Помолвленные.

Дни шли худо. Затишье перед бурей съедало изнутри, всё проходило чересчур мирно, не считая небольших казусов, таких как двойное похищение Иккинга изгоями, фальшивый остров Ночных Фурий, изобретение Железа Громмеля и нахождение двух плюшевых игрушек драконов, которых сшила им их мама в далёком детстве. Находка бесконечно растрогала Эйру и Иккинга, теперь хранящих свои сокровища около кроватей. И письма. Фрейя серебра, я в сердце околдован. Безмятежно уповаю в чарах, заполонивших грёзы. И твоя душа бесконечных бурей океан, но я моряк, влюблённый в грозы. Когда Эйра прочла письмо со стихотворением, то ещё долгое время не могла придти в себя или перестать краснеть от афоризмов. Дагуру совершенно не чужда поэзия, он и раньше пробовал писать стихи для своей возлюбленной, ведь среди викингов стихи могли посвящаться лишь своей избраннице — единственной музе. Но так откровенно мог написать только её взбудораженный чувствами берсерк, не умеющий адекватно выражать эмоций как другие люди. Стихи здесь спасали. Из-за приступа лихорадки Молчуна Свена, Эйра воспользовалась шансом и отлучилась с острова на пару дней для сбора необходимых трав, дабы остыть и начать функционировать. Письмо лежало в сумке, обжигало бедро одним присутствием. По возвращению выяснилось, что Плевака принял найденное яйцо Разнокрыла за камень удачи, наведя смуту на Олух. Казалось, даже Лимонник глумился над Сморкалой ближайшие несколько дней до второго похищения Иккинга и запрета полётов, конечно. Железо Громмеля — отличная вещь. Несмотря на то, что травница предпочитала хлопок и лён в одежде, но железа полностью всё равно не избежать, а потому набор походных ножей всегда покоился в сумке. В любой момент можно оказаться вдали от остальных на враждебном острове, полном врагов и опасностей. А потому для готовки, обороны и сбора трав у неё всегда под рукой был мешок с инструментами. Так как Плевака решил опробовать себя в работе врачевателя драконов, Эйра всё дольше засиживалась в кузне, подолгу обсуждая с ним выбор стали и форм лекраских принадлежностей. И неспроста. — Нам нужно добраться с северной части острова к южной, — Астрид указала на карту, окидывая взглядом доверчивых наездников. — Без драконов, — послышались первые возмущения. — Ночью. Остров диких, совершенно невменяемых драконов не солнечный курорт, но борьба за жизнь вполне могла помочь очистить мысли от волнующих строк. Эйра не могла рационально мыслить уже две недели, а может и дольше — с самого прибытия берсерков. Пытаясь написать ответное письмо, она наткнулась на невидимую стену ступора, заставляющую глупо сидеть с поднятым пером в пальцах, пока чернила не капнули на лист. Огромная клякса расползлась по белой бумаге. Окрылённый страстью, забывшийся в тебе, без отдыха и явств, но воспоминания — мёд. Моя любовь нежнейше рассыпалась в письме, Мгновение без тебя как мёртвый в горле лёд. — Я буду заботиться о Лимоннике, как о собственном ребёнке, Эйра! — Задирака явно преувеличил связь с драконом. — Ты имеешь в виду, сбрасывание с пятидесятиметровой скалы в бочку с водой? — Забияка приложила пальцы к подбородку, вспоминая детские развлечения. — Что? — хором спросили наездники. Задирака неловко посмеялся, почесав за ухом. — Ладно, пора идти, — Иккинг взял щит и фонарь, уверенно выдвигаясь вперёд. Будучи гением в сфере общения с дикими драконами, он ни капли не волновался. Сморкала тихо фыркнул и последовал за ним, пока Рыбьеног продолжал стоять около пещеры, переминаясь с одной ноги на другую. Иккинг помедлил и обернулся к нему, приподняв бровь. — Что? — крупный мальчик повысил голос, а ветер задул огонь в лампе, заставив Рыбьенога закричать. Металл тихо позвякивал в сумке, уже наполовину заполненную пахучими травами и цветами. Эйра успела избежать встречи с диким Ужасным Чудовищем и агрессивным детёнышем Шёпота Смерти. Успев изрядно подустать, она заметила дым, исходящий из центральной части острова. Иккинг определённо не будет счастлив обнаружить его, поэтому Эйра решила обогнать брата и погасить костёр. Иккинг в то же время уже раздосадованно подходил к лагерю с вскриками имени Сморкалы, как вдруг оказался повален тенью, выпрыгивающей из-за деревьев с безумным воплем. С очень хорошо знакомым воплем. Дагур. Он с животной ненавистью уставился на бедного юношу, пока свет костра не позволил ему наконец разглядеть знакомое веснушчатое лицо. Берсерк в то же мгновение изменился во взгляде, радостно подхватывая перепуганного мальчишку. — Дагур?! — Иккинг, старый друг! — берсерк стиснул мальчишку до хруста костей, счастливо прижимая к себе. — Живой! — он разжал объятия, но всё ещё держал за плечи, не позволяя коснуться земли ногами. — Пока ещё да, — Иккинг подумал об Эйре, всё время обхваченной этими лапищами. Как она умудряется это терпеть? — Мы не виделись с тех пор как... — С тех пор вы спасли меня от той атаки на Олухе, Эйра убила Разнокрыла, а ты сражался с самой Ночной Фурией! — он поставил Иккинга и восторженно продолжил. — Конечно, атака драконов, — Иккинг всё ещё плохой актёр. — Я имею в виду, что вы были такими, — он отошёл, чтобы сыграть спектакль при помощи звуковых эффектов и лязганья меча. — Пам, хтыщ, а потом вы кричите мне убегать, а я такой — нет! Эйра стала такой напористой и... Дагур замолчал, уставившись куда-то за кусты. Иккингу стало крайне неловко не только от внезапной паузы, но и от порозовевших щёк берсерка, виновницей которых была его сестра. Наваждение частично ушло, заставив воина покачать головой, чтобы продолжить рассказ: — Она надавила, и я согласился: «Ладно, хорошо! Я побежал!» — и дальше... А что было дальше? — Дагур вдруг нахмурился, радость утихла. — Что с Эйрой? Она в порядке? Я имею в виду, да, она должна быть в порядке, потому что пообещала, но всё же? — Эйра в порядке, да, — подтвердил он, отгораживаясь от Дагура темой сестры. — Я знал! Конечно же я знал, что она в порядке. — он выдохнул, но подозрительность вернулась. — А что ты делаешь здесь сейчас? — пытливо спросил Дагур. — И правда, что я здесь делаю, — он тихо пробубнил под нос. — Не говори. Я точно знаю, что ты тут делаешь, — берсерк сощурился и придвинулся, нависая над мальчишкой. — Точно-точно? — если бы он знал, то не разговаривал бы сейчас без попыток убийства. Это успокоило нервного юношу, хотя направленный на него меч никак не утешал. — Точно. Мы здесь по одной причине, — Дагур усмехнулся. — Охотимся на драконов! — берсерк оскалился и хихикнул. — Да, ты угадал, — Иккинг побелел и проглотил язык. — Я здесь охочусь на драконов в полном одиночестве, — он вскинул руки, словно стараясь отвадить всех наездников подальше от сюда силой мысли. — Слушай, а что случилось с Ночной Фурией, — Дагур приблизился, стараясь услышать как можно более детальный рассказ об убийстве злосчастной твари или... — В общем, плохие новости — она улетела, — Иккинг хотел было отвернуться, но берсерк схватил его за предплечья. — Это отличная новость! — Дагур взвыл. — Что? Правда? — ему уже не нравилось, к чему это вело. — Меняем план, — он сжал предплечье Иккинга, рисуя перед ними воображаемую схему. — Мы вместе поймаем это злобное порождение молнии и самой смерти и уничтожим раз и навсегда, — Дагур загудел, дёрнув орлиным носом. — Убьём эту тварь и подарим кубок из черепа твоей сестре. А может и кожаную накидку, как думаешь? Он подтолкнул Иккинга на землю, взвыв как волк и настойчиво упрашивая «старого» друга повторить. — Вой со мной, это такое клёвое чувство! Эйра пробиралась сквозь заросли, пока шипение не остановило её. Титан Престиголов, обозлённый на нарушителя спокойствия, не собирался церемониться, а потому на полном ходу погнался за травницей. Громадные размеры и две мешающиеся головы играли против него, и гневающаяся рептилия решила расчистить путь, как умела. Эйре пришлось действовать быстро и спрятаться за ближайшим деревом, через секунду откинутым взрывом. Листва и ветки прошлись по каждому открытому участку тела, оставив маленькие раны. Наконец, она рухнула на землю. Правая нога отказывалась шевелиться без боли, и она надеялась, что это не перелом. — Ты слышал? — приглушённый голос достиг ушей, в них до сих пор звенело после взрыва. Но громкий крик привёл в чувства, и Эйра заметила расплывчатое лицо Дагура, направляющего меч в её сторону. Но казалось, что свою невесту он узнал раньше, чем Иккинга и подхватил её с трогательным воркованием, аккуратно прижимая к себе. — Я так рад, что ты в порядке! — Дагур раскачивал её в объятиях, а Эйра наконец пришла в себя и заметила паникующего брата из-за берсерковской спины. Озноб прогулялся по спине. Иккинг явно выглядел как не в своей тарелке, бледный, а теперь беспокоящийся и за сестру. Эйра приподняла бровь, приходя в себя, на что братец лишь пожал плечами и махнул рукой на небольшой лагерь. После мысленного общения между двойняшками Эйра полностью осознала всю ситуацию, чувствуя крепкие руки на спине. Окрылённый страстью, забывшийся в тебе, без отдыха и явств, но воспоминания — мёд. Моя любовь нежнейше рассыпалась в письме, Мгновение без тебя как мёртвый в горле лёд. — Я так скучал, — он прижался щекой к её щеке и поставил на землю, но девушка тихо ойкнула. — Что такое? Я сделал тебе больно? — в его словах чистейший испуг. — Нет, нет. Я просто подвернула ногу, пока... — ... пока мы охотились на драконов, да, сестра? — Иккинг перебил её и одним предложением описал картину. — Подвернула ногу? — Дагур подхватил её за ляжки, аккуратно поднося к бревну, заменяющему стул. — Вот, вот так, — он почти мурлыкал, усаживая Эйру и приседая, чтобы разглядеть ушиб. Он был таким милым, что у неё перехватило дыхание. Осторожно, словно вырезая крошечную фигурку из дерева, Дагур приподнял штанину и пригнулся ближе, подув на воспалённую кожу. Берсерк коснулся ушиба пальцами, заработав от травницы лёгкое подёргивание. — В моём ранце есть всё необходимое. Это просто ушиб, я могу... — Дай мне поухаживать за тобой, ладно? — он подмигнул и потянулся за её рюкзачком, чтобы увидеть в нём множество трав и металлических инструментов. — Ну что, сколько драконов уже успели убить? — спросил он брата с сестрой. Те переглянулись, посылая друг другу кричащие мысли. Иккинг заговорил первым: — Мы только прибыли, так что ещё никого, — он моргнул, оправдываясь. — Замечательно! На нашей первой семейной совместной охоте мы убьём Ночную Фурию, — Дагур засмеялся, втирая в лодыжку Эйры желтоватый сок из корня песчаника. Семейной? Ночную Фурию? Она округлила глаза, послав Иккингу сигнал о помощи. Как он мог забыть упомянуть о последнем? — Знаешь, Эйра. Я даже обижен, что ты отправилась на свою первую охоту без меня. Я ведь постоянно приглашал тебя, — берсерк буркнул и надул губу, по-детски обижаясь. — Во мне проснулось желание после нашей встречи и твоего... письма, — последнюю часть она проговорила тише, но Дагур всё же услышал, лукаво ухмыляясь, и взял хлопковые бинты. — Ты так красиво пронзила ту ящерицу, я не мог перестать думать об этом, — он закончил перевязывать её ногу, теперь любуясь работой. Дагур окинул обоих двойняшек взглядом. Стоя на коленях, берсерк покорно склонил голову перед возлюбленной. Совершенно не беспокоясь об унижении, присущей всем викингам, стоящим на коленях перед кем-то ранга пониже, он прежде всего заботился о её травме, пусть и незначительной. — Знаете, с тех пор, как я покинул Олух, я не мог перестать думать о вас двоих всё это время. Даже о тебе, Иккинг. Ведь обычно это твоя сестра, да? — берсерк хихикнул, подкинув дрова в костёр и уселся подтачивать меч. Пламя танцевало у костра, игриво отражаясь в глаза Дагура, очарованного воспоминаниями, которые дарили приятное покалывание в кончиках пальцев. Эйра откровенно засмотрелась, забывшись. Они сидели так близко, видна каждая чёрточка мужественного лица. При детальном рассмотрении стало заметно, что мышцы его наросли ещё сильнее за время, проведённое на острове. Каждодневная борьба за жизнь ожесточила мужскую внешность. Она чуть не забыла, что он до сих пор на переходе из отрока во взрослого мужа. Раскинувши одеждой, в муках средь ночи, горяч и распалён, чувства как во сне, туманны и прекрасны, ведь о тебе они, я воспылал сильнее, нужна так сильно ты. Тут и там порванная одежда, ссадины и синяки, множество пятен грязи, украшавших суровое лицо. Глаза впали, их окаймляли фиолетовые тени, вызванные бессонницей и, очевидно, беспокойным отдыхом в дикой местности, где в любую минуту сна ты можешь оказаться чьим-то обедом. Но несмотря на всё это, дикая натура и небрежность, озорные огоньки притягивали Эйру, заставляли кожу нагреваться. — Мне это не нравится, — Иккинг шепнул перепуганной сестре. — Ну, это немного неожиданно, но даже приятно, — сказал он уже нормальным голосом. — Не лично о тебе Иккинг. О тебе и Ночной Фурии. И о вас с Разнокрылом, Эйра, — он положил меч на колени. — Вы как будто знали эти драконов, чувствовали, о чём они думают, предсказывали действия, выводили их из себя, — берсерк осмотрел лезвие. — Поэтому, мой обделённый силой друг и моя милая невеста, поэтому я прибыл сюда, чтобы изучить повадки драконов и, — Дагур сглотнул, решив умолчать вторую причину, — я изучал их одного за другим. Эйра сжала руки за спиной. С совершенным отсутствием желания узнать, как именно он «изучал» драконов, она уставилась на огонь. — Злобный Змеевик проткнул мне бедро, — Дагур достал откуда-то со стороны длинный шип и откинул за спину, — это было круто! — его наивность и безразличие к травме вернули Эйру в разговор. — Погоди, что... — Ужасное Чудовище. Поглядите. Оно уже никого не испугает, — он продолжил, указывая на череп дракона, — а про Громмеля я вообще молчу, — берсерк достал окорочок, вертя мясо в руках. — Это что? Он? — Иккинг скривился. — А? Нет, это як. Неважно. Знаешь, эти здоровяки быстрее, чем кажутся... — Дагура перебила начавшая раздражаться Эйра. — Змеевик проткнул тебе бедро? — полностью встряла в разговор, преградив обзор на брата. — Да, но он уже успел поплатиться за это, — Дагур гордо просмеялся. — Покажи, — сквозь жалость к рептилии, травница всё же настояла на своём. — Любовь моя, я сомневаюсь, что тебе стоит это видеть... — Я сказала, покажи, — Эйра понизила тон, склонив голову. Её грозный вид напугал даже Иккинга, редко видевшего тёмную сторону сестры. Только в редких случаях, как и у Рыбьенога, в ней просыпалось что-то грозное, чему даже Дагур не мог противостоять. Если бы Иккинг не примёрз, он бы обязательно пошутил о том, что Эйре следовало просто приказать Дагуру перестать убивать драконов и он обязательно подчинился бы. Берсерк сглотнул, нервно хихикнув, но не решился ослушаться. Он расстегнул пояс, приподнял верхнюю рубашку и часть наружных штанов, оголяя заживляющуюся рану около тазовой кости. Иккинг отвернулся, дабы не смущать обоих. Ему всё ещё вспоминалось купание на речке и вода в лёгких. Эйра же достала инструменты, осматривая раны. — Понять не могу, сколько бы ты не ранился, никогда не получаешь инфекции, — травница склонила голову. Дагур постоянно ходил с травмами даже в детстве, но зараза словно пугалась цепляться за него. Она достала фляжку с водой, но на секунду остановилась. — У тебя есть алкоголь? Для обработки, разумеется, — она дополнила, чтобы избежать ложного посыла. Берсерк колебался, через силу потянулся к забытой сумке с крепкой настойкой. Полупустой бутылёк поблёскивал, и Эйра догадалась, что Дагур здесь не только ради охоты. Она промыла рану водой, затем спиртовой настойкой. — Ауч, — защипало, Дагур ощутимо дёрнулся. — В следующий раз будешь осторожнее, — она постучала по его шлему, стараясь вдолбить эту идею в голову. Немного заживляющих мазей и очистка раны. Ничего серьёзного, хотя казалось, что пару дней назад порез вдавался в плоть значительно глубже. Но на Дагуре всё заживало как на драконе, а потому волноваться не о чем. Эйра перемотала его бинтами. — Невеста заботится о будущем муже, разве это не прекрасно? — он приулыбнулся, довольствуясь ситуацией. Осознание пришло раньше, чем она успела понять головой, но сердце уже болело, скрежетало. Дагур не знал, но её отец всеми силами искал лазейки, чтобы разорвать приближающуюся помолвку. Она натянуто улыбнулась, чтобы скрыть внутреннюю тревогу. Дагур смягчился, приблизившись, намереваясь прижаться к ней носом. Травница оказалась в ловушке из вины и смущения, остановила его руками не в силах ответить на нежность. — Твоё лицо всё в грязи, — оправдание сошло за правду, и Эйра, намочив платок, коснулась тканью чумазого лица, очищая от прилипшей грязи. Берсерк дважды моргнул, но наклонился к прикосновениям влажного платочка, прикрыв глаза. Непонятно, о чём он сейчас думает, но вряд ли об убийствах драконов. А значит, всё идёт по плану. — Вы голодны? — внезапно спросил Дагур, отчего Эйра чуть не выронила платок с перепугу. Ночь без драконов означала и ночь без еды, лишь добытая на самом острове пища считалась честной. И Иккинг, и Эйра проголодались. К тому же если это означало отсрочку от «охоты на драконов», то нельзя упускать шанс. — Конечно. Мы давно не ели, а охота ведь так выматывает и вызывает аппетит, да? — Иккинг повернулся, натянуто улыбаясь. — Да, очень хочется чего-нибудь пожевать, — Эйра поддержала брата, и Дагур довольно вскинул уже чистое лицо, указывая на свёрток из льна, набитый кучей еды. — Выбирайте, что хотите, — он просветлел, однако внезапно опомнился и лихорадочно оглядел припасы. — Вот чёрт, ни рыбы, ни овощей для моей дорогой невесты! Эйра не любила мясо как на вкус, так и на вид, порой слишком уж привязываясь к домашнему скоту. Рыба же, не такая осознанная, как домашние животные, не вызывала много жалости, да и с появлением драконов ловить её стало куда легче. На Олухе морепродуктов сейчас, даже редких, хоть отбавляй. Широкое разнообразие никак не ограничивало Эйру, хотя больше всего нравился лосось. Однажды Дагур даже пошутил, что так она предавала своё племенное имя — Карасик, на что Эйра лишь посмеялась, с удовольствием лакомясь лососем, пойманным берсерком. — Одну секунду! — берсерк вскинул указательный палец, исчезнув меж кустов. — О Тор, что мы будем с ним делать? — Иккинг уронил маску дружелюбия, хлопнув себя рукой по лбу. — Охотиться на Ночную Фурию? — с сарказмом ответила Эйра, руками изобразив кавычки. — Ему просто не следует знать, что Беззубик здесь. А потом придумаем что-нибудь на ходу, — она почесала затылок. — Я схожу и проверю его. Иккинг кивнул, осторожно взяв кусок яка, и осмотрел его на наличие ненормальности. Решив не рисковать, он отложил его в сторону, смотря за удаляющейся сестрой. Эйра же зашла за деревья, увидев быстротекущую горную реку. С множеством выступов, извилистая речушка пролегла меж камней, пробивая себе путь дальше и заканчиваясь за очередным крутым поворотом. Шумный плеск воды прерывался выпрыгивающим из неё лососем. Косяк преодолевал бурное течение, рискуя попасться голодному хищнику. Например, Дагуру, который, совершенно не двигаясь, сидел у воды и смотрел на колыхания. Через секунду он уже склонился над водой, стремительно запустив правую руку по локоть в холодное течение. Громкий смех дал понять, что рыбалка удалась. — Ха, — берсерк поднял всё ещё живую рыбу в руке и заметил Эйру. — Это для тебя, любовь моя. — Ого, — она оценила навык. — Мне не нужна удочка, чтобы рыбачить. Как не нужен меч, чтобы убивать, — Дагур усмехнулся. — Кстати, я ведь так и не спросил тебя. О нет. — Каково было убить своего первого дракона? Эйра сглотнула, смотря под ноги. Почему он сам не мог заметить, что она лжёт? Оклеветать и возненавидеть — так было бы проще. Сосновый запах теперь надолго будет ассоциироваться у неё с виной и ложью. — Я... — она сжала губы, изобразив, что вспоминает, и уклончиво ответила, — слабо помню, всё было так быстро и неожиданно. — Тогда сегодня ты по-настоящему прочувствуешь это, — Дагур подошёл с всё ещё шевелящейся рыбой в руках. — Я постоянно размышлял о том, что ты убила дракона ради моей защиты, даже нарушив собственные принципы. С неделю не мог успокоиться и думал лишь об этом, — он вновь замечтался. — И стихотворение. Оно тебе понравилось? — Да, хотя оно тоже было довольно неожиданным, — Эйра нервно рассмеялась, смущённо сжимая подол юбки. Он наклонился, тихо прошептав на ухо: — Я так сильно тебя люблю, — Дагур вдохнул имбирный запах и пошёл в сторону лагеря, свободной от рыбы рукой обнимая встревоженную Эйру за талию. Мечтаю о касании, ласки нежной дисы, зовущей из-за гневных огнедышащих морей. И кожа к коже в объятиях кружащихся ирисов. Бой, любовь и танец у зверей. Жаренный на костре лосось с каменной солью и приправами таял на языке, чересчур вкусный для таких диких условий. После трапезы наступило неловкое молчание. Правда, неловкое только для двойняшек, постоянно переглядывающихся между собой. Но далёкое драконье урчание всколыхнуло берсерка, резко схватившего свой арбалет, защитно вставая перед Эйрой. — О... — Иккинг старался не показывать испуг. — Отличный арбалет. — Да, арбалет — моё любимое оружие, — берсерк повертел увесистый механизм в руках. — А у тебя? — сначала он обратился к Иккингу. — Хм... Всего лишь щит? — Да, просто старый добрый щит, — это звучало, словно он скромничал и старался не выдавать всех тайн заумного устройства, крутя блестящее оружие. — Очень нарядный. У моей сестры был похожий, — Дагур помедлил, отведя взгляд. — Лично я никогда не любил прятаться в бою. Упоминание сестры немного напрягло Эйру. Дагур не любил рассказывать о ней, лишь единожды упомянув, что она пропала после одной из атак драконов. Отец куда-то сплавил дочь, по всей видимости, чтобы защитить дитя. Берсерк не оценил этого жеста, решив вычеркнуть из памяти пропавших родственников. Вдруг Дагур взвыл, крича в пустоту ночи с гогочущим смехом, повернулся в другую сторону и продолжил кричать. Видно, что одиночество здесь повлияло на его больной рассудок ещё сильнее. Но он остановился, быстро обернувшись к невесте. — А у тебя, Эйра? Появилось любимое оружие? — он вернул своё внимание к ней, пытаясь где-нибудь заметить кинжалы или хотя бы топор. — Нет, не думаю, — она пожала плечами. — Если не считать, что я могу сварить яд, отраву или микстуру, то нет, у меня нет оружия, — травница пошутила, желая вызвать у них смех, но встретилась лишь с горящим взглядом Дагура. Готи, будучи женщиной с огромным подвалом секретов, обучила травницу не только изготовлению целительных отваров, но и ядов. Конечно, в основном для того, чтобы знать, с чем имеешь дело при отравлении и суметь смешать лекарство на ходу, но Эйра догадывалась, что старушка хотела всучить ей в руки подобие защиты. И спасибо ей за это. — Правда? — берсерк знал, что его избранница интересуется лекарским делом, но за последний год она успела обучиться не только исцелению. — А ты можешь намешать яда и пустить в озеро, чтобы все драконы на острове потравились?! Радостный, взволнованный Дагур хлопнул в ладоши. Не зная, что ответить, девушка неопределённо пожала плечами, соглашаясь и не соглашаясь в то же время. Берсерк вскинул руки, представляя горы падающих чешуйчатых монстров. Он смеялся, хотя звучал так, словно кудахтал. — Мда-а. Слушай, Дагур, так как долго ты уже торчишь здесь? — Иккинг скукожился и скривил лицо. — Пару дней. Неделю. Может быть, месяц. Сложно сказать. Дни сливаются, когда ты на охоте, ищешь жертву, — Дагур продвинулся с арбалетом, играючи выслеживая мишень, но вдруг резко развернулся, прижав арбалет к Иккингу и свободную руку к голове Эйры. — Равнение на середину, малыши. — Может, тебе стоит взять выходной? — Иккинг старался отвернуть голову. — Нет, пока я не пристрелю Ночную Фурию, — он с яростью выплюнул, вновь отходя, практически принюхиваясь. — Я знаю, она где-то на острове. Я чувствую это, — Дагур приложил руку к сердцу, — здесь, — через секунды тишины берсерк подошёл к двойняшкам, прикладывая их руки к своей груди. — Вы тоже это чувствуете, правда? — Дагур переместил скреплённые руки уже к их сердцам. — Я чувствую некую неловкость, — братец промычал перед ответом, кривясь от тяжёлой лапищи на себе. — А я ткань потрёпанной туники, — Эйра кашлянула, молясь, чтобы не смутиться от близости его ладони к своей груди. Дагур нежно, почти ласково улыбался им двоим, ощутив душевное спокойствие. Столь чуждое воину, но всё же такое мирное и долгожданное. Смотря на свою будущую семью, он сначала легко хохотнул, затем смех его перерос в истеричный гогот. Дагур оттолкнулся от них, отчего Иккинг упал, и пригнулся, хлопнув себя по коленям и даже утирая слёзы. Мрак не ответил ему на смех, как и брат с сестрой. — Вы меня насмешили! Ну вы даёте, — берсерк заливался смехом. — С моим арбалетом мы живо завалим Ночную Фурию, брат, — обратился он к Иккингу, а затем к Эйре, — любовь моя. — Брат? — наверное, Иккинг поседеет к концу ночи. — Мы с тобой побратались, — о нет. — Скоро все мы станем одной семьёй. Если викинг начинал считать другого братом — побратимым, как принято говорить, — то это значительнее кровной связи. Названный брат всегда будет частью семьи, всегда будет иметь особое место в сердце и разуме викинга, всегда будет получать уважение, ведь только достойного и по-настоящему близкого человека могли назвать побратимым. Дагур считал Иккинга братом, своей семьёй, как и Эйру. И если бы он знал... — И недоразумения продолжаются, — Иккинг хмыкнул, пока Эйра вновь молилась Тору. — Тш-ш. Это наш дракон, — Дагур поднял руку в предупредительном жесте. Они уже ходили по острову какое-то время: Иккинг с щитом, Дагур с арбалетом и Эйра с обвитой рукой берсерка на своей талии. «Ты повредила ногу», — ещё одна причина для цепкого медвежьего объятия. Он с радостью преподнёс великодушное предложение о помощи, не позволяя травнице отойти от себя ни на шаг. — Не он. Слишком большой, — братец успокоился, не услышав знакомых трепетаний крыльев Беззубика. — Ночные Фурии не создают так много шума. Это точно другой дракон, — она поддакивала, всё время стараясь увести Дагура с пути, ведущему к пещере с их драконами. О нет, Задирака. О Тор. Они оставили драконов на Задираку. Морда Ужасного Чудовища высунулась из-за скал и извергнула пламя. Берсерк живо среагировал, пряча брата и невесту за камнем. — О, вы правы, — он наставил арбалет, — но я всё равно собью его. Смеха ради. Иккинг сообразил быстрее, толкнув Дагура, когда он вот-вот выстрелил. Ярость берсерка не заставила себя долго ждать. — Как ты посмел? — процедил взбеленившийся Дагур. — Мне пришлось, — он почти отбросил панику, придумав логичное оправдание. — Ночная Фурия могла учуять. — Они умеют? — берсерк скривился в искреннем недоумении. — О да, они прекрасно чувствуют опасность и улетают, — Иккинг незаметно подтолкнул Эйру. — Да, они ведь такие скрытные и умные, — согласилась она, закрыв собой брата. Склонный больше доверять своей невесте, нежели Иккингу, помешавшему подстрелить огнедышащую тварь, Дагур кивнул и ухмыльнулся. — Посмотри на себя, — сначала он обратился к Иккингу. — Ты весь такой немощный, да ты и сам всё знаешь, а я — Дагур Остервенелый, — берсерк аккуратно хлопнул Эйру по плечу, — и ты, моя великолепная будущая жена, так проницательна. Кто бы знал, что из нас получится такая отличная команда? Жена. — Уж точно не я, — сарказм Иккинга уже переливался через край, но пока заметный лишь для Эйры. — Да, отличная команда, конечно, — Эйра сжала предплечье берсерка, полностью выметая из его головы всю неуверенность. Почти всю. — Ладно, пошли дальше! — с новым энтузиазмом берсерк ринулся вперёд, прижимая к себе Эйру. Не прошло и десяти минут, как в кустах напротив что-то зашевелилось. Шуршание вынудило берсерка вновь укрыть маленькую команду за преградой, бросив Иккинга на землю, а Эйру спрятав за спиной. Его забота о них умиляла, хотя для брата оказалась ощутимо болезненной. Но берсерк считал его крепким, готовым выдержать и не такое после битвы с Фурией. — Тш-ш. Слышите? В этот раз меньше. Похоже, Ночная Фурия, — Дагур перезарядил оружие. — Это не похоже на дракона, — травница нахмурилась, кладя ладонь на его плечо. — А по-моему, это самый обычный як мычит. Дагур словно и не слышал их, глупо хихикая и прикрывая один глаз для прицелки. Иккинг намеревался прекратить это, потянувшись к стрелковому оружию, в то время как его сестра паникующе придумывала очередную отмазку. Но спас их ворчащий Сморкала, вышедший из колючих кустов. Наездник Ужасного Чудовища заметил знакомые лица, мгновенно просветлев. — Почти угадал, — Иккинг и Эйра синхронно выдохнули. — Иккинг, Эйра! Ой, как я рад вас видеть, — он подошёл ближе, вытряхивая из одежды листву и подгоревшую ткань. — Вы не поверите через что я прошёл. На плоскогорье полно диких драконов! Сморкала, радующийся Иккингу? Только в опаснейших ситуациях и миссиях оболочка его трескалась, раскрывая настоящую заботу к окружающим. За это Эйра и ценила Сморкалу, но его появление сейчас не помогало. — Да, мы же на драконьем острове, Сморкала. — Дагур! — заметив кумира, черноволосый наездник воскликнул. — А ты-то как здесь оказался? — о невинное дитя Одина. — Смарк... Как там тебя? — привычное игнорирование существования мальчика Дагуром. — Да Сморкала, — он насупился, обиженный на своего героя ребёнок. — Сморкала! — Неважно, — берсерк отмахнулся и обратился к Иккингу. — Ты же прибыл в одиночку? — интересно, почему именно сейчас он задался этим вопросом, никак не подумав об этом при встрече с Эйрой? — Ну, мы так думали, да, брат? — Да, и я так думал, — подхватил Карасик, направляясь к непонимающему юноше. — Сморкала, ты же должен был остаться в базовом лагере. — А? — Пока мы с Эйрой в одиночестве охотимся на драконов в лесу, — продолжил брат, умоляя, чтобы тот осознал положение. — Не понял. Кто, что и где? — наивность викинга сведёт его в могилу. — Не самая острая стрела в твоём колчане, — Дагур прошёл мимо, утягивая за собой и Эйру. — Не то слово, — здесь он был искренне согласен с берсерком. — Подыграй нам, чтобы Дагур не узнал о наших драконах. Он хочет украсить ими стены в своём доме. — Стой... В смысле, — до Сморкалы наконец дошло. Берсерк тем временем продвигался вперёд, в одной руке с оружием, а в другой со своей невестой. Его потухшее лицо ясно давало понять, как сильно ему не нравится четвёртый лишний. Лишь бы он не припомнил прошлую встречу со Сморкалой, когда ошибочно принял его действия как ухаживания за его избранницей. Но воспоминания о нём быстро улетучивалась из головы берсерка, привыкшего, хоть и не специально, игнорировать юношу. — Этот Сморчок портит нашу первую совместную охоту, — он цыкнул. — Знаешь, он ведь восхищается тобой, — издалека начала Эйра. — Считает тебя примером для подражания, настоящим викингом и берсерком. Обдумывая её слова, Дагур пожал плечами, тихо хмыкнув. Не то, чтобы он не привык к восхищению от огромной армады, постоянно дрожащей перед ним, считающей его безукоризненным лидером, но некое ощущение гордости всё же поднялось от живота к глотке. — Ещё бы, я ведь и есть истинный берсерк и пример для подражания, — Дагур, словно объевшийся рыбой дракон, довольно приподнял брови и авторитетно ухмыльнулся. Громкие вопли Сморкалы и, как Эйра могла догадаться, Рыбьенога прервали их диалог. — Но надеюсь, что пример не для таких, — Дагур скривился, преувеличенно устало закатывая глаза. Эта ночь точно никогда не закончится. Эйра могла поклясться, что самое сложное ещё впереди. И ей не хотелось думать, что ещё успеет произойти до восхода солнца, но явно что-то не хорошее. Очень не хорошее.