*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
— «Немецкие мужчины высокого роста. Они очень пунктуальны, это у них в крови. Они никогда не опаздывают. Немецкие мужчины придерживаются правила трёх П — практичность, пунктуальность, продуманность. Немецкие мужчины дотошны. Кажется, они живут по принципу «сделай хорошо и сразу». Немецкие мужчины не бросают сальных взглядов. Но они пристально смотрят…» — Клоди, хватит нести чушь, — рявкнула Гермиона, прервав болтовню увлечённой книгой девушки-стажёра. — «Но они пристально смотрят. Они не хотят показаться грубыми или бестактными, но их взгляд настолько пронзителен, что ты невольно задумываешься, не остались ли у тебя на лице крошки и не заправила ли ты юбку в колготки», — закончила Клоди и захлопнула книгу, на обложке которой красовалось название «Руководство по общению с немецкими волшебниками». — Как думаешь, Джин, какими будут наши немецкие делегаты? — вскинув бровь, спросила она Гермиону. Та удручённо вздохнула. — Тебя скорее интересует, как я представляю себе немецких мужчин, верно? — спросила она, перебирая бумаги в поисках отчёта о проклятом саркофаге. — Спешу разочаровать тебя, но я никак их себе не представляю. — Как хоть зовут парня, который приедет к нам? — с надеждой спросила Клоди. — Гюнтер Амадей, — безучастно ответила Гермиона, перебирая здоровой рукой следующую связку пергаментов. — Он главный ликвидатор заклятий в Германии, — сообщила она Клоди и, выудив нужный ей свиток, вздохнула с облегчением. — Слава Мерлину, вот он. — Что это? — поинтересовалась Клоди. — Это отчёт о саркофаге, который я расколдовала два года назад незадолго до того, как ты поступила к нам на службу, — ответила Гермиона, развернув пергамент. — Это был саркофаг с мумией, обнаруженный на чердаке частного дома в немецком городе Дипхольц. Изначально он хранился в немецком отделении Гринготтса, но потом французский волшебник выкупил его и поместил в хранилище нашего отделения. Я тогда ещё не была главным ликвидатором, но почему-то Жексам попросил взяться за него именно меня. Я проверила его на предмет проклятий и обнаружила несколько рунических надписей, высеченных на внутренней поверхности крышки, — поведала она, пробежавшись карими глазами по пергаменту. — Послушай, вот одна из них: «Тому, кто потревожит покой мумии и достанет её из саркофага, я сверну шею, будто птице». А вот другая: «А того, кто её уничтожит, покарает бог Тот», — продолжала в воцарившейся тишине Гермиона. — А последняя гласит: «тот, кто уничтожит эти письмена, не вернётся домой, не обнимет детей и не увидит счастья», — закончила она и свернула пергамент. — О, Нострадамус! — в ужасе вскрикнула Клоди. — И как же ты расколдовала его? — спросила она с содроганием сердца. Гермиона самодовольно ухмыльнулась. — Оказалось, что тот, кто высек эти надписи, не думал, что женщина будет способна снять проклятие. Вот почему он писал «тот», а я, будучи «той», спокойно избавилась от них, — подмигнула она стажёру. — Ты гений, Джин! — восхитилась Клоди. — Но зачем тебе этот отчёт? — Потому что именно герр Гюнтер Амадей послал саркофаг Жексаму, чтобы узнать, сможет ли кто-то во французском отделении расколдовать его, — небрежно бросила Гермиона. — И теперь он едет к нам? — с широкой улыбкой спросила её Клоди. — И теперь он едет к нам, — довольно кивнула Гермиона. — Боже, Джин, вот это будет веселуха, — отметила Клоди, и на её миловидном личике возникла озорная ухмылка. Гермиона собиралась было ответить, как вдруг часы в её кабинете пробили одиннадцать раз. — Пора встречать наших гостей из Германии, Клоди, — объявила Гермиона и, разгладив рабочую мантию, убрала пергамент в карман. — Согласно твоей книжке, они не должны опоздать, — проговорила она и велела стажёру идти следом. В самом деле, когда она в компании Клоди и коллег вошла в кабинет Жексама, немецкие делегаты оказались там минута в минуту. — Bonjour, Жексам, сэр, — поприветствовала она. — Bonjour, Джин, — ответил ей Жексам. — Дамы и господа, прошу, располагайтесь, — предложил он, обведя длинной ладонью расставленные вокруг отполированного стола кресла. Стараясь не касаться подлокотника сломанной рукой, Гермиона села поближе к боссу. Незнакомый мужчина, который, предположительно, и был Гюнтером Амадеем, сел напротив неё. Гермиона подняла голову и столкнулась с любопытным взглядом немецкого коллеги, прикованным к её загипсованной руке. — Позвольте представить вам наших немецких гостей, — гордо объявил Жексам, обратив на себя внимание Гермионы. — Справа — гоблин Грёгер. — Жексам указал на сидящего рядом серьёзного гоблина. — Он — главный гоблин немецкого отделения Гринготтса. А справа от него… — Гоблин указал рукой на безупречно одетого мужчину с вытянутой формой лица, холодными и бездонными чёрными глазами, острым носом и зачёсанными чёрными волосами. — Месье Гюнтер Амадей, — дружелюбно представил он мужчину. Все поприветствовали гостей. Пока немецкий гоблин расшаркивался с французскими коллегами, его главный ликвидатор заклятий молча оценивал их взглядом. Взглянув на Гюнтера Амадея, Гермиона заметила, что он внимательно рассматривает гипс на её руке. Она одарила его суровым взглядом, и Амадей, вскинув бровь, отвернулся. — А теперь позвольте представить наших могущественных ликвидаторов заклятий, — торжественно предложил Жексам иностранным гостям. — Слева от меня — Джин Грейнджер, главный ликвидатор заклятий нашего отделения. — Он указал на Гермиону, и та кивнула. — А слева от неё — её стажёр и младший ликвидатор заклятий, Клоди Бошен, — проговорил Жексам и далее представил остальных ликвидаторов. Вскоре Гермиона вновь ощутила на себе пристальный взгляд немецкого коллеги. Раздражение внутри нарастало, и она с вызовом вскинула подбородок. Амадей в ответ лишь склонил голову набок и продолжил невозмутимо смотреть на неё. Гермиона вспомнила, как полчаса назад Клоди рассказывала ей о характерных для немецких мужчин пристальных взглядах, и ей нестерпимо захотелось уставиться на него в ответ, но в последний момент она остановила себя. — Помнится, года два назад я отправлял вам проклятый саркофаг, — прокатился по кабинету Жексама глубокий голос, прервавший беседу двух гоблинов и обративший на себя внимание Гермионы. — Кто-нибудь может просветить меня, что же с ним случилось? — спросил Амадей, обратившись к присутствующим. Не проронив ни слова, Гермиона достала из кармана мантии свиток пергамента и отдала его начальнику, лицо которого вдруг сделалось необычайно серьёзным. Жексам, в свою очередь, передал свиток Амадею. Тот лишь молча протянул руку и развернул пергамент. Немного понаблюдав за обсуждением и преисполнившись чувством глубокого удовлетворения, Гермиона решительно поднялась с кресла, не желая более оставаться в компании высокомерного мужчины, который бесил её последние тридцать минут. — Жексам, сэр, мне очень жаль, но я прошу вас отпустить меня и моих подчинённых. Сегодня пятница, и нам нужно разобраться с некоторыми проклятыми предметами до выходных, — сообщила она боссу, и тот молча кивнул в знак согласия. — Спасибо, Жексам. Хорошего вам дня, гоблин Грёгер. Распрощавшись с гоблинами и целенаправленно проигнорировав немецкого ликвидатора, Гермиона, не оглядываясь, вышла из кабинета.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Великолепная светло-зелёная листва, шелестевшая на полуденном ветерке, образовала над головой Одри полог. Она прилегла под своим любимым деревом — серебристым клёном, который время от времени мелодично поскрипывал, покачиваясь под порывами ветра. В воздухе витал яркий запах свежескошенной травы — домашние эльфы тщательно ухаживали за священным убежищем своей госпожи. Одри глубоко вдохнула, впитывая любимый аромат всем своим телом, разумом и душой. — Maman, ты устала? — раздался откуда-то сверху голос Лилиан, и Одри мысленно улыбнулась. — Усталость — это роскошь, которую я не могу себе позволить, дорогая дочь, — ответила Одри, по-прежнему не открывая глаз. Она почувствовала, как дочка опустилась рядом с ней на траву, а затем осторожно приподняла голову матери, чтобы уложить к себе на колени. — Ты можешь не признавать этого, мама, но я знаю, что ты устала. — Лилиан с нежностью провела пальцами по тёмно-каштановым волосам матери. Одри глубоко вздохнула, наслаждаясь мягкими прикосновениями дочери. — Неужели ты совсем не знаешь свою мать, дорогая Лилиан? — безмятежно произнесла она и мягко заметила: — Одри никогда не устаёт давать достойный отпор. — Это из-за Мецне, мама. Так ведь? — скорее констатировала, нежели спросила её дочь. Одри протянула руку и накрыла ей ладонь дочери. — Видишь ли, дорогая, я здоровалась за руку едва ли не со всеми адвокатами в этом богом забытом месте, но никогда не сталкивалась с таким трудным оппонентом. Как ты знаешь, после смерти твоего отца я добровольно ушла на пенсию; я чувствовала, что слишком утомлена, чтобы продолжать дело в одиночку, — вспоминала она. — Но мне кажется, что зал суда снова зовет меня, Лилиан. Я скучаю по аргументам и контраргументам… Мне не хватает этой запутанной битвы умов, — призналась Одри. — Ты хочешь взяться за дело Роше? — удивлённо спросила Лилиан. Одри лишь безмятежно улыбнулась. — Хотя новости опубликовали лишь сегодня утром, вчера вечером высокопоставленный чиновник Министерства сообщил мне, что Мецне решил защищать Роше. Он также сказал, что после этого все обвинители отказались от дела, ведь никто не хочет потерпеть громкое поражение. Министерство предложило мне выступить в суде в качестве обвинителя, — спокойно сообщила она дочери. — Да благословит Господь Мецне и Роше, — пропела Лилиан с характерной малфоевской ухмылкой. — Значит, мать и дочь мило беседуют, расположившись под красивым деревом? — внезапно раздался голос Нарциссы, и, обернувшись на звук, Одри с Лилиан увидели её в паре шагов от себя. — А не присоединится ли к нам тётя? — вежливо спросила Лилиан. — Я бы с удовольствием, но не буду ли я мешать вашей семейной беседе? — с надеждой спросила Нарцисса. — Вовсе нет. — Одри наконец-то села и пригладила волосы. — Садись с нами, Нарцисса. — Она указала женщине на местечко на траве подле себя. Кивнув, Нарцисса подсела к ним. — Знаешь, Одри, мне кажется, что с дочерью я справилась бы лучше, — она устроилась на траве и добавила: — Хорошо, когда у тебя есть дочь, ведь она может быть чудесной подругой для матери, — призналась она, и Одри сразу же заметила в её словах почти неприкрытое презрение. Она повернулась к собственной дочери и окинула её многозначительным взглядом. — Ты права, Нарцисса, — согласилась она с невесткой. — Моя дочь — моя подруга и моё утешение. — Она мягко потрепала Лилиан по плечу. Лилиан, будучи такой же догадливой, как и её мать, поняла намёк и спешно поднялась. — Мне жаль, maman, но я не могу продолжить беседу с вами. Мне нужно идти, — с улыбкой попрощалась она. Одри полностью переключила своё внимание на Нарциссу. — Надеюсь, ты знаешь, что мой племянник внезапно изъявил желание отремонтировать свою комнату? И вчера вечером, воплощая свой план в жизнь, почти разрушил её, — невозмутимо сообщила она. Нарцисса кивнула и виновато посмотрела на неё. — Да, я знаю. Мне очень жаль, что он это сделал, Одри. Ты будешь против, но я хочу дать деньги на новую мебель. Одри возмущённо махнула рукой. — Нет необходимости в такой щедрости, Нарцисса, хотя я благодарю тебя за предложение. Когда отец купил этот замок, моя мать обставила все жилые апартаменты «неразрушаемой мебелью», а это означает, что её невозможно уничтожить. Её можно ломать, жечь — и даже после этого она будет, как новая. Я думаю, что если мы сейчас посетим его комнату, то увидим, что всё в порядке, словно ничего не произошло. — Я слышала о таких вещах. — Нарцисса выглядела впечатлённой. — Хотя в нашем поместье подобной мебели нет. — Эту мебель уже нельзя приобрести. Тот, кто её производил, давно умер, — сказала Одри, вздохнув. — Есть ещё кое-что, о чём я хотела тебе сообщить. Вчера у племянника внезапно случился приступ благородства. Он пришёл ко мне и попросил дать второй шанс для исправления своих неправильных поступков. Нарцисса нахмурилась. — И ты предоставила ему этот шанс? — резко спросила она. — Не совсем, — заверила невестку Одри. — Я просто дала ему неделю, чтобы он мог доказать свою искренность. — Думаешь, он не обманывает? — серьёзно спросила Нарцисса. — Мне пока что не хотелось бы комментировать его слова, — осторожно ответила Одри. — Драко — уникальный человек во многих отношениях. Он очень постоянен в своих убеждениях и активен в достижении поставленных целей. Не будем заглядывать в будущее, — сказала она более уверенно и добавила: — Меня беспокоит другой человек, Нарцисса. Его жена Джин. — Почему? Что с ней? — взволнованно спросила Нарцисса. — Ей снятся кошмары о том, что происходило когда-то между ней и Драко. Чтобы избежать этого, она принимает Зелье сна без сновидений. Плюс обезболивающее для сломанной руки, но, к сожалению, их сочетание вызывает у неё галлюцинации. Мне нужно найти способ для устранения этой проблемы, — сказала она задумчиво. — Я могу помочь, Одри, — сказала Нарцисса с улыбкой. — Я знаю рецепт превосходного Сонного зелья. Я готовила его для Драко, когда у него были проблемы с засыпанием после того, как Дамблдор был убит на его глазах. В течение нескольких месяцев его мучили кошмары, и я продолжала делать зелье, пока всё не прошло. Можно изготовить его и для Грейнджер. — В нём содержатся бобы кавы? — спросила Одри, вспомнив объяснение Драко. Нарцисса покачала головой. — Нет. Я использую цветочные экстракты. Зелье действует мягко, но оно очень эффективно против кошмаров. Однако, мне интересно, как ты собираешься заставить её выпить то, что я приготовлю для неё? — спросила она Одри. — Очевидно, что я не собираюсь говорить ей, что ты делаешь это из жалости — она сочла бы это унизительным. Но и лгать я ей тоже не стану, Нарцисса. Она должна знать, кто изготовил зелье. — Но как это возможно? — недоверчиво спросила Нарцисса. Одри вынула травинку со своих волос и уверенно улыбнулась Нарциссе. — У меня есть свои методы.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Как только Драко аппарировал в замок, он услышал самый прекрасный голос на свете. Эдриан пел! Сердце Драко и так уже было наполнено радостью от присутствия на впечатлившей его лекции Оливье Мецнера, а душа — в восторге от планов, которые он разрабатывал, чтобы улучшить отношения с Гермионой. И теперь Драко, как завороженный, направился туда, где раздавался голос его сына. Драко не видел сына три дня, а увидев, потерял дар речи. Всё, что их окружало — воздух, вода, свет и земля — полностью потеряли свое значение, когда его глаза, наконец, нашли единственного человека, которому принадлежало его одинокое сердце. Эдриан и тётя Одри сидели, скрестив ноги, на небольшой лужайке рядом с кустами сирени. Малыш покачивал головой из стороны в сторону в такт песне и тихонько похлопывал дрожащего кролика по его маленькой спинке. Эдриан закончил петь и задал тёте Одри вопрос таким милым голоском, что Драко еле сдержался от желания дотронуться до ангелочка. — Бабушка Одри, мы можем поиграть в прятки? — Можем. — Одри на мгновение задумалась над предложением. — Но, как сказала твоя мама, тебе нельзя бегать, прыгать и делать резкие движения, чтобы не навредить твоей заживающей ручке. Понятно? — спросила она Эдриана серьёзным тоном. — Понятно! — крикнул Эдриан, а Драко до боли сжал кулаки, сдержав порыв, чтобы не накинуться на сына с объятиями. Он остался в своём укрытии, наблюдая, как Эдриан и Одри встают. — Закрой глаза, и не просто так, а ладонями, и сосчитай до десяти, бабушка, — проинструктировал Эдриан Одри, как будто она впервые играла в эту игру. — И не подглядывай! Одри, очень довольная происходящим, закрыла глаза руками. — Один, два, три, четыре… — голос Одри эхом разносился по саду, а Драко с восхищением наблюдал, как его сын на цыпочках спрятался за кустами роз, крепко держа кролика. Драко, как истинный слизеринец, был уверен, что ни в коем случае нельзя уходить, не получив поцелуй сына. — Девять… и… десять, — Одри закончила считать. — Теперь я открываю глаза, Эдриан, — предупредила она своего товарища по играм и убрала руки. Драко не собирался доставлять ей удовольствие найти Эдриана раньше него самого и молча направился к зарослям роз, где, как он знал, прятался его сын. Подойдя ближе, он увидел Эдриана, который сидел на корточках. Драко подошёл к ничего не подозревающему сыну сзади и глубоко вздохнул, готовясь сделать то, что задумал. — Отец нашёл тебя, — внезапно сказал он и без дальнейших церемоний вытащил сына из куста. Эдриан вскрикнул и крепко вцепился в тёмно-синюю рубашку Драко, чтобы не упасть. Он был явно напуган внезапным появлением отца. Его серые глаза расширились от страха, и он отпрянул, пытаясь установить между ними как можно большее расстояние. — Отец нашёл Эдриана, — торжествующе повторил Драко. — Как поживает мой дорогой сыночек? Болит ли сейчас его рука? — спросил он и наклонился, чтобы поцеловать загипсованную руку сына. Сын, не ответив, ошарашенно уставился на него. — Браво, Драко, браво! — произнесла тётя Одри, и Драко увидел, как она подходит, насмешливо аплодируя ему. — Браво! — сказала она, хлопнув в последний раз, и посмотрела прямо в лицо племяннику. — Я вижу, что ты присоединился к нашей игре без приглашения, — прокомментировала она с ухмылкой. — Каково это — наконец-то обнимать своего сына без какой-либо маскировки? Решив, что у тёти отличное настроение, Драко удовлетворённо улыбнулся и ещё крепче обнял сына. — Это самое прекрасное чувство в мире! — уверенно заявил он. — Действительно. — Тётя перевела взгляд на перепуганного мальчика на руках Драко. — Как ты себя чувствуешь, Эдриан? Так же хорошо, как твой отец? — спросила она невозмутимо. Эдриан покачал головой, крепче сжимая рубашку Драко и одновременно пытаясь держаться подальше от него. — Но, дорогой Эдриан, отец нашел тебя и заслужил награду. Не так ли? — весело спросил Драко у сына, игнорируя его реакцию. — И папа хочет получить два поцелуя, — заявил он с очаровательной улыбкой и подставил сыну щёку. Но Эдриан лишь извивался и пытался высвободиться из крепких объятий Драко. — Так-так-так… Драко, — процедила Одри. — Ты нарушил основное правило, которое Эдриан установил для игры: никакого мошенничества, — сказала она, и Драко перевёл взгляд с сына на тётю. Она выглядела чрезвычайно расслабленной и весёлой. Интуиция и знание характера тёти Одри подсказали Драко, что это очень плохой знак. — Давайте сыграем ещё раз. — Она пожала плечами и похлопала Эдриана по спине. — Как насчёт игры с завязанными глазами, Эдриан? — спросила Одри у мальчика. Эдриан кивнул и быстро ответил, робко глядя на Драко: — Хорошо. — Драко, мы уже знаем, на что ты способен с открытыми глазами, — небрежно сказала Одри. — Не возражаешь, если мы проверим твои возможности, когда ты их закроешь? — предложила она с вызовом. — Нисколько, — уверенно сказал Драко. — Уверяю вас, тётя Одри, что я, в любом случае, всё контролирую. Но за это я хочу потребовать двойное вознаграждение! — Договорились. — Одри утвердительно качнула головой. — А теперь опусти Эдриана. Драко неохотно разжал руки, и сын тут же спрятался за юбкой Одри. — Ну-ну, Эдриан, — Одри обняла мальчика. — Не стесняйся и не бойся. Ты же говорил, что ты смелый человек! — Да, я смелый! — подтвердил Эдриан, всё ещё сосредоточенно разглядывая отца. — Тогда не прячься, и давай поиграем с твоим папой, — после этого предложения мальчик наконец вышел из-за спины Одри. — Драко, на этот раз обман не пройдёт, — предупредила Одри Драко. — И дай мне свою палочку, потому что заклинания определения местоположения тоже запрещены, — она протянула руку. — Но у меня будут завязаны глаза! Как я увижу, куда показывает палочка? — запротестовал Драко. — Ты на всё способен, Драко. Дай, пожалуйста, палочку, — настояла Одри. Драко, бормоча под нос проклятья, достал палочку и положил её на ладонь тёти. — Довольны? — раздражённо спросил он. — Вполне. — Одри кивнула и, взмахнув палочкой, завязала ему глаза. — Теперь повернись вокруг себя дважды и досчитай до десяти. Драко сделал, как ему было сказано — дважды повернулся на месте и начал считать, одновременно напрягая слух, чтобы понять, куда побежал сын: — Один… два… три… четыре… Но в саду царила абсолютная тишина. — Хлопните, пожалуйста, в ладоши, — попросил Драко. Справа от него раздался короткий и резкий хлопок. «Наверное, это тётя, дети никогда не хлопают так громко», — подумал Драко. Драко отчаянно думал, как ему найти своего малыша. И внезапно он понял, куда ему идти. Перейдя в режим автопилота, Драко повернул налево и целеустремлённо зашагал к тому месту, где, как он был уверен, находился его сын. Он не знал, каким образом догадался об этом, но считал, что ноги несут его прямо к Эдриану. Разумеется, когда он остановился и опустился на колени, чтобы их лица были почти на одном уровне, он почувствовал пьянящий аромат персиков и жимолости — запах Эдриана. Драко глубоко вздохнул — с завязанными глазами запах чувствовался ещё лучше. — На этот раз отец не жульничал, Эдриан, — тихо сказал он, не удосужившись снять повязку с глаз. — Теперь я хочу получить награду, — с нежностью сказал Драко, с трепетом предвкушая, как любимый сынишка коснётся губами его щеки. — Но, месье, я не хочу вас целовать, — голос Эдриана был дрожащим, но уверенным. — Месье? — ошеломлённо повторил Драко. — Сними повязку с глаз, дорогой племянник, — сказала тётя Одри, но он её не услышал. «Месье? Месье! Его сын только что назвал его «месье» вместо «папы»?» — подумал он, и его сердце сжалось от невыносимой боли. Затем кто-то сдёрнул повязку, и Драко закрыл глаза, когда свет ударил в чувствительную сетчатку. — Пришло время для осознания одной вещи, племянник. — Драко проморгался, чтобы восстановить остроту зрения. — Родители никогда не смогут навязать себя детям силой. Чтобы получить их любовь, они должны заслужить их доверие. Драко смотрел на своего сына, который старался быть храбрым под взглядом отца. — Думаю, я сняла и эту повязку с твоих глаз, племянник, — сказала тётя. — Теперь ты сможешь чётко увидеть, какими могут быть последствия твоих поступков. Поняв глубокий смысл её слов, Драко снова закрыл глаза и опустил голову, признав поражение. — Терпение, племянник, терпение, — серьёзно добавила Одри, взяла Эдриана за руку и пошла прочь из сада, оставив Драко одного.*:.｡. .｡.: *･゜ﾟ･*☆
Эдриан её сын. «Как смеет этот ублюдок просить поцелуев у её сына?» Сама эта мысль ужасно разозлила Гермиону. Она нежно убаюкала сына, когда он лёг рядом с ней на кровать. Это была её самая любимая часть дня — укладывать сына спать и смотреть, как он прижимается к её груди. Одно его присутствие согревало Гермиону и наполняло сердце бесконечной радостью. Она никогда не позволит этому монстру осквернить её сына своим мерзким прикосновением. Гермиона стиснула зубы. «Мерзавец из Слизерина больше не прикоснётся к нему!» Она была счастлива из-за того, что Эдриан отказал отцу и обратился к нему «месье». «Драко Малфой — всего лишь донор спермы, а донор спермы никогда не сможет стать отцом», — решила она. Луч лунного света нарушил полумрак их комнаты, и Гермиона, зевнув, посмотрела на хрустальный кувшин на тумбочке. Он был наполнен бледно-розовой прозрачной жидкостью. Одри принесла кувшин после ужина, сказав, что его передала Нарцисса. — Что это такое? — с любопытством спросила Гермиона у пожилой женщины, когда та поставила перед ней кувшин. Одри нежно улыбнулась ей. — Это Сонное зелье, — сообщила она Гермионе. — Почему вы думаете, что мне это нужно? — с тревогой спросила Гермиона. Девушка не любила делиться с кем-либо своими ночными страхами и позволять думать, что она слабая женщина. — По-видимому, у Нарциссы сложилось впечатление, что ты плохо спишь, — сказала Одри. — Когда ты пришла ко мне за Эдрианом, она заметила эти ужасные тёмные круги под твоими глазами. После того, как ты ушла, она спросила меня об этом, и я сказала ей, что это может быть связано со сломанной рукой. Гермиона почувствовала, как внутри зарождается гнев, и она сжала кулаки, чтобы не дать ему выплеснуться наружу. — Я благодарна, что вы принесли это для меня, тётя Одри, но боюсь, мне не нужно ничего, что связано с именами Драко и Нарциссы Малфой, — заявила она сквозь стиснутые зубы. — Поэтому я прошу вас вернуть ей зелье. Одри покорно посмотрела на неё и серьёзно сказала: — Знаешь, Джин, я полностью с тобой согласна. Ты не обязана принимать от неё подарки, даже если её намерения были добрыми. Но если бы, Джин, ты повидала столько же, сколько довелось мне за жизнь, ты бы с радостью взяла это зелье. Услышав это заявление, Гермиона нахмурилась. Одри устало улыбнулась ей. — Как ты знаешь, мой муж Морфеус Малфой, дядя Драко, являлся старшим братом Люциуса. У Морфеуса были разногласия с семьей. Подробности я сейчас не стану раскрывать, но они были настолько серьёзными, что он решил покинуть дом и страну. Малфои по происхождению французы — их предок Арман Малфой был французским волшебником, поселившимся в Британии почти тысячу лет назад. Поэтому, когда Морфеус уехал из Британии, он прибыл именно во Францию. Мы встретились в Сорбонне, когда изучали там право, и влюбились друг в друга. В последний год перед окончанием университета Морфеус сделал мне предложение, и я согласилась, не зная, что его семья будет против этого брака. Я любила его, Джин, и до сих пор люблю. Поэтому, когда он рассказал мне о том, как обстоят дела в его семье, я не отступила. Я хотела быть только с этим мужчиной — неважно, примут меня его родственники или нет. — Одри замолчала и закрыла лицо руками. Гермионе было чрезвычайно любопытно узнать остальную часть истории, и она совершенно забыла о кувшине, который ей прислала Нарцисса. — Мы поженились, и через три года родился Джулиан. Морфеус хотел дочь, но всё равно был счастлив. Он написал письмо своей матери Медузе Малфой, сообщив ей о новом члене семьи. Джулиан был всего лишь невинным ребёнком, и что бы ни происходило между его отцом и его бабушкой и дедушкой, это его не касалось. Втайне я ожидала, что семья снова воссоединится и примет Джулиана, как своего внука. Увы, я ужасно ошиблась! — в отчаянии заявила Одри. Гермиона терпеливо ждала продолжения истории. — Медуза, эта отвратительная женщина, послала Морфеусу Громовещатель с самыми презрительными словами. Я до сих пор чётко помню тот день, Джин. Она с серьёзным видом покачала головой. — Морфеус плакал, когда его мать сказала ему, что Малфои не имеют никакого отношения к этому внебрачному ребёнку. Джин, назвать ребёнка, родившегося через три года после нашей свадьбы, бастардом! — она посмотрела на Гермиону и спросила страдальческим голосом: — Ты можешь себе представить, что я почувствовала, когда услышала это? Гермиона не нашла слов для ответа. — Хотя мой сын — первенец Малфоев, они не хотели его признавать. Поэтому только Драко, родившийся через два года после Джулиана, является официальным наследником Малфоев, — Одри немного успокоилась и продолжила: — Нарцисса знает, что Эдриан рождён вне брака. Эдриан в этом не виноват, и, как ни странно, она это понимает. Я не рассказала ей правду о зачатии внука. Это то, что Драко должен был рассказать сам. Знаю, что это звучит неправдоподобно, но Нарцисса очень сочувствует тебе и Эдриану. Она спросила меня о тебе, и когда я сравнила её с моей свекровью Медузой, я не могла не почувствовать облегчение от того, что Нарцисса не следует примеру моей жестокой свекрови. Именно поэтому я принесла тебе этот кувшин, как она и просила. Нарцисса заверила меня, что зелье не отравлено, и я не думаю, что она поступила бы так глупо, добавив в него яд. Итак, как я уже говорила, если бы ты повидала столько же в своей жизни, сколько и я, Джин, ты бы приняла зелье без всякой обиды. Но ты вольна сама принимать решение. В любом случае, я просто возьму и брошу зелье в лицо Нарциссе, как ты того хочешь. — Одри взяла со стола кувшин. Гермиона разрывалась между желанием поступить справедливо и выместить зло. — Подождите, — вдруг сказала она, решив выбрать первый вариант, — я… я думаю… я пока оставлю зелье у себя, — она заикалась, не находя подходящих слов. Одри повернулась и скептически посмотрела на неё. — Ты уверена? — спросила она Гермиону. Гермиона кивнула, закусив губу. — А вы уверены, что она прислала это не из жалости? — спросила она в ответ. Одри одарила её ободряющей улыбкой. — Я не вижу причин, по которым она могла бы жалеть тебя, Джин. Ты успешная женщина и отличная мать. Всё, что я могу сказать — её чувства к тебе и Эдриану искренни, в этом я точно не ошибаюсь. Часы заиграли мелодию, и Гермиона очнулась от задумчивости. Вздохнув, она потянулась к кувшину со снотворным и, следуя рекомендации, выпила две ложки зелья. Она легла на подушку и закрыла глаза, ожидая увидеть, какие чудеса таит в себе зелье Нарциссы.