двигаться дальше, остановилась в самых ее дверях. Ведь за столом и правда находилась моя родительница, а еще… мой профессор. Из колледжа. — Здравствуйте. — одними губами, промолвила я. Теперь уже просто застыв на месте.Что он здесь делает?
Очень быстро, в моей голове, всплыла наша крайняя «встреча», на экзамене. То, как я расплакалась. Прямо перед ним, на его глазах. Как я рассказала, переполняемая безутешной, внутренней болью, чего не смогла сдержать в себе. В тот день.О Диме, не произнося его имени. О том, что он сделал. Со мной.
Губами, я лишь молча ловила воздух, оглядывая, с опасением своего разоблачения, находившихся за столом.Неужели, он так поступит? Или уже... поступил?
Расскажет, подло, мою тайну… пускай и ту, о которой стоит кричать. Незамедлительно, прося о помощи каждого. Вот только это лишь мое дело. И никого больше не касается. Даже Димы. Если он, когда либо, вообще посмеет об этом, кому-то рассказать. Хватит ли ему, на подобное, совести? Захочет ли он этого вовсе. Совести, скорее всего, у него все же… нет. Сожалений тоже. Но я, сама не зная почему, была убеждена — Дима никогда не станет болтать. Болтать обо мне. И ни о чем, что происходит между нами, когда никто этого не видит.Он не расскажет никому, что творит за закрытыми, плотно, дверьми.
Этот секрет, Дима, наверняка бережно хранит в своей голове. Может быть, представляя все заново. Вспоминая каждое слово и каждую деталь, закрывая свои глаза, при любом удобном случае. Мой голос. Мои вопросы ему, что так и остались без ответа. Может быть вскрики. Мои глаза, что каждый раз, смотрели на него, лишь с одной просьбой… о том, чтобы он не делал того, что он все равно сделает. И сделал. — Привет, Сонечка. — заговорила мама, первой. — А к нам зашел Николай Юрьевич. Твой профессор. — Ага. — кивнула головой я, так и не сумев перевести свой взгляд в другую, от преподавателя, сторону. Немо, я умоляла его, чтобы он ничего не рассказал. Не раскрыл своего рта. Мое лицо выражало явный испуг, и он, наверняка мог это видеть.«Прошу, не делайте этого. Хотя бы не сейчас. Не сегодня. И не завтра. Пожалуйста.»
В то время, как мама… выглядела вполне себе дружелюбно и спокойно, а значит: ничего еще и не было сказано. Я переживала зря. Возможно. Я не могла знать наверняка, но примерно представляла, как должен выглядеть родитель, узнав от постороннего человека о насилии, что приключилось с его ребенком. Что-то мне подсказывало, что явно не так, как прямо сейчас, выглядела моя родительница. — Привет, Соня. — поздоровался профессор, тут же вставая со стула. В спешке. — Ты не переживай, я уже ухожу. — поправил галстук он, внимательно разглядывая меня. — Просто захотел познакомиться с твоими родителями. — Зачем? — задала, нетерпимо, вопрос я и тут же об этом пожалела. Эта срочность и требовательность, в моем голосе — выглядела неприлично и… подозрительно. Нервничая, я не могла унять свою тревогу за то, чего еще даже не произошло. Может, никогда и не произойдет. В наш диалог вмешалась мама, заговорив: — Как это, «зачем»? — нахмурившись, произнесла она. Явно посчитав мое поведение невежливым. — Оценки твои обсудили, прогулы подсчитали. Сейчас колледж ведет статистику. — она сделала паузу. — А ты, ничего не хочешь мне рассказать? — она уставилась на меня, отодвигая подальше от себя, чашку. И в этот самый момент, я вся, обомлела. Кажется даже, начала покрываться красными пятнами, попутно белея, на глазах у всех.Выходит… она знает?
Переведя свой округленный взгляд на профессора, я попятилась назад, сделав шаг из кухни, спотыкаясь на ровном месте. — Ничего. Не хочу. — на мои глаза навернулись слезы. — А тебе какое дело? Чем ты мне поможешь? — уже более истерично, заговорила я, давая ответ своей маме. Я говорила все то, что думала. Мысли, панически, бегали в моей голове, путаясь. Я не знала, как себя вести, не знала, как поведут себя все остальные. Теперь, кажется, зная о моей беде. Лицо мамы, наблюдая за мной, приобрело оттенок некого шока: — Соня, ты чего? — испуганно, оглядела меня она. Скорее всего, я и правда походила на лишенного рассудка человека. А может быть, так было на самом деле. Прежде чем я сумела дать еще один ответ, возле меня оказался профессор, положив свою руку мне на плечо, он произнес: — Не переживай, Соня. — в пол голоса, начал, успокаивающе вещать он. — Мама знает о твоих пропусках, но уже все улажено. Это все, что она знает. — мужчина сделал паузу. — Ты просто сдашь мне реферат и все проблемы будут решены. Договорились? Лишь кивнув головой в ответ, я наблюдала за его крепкой рукой, на моем плече. Тем, как она, буквально удерживает меня на ногах. Ведь испытав неведомый мне до этого страх, мои колени, начали непроизвольно сгибаться. Осознавая, свою мало адекватную реакцию, в глазах всех присутствующих, а в особенности, мамы — я представляла, что выгляжу сейчас, скорее всего, пугающе. — Спасибо. — выдавила я, отстраняясь от Николая Юрьевича. Делая шаг в сторону, от него. Внезапно, мне стали неприятны и нетерпимы, его касания до меня.***
— Соня, твои ночные гуляния, явно не идут тебе на пользу. Ты, может, и выпивать начала? Что с тобой происходит? — начала задавать мама, ожидаемые вопросы, когда мы снова остались наедине. — И что это за собака? В коридоре. Ты сводишь меня с ума! — вскрикнула она, театрально хватаясь за голову. Молча, я стояла у лестницы, облокачиваясь на перила спиной. Как и прежде, мне было совсем нечего ей ответить. Игнорируя, все другие причитания своей родительницы, я ответила лишь на ее последний вопрос: — Собаку подарил Дима. Мне. Возникла пауза, и кажется, маме не сильно понравился мой ответ, ведь она, тут же встав в позу, скрестила руки на своей груди: — А кто тебе разрешил, принимать такие подарки? Сначала, нужно было спросить разрешения у папы. Почему ты стала такой нахалкой? Мое сердце замерло. Я растерялась, вжав голову в плечи, опустив и глаза. — Я не могу отдать ее обратно. — я сделала паузу. — Она маленькая и… я буду за ней ухаживать. Хочешь, Джесси будет жить у меня в комнате? Ты никогда ее не увидишь, я обещаю. Ожидаемо, мама перебила все мои оправдания, если мои тихие слова ей, вообще таковыми являлись: — Нет. Ты вернешь этот "подарок", завтра же. Поняла? А если станешь перечить, останешься без собственной комнаты. Будешь спать на диване, внизу, а из твоей спальни, я сделаю гостевую. Уже давно хотела. А ты — все никак не вырастишь. Еще и собаку на мою голову свалить хочешь. — отрезала она, махнув на меня рукой. — Видеть тебя не хочу. Она поспешно удалилась, обратно в столовую.***
Иногда с тревогой поглядывая на свой телефон, до самого вечера, я просидела за рефератом. Дима со мной так и не связался. И этим фактом, я себя успокаивала. Правда, не очень успешно. Мой выбор, все же, был верным? Когда я уехала с Женей, приняв его доброе предложение, меня подвезти. Ведь, оставшись в коттедже, мне пришлось бы там еще и заночевать, ожидая брюнета… Выходит, он до сих пор находится в участке. Раз так и не позвонил мне. Других вариантов не было. Неплохо познав на себе, пылкий темперамент Димы, я знала заранее — не найдя меня на том месте, где он меня оставил, настоятельно попросив, никуда с него не двигаться... Звонок от него, я получила бы: неминуемо скоропостижно. ...лишь уже переодевшись в свою пижаму, шагая к кровати, я заметила, как мигает экран моего телефона, что находился на зарядке. Я, не спеша, взяла гаджет в руки, отсоединяя. Мое сердце, тут же, замерло. Сообщение от Димы.«Выходи.»
Написал он и… нахмурившись, я мало что из этого поняла. Этот его призыв, был слишком немногословен. …но прежде чем я смогла его додумать, телефон, все еще находясь в моих руках, снова завибрировал. Пришло еще одно сообщение:«Через дверь, внизу, выйди.»
Словно прочитав мои спутанные, уставшие мысли, повторил свою просьбу Дима. Поясняя, на этот раз, больше. Поспешно натянув поверх пижамы свитер, я тихо покинула свою комнату. Попросив Джесси, перед уходом — не шуметь. Незаметно, пробежала и вниз, по лестнице. На самом деле, не думая, что Дима меня задержит. В этом не было смысла. То, что я стану, продолжительное время, сидеть в его авто, оказавшись внутри — я тоже не надеялась. Ведь ключ от мерседеса, все еще находился у меня, а брюнет, скорее всего, приехал на такси. Приехал… чтобы убедиться, что я дома. На это раз — точно. Или же, ему не терпелось узнать, каким образом, это произошло.Почему он просто мне не позвонил?
По мере того, как я достигала двери на выход, меня крайне тревожил, этот простой вопрос без ответа. Он даже меня пугал. Но я четко знала о том, что скажу Диме правду. Что бы он меня не спросил. Мне было совсем нечего скрывать и я не считала себя, в чем-то виноватой. Хоть и, скорее всего, мнение Димы, будет значительно отличаться от моего. Оказавшись снаружи, мои глаза, непроизвольно встретились с Димой. У меня и не имелось другого выбора. На этой пустой улице, больше никого не было. Он спокойно стоял, ожидая меня… облокотившись о свою машину, спиной. Как это возможно? Я смутилась, но все равно продолжила свой шаг, обнимая тело руками, опустив глаза. Все же, мне стоило надеть куртку. Остановившись лишь в шаге от Димы, я мгновенно разглядела на его лице… злую обиду. Что-то, даже походившее на оскорбление. Его черные, холодные глаза смотрели на меня, не отрываясь. Смотрели, наверное, таким же образом, когда я к нему шагала. Осуждая ни за что. — Привет. — выдала я, но уже не так уверено, как рассчитывала до этого. — Ключ… он у меня. Прости, я не хотела. — быстро заговорила я, пытаясь увильнуть от его взгляда, но мне не удавалась этого сделать. — Я знаю. — равнодушно отрезал он, держа свои руки в карманах, игнорируя мои приветствия. — Думаешь, я не имею дубликата? — он сделал паузу, сплюнув, куда-то в сторону. Чувствуя что-то неладное, я затаила дыхание. — Как доехала до дома? С ветерком? — задал брюнет, свой следующий вопрос, снова переводя глаза на меня. Теперь, я была почти уверена: он уже знает ответ на этот вопрос. Он знает все. — Меня подвезли. — скрестив теперь не только руки, но и ноги, ответила я. — Женя. Дима ухмыльнулся, посмотрев куда-то, за моей спиной. Может быть, на мой дом. Там уже давно не горел свет. — Ах, вот как… — протянул он. И от этого его восклицания, на моей коже появились мурашки. …но прежде чем Дима произнес, что-то непоправимое, я решила его перебить и объяснить чуть больше. Понимая, что это необходимо сделать: — Он нормальный, правда. — сбивчиво, заговорила я. — И на тебя зла не держит. И я не могла оставаться в коттедже. Женя был на машине. Так было лучше всего. Собаке тоже нужен покой. Она же еще маленькая. Я говорила все, что приходило мне в голову. И это все — было правдой. А значит, имело вес. Так я и думала. Уставившись на меня, кажется даже не слушая, Дима безапелляционно произнес: — Ты милосердна ко всем, кроме меня. Соня. — теперь, высвободив свои руки из карманов, он сделал шаг ко мне, оказываясь совсем рядом. — А я видел… — кончик его носа, почти соприкасался с моим лбом. — Видел, как ты на него смотрела. Там. В комнате. — Я не смотрела. — зачем-то соврала я, хоть и пообещала этого не делать. Ведь не было в этом нужды. Это же просто сумасшествие? Все, находясь в едином пространстве, наблюдали друг за другом. Подобный контакт был неизбежен. Возникала продолжительная пауза. Дима, молча меня оглядывал, словно делая или не делая, какой-то свой личный выбор. Который никак от меня не зависел. Может быть, лишь от моих верных ответов ему. Только я их не знала. Как будто решая мою судьбу, прямо сейчас. А я, затаившись, ожидала его вердикта. Не двигаясь и даже, кажется, не дыша. — Соня, может быть теперь, ты стала западать на мужчин постарше? — неожиданно, задал новый вопрос он, отстраняясь. — Выходит, я слишком много тебе показал. Это была моя ошибка. Испытав самый настоящий шок, от его гнусных обвинений, я медленно замотала головой, в знак отрицания: — Нет, Дима. Это не так. Что ты такое говоришь? Я… …но я не успела закончить свою речь. Ведь Дима, больше не раздумывая, сделал выбор. Дав мне пощечину. — Тебе придется считаться со мной, как бы ты этого не хотела. — отводя от меня руку, но не полные озлобленности глаза, отрезал он. — И я не прогадал, выбирая для тебя суку. Ты и правда, мало чем отличилась, от своего нового питомца. Помимо своей бесполезности. Приложив холодную ладонь к своей горящей щеке, я, как могла, сдерживала слезы. Чтобы Дима их не увидел. Чтобы он не испытал радости от того, что в очередной раз, сделал мне больно, унижая ни за что. Пользуясь паузой, смотря себе под ноги, я тихо произнесла: — Мама сказала мне о том, что папа не разрешит мне эту собаку. — я смолкала, а после, подняв голову на Диму, добавила. — Придется, все же, отдать ее Жене. Только моя рискованная колкость не удалась, ведь Дима только улыбнулся, на эти мои слова, ему: — Правда? Очень жаль. Я сейчас заплачу. — он сделал паузу, одаряя меня своей насмешкой. — Только мне похуй, что сказал твой папа. Веришь? Ведь твой папочка, теперь — это я.