Welcome home where you are welcome

Кассиопея всё ещё сидела в комнате, залитой приятным оранжевым светом. Занавеска в приятных салатовых тонах слегка подрагивала от дуновения ветерка, двигающегося со стороны озера. Минуты тянулись, как мёд с ложки, пока девушка пыталась согреться: провалявшись под кроватью столько часов и забыв о лекарствах, она уже пятнадцать раз пожалела, что так пренебрежительно отнеслась к своему здоровью. Вскоре в комнату зашел Уолли, только сейчас девушка обратила внимание на то, что на нем был теплый шерстяной халат, а не свитер, рубашка и штаны, к которым она уже привыкла. Конечно, не изменяя своим традициям, вещь была приятного синего цвета. К: — А тебе идет. Уолли: — А? О чем ты? К: — Синий цвет, да и халат сшит, прям как на тебя, красиво. Уолли: — А… спасибо, милая соседка. К: — Я хочу сегодня дома переночевать, наконец придумала, что можно было бы ещё добавить в мой дом. Проводишь меня? Уолли: — Ты уверена? Я могу пойти завтра утром с тобой и со всем помочь. К: — Пусть это будет сюрпризом, а? — она обняла себя и провела руками по плечам несколько раз, чтобы хотя бы немного согреться. Художник настолько задумался о чем-то, что и не заметил этого жеста. Он механически достал из шкафа вещи и быстро развязал пояс своего халата, который уже через секунду лежал на кровати. Завидев всё это, девушка ежесекундно покраснела и закрыла глаза руками, желание рассмотреть крепкое тело художника было сильным, но стеснение всё-таки смогло взять верх. Через пару мгновений подошел уже одетый Уолли и отодвинул руки: — Ты чего? Всё хорошо? Залитая краской Кассиопея посмотрела тому в глаза: — Д-да, просто голова слегка болит, — соврала она, не сможет же она сказать парню, с которым ночевала в 1 постели и который её трогал, что она просто постеснялась. Художник бережно прижал холодные руки соседки к своим щекам: — Замерзла... Та едва заметно кивнула. Уолли: — И почему же мне не сказала? Я бы тебе дал одеяло или ещё чего, а? К: — Прости, со мной и так сегодня слишком много хлопот… Парень лишь закатил глаза, а через секунду девушка уже грелась на его коленях, завернутая в толстое одеяло, вероятно, оно было зимним. Уолли: — Тебя ведь что-то беспокоит, я прав? К: — Тебя тоже, ты слишком много молчишь, не похоже на тебя. Уолли: — Просто думаю о прошедшем дне, не более. К: — Врёшь, а я просто всё ещё не отошла от того, что было сегодня днём, мне тяжело дается всё это, на самом деле, я нашла тебя и теперь не хочу потерять, потому что теперь в этом мире есть хоть кто-то, кто имеет смысл для меня. Синеволосый заботливо прижал Кассиопею ещё ближе к себе, поглаживая её по волосам, и нежно поцеловал в висок. Мягкое тепло медленно ползло по телу. К: — Скоро солнце сядет ещё больше, хочу уже поскорее заняться кое-чем, тебе точно понравится, соседушка. Уолли: — Хорошо-хорошо, пошли, уговорила, только не забудь про картину. Дойдя до дома возлюбленной, тот ещё раз отметил для себя тусклый свет звёзд на потолке. Они мерцали, желая вспыхнуть в тысячи раз ярче, но то количество энергии, которую дала им Салли, было слишком мало. В остальном, дом ничем не отличался, это немного вгоняло в тоску: хотелось узнать, чем ещё интересуется девушка. К: — Спасибо тебе за всё время, что мы провели вместе, для меня это очень важно! Уолли: — В будущем у нас его будет ещё больше, ведь правда? — теплый тон голоса ласкал слух. К: — Конечно, не надейся от меня избавиться, мистер скрытность. Пара рассмеялась, а после крепко обнялась и обменялась поцелуями. К: — Доброй ночи, Уолли! Уолли: — Спокойной ночи, соседка! Когда художник скрылся в тенях, скользящих по пестрому району, девушка закрыла дверь и быстро сняла с картины белую пленку, которую пара нацепила для того, чтобы с полотном ничего не случилось. Отодвинув от одной из стен всю мебель, что там была, Кассиопея достала из пакета краски, которые любезно одолжила у парня. Широкая кисть сделала первый штрих, рисуя бледное небо, затянутое перьевыми облаками. Через час появились первые силуэты травы и озера, где-то вдали виднелся непроглядный лес. Вода всё так же переливалась, приятно мерцая. Когда основа была положена и прочно зафиксирована, на небе уже торжественно танцевала Луна, окруженная свитой из звезд. Девушка медленно поднималась наверх, всё ещё рассматривая свои труды и подмечая, что ей завтра придется исправлять. В ночной тишине слышалось собственное дыхание, больше похожее на чей-то ласковый шепот. Приняв таблетки сразу по возвращению, Кассиопее стало заметно лучше уже через несколько минут. Выбравшись из своих собственных коридоров, забитых мыслями, Кассиопея толкнула дверь в ванную комнату. В её доме было очень холодно и хотелось поскорее согреться в горячей воде. Забравшись в ванну, девушка долго пыталась отрегулировать нужную температуру, а после просто легла, позволяя воде дотронуться до всех частей её тела и вытянуть этот пробирающий до костей холод. Приятный запах жасмина витал в комнате, вызывая очень приятные мысли и ощущения. Девушка думала обо всем и ни о чем сразу, растворившись в этом минутном умиротворении. — Наверное, мне всё-таки стоит заняться медитацией в свободное время, хуже уж точно не будет, — прошептала она невидимому собеседнику. Выбравшись из теплой воды и завернувшись в махровое полотенце, Кассиопея ещё пару минут стояла в комнате, греясь в теплом паре, исходящем от утекающей воды. За дверью точно было холодно, и это её расстраивало. Наконец, она зашла в свою комнату и легла в холодную кровать, быстро завернувшись в одеяло. Она быстро смахнула слезинку и уснула, стоило ей закрыть глаза. Глаза пришлось открыть от настойчивого стука в дверь, звонок девушка ещё не сделала. — Кто мог прийти в такую рань? На часах только 8… — она накрыла голову подушкой и попыталась снова уснуть, но сосед явно не собирался уходить, — Уолли, если это мне спать не даешь, то лучше беги. Надев на себя бархатный халат, Кассиопея вяло подошла к двери: — Кто там? Барнаби: — Приве-е-етик! К: — Привет… — девушка слегка приоткрыла дверь, посмотрев на высокого пса. Барнаби: — Не хочешь прогуляться? К: — Сейчас? Барнаби: — Почему бы и нет? К: — Я спала… и мне нужно переодеться, не пойду же я так. Барнаби: — Тогда подожду тут! — лицо пса озаряется широкой улыбкой до ушей. Спустя несколько минут всё ещё сонная девушка выходит за свою дверь, закрывая ту на ключ. Теплый костюм в кофейных тонах заставляет чувствовать себя комфортнее в компании необычного соседа. Барнаби: — Тебе жарко не будет? К: — Нет, я люблю тепло, всё в порядке. Барнаби: — Тогда пошли? — бигль кладет тяжелую лапу на плечо девушки и идет с ней к магазину Хауди, сбоку от которого есть парочка обеденных столиков. Проходя мимо Дома, девушка как всегда замечает на себе взгляд и пытается разглядеть в окно Уолли. Конечно, никого она не видит, да и в такую рань-то. При мыслях об утре она зевает. Глянув на пса, девушка замечает, как тот косится на Дом. К: — Всё хорошо? Барнаби: — Конечно, а разве может быть иначе? К: — Да, ты прав. Барнаби учтиво отодвигает стул, на который садится Кассиопея, его взгляд иногда устремляется к дому художника, но виду он не подает. Барнаби: — Что ты хочешь съесть? Думаю, у Хауди можно найти всё. К: — Не знаю, мне всё равно, может, макароны с сыром и филе? — после последнего слова девушка виновато посмотрела на пса, который и глазом не повел. Барнаби: — Хорошо, скоро буду! Через пару минут пёс сел напротив девушки, улыбчиво уставившись на неё. Барнаби: — Как тебе здесь у нас? Как тебе соседи? К: — Ну… — на секунду девушка замечает синюю прическу, промелькнувшую в окне Дома, — о чем это я? Ах, да… Не знаю, я ещё не совсем привыкла, но мне здесь нравится, да и соседи чудесные, — в эту секунду на лице вырисовывается широкая улыбка, о которой говорил Уолли: всегда улыбайся. Барнаби: — Хм, я рад. Я смотрю, ты с Уолли сдружилась, он и мой лучший друг, отличный паренек, скажи? К: — Да, милый и приветливый, — в эту секунду девушка замечает в глазах Барнаби странный огонек, который вспыхнул сразу же, как уголки губ слегка опустились, — как и все здесь, а почему ты спрашиваешь? Барнаби: — Да просто… он странный, ты не замечала? К: — Я не думаю, что хорошая идея обсуждать кого-то за его спиной, если хочешь, позовём его сюда и ты всё мне расскажешь, — она снова улыбается. Хауди: — Ребят, ваш завтрак — продавец, выполняющий сейчас роль официанта, торжественно ставит перед соседями несколько тарелок с разной вкусной едой. Барнаби: — У него сегодня день гляделок, так что вряд ли Уолли придет. Уолли: — Понимаю, — «надо будет обязательно спросить у него, о чем говорит этот пёс» — проносится в мыслях девушки. Барнаби: — Приятного тебе аппетита, дорогая соседка, — на предпоследнем слове слышится акцент, который Кассиопея пропускает мимо ушей. Поскорее проглотив свою порцию, девушка уже думает, как бы повежливее уйти, чтобы не обидеть пса, но тот неведомо откуда достает большой сборный букет. Здесь есть и её любимые цветы в том числе. К: — Ой… спасибо, но я не могу принять это, такая красота явно стоит целое состояние… Барбари: — Отказ не принимается, милая Кассиопея. От его тона у девушки бежит неприятный мороз по коже, хочется исчезнуть. К: — Прости, мне нужно в уборную! — не оборачиваясь, девушка забегает в магазин и стоит пару минут перед прилавком с фруктами, давая себе время прийти в себя. «Уолли, черт тебя подери, бросай свои гляделки и дуй сюда, я не вывожу тут одна… И почему же я забыла взять твой телефон, а?». Время тянется, Барнаби явно ждет возвращения. Натянув ещё более фальшивую улыбку, соседка выходит из магазина, купив несколько яблок. Барнаби: — Всё в порядке? К: — Конечно, разве может быть иначе? Мне просто нужно было срочно поправить стрелку! Барнаби: — Как скажешь, — пёс вкладывает в руки девушки цветы, — если ты поела, мы можем пойти прогуляться. Тихо сглотнув, та кивает, пытаясь подавить панику. Где все те дружелюбные соседи, которые вечно трутся на улице? Почему никого нет? Дружелюбная на первый взгляд собака протягивает девушке лапу, но та вежливо отказывается. В этот момент и спасает этот злосчастный букет: — Он тяжелый, не смогу нести одной рукой, прости. Барнаби: — Хорошо. Встав с места, девушка идет за собакой. Проходя мимо Дома, она пытается высмотреть парня, но его нигде не видно. Все дома соседей словно пустые, стоит кромешная тишина. К: — А где все? Барнаби: — Спят, где им ещё быть. К: — Почему ты тогда встал так рано? Барнаби: — Мне ведь надо ухаживать за моим садом и поливать его утром, иначе позже земля сгорит от палящего солнца. К: — Ох… Я не знала обо всех этих тонкостях. Барнаби: — Всё в порядке, я же не упрекаю тебя, — широкая улыбка была все такой же яркой и ни на секунду не спала с лица, — ты была на нашей площадке? К: — Вроде нет, не помню её… Может, видела где-то, но точно не заходила. Барнаби: — О, прекрасно, думаю, тебе понравится. Кассиопея шла за псом, обнимая себя руками и пытаясь удержать тяжёлые цветы, ей хотелось поскорее вернуться домой, чувство напряжения её сильно смущало. Бигль широкими шагами двигался куда-то за дом Салли, в той стороне начинался лес. Наконец, перед глазами девушки начал прорисовываться яркий забор, возле калитки были высажены клумбы. Барнаби: — Мы построили её для Салли и Джули, они всё-таки любительницы поиграть и весело провести время, думаю, ты и сама заметила, хе-хе. Да и остальные тут иногда зависают, иногда бывает здорово просто посидеть на качелях и подумать о своём. К: — Эх, понимаю, думаю, загляну сюда как-нибудь попозже и погуляю с девочками, если, конечно, они против не будут. Огромной лапой пёс хлопнул девушку по спине, та аж вздрогнула, но бигль и глазом не моргнул: — Хочешь, я тебя покатаю? К: — Я не уверена… Барнаби: — Ой, да ладно, — собака схватила девушку за талию и быстро усадила на высокие качели, та от неожиданности выбросила цветы, которые теперь безучастно лежали на траве. Глаза пса вновь смотрели куда-то в сторону, — держись крепче, Кассиопея! В следующую секунду мир перед её глазами начал быстро двигаться, в горле появился ком, голова закружилась. Когда, наконец, всё это закончилось, девушка полусидела-полулежала в предобморочном состоянии, внутри всё будто бы перемешалось точно так же, как и разноцветные деревья, плывущие сейчас перед её глазами. Закрыв рот рукой, соседка глубоко дышала и пыталась просто прийти в себя. Спустя несколько минут вырывающийся наружу завтрак оставил свои попытки и смиренно улегся в желудке. Только сейчас на лице пса она увидела довольную улыбку, кажется, это была его цель. Барнаби: — Как тебе? К: — Не тебе меня спрашивать об этом, — неразличимым шепотом произнесла девушка, надеясь, что сосед не умеет читать по губам, — всё прекрасно, спасибо! Барнаби: — Может, тогда ещё? Это было о-очень весело. К: — Пожалуй, откажусь, у меня ещё есть небольшие дела сегодня, хочу пораньше их закончить. Барнаби: — Дела? Хм… Давай я тебе помогу, хе-хе. К: — Я бы с радостью приняла твою помощь, но должна сделать всё это сама, понимаешь? Барнаби: — На самом деле не вежливо отказываться, когда тебе хотят помочь, — огромная фигура сделала шаг к девушке, у которой уже начал дергаться глаз. К: — Я сказала, что сделаю всё сама, правда. Не выдержав взгляда, пёс всё-таки первым отвел глаза: — Хорошо, твоя взяла, но я всё равно провожу тебя хотя бы до дома, вдруг заблудишься, — он сел на траву и принялся собирать цветы, которые Кассиопея выронила несколько минут назад. Она лишь кивнула на его слова, продолжая смотреть по сторонам, сейчас ей больше всего хотелось увидеть Уолли. Кассиопея и не заметила, как дошла до своего дома. Вышла из своеобразного транса она лишь в тот момент, когда споткнулась об узкую каменную дорожку, ползущую к её двери. Барнаби всё не отставал и болтал о чем-то своём, девушка его не слышала, изредка отвечая что-то по типу «да» и «ага», а иногда просто кивала головой. Пёс довольно смотрел на соседку, которая вопросительно смотрела на него. К: — Извини, чая у меня нет, я ещё не купила. Барнаби: — До сих пор? К: — Пыталась разобраться со своими делами и освоиться, так что времени особо и не было. Барнаби: — Ну, печенье можно и с молоком съесть правда? К: — У меня дома вообще ничего нет, я была в магазине только пару раз, — девушка показала пакет с фруктами, который всё это время то болтался на её предплечье, то валялся где-нибудь в траве. Барнаби: — Жаль, тогда я зайду, как ты всё купишь. К: — Посмотрим. Бигль подошел ближе, сердце Кассиопеи ушло в пятки, когда она поняла, что он тянется своими губами к её щеке. Уолли: — Привет, соседи! Барнаби, ты чего тут делаешь, наша милая соседка белая вся! Барнаби: — Ой, да ладно, не мешай мне строить личную жизнь. Если бы в этот момент Кассиопея могла провалиться сквозь стену или просто исчезнуть, она бы с радостью это сделала. Просто уйти она не могла, мохнатые лапы пса, которыми он уперся в стену, преграждали путь. Её колени дрожали, кажется, Уолли это заметил. Художник спокойно подошел и уставился на пса, убрав его лапу и закрыв девушку собой. Уолли: — Я же тебе сказал, что не нужно её пугать, — атмосфера накалилась ещё больше, казалось, парни смотрели друг на друга вечность. Наконец, бигль отвел глаза: — В гляделках я тебе не соперник, правда? Но не мешай мне ухаживать за нашей новой соседкой, она ведь такая милая, я бы с ней даже покувыркался , — на последнем слове был сделан явный акцент. По телу девушки пробежал снова неприятный холодок, хотелось просто где-то спрятаться. Даже в стенах приюта никто не смел посягать на её честь, а здесь ей говорят о чем-то подобном прямо. Уолли: — Я не советую пытаться сделать что-то подобное с моей девушкой, ты же знаешь, чем это для тебя обернется, правда? — если бы сейчас Кассиопея видела лицо художника, вероятно, она бы упала в обморок. Черная тень застилала желтую кожу, видно было лишь яркие глаза и обворожительную улыбку. Барнаби: — ХА! ВОТ ТЫ И ПОПАЛСЯ! Я ТАК И ЗНАЛ, ЧТО ТЫ МНЕ СОВРАЛ! Уолли: — А? Пёс глухо рассмеялся и отошел подальше от пары. Каси стояла за Уолли, обняв того и сцепив руки в замок спереди, чтобы уж её наверняка от него не оттянули, хрупкое тело всё ещё дрожало, стоять было достаточно тяжело, но девушка продолжала держаться, уткнувшись лбом в спину возлюбленного. Барнаби: — Да ладно, дружище, неужели ты меня не знаешь? Я бы и мухи не обидел, просто хотел проверить, правда ли ты всего лишь выполнил загаданное действие. Поппи мне всё рассказала и я собирался было тебя уже и вправду поздравить, а ты-ы, — голос звучал слегка обижено, — Кассиопея, прости, что напугал, но мне нужно было вывести его на чистую воду! К: — Напугал, ха?! Я чуть не умерла от ужаса, блять, в следующий раз кому-то может прилететь между ног! Барнаби: — Воу-воу, потише, соседушка, ты, конечно, красотка, но точно не в моём вкусе, — пёс перевел глаза на художника, — меня интересуют женщины постарше, как Поппи, ты же знаешь это. Тот лишь закрыл лицо рукой и устало вздохнул: — Иди уже, а, мне надо поговорить с соседкой. Барнаби: — Да-да, женишок с невестой, прекрасного вам «разговора», — бигль рассмеялся и хлопнул друга по плечу, после чего поспешно удалился вприпрыжку. Кажется, у него одного здесь было прекрасное настроение. Уолли поспешно развернулся к девушке, в глазах которой всё ещё играли отблески ужаса, но её лицо хотя бы приобрело себе цвет: — Как ты? К: — Ужасно… где ты был? Ты же всё видел… Уолли: — Я… я не думал, что Барнаби правда может пойти на что-то такое, пусть и с целью проверить нас… К: — Видимо, всё-таки смог, а казался таким добрым. Уолли: — Он не тот, кем кажется на первый взгляд, всегда будь осторожна, здесь все соседи… своеобразные, скажем так… — художник обнял девушку и начал осторожно гладить её спину, чтобы она побыстрее успокоилась. К: — Если ты мне и в следующий раз сразу не поможешь, когда будет возможность, тебе конец. Уолли: — Да-да, запомню, милая соседка, не волнуйся. И, кстати, теперь-то ты поняла, почему я не хотел ему рассказывать? Теперь жди постоянных пошлых шуток и намеков, он без этого никуда. К: — Как-нибудь уж переживу, если он больше не начнет делать что-то такое же, как и сегодня. Уолли: — Хорошо, но всё равно будь осмотрительнее, договорились? — он заботливо чмокнул девушку в лоб. К: — Да, спасибо, — соседка прижалась щекой к лицу возлюбленного и обняла его крепче. Уолли: — Тебе стало лучше, надеюсь? К: — Да, кажется… но я всё ещё не могу тебя пока что позвать, я не закончила с тем. о чем вчера говорила. Ты не сильно обидишься? Уолли: — Нет, конечно, — тот по-заговорчески уставился на соседку, — если позволить мне нарисовать что-то откровенное с тобой. К: — Да как ты… ты… совесть где?! Уолли: — Почему бы и нет? Повешу это где-нибудь подальше, чтобы никто не увидел, и будет мне счастье, ха! — самодовольная улыбка ярко красовалась на лице художника, он отпустил девушку и пошел к выходу, ещё раз убедившись, что с ней всё в порядке. К: — Ты учти, дорогой мой, я ведь злопамятная и обяза-ательно тебе это припомню! Уолли: — Без проблем, буду скорее ждать момента, когда смогу заняться этим шедевром! К: — Я ещё даже не согласилась! Уолли: — Да-да-да, слышу-слышу, жду! — он помахал ей рукой и быстро смылся. К: — И ты всё ещё не дал мне свой номер телефона! — ответа Кассиопея не получила, видимо, парень ушел достаточно далеко и просто не услышал её. Зайдя в гостиную, она прижалась к двери и медленно сползла на пол, лишь сейчас она почувствовала, как успела сильно устать за это утро. Ноги нескончаемо ныли, а пальцы слегка стерлись из-за твердых стеблей растений, собранных в букет. Там были и колючие розы, которые оставили на нежной коже ярко-розовые царапины. Следующие два дня Кассиопея не высовывалась из комнаты, даже спала на диване, ей скорее хотелось закончить расписывать стену. Конечно, это не те шедевры, которые создает Уолли, но для новичка у неё получалось достаточно неплохо. — Надеюсь, Уолли поможет мне если что здесь подправить некоторые детали, у него явно в этом побольше опыта. К вечеру всё было готово, хозяйка дома устало вытерла пот со лба, на котором теперь красовалась яркая краска персикового цвета. Она быстро приняла душ и наконец-то легла на кровать, быстро уснув: — надо будет утром сходить к Уолли и показать ему…