Помолвленные.

Вождь берсерков успел перебрать столько пергамента, переделать столько работы, что почти забыл о новом подельнике. Дагур с головой окунулся в обязанности, чтобы выкинуть тревожность за борт. Ну, и парочку подопечных. Дракона выпустили около часа назад, а значит, время на подготовку ещё есть. Ему очень уж хотелось расспросить мальчишку об Эйре и, спустя всего лишь час, он собрался с мыслями и двинулся к ребёнку. Мальчишка оказался смышлёнее, чем представился сперва. Густав вписался в хаотичный образ жизни берсерков. Вождь нашёл его на палубе среди разведчиков, заливающихся смехом. Дагур хмыкнул и облокотился о мачту, привлекая к себе внимание громким смешком. Густав боялся берсерка, хотя и пытался это скрыть. Неудачно. — Нам ещё есть о чём поговорить, малец, — Дагур кивнул в сторону каюты и развернулся. — За мной. Густав переглянулся с одним из воинов и сглотнул, но всё же последовал за лидером берсерков. Люди любопытно провожали их взглядами, от чего мальчишка поёжился. Но дверь скрипнула и оградила их от постороннего шума. Густав вальяжно уселся на стуле перед берсерком, благодаря всех богов за стол, отделяющий его от безумца. Сейчас он ответил бы по-другому на вопрос Эйры о том, боится ли он Дагура. Однозначно да. — Что ж, — спокойно начал Остервенелый, сложив ладони в замок. — Поговорим об Эйре. Я слушаю, — он поднял бровь и уставился на побледневшего мальчишку. — Ох, ну, она... — Густав обычно не следил за языком, но вдруг осознал, насколько важен каждый слог. — Она немного живее, чем на Олухе, — мальчик запаниковал, не найдя больше ничего, что мог бы сказать. Но Дагуру хватило. Он расслабил лицо и мечтательно улыбнулся, почти мягко, если бы не приевшийся образ сумасшедшего. Густав зацепился за этот возможный шанс на спасение. И тогда он вспомнил ещё кое-что, что могло помочь и не слишком уж компрометировать Эйру. Его промах, вышедший боком и обидой травницы: — Она перевезла очень много писем с собой, — Густав пожал плечами, словно не ведает их содержания. — Кажется, там что-то ценное. — Письма, говоришь, — Дагур усмехнулся и встал, скрипнув стулом. Он потянулся к ящику и резким движением выдвинул его, поманив мальца пальцем. Густав боязливо заглянул туда и замер. До краёв наполнен бумагой, перевязанной бечёвкой. На каждой подпись Эйры и знак Олуха. Мальчишка поджал губы, а Дагур продолжил, доставая одно из них: — Это всего лишь капля в море. Представь, сколько их собралось за почти девять лет, — берсерк со всей осторожностью раскрыл пергамент и провёл пальцами по витиеватым строкам с очарованным лицом. — Я бы перерезал сухожилия любому, кто прочёл бы хоть одну строчку из них. Густав окоченел. Ему хотелось бежать, но он попросту не мог. Вся душа сжалась в крошечный комок где-то в горле, и мальчик едва не задрожал. Дагур поднял руку и хлопнул по столу, заставив ноги Густава сложиться гармошкой и уронить мальчишку. Он ударился подбородком и закусил язык, боязливо сжался на полу, но кровавой расправы не последовало. Тогда парнишка открыл правый глаз, наблюдая за берсерком, который не обращал и толики внимания на съёжившегося ребёнка. Берсерк убрал письмо и задвинул ящик, ребячливо улыбаясь, и глянул на Густава. Мальчик отдал бы всё, лишь бы перед ним сейчас возникла Эйра. За это стало стыдно. — Она знает об этом, а потому так бережливо относится к нашим... — он ухмыльнулся, — перепискам. Что-то ещё? Как она ест? Как спит? Достаточно отдыхает? — Я э... — мальчишка замялся, не имея и малейшего понятия. Но он напряг все извилины, выуживая крупицы информации. — Мы разбирали сумки с травами, и она прервала работу, чтобы мы поели. И... Да, она хорошо... питается... — Густав затих, так как зелень глаз берсерка загорелась. — Вы разбирали сумки, — он сделал паузу вместе с сердцебиеним Густава, — вместе? Он попал. Он точно попал. Густав возненавидел бы свой рот, если бы не испугался сейчас так сильно, что мог умереть. Возможно, это был бы лучший летальный исход. Лучше, чем от руки берсерка. Как он мог забыть о ревности и собственничестве этого сумасшедшего? Его билет на свободу сгорел вместе с надеждой выбраться отсюда без потери конечностей или жизни. Но Дагур вновь удивил его. Берсерк рассмеялся. — Да, она любит детей, — Дагур довольно скрестил руки. — Питается хорошо... Ну, посмотрим. Густав никогда не был так благодарен за своё детское лицо, как сейчас. Он решил умолчать о своём возрасте, хотя решил, что даже и узнай берсерк, ничего бы не вытворил. Дагур просто не видел в нём опасности. Боги крепко держали его непутёвую жизнь в сохранности. С этого момента Густав начнёт следить за каждым словом и движением. — Она не... — берсерк внезапно нахмурился. — Не говорила о чем-то... мерзком? Что-то, что тревожило её или... — он осёкся и застучал пальцами по столу. — Ничего такого, — мальчишка ответил честно, а позже дополнил. — Но затронули тебя один раз. Это ошарашило Дагура, даже Густав мог сказать об этом. Между ними явно что-то случилось, и теперь он мог вывернуть это в свою пользу: — Да, тот случай с подставным секретным оружием, — Густав помедлил. — Когда вы с Эйрой... Ты понимаешь. — И? — нетерпеливо придвинулся вперёд Дагур, следя за каждой мыслью. — Что, какая реакция? Как она ответила? Густава до бесконечности удивляла быстрая смена настроения берсерка. Пламенный и неустойчивый темперамент, который не позволял расслабиться ни на секунду. Но он догадывался, что мог сказать, чтобы облегчить свою судьбу. Сказать правду. — Смутилась, покраснела, — Густав неловко усмехнулся. — Знаешь, эти девчонки, все дела... Наверняка замечталась, такое выражение выдала, ты бы видел! Дагур никак не отреагировал. Он застыл с приоткрытым ртом и расширенными зрачками, забыв про Густава. Непонятно, что сейчас крутилось в черепушке берсерка, но мальчишка предпочёл не знать, хотя догадывался. Однако его успокаивало, что он вывел Дагура из строя, а значит и из маниакального желания подрезать его несчастные сухожилия. Парнишка почти расслабился. Почти. — Вот как, — тихо проговорил берсерк и откинулся на спинку стула. — Можешь вернуться на палубу. Густаву дважды повторять не пришлось. Мальчишка чуть не вылетел из-за стола, но опомнился. Пришлось замедлиться, ведь он поддерживал уверенный образ. До цели — двери — осталось два шага, когда Дагур вновь обратился к нему: — Густав. — Да? — мурашки прокатились по затылку и спине ледяным следом змеи. — С тобой приятно иметь дело, друг, — берсерк оскалился и отвернулся, позволяя новому приятелю уйти. Густав вылетел за дверь, забыв о своём образе. Он почти подскочил к палубе и опустил голову за край. Его тошнило так сильно, как во время угревой чумы. Освободив желудок, позеленевший мальчишка упал на колени, дрожащими руками цепляясь за край. Даже берсерки посочувствовали ребёнку, предлагая фляжку с водой. Он определённо боялся Дагура.

***

Эйра на удивление не нервничала, чего не скажешь об Иккинге. Братец не раз пытался уговорить травницу одуматься, но упрямство из крови не выведешь. Решили лететь малым строем — вёл Клыкокрив, за ним следовал Беззубик, замыкал цепочку Лимонник. Последний рычал и дёргался, готовый к бою в любой момент. Но у его всадницы были другие планы, а потому он угрюмо бухтел. — Вижу корабли, — Иккинг осматривал горизонт с биноклем, затем закинул его в сумку. — Снижаемся. Судно виднелось уже невооружённым взглядом, и Эйра моментально разглядела рыжую макушку. Дагур откинулся назад, уперевшись плечами за край борта. Его расслабленная поза не изменилась, когда он заметил всадников. Ужасное Чудовище село на палубу, рядом опустилась Ночная Фурия. И только Разнокрыл остановился на носу корабля, отказываясь подпускать всадницу к непредсказуемому маньяку. Дагур было двинулся поприветствовать гостей, но Густав, промчавшийся под рукой, опередил его. Мальчишка даже не заметил, как толкнул вождя берсерков в стремлении к единственному другу: — Клыкокрив! — Густав подлетел к дракону и обвил его шею руками. — Я за тебя волновался. — Ох, любовь дракона и драконьего наездника, — Дагур сцепил руки в замок и комически поднял их, высмеивая зрелище. — Меня от вас тошнит, — он издал звук, похожий на предсмертное рычание медведя, но вдруг перестал кривляться. — Дагур, — Эйра спрыгнула с Лимонника несмотря на его протесты, — было бы куда лучше, если бы мы смогли поговорить как взрослые, — травница искала подтверждения своей теории в поведении берсерка. Тот скривил губы в очевидном дискомфорте, но промолчал. Беззубик зарычал, стоило Эйре сделать ещё шаг вперёд. Лучники, арбалетчики, другие воины... Корабль оказался набит вооружёнными берсерками, а потому противостоять было бессмысленно. Остервенелый тем временем оправлялся от удара по самооценке. — Да, я вижу, братец, — шепнул Иккинг, осторожно осматриваясь. — Густав, всё хорошо? — крикнул мальчишке всадник. Густав рассеянно кивнул, но улыбнулся. По крайней мере, ему не пришлось сейчас сидеть наедине с безумцем. Дагур прошёл мимо, на показ толкая мальчишку в спину с такой силой, что у него чуть не слетел шлем. — Ближе не советую, — Иккинг развёл руки, ограничивая пространство, пока Эйра молча наблюдала. — О, ух ты, — берсерк притворился обиженным, — а как же доверие? После всего, что мы пережили вместе? — Дагур отразил позу Иккинга, расправляя руки. — Нет? Совсем? Ничего? А где же издёвки, пикировки, подколы? — ему так нравилось злорадствовать, что нервозность почти вышла из крепкого тела. — Я обожаю наш стиль общения. Такой ёмкий и при этом лаконичный... — теперь он больше походил на привычного Дагура. — Давайте поскорее закончим, — Иккинг прервал триаду и полез в сумку, попутно обдумывая ту часть, где сестра опять должна была оказаться в лапах бывшего жениха. — Отпусти парня. — Вы первые! — Дагур вскинул указательный палец, выдав свой трепет. Никакие самодовольные речи не могли запрятать его от проницательности Эйры. Дагур попался. Беззубик зарычал и фыркнул, Лимонник присоединился к нему, медленно подползая. Берсерк прищурился: — Даже не думайте. Одно неверное движение и мои люди займутся тобой, — он ткнул в Иккинга, — Ночной Фурией и этим мальчишкой. Так что будь благоразумным и всё обойдётся, — на удивление берсерк не сводил глаз с Ночной Фурии, будто бы не замечая присутствия невесты. Иккинг достал Драконий глаз и уже приготовил речь, но Эйра перебила его, вырвав механизм из рук, чем удивила не только берсерков. Она переглянулась с братом и безмолвно заверила, что знает,что делает. Точнее, догадывается. Всадник растерянно дрогнул, а Эйра двинулась вперёд, высоко держа голову. — Да, будем благоразумны, Иккинг, — травница остановилась в двух метрах от изумлённого берсерка. — Это сделка, которая должна быть двусторонней. У меня тоже есть условия. Её голос не дрожал, ноги не запинались. Отцовской строгостью и силой Эйра надавила на шокированного берсерка. Она скрестила руки, постукивая Драконьим глазом по плечу. Дагуру пришлось вспомнить, что это не очередная фантазия, а явь, чтобы отреагировать: — Условия? — тихо переспросил берсерк. — Ультиматум, — подтвердила Эйра. — Лимонник останется со мной, но, — она подняла палец, — без клеток, без цепей и каких-либо других ограничений. Без попыток навредить или убить. Их разница в росте и размере внезапно исчезла, заставив Дагура почувствовать себя нашкодившим ребёнком. Его возлюбленная опять использовала это... Он не знал, как описать это давление, но нервы вновь всколыхнулись жаром. Эйра не ёрзала, не волновалась, не суетилась и не отворачивалась. Все опасения проснулись, несмотря на долгие попытки усыпить их. Невеста смотрела прямо и серьёзно, а вот Дагур спрятал глаза в её волнующихся от ветра волосах. Через силу берсерк прочистил горло и загудел: — Договорились, — решение взбудоражило и берсерков, и всадников с драконами. — А теперь, — он раскрыл руки в ожидании, хотя и не смотрел на травницу. Она поняла без слов. Эйра придвинулась к нему, входя в неуверенные объятия. Драконий глаз выхватили из рук и сжали, не брезгуя показать силу в хвастовстве при получении другого приза. Дагур усмехнулся, возвращаясь к дискуссии с названным братом. Иккинг же не радовался так сильно: — Густав, идём, — Беззубик взревел, призывая Клыкокрива. — Нас ждут. — Тут такое дело, Иккинг, Эйра... — мальчишка замялся и положил ладонь на затылок, отгораживаясь от них. — Эти ребята приняли меня куда лучше, чем вы со своими драконьими наездниками, — он упорно избегал их встревоженные глаза. — Уху-у! — крепкая рука ненароком прижала Эйру к нему сильнее, чего сам Дагур и не заметил. — Интрига закручивается! — Густав? — Иккинг скривился. — Ты мог предоставить мне шанс. Ты дал слово, а сам вечно намекал, что я бесполезен, что я не нужен... — малец окрепчал в голосе. — Здесь меня ценят. — Густав, — повторил Иккинг, в то время как Эйра уставилась на Дагура. — Ты не представляешь, что тебя здесь ждёт. Берсерк наконец удосужился посмотреть на возлюбленную. Со слабостью в хватке, что не походило на самодовольного воина. Он покосился на то, как сильно прижимал Эйру к себе, и отпустил, откашлявшись. Тогда пазл стал потихоньку собираться, но следовало разобраться с насущными проблемами. — Ещё как представляю, — парировал юный всадник. — Я точно знаю, чего хочу. — Получи-и-и, — язвительно пропел берсерк. — Ну, братишка, твоя миссия окончена, — он помахал Иккингу на прощание, а его люди подняли арбалеты. — Я бы с радостью тебя обманул и утыкал стрелами, но парень брезглив. Хочет, чтобы ты спокойно ушёл и не помешал нам забрать сокровище. Да и не думаю, что кровавое месиво подойдёт как зрелище для моей любимой, — он кратко кивнул в сторону Эйры. — Это так, Иккинг! — Густав взметнул руки перед собой. — У нас есть Драконий глаз и пламя Клыкокрива. Ты понял, что проиграл! Эйра постаралась не улыбнуться, молча восхищаясь планом парнишки. Её изначально не особо впечатлило "предательство" Густава, потому что всё в нём выдавало наигранность. Но теперь план, наспех придуманный мальчиком, обрёл смысл. Гордость чуть не заставила Эйру смягчить свой стоический вид, но планку нужно держать даже с трудом. — Сокровище ждёт нас! — играл Густав. — Ты об этом ещё пожалеешь, — Иккинг втянулся в игру, бросая полугневные, полутревожные взгляды. — Долго будешь ждать, — мальчишка оперся на спину Клыкокрива, — пожалеешь. — Лимонник, — подала голос Эйра, и ящер метнулся к ней, окутывая ноги гибким туловищем. Дагур не скрывал неприязни к Разнокрылу, как и дракон не скрывал к берсерку. Ночная Фурия взлетела и исчезла в тумане, оставляя двух наездников и их ящеров с армадой. Густав принялся резвиться с Клыкокривом, а Эйра вернула внимание к Дагуру. Он же этого ещё не заметил: — Жалко будет убивать этого парня, а что делать, — он скривился в улыбке, посвящая Дикаря в свои планы. Затылком Дагур почувствовал недовольство невесты и тихо ойкнул. Кажется, его услышали. Лидер отослал Дикаря и направился к невесте, не зная, с чего начать. Благо, она уловила его смятение и отозвала Лимонника к борту. Не слишком далеко, но достаточно, чтобы он согласился оставить всадницу с её дружком. Эйра сбавила тон и значительно смягчилась: — Нам есть о чём поговорить. — Ох, да, — Дагур заговорил выше, переминаясь с ноги на ногу. — Да-да, давай... поговорим? О чём хочешь поговорить, есть столько тем для разговора, знаешь! — Дагур, — Эйра остановила поток слов прикосновением руки к его плечу. Берсерк напрягся. — Наедине. Он кивнул и мысленно обратился к Тору, упрашивая поразить себя молнией на этом самом месте, чтобы не слушать. Но в этот раз боги проигнорировали его, и берсерку пришлось задействовать обычно стальные мышцы, которые сейчас разжижились до состояния каши. Дагур направился к каюте, держась впереди, чтобы Эйра не видела, как сильно он нервничал. Но и это спасение закончилось, когда они остановились у двери. Разнокрыл зарычал, но Эйра спокойно указала на место рядом с дверью, и ящерица улеглась, хотя булькать не перестала. Дагур открыл дверь и откашлялся, приглашая травницу войти первой. Она мягко поблагодарила его и легко зашла внутрь, не испытывая и капли тех терзаний совести, что её берсерк. Он зажмурился и двинулся вперёд, случайно слишком сильно хлопнув дверью. От суетливости он забыл рассчитать силу. По лбу пробежала дорожка пота, и Дагур наскоро смахнул её. Эйра уже достаточно увидела, чтобы понять его состояние. Даже ультиматум с Лимонником — берсерк не решился противостоять невесте, потому что не хотел рисковать. Он настолько нервничал рядом с ней, что сочувствие перекрыло её твёрдость. — Ты очень встревожен, — Эйра взяла своё запястье другой рукой за спиной. — Я предполагаю, что это связано с тем днём, — она выдохнула, и это стало спусковым крючком для берсерка. Он утробно застонал и закрыл лицо руками, ударяясь спиной о дверь с таким грохотом, что травница забеспокоилась о его позвоночнике. Берсерк что-то мычал и бормотал, так что ей пришлось подойти поближе, чтобы разобрать хоть что-то: — ...тебе не следовало это видеть, мне жаль. Теперь я тебе противен. Я знаю, это всё так отвратительно, и мерзко, и... — он остановился прикосновением к рукам, закрывающим лицо. — Почему ты, — её уверенность тоже спала, — почему ты решил, что я так думаю? — Твоё лицо тогда, — он раскрыл безымянный и средний пальцы, чтобы смотреть на неё сквозь просвет. — Это было... — Это было не отвращение, — перебила Эйра, тоже скрываясь за распущенными волосами. Это привлекло его внимание. — Ты просто пытаешься утешить меня, — он опустил одну руку. — Если не отвращение, то... то что? Эйра не ответила, растеряв остатки храбрости. Дагур воспринял это по-своему, угрюмо ссутулившись. Всё совершенно не так, как она себе представляла. Он не ухмылялся, не издевался и не подтрунивал её. Дагур сомневался в себе, в её реакции. Сердце сжалось при виде поникшего берсерка, и она собралась с силами. — Как думаешь, почему я сорвалась с ветки? — чересчур высоко начала травница, приобнимая себя руками. — Я засмотрелась, — куда тише добавила она. — Что? — Дагур был уверен, что ослышался. — Я засмотрелась, залюбовалась и не заметила, что соскальзываю... — её лицо защипало. — И позже я не смогла выбросить это из головы, постоянно прокручивала, видела во снах, — Эйра захлопнула рот рукой, мигая ланьими глазами. Сболтнула много лишнего. — Ты не чувствуешь ко мне, — он сглотнул, — омерзения? — Ни капли, — прошептала Эйра, и он видел, что такую искреннюю эмоцию ни подделать, ни скрыть. У него в горле пересохло. Казалось, что Дагур спит и видит свои мечты, но реальность оказалась слаще любого сна. Его маленькая невеста. Сейчас он мог получше разглядеть её румяное лицо, полное испуга не за то, что видела... А за то, что её поймали и узнали. Осознание сбило бы его с ног, если бы не впившееся в спину дерево. Тогда у горячих источников Эйра наблюдала за ним с таким же взволнованным видом? Дагур двинулся вперёд, обхватывая её запястья и разводя в сторону, чтобы получше рассмотреть это выражение. И ему понравилось, что он увидел. Они вновь поменялись местами, когда уверенность Дагура росла, а Эйры угасала. Берсерк вдруг не смог вспомнить, почему принял её испуганное и взволнованное лицо за приступ отвращения. «У страха глаза велики» — отдалось на периферии сознания. Что-то с восприятием самого себя не позволило ему думать о том, что Эйра отнеслась бы к нему с взаимностью. Оба это поняли. И, если бы не нынешний момент, Эйра поговорила бы об этом. — Эйра, — прохрипел берсерк с полуприкрытыми глазами, — ты и понятия не имеешь, что делаешь со мной. — Ты тоже, — выдохнула она, сломав самообладание Дагура. Берсерк дёрнул её к стене, меняясь местами и выбивая из груди возлюбленной удивлённый полукрик. Он столкнулся с её губами с шумным стоном, который Эйра вернула с той же увлечённостью. Судорожно прижимаясь к трепещущей возлюбленной, Дагур прикусил нежную кожу. Травница тихо хмыкнула, позволяя обветренным губам целовать её. Она едва поспевала за настойчивым берсерком. Жар полностью охватил сцеплённую пару. — Дагур... — они расстались на секунду, и Эйра попыталась заговорить. — Молчи, — он отпустил её запястья и подхватил под ноги в опасной близости от верхней части бедра, прижимая её к стене под лёгкий всхлип. — Мне это нужно, — берсерк захрипел. Дагур вернулся к поцелуям, крадя нежные звуки из вздрагивающей груди. Эйре пришлось обвить мужскую талию ногами, а шею обнять теперь уже свободными руками, чтобы не соскользнуть вниз. Но он не позволил бы ей упасть, с силой впившись в податливую плоть сквозь тонкую ткань. Эйра дрогнула, и Дагур, воспользовавшись её кратким замешательством, углубил поцелуй, как мечтал об этом все годы в заключении. Травница растерялась от резкой напористости, ища поддержки в растрёпанных прядях, и запустила пальцы в рыжие волосы. Дагур удовлетворённо заурчал, закатив глаза к самому затылку. Он чуть сбавил страсть, на мгновение сцепляясь с ней языком, чтобы вновь расстаться и рассмотреть возлюбленную. Влажные губы опухли, нервно колышутся в отчаянных глотках воздуха. На краюшках глаз скопились не пролитые слёзы. Кожа разгорячилась и скрыла обычно заметные веснушки, слившись с румянцем. На каждый скулёж отвечали тяжёлым ругательством. Дагур блаженно выдохнул в её губы и слегка подбросил Эйру, поудобнее ухватываясь за трясущиеся ноги. Он приподнял её тельце, прилипая к открытой шее. Наградой ему послужили тихие звуки, напоминающие мяуканье. Колючая щетина царапала тонкую кожу, щекотала. Эйра в отместку впилась ногтями в затылок, от чьей внезапности челюсти берсерка мгновенно сжались, прокусывая надплечье до крови. Она дрогнула и захныкала, дёргая Дагура за волосы. Он мгновенно отстранился и подул на укус, шепча быстрые извинения. Эйра заёрзала, пытаясь убежать от поднимающихся по шее ожогов. Берсерк не щадил невесту, уделяя внимание каждому чувствительному месту, особенно под челюстью и ключицей. С низким стоном Дагур закончил работу, осмотрев вырисовывающиеся отметины. С гордостью любуясь состоянием, до которого довёл возлюбленную, берсерк оставил последний целомудренный поцелуй. — Такая красивая, — Дагур по привычке прижался лбом к её лбу. Она пахла мёдом, пряностями и имбирём. Они оба тяжело дышали с закрытыми глазами, пытаясь пережить и переварить произошедшее. Первым пришёл в себя берсерк и подтянул Эйру к груди, чтобы она навалилась на него, а не на стену. Он позволил её ногам осторожно соскользнуть и поставил травницу, которая забыла напрячь мышцы и повалилась обратно на Дагура. Берсерк нежно усмехнулся, крепче прижимая шатающуюся Эйру к себе, пока она стабилизировалась. Виска коснулся невесомый поцелуй. — Я держу, держу, — он счастливо заурчал, немного раскачивая невесту. — Это было очень интенсивно, понимаю, всё в порядке, — Дагур лепетал на ухо первое, что приходило ему в голову. Эйра уткнулась в его шею и с трудом разбирала то, что он говорил. Соль, метал, костёр и что-то терпкое, мужественное. Стальная хватка в его волосах ослабла, травница повисла как мешок с рыбой. Берсерк понял, что в ближайшее время она самостоятельно стоять не сможет, а потому потянул к стулу, чтобы аккуратно усадить неустойчивую возлюбленную. Он смахнул витиеватые локоны с округлого, всё ещё горячего лица. — Воды? — ни тени злорадства, лишь искренняя забота. Травница кивнула и обмякла, позволяя Дагуру окружить её заботой. Он метнулся за фляжкой, сел на стул рядом и поднёс ёмкость с жидкостью к её устам. Эйра потянулась, чтобы перехватить фляжку, но берсерк опустил её руки. На немой вопрос он лишь хмыкнул: — Пей, не напрягайся, — но Эйра выхватила баклажку, сразу же принявшись опустошать ёмкость. — Какая же упрямица, — он неодобрительно покачал головой, но хитрые глаза выдали Дагура. — Непослушная девочка. Она поперхнулась и собрала достаточно сил, чтобы шлёпнуть его по руке. Это вызвало у берсерка приступ заразительного хохота, на что Эйра цыкнула, но тоже рассмеялась. К нему просто невозможно было не присоединиться. Дагур светился счастьем так ярко, что мог ослепить Эйру. Всё в нём увлекало юную травницу. Наверное, чёрная магия. — Определённо плохая девчонка, — он игриво дёрнул бровями, откидываясь на спинку стула. — Не то, чтобы я жалуюсь, не подумай. Я более чем доволен, — Дагур подмигнул и показушно напряг мускулы, чтобы потянуться. Новое знание ещё сыграет ему на руку. — Рада, что ты вернулся к прежнему состоянию, — к Эйре постепенно возвращались силы, и она не могла не сравнить берсерка с ним же из тех хороших деньков, когда всё шло мирных, спокойным чередом. — А я как рад, что ты возвращаешься в норму! — Дагур придвинулся, поймав её лицо ладонью. — Щёчки почти поправились, вот только... — вторая рука скользнула под её рубашку. — Дагур! – воскликнула травница, двумя руками стараясь удержать ладонь обнаглевшего берсерка, но походила скорее на дуновение ветра, нежели на настоящее сопротивление. — Вот только тут немного ещё не хватает, — грубые пальцы пробежались по выступающим рёбрам. — И тут немного, — рука спала с её лица на коленку, не рискуя подниматься выше. Дагур учтиво убрал руки, напоследок защекотав Эйру. Он ещё раз оглядел её и что-то вспомнил, хлопнув в ладоши, и резко встал. — Я кое-что подготовил, — он кивнул сам себе, — заранее. Как только объявился этот мальчишка. Подожди меня тут, сладкая, я мигом! — берсерк вылетел за дверь, оставив Эйру наедине с множеством вопросов и мыслей. Время позволило ей выдохнуть, полностью осознать тот ошеломительный опыт. Травница помнила их прошлые "столкновения", но никогда с такой страстью... Дагур определённо чему-то научился. Эта мысль вызвала приступ необъяснимой ревности. Шли минуты, отгонять паршивый настрой Эйра больше не могла. Каким образом он научился... всему этому? Почему она не поспевала за ним? Не мог же её берсерк практиковаться где-то на стороне... Хлопок двери прервал неприятные умозаключения. Вождь берсерков прошёл внутрь, за ним проследовала дорожка из подчинённых, не похожих на воинов. Скорее, ответственные за еду и снаряжение. Они по очереди подходили к столу, ставили тарелки с приборами и, откланявшись, исчезали в проходе. Последний тихо поблагодарил травницу. Эйра догадалась, что сослужила им хорошую службу, значительно подняв настроение вождя. Не хотелось думать о том, какие догадки строили берсерки. Последний вышедший закрыл за собой дверь, и Эйра заинтересовалась необычными блюдами. Бывший жених вновь уселся рядом, принявшись рассказывать о всех иностранных продуктах, которые успел найти на рынках. Больше всего Эйру заинтересовал рис с сырой или подкопчённой рыбой с Востока. Рис с овощами, рис с приправами, даже рис с морскими водорослями. Желудок травницы уже протестовал, но она не переставала жеваться. Довольный берсерк подбадривал, сам уплетая мясные окорочки. — Я больше не могу, — она в поражении уронила голову на руки. — Ты пытаешься меня откормить, чтобы ни один дракон не смог унести меня. — Милая, сколько бы ты не съела, — он прожевался и сглотнул, продолжив куда чётче, — я всегда подниму тебя. Эйра усмехнулась, различив в тишине знакомое сопение. Она потянулась к тарелке с запечённым в жире яком, шокировав Дагура, а затем бросила большой кусок в пустоту каюты. Пустота раскрыла пасть и словила мясо. Лимонник, больше не видевший причин для пряток, проявился полностью. Разнокрыл подполз к Эйре с правой стороны, избегая Дагура. — Как ты узнала, что он там? — берсерк покосился на ящера, стащившего второй кусок. — Чуйка, — неопределённо ответила Эйра. — Связь всадника и дракона, понимаешь. То, что тебя сегодня так сильно умилило, — она хихикнула, куснув сладкий пирог с брусникой. Берсерк потянулся за оружием, но травница толкнула его локтём, цыкнув. — Даже. Не. Думай, — Эйра загородила обзор на дракона. — Как бы славно мы здесь не проводили время, это не значит, что я всё забуду и закрою глаза на это. — Да-да, — берсерк закатил глаза, но остановился, нацелившись на губы Эйры. Она неловко поёжилась и поскорее проглотила сдобу. Дагур с нечитаемым выражением потянулся к краешку её губ, невесомо касаясь их. Берсерк бережно провёл большим пальцем и круговыми движениями стёр пятно, о котором травница догадалась только сейчас. Зелень его радужек затуманилась, а потому Эйра потянулась ближе, вкладывая лицо в его ладонь. Лимонник где-то зашипел, но мешать не стал. Даже дракон почувствовал, как сильно воспряла духом травница. Ей становилось куда лучше рядом с берсерком, и Разнокрыл, скрипя клыками, уполз в дальний угол. Но после кражи всей тарелки с яком, конечно же. Несмотря на это, Лимонник держал ухо в остро, готовый в любой момент прополоскать лицо берсерка в кипящей кислоте. — Дагур? — она привлекла его внимание слабым тычком. — Могу я задать вопрос? Он немного... неприятный. — Да, милая, что угодно, — берсерк клюнул её в лоб, малость успокоив. — Привлекаешь ли ты... Даже не знаю, как это спросить, — Эйра нахмурилась. — Привлекаешь ли ты внимание других, — травница поджала губы, прячась за его ладонью, — женщин? Дагур был красив. Никакие шрамы, нечёсанность или маниакальное поведение не могли перекрыть этого факта. Помимо внешних показателей, развитой мускулатуры и невероятной харизмы он обладал почётным статусом. Лидер, вождь берсерков, опытный охотник и настоящий мужчина. Уже мужчина... Наверняка, пожелай он, мог стать обольстителем женских сердец. Эйра раньше не понимала всей силы его обаятельности, но что случай на острове, что часом ранее... Это стало куда заметнее и очевиднее. Эйра не сомневалась в его обаянии, но она не сомневалась и в берсерке. Просто что-то не сходилось во всём этом, что-то тревожило травницу. Дагур не стал переспрашивать или допытываться. Не сейчас. Он видел колебания Эйры. И, как она успокоила его ранее, берсерк постарался ответить тем же: — Знаешь, в море женщины — большая редкость, — он улыбнулся, но вернулся к серьёзному тону. — Не стану врать, на рынках или других островах, племенах некоторые особы, — берсерк цыкнул, — пытаются, ну... Подобраться ко мне поближе. Вот только ни у одной не было ни единого шанса, с тех пор как моё сердце давным давно украла моя обворожительная невеста, — Дагур завершил рассказ, усеяв костяшки Эйры сотней маленьких поцелуев. — Щекотно, перестань, — травница смущённо хихикнула, без особых стараний попыталась забрать свои руки обратно. — На меня как будто напала стая ежей, Дагур, ну! — Ежей? Ты сравнила вождя берсерков с ежами? — он запинался от смеха, улыбаясь до ушей. — Они опасные хищники и охотники, — она пожала плечами, проникаясь игривой атмосферой. — О, вот это мне уже нравится! — Дагур усмехнулся и чуть сжал её руки в своих. — Почему ты спросила об этом, милая? Пусть он и успокоил Эйру, но горький привкус на кончике языка остался. И проблема вовсе не в иностранных блюдах. — Я просто не совсем понимаю, — она уклонилась от любопытного лица берсерка. — Как ты можешь... Как тебе удаётся всё то... — травница положила руку на усеявшие кожу укусы и пятна. — Словно ты имеешь опыт. В плане, нет, я знаю, что ты бы никогда! Это просто не сходится... — её прервал тихий смех. — Всё очень просто, — кончики носа соприкоснулись. — Я просто не могу думать ни о чём другом, когда занят тобой. Как на охоте, — Дагур низко пророкотал. — Все инстинкты высвобождаются, ты сосредоточен на своей цели. Ничто другое не волнует, только сам процесс, — он намеренно сделал паузу, — охоты. Эйра с приоткрытым ртом хлопала глазами. Очень красноречиво. — Так что, отвечая на твой вопрос, как же мне это удаётся, — берсерк непринуждённо выпрямился и потянулся, закидывая руки за голову, — слушаю своё тело. Чуйка, знаешь ли, связь... — он передразнил невесту и прищурился. — И ты мне льстишь, дорогая. — Если бы, — она расслабилась, успокоившись с его переменой настроения. — А, и ещё, — Дагур щёлкнул пальцами, вспомнив ускользнувшую мысль. — Тебе не стоит ревновать меня. — Это не та ревность, о которой ты думаешь, — Эйра поморщилась. — Это то же самое, что и у тебя, — травница обдумала слова ещё раз. — Хорошо, не то же самое, определённо в более лёгкой форме. Но суть в том, что ты веришь мне, но не доверяешь окружающим меня мужчинам. — Потому что только слепой не заметит... — Дагур остановился, уловив её идею. — Ладно, понял, — он вновь расплылся в довольной ухмылке. — Считаешь меня настолько красивым? После твоей маленькой выходки, в прочем, не удивлён, — берсерк прыснул от смеха. — О не-е-ет, — травница отвернулась от него, подымая взор вверх. — Мне не стоило говорить, твоё эго пробьёт небеса. Притвориться, что обиделась, не получилось. Шаловливые руки обвили живот и утащили травницу на колени берсерка. Это снова напоминало те самые приятные времена. И Эйре приходилось прилагать немалые усилия, чтобы держать в сознании тот факт, что технически она в плену. Эйра, Лимонник, Густав и Клыкокрив в опасности. Однако травница просто не могла сопротивляться обволакивающему душу и тело комфорту. Сейчас Дагур вёл себя как шёлковый, и Эйра не хотела разрушать этот миг. Здесь, в их маленьком мире, у неё был шанс вернуть берсерка. Она действовала так осторожно, шаг за шагом. Может, если бы травнице удалось выкроить побольше времени наедине... Эйре не хотелось думать об этом, просто насладиться коротким мгновением. Она закрутилась, изворачиваясь в цепких объятиях, чтобы повернуться к нему лицом. — Твои доспехи оставят мне синяки, — Эйра недовольно постучала по металлу. Звук вышел глухим, а значит сидел плотно к телу. Зелёные огоньки с весельем наблюдали за её скованным тельцем. Дагур не давал много свободы для телодвижений, и поелозить особо не удалось. Из железной хватки берсерка всегда удавалось выбраться только после того, как он решал сжалиться над невестой. Однако Эйра, как и её братец, могла часами оставаться в любой скомканной позе, как бы сильно травницу не выворачивали. Навык очень пригодился с Дагуром, во время сна предпочитавшим обниматься. А что попадёт в медвежью хватку берсерка, останется там. Эйра поджала губы, вновь обмякая. Чересчур уж уютно окутало тепло, веки пожелали сомкнуться, но травница помотала головой. Не время засыпать. Чтобы отвлечься, она нашла новое занятие — разглядывание бывшего жениха вблизи. Тот занимался тем же, поэтому Эйра посчитала честным ответить взаимностью. Берсерк прихорошился и не солгал, что подготовился к встрече. Куда свежее, чем в первые дни после... побега. Больше всего привлекла внимание колючая щетина. Почему он вообще решил отрастить её? Ох уж эти мужчины и их представления о мужественности. Синий рисунок медвежьей царапины ничуть не потускнел, но стал больше походить на настоящее ранение. Лохматые рыжие пряди торчали во все стороны. Как бы ему не шло, Эйра не могла не скучать по длинным локонам и косе. Нужно упросить его отрастить волосы хотя бы чуть-чуть. Но самое заметное и даже печальное — огромный витиеватый шрам с правой стороны лица прорезал бровь, глаз, разошёлся на щеке. Дагур никогда не сознавался в том, как получил эту отметину, но по виду очень и очень болезненно. Внутри всё сжалось, рука без промедления потянулась к израненной коже. Пальцы нежно проследовали по шероховатостям, привлекая внимание берсерка. — Нравится мой шрам? — он наклонился к прикосновению и закрыл глаза, всем видом напоминая ластящегося дракона. — Дагур, — Эйра прекратила движение, — как это произошло? Берсерк напрягся и помрачнел, сбросив туманную безмятежность. Он хотел перевести тему и в очередной раз отмахнуться, но невеста так и продолжит спрашивать. Вздохнув, Дагур открыл глаза, вернувшись к тревожному, очень нестабильному поведению. Но такому нежному, что ей захотелось всхлипнуть. — Несколько заключённых сказали очень неприятные вещи в твой адрес, — его нижняя губа дрогнула. — Я... Я защищал твою честь, и охранникам пришлось оттащить меня. И они несколько... переусердствовали, потому что не могли оторвать от тех ублюдков. Берсерк сглотнул и притянул невесту поближе. Эйра затронула больную тему и не только в физическом плане. Она знала, что с преступниками обращаются не сладко, что это повлияло на Дагура, но он не хотел говорить об этом. Не хотел падать в глазах возлюбленной. Но сегодня... Прогресс. Маленькая победа, которой пока хватит. Эйра утешительно прижалась губами к шраму и отступила, насколько позволяла хватка. — У меня тоже есть кое-что для тебя, — ей удалось поймать интерес Дагура, — но для начала тебе придётся отпустить меня, — берсерк по-мальчишески надулся и напротив сжал пальцы на её талии. — Давай же, тебе понравится. — Так уж и быть, — он неохотно разжал хватку и заворчал. Травница направилась к Лимоннику, доедавшему яка. Ящер покосился на берсерка, и они молча обменялись ненавистными огнями, но действовать не решались. Один из-за обещания и нежелания портить долгожданное воссоединение, другой из-за очевидной опасности в лице нескольких кораблей с берсерками. И конечно же из-за травницы, что обладала определённой степенью влияния на обоих. Эйра достала из походной сумки медвежонка, которого так и не успела выложить после возвращения с Олуха. Она спрятала его за спиной и вернулась к берсерку, который едва ли не рычал в ответ на Разнокрыла. Одним щёлчком фокус внимания сместился на травницу, а особенно на то, что та прятала за спиной. — О, сюрпризы! — берсерк оживился. — Обожаю твои сюрпризы! — будь у него хвост, определённо завилял бы. — Знаешь, я уже дарила его раньше, — Эйра вытянула руку с плюшевой игрушкой. — Заштопала, как и обещала. Лицо берсерка осунулось. Он недоверчиво приоткрыл рот и заметался взглядом между игрушкой и невестой. В одну секунду Дагур резко потянулся за медведем, в другую и вовсе замер, поэтому Эйра попросту вложила игрушку в его руки. Берсерк моргнул пару раз и в благодарность молча сжал край рубахи Эйры, так как не нашёл слов. Его душа вылетела на пару минут и отказывалась возвращаться в тело. — Спасибо... — прошептал её бывший жених и прижал игрушку к груди. — И у меня кое-что есть, — он скользнул рукой в карман, зацепился за шнур и вытянул за него ту самую подвеску под громкий вдох травницы. — Кажется, ты обронила, когда... Она перебила Дагура внезапным объятием, на которое он ответил с удвоенной силой. Пальцы пробежались по шее, где берсерк вновь завязал узелок. На этот раз с более крепким материалом для шнура, практически не рвущимся. Первая встреча в далёком детстве, греющее сердце воспоминание. Это были не просто передаренные вещицы, а символ их истории, чувств. — Мне жаль, что потеряла его, — травница отстранилась и коснулась драгоценного камня. — Я перерыла весь дом, все мешки и думала, что уже никогда не верну, — Эйра благодарно улыбнулась, посылая в сердце берсерка сотни искр. Дагур не ответил, но зажмурился, счастливый и довольный. Показалось, что он замурлыкал, так как металл на коже завибрировал. Чтобы удостовериться, травница положила ладонь на твёрдую грудину и замерла. Он и правда подрагивал под рукой, и Эйра услышала тихое утробное урчание. Кажется, берсерк совсем одичал. Но под женскими руками расплылся по стулу. — Не переусердствуй, сладость, — он неохотно снял её руку с груди, — мы скоро прибудем. Будет некрасиво, если мы задержимся, а? — Дагур засмеялся от слабого толчка. — Дурак, — Эйра слезла с колен, воспользовавшись его мягкостью. — Ты вообще не умеешь держать ни язык за зубами, ни руки при себе, — травница села на пустой край стола. — Не помню, чтобы ты жаловалась ранее, — берсерк дёрнул бровями, заработав закатывание глаз. — Ладно-ладно, не дуй свои милые маленькие губки, мы правда скоро прибудем, — игривость сменилась спокойной серьёзностью. — Этот мальчишка очень пригодился. Эйру окатило холодной водой, возвращая к действительности. Дагур не был ручным котёнком, хотя порой и очень походил. Лёгкость последних часов воздействовала на травницу. И причиной забывчивости оказалось первоначальное состояние берсерка. Слабость Эйры — сочувствие, особенно к её непутёвому воину. Но пора возвращаться к настоящей жизни, пусть и не хотелось. — Что ты собираешься сделать с ним? — Эйра осторожно повернулась к Дагуру, сразу же пожалев. Он вернулся к привычной маниакальности. — Милая, он предатель, — подлокотники стула жалобно затрещали под нажимом, — а я ненавижу предателей. — Он ребёнок, — она соскочила с места, вставая над берсерком. — Он просто ребёнок, понимаешь? Дети часто ошибаются, это просто этап... — Не помню, чтобы мне прощали мои ошибки, — Дагур говорил терпеливо, размеренно, спокойно, а потому и пугал. — Ни мой трусливый отец, даже не мои союзники, — он вздохнул, — ни те, кого я считал семьёй. Так почему же я должен прощать кого-то? У неё не нашлось ответа. Дагур попал в корень проблемы, и Эйре вспомнились строчки из недавно добытой книги. Аккуратно проверить почву. Главное, не задеть кровоточащую рану, не сделать больнее. — Ты не заслужил многое из того, что тебе довелось пережить, — травница сделала паузу, чтобы убедиться, что он действительно слушает её. — Но возвращать этой же болью другим не поможет. От этого легче не станет, пойми, эту боль можно только перепрожить, проговорить, обмыслить, — травница обхватила его щёки, поднимая задумчивое лицо к себе. — И необязательно одному. Если бы... Если бы ты открылся... — Эйра, — он прервал её поднятием руки, — тебе не нужно забивать этим голову. Скоро всё наладится, — берсерк усмехнулся, разбивая этой печальной улыбкой ей сердце и надежду. Её слова задели в нём что-то, но берсерк попросту отмахнулся от давно запрятанных чувств. — Вот увидишь. Руки обречённо опустились, и Эйра с комом в горле отступила. Он так сильно замкнулся, так глубоко и давно закрылся... Если бы она пыталась достучаться усерднее ещё в детстве. Травница больше не понимала, что делать. Казалось, ничего не работало, ничего не могло помочь его израненной душе. Силы покидали юную травницу. Дагур неуютно поёжился, так как вновь стал причиной печали возлюбленной. Он поднялся и обнял её со спины, успокаивающе целуя в затылок. — Ну-ну, не грусти. Я знаю, что ты пытаешься как лучше, что тревожишься за меня, — берсерк прижался щекой к её виску, щекоча мягкую кожу. — Но я в порядке, посмотри на меня! Я счастлив и полон сил, и ничего меня не сможет остановить или сломить, — Дагур ткнулся носом в усеянную веснушками шею. — Всё, давай, улыбнись и хватит печалиться. Знаешь, я даже не трону этого парнишку и его ящерицу! — Я настолько жалко выгляжу? — Эйра протяжно вздохнула, но всё же слабо усмехнулась. — Что?! — он вынырнул из её распущенных волос с округлившимися глазами и развернул невесту, встряхнув за плечи. — Ты всегда выглядишь прекрасно, — Дагур поражённо уставился на травницу, не уловив сарказма. Это позабавило её. — Ты самая красивая, милая и... — ладонь закрыла его неумолкающий рот. — Не подлизывайся, — Эйра могла бы и вскрикнуть, почувствовав протестующий язык на коже, но уже давно привыкла к его выходкам. — Дагур! Ну как дитя малое. Он подтверждающе хмыкнул и отошёл от стола, чтобы достать из ящика карту и разложить на свободном участке стола. Эйра заглянула ему за плечо, встав на цыпочки. Крестики, стрелочки и кружочки. До неё не сразу дошло, но мороз пополз по спине с осознанием — он отмечал острова в поисках их базы. Дагур поймал Эйру за разглядыванием карты и понимающе, весело оскалился. — Любопытно, а? — травница кашлянула, решив не отвечать. — Ну, так как прошлую карту ты у меня свистнула, то пришлось заиметь новые, — он ткнул на остров. — Клад здесь, как сказал мальчишка. О, сокровища, папочка Дагур идёт к вам. Последнее вызвало у Эйры странный отклик. Как кипятком ошпарило. Да, берсерк имел странные наклонности в подборе фразочек, но за годы травница успела отвыкнуть от некоторых... Предпочитая не раскрывать своей реакции, Эйра оставила берсерка с картой и вернулась к Лимоннику. Тот угрюмо свернулся калачиком в дальнем углу, но несколько оживился от приближения всадницы. — Крепись, малыш, — она почесала за его ушком. — Нам скоро несладко придётся. Разнокрыл уркнул, как вдруг зрачки сузились до иголочек, и он зарычал. За спиной стоял берсерк, подкравшийся без единого скрипа или шороха, с бесстрастным выражением лица. Дагур сощурился, но промолчал. Он кивнул в сторону двери и направился на выход, дожидаясь невесту снаружи. Эйра поправила волосы и отряхнулась, подымаясь. Милости-приятности кончились, настало время суровой реальности. Но то, как смягчилась Эйра за столь короткий срок... Она и правда скучала по Дагуру. Слишком сильно, чтобы это можно было продолжать игнорировать.