FERRY-LOVE-BOAT

MAYA’S POV

ДЕНЬ 01 В Сиэтле было по-прежнему сыро и холодно, как и в любой другой зимний день, самое забавное (если так можно сказать) — я обожаю холод, несмотря на то, что история с зимой для меня совсем не самая лучшая. Я вспоминаю морозные утра, когда меня будили до восхода солнца и заставляли бегать, еще тогда, когда власть моего отца была безгранична. Даже после всех этих лет я все еще слышу его голос, который говорит мне — не используй холод для оправдания своей лени. Я засунул обе руки в карманы куртки, закрытые до самого подбородка, опустила голову, стараясь, чтобы холодный ветер не бил по глазам и не слишком охлаждал легкие. Путь к парому был мне хорошо знаком, я ходила по утрам, когда не слишком уставала после тренировок в пожарной академии и мне нужно было время подумать — о жизни, о решениях, которые я принимала, и обо всех тех взрослых вещах, которым люди обычно не учат, — и хотя мне не нужно было ехать на пароме, чтобы передвигаться, было приятно хоть раз оказаться в «ненужном» месте. Я наблюдала за всеми людьми, которые приходили и уходили, большинство из них были лицами, которые я видела не раз — должно быть, они регулярно пользовались транспортом, может быть, они жили на одной стороне, а работали на другой — и я продолжала представлять себе их жизнь, это было одно из моих любимых хобби — придумывать истории людей на основе моих впечатлений, одежды, которую они носили, чемоданов, которые они несли, обручальных колец, которые они носили — потому что это был удивительный способ освободить мои мысли от моих собственных проблем. Как и каждый раз, когда я садилась на паром, я заходила в маленький кофейный киоск и заказывала капучино без сахара, сказав застенчивое «доброе утро» женщине средних лет по другую сторону кассы, и как только горячий напиток согревал меня изнутри, я собирала все свое мужество и поднималась по лестнице на верхний этаж; это было не идеально, но я готова была терпеть холод, чтобы взглянуть на пейзаж, который действительно привлекал меня в те незатейливые утра, которые я проводила на этом пароме. Вода была неспокойной и серой, не такой красивой, как в солнечные летние дни, но она вызывала во мне другое чувство, почти спокойствие посреди всего этого хаоса. Это было по-своему прекрасно. А вот и она. Она была гораздо смелее меня, так как прислонилась к парапету парома, глядя вниз, и я на секунду задумалась, не опасный ли это случай, когда мне придется действовать как специалисту первой помощи еще до получения сертификата и остановить эту элегантную высокую женщину, чтобы она не бросилась с парома, но она не сделала ничего, что могло бы указать на то, что она действительно склонна к самоубийству. Она тряхнула волосами, которые развевал ветер, и руками закрыла толстое коричневое пальто, которое она надела поверх своей одежды в поисках тепла, затем повернула лицо в сторону, и я увидел профиль ее лица — я поймала себя на том, что смотрю на идеальный изгиб ее вздернутого носа и тонкий рисунок ее губ — пока я гадала, какого цвета у нее глаза, незнание ответа беспокоило меня больше, чем мне хотелось бы. Я отпила еще немного своего напитка и продолжала наблюдать за ней, вокруг нас было не так много людей, одна или две храбрые души, которые также пытались быть храбрыми против этого режущего ветра, который был агрессией против наших лиц, но я просто не мог отвести взгляд от женщины передо мной, и после нескольких секунд наблюдения за этой незнакомкой, которую я еще не видела здесь, таинственная женщина повернулась, и я увидел, что цвет ее глаз был карим, но не обычные карие, это был яркий коричневатый цвет, который заставлял людей согреваться, просто глядя на них. Она подошла ко мне, и я странно занервничала. Понимала ли она, что я смотрю на нее? Но даже не взглянув ни разу в мою сторону, она прошла мимо меня и вернулась в более теплую часть парома, где она могла защитить себя от холода, и мне пришлось очень постараться, чтобы не повернуться на пятках и не последовать за ней. Ну, я не последовал за ней, но я повернулся на каблуках, чтобы увидеть, как она подошла к одной из скамеек и села, все еще сжимая часть своего пальто, которое окутывало ее, и скрестив свои элегантные длинные ноги. Я отпила еще кофе, потом еще глоток, и еще, и еще. Я нервничала, волновалась, мне хотелось подойти к ней и завязать разговор, представиться и узнать ее имя, сделать комплимент ее красоте, сказать ей, что она не сравнится ни с одной другой женщиной, с которой мы могли случайно пересечься на пароме, но я не могла этого сделать, верно? Это было слишком странно. Поэтому я просто смотрела на нее, когда она отвлекалась и когда я знала, что не буду пойман ее взглядом — вот тебе и попытка не быть чудаком, верно? Ты трус, Майя. Я знаю, знаю. Этот спор был бессмысленным и непродуктивным, но мысли продолжали мучить меня, пока я шла обратно к своей квартире после утреннего путешествия на пароме туда и обратно. ДЕНЬ 02 Во второй раз, когда я пересеклась с элегантной и загадочной женщиной на пароме, я была похожа на настоящего маньяка, я следила за ее походкой издалека, видела, когда она взяла кофе, и поспешила сделать то же самое чуть позже — не в силах оторвать глаз от ее походки. Это утро было не таким холодным, как в тот день, когда я впервые увидела ее, но все равно было довольно прохладно, и она снова решила посидеть на одной из скамеек внутри здания. Я решила, что пройду мимо нее и сяду на другой стороне парома, чтобы посмотреть на ее красивое, загорелое лицо — как она может быть загорелой в середине зимы? Мои шаги были твердыми, быстрыми, я хотел покончить с этим, спокойно проехать, представляя, какая у нее будет жизнь. И тут я остановилась. Я остановилась, потому что, когда я проходила мимо нее, ее рука быстро поймала мое запястье, которое было близко к моему телу, и я замерла, потому что ее прикосновение было теплым и мягким, совсем не таким, как я представляла себе раньше — не то чтобы я долго думала о том, каким будет ее прикосновение. -Ты снова собираешься смотреть на меня издалека? — спросила она с сильным акцентом, который невозможно было не заметить, прежде чем я успела полностью осознать ее прикосновение к моему запястью. — Привет. -Здравствуйте. — Я заикалась, как ребенок, засунувший руку в банку с печеньем посреди ночи, мои щеки были теплыми. -Ну? — Она снова спросила, хихикнув, что заставило меня посмотреть на ее лицо, поддавшись любопытству, потому что я не могла простить себе, что пропустила изгибы ее лица, когда она улыбалась. — Не хочешь присесть? Я всегда славилась своей уверенностью, и теперь, когда я перешла на работу в пожарную службу Сиэтла, я пользовалась этим преимуществом, чтобы найти общий язык со многими мужчинами и женщинами, которые делали мои среды намного интереснее. Поэтому мне совершенно не нравилось, что этот незнакомец — даже не пытаясь — заставлял меня нервничать до такой степени, что я сомневалась в своей уверенности в себе. -Да. — Ответ прозвучал на выдохе. Таинственная женщина отошла в сторону и дала мне место, чтобы сесть рядом с ней; я медленно сделала это, не имея возможности посмотреть на ее лицо, потому что она анализировала меня — точно так же, как и в первый раз, когда я увидела ее, с той разницей, что она делала это с прямым лицом, не заботясь о том, что я сижу рядом с ней — и что мне оставалось делать, кроме как игнорировать румянец на своих щеках, поскольку она поймала меня на том же самом? -Есть ли причина, по которой вы наблюдаете за мной издалека с тех пор, как мы виделись в последний раз? — спросила она и отпила немного кофе. -Я никогда не видела вас здесь раньше. — Я была честна, хотя и не очень подробна. -Вы всегда ездите на пароме? — спросила она в ответ, пока я продолжала смотреть на облупившуюся белую краску на стене передо мной. -Когда это возможно, это мое безопасное место. — Я пошутила, и она рассмеялась, заставив меня снова посмотреть на ее лицо, потому что после того, как я увидела красивый контур ее губ, когда она смеялась, невозможно было не захотеть увидеть его снова. -Так, значит, паром вам не нужен, но вы решили просыпаться до семи утра, чтобы быть здесь, когда это возможно? — спросила загадочная женщина рядом со мной, прежде чем снова захихикать, и в этот момент я уже не отворачивалась от ее лица, боясь пропустить какое-нибудь выражение, которого я еще не видела. Она незаметно посмотрела вниз, пока смеялась, а затем слегка откинула голову назад и покачала ею из стороны в сторону. Это был элегантный смех, который ей подходил. -Я жаворонок. — Я пожала плечами, как будто это не имело большого значения, и хотела бы отвести взгляд, но просто не могла. — А вы? Что вы делаете здесь так рано? -Я иду на свидание. — ответила она и вздохнула. -Ох. — Конечно, такая женщина не будет свободной и доступной, и даже если бы я захотела попробовать что-то, она была далеко не в моей лиге. — Нервничаете по этому поводу? -Нет, не очень. Думаю, у меня все получится. — Она пожала плечами, акцент щекотал мое ухо, и я хотела, чтобы она могла произнести все английские слова, которые когда-либо были изобретены, чтобы я мог запомнить каждую интонацию, которую она использовала. -Я уверена, что так и будет. — Это был мой последний глоток кофе, и я осталась без средств спасения от ее пристального взгляда на моем лице. Она с любопытством посмотрела на меня, и улыбка померкла, но не покинула ее лица, заставив меня задуматься, не выставляю ли я себя дураком в этот момент. Прежде чем я успел осознать происходящее и придумать, что еще сказать, громкий гудок парома вместе с коротким толчком дали нам знать, что мы прибыли на Бейнбридж. -Удачи! — сказала я, вставая, чтобы выпустить загадочную женщину со скамейки, и она улыбнулась в последний раз, прежде чем кивнуть головой и направиться к потоку высаживающихся людей. Итак, я поняла, что, несмотря на свою вежливость, приятный запах и элегантность, загадочная женщина была кому-то предана — или находилась в процессе. Так почему же я не могла перестать думать о том, что на следующее утро я хочу сесть на паром, чтобы увидеть ее снова?