Пособие «Как научиться любить»

«Человека узнаешь только после настоящей ссоры. Лишь тогда он показывает свой истинный характер»

© Анна Франк

Фриск чувствовала, как кровь будто бы застыла при виде юноши. В любой другой ситуации она бы обрадовалась его приходу, но сейчас, когда она обнимала того, кто был для Чары заклятым врагом и довольно неприятным, ей стало тревожно. Как он отреагирует? Что он ей скажет? А как же ей теперь смотреть тому в глаза? Девушка отходит от Джуна и, не зная, куда деть взгляд, опустила его. — Ну и ну, кого я вижу, — протянул Джун, сделав пару шагов навстречу Чаре, но не приблизившись больше. — Вышел прогуляться? — С тобой я разговаривать не собирался. — безапеляционно подал он, снисходительно оглядев того. — Что же случилось? Вспомнил, что кто-то ещё живёт с тобой и пошёл искать? Не волнуйся так, — юноша медленно моргнул, слегка улыбнувшись. — Вреда не причинил. — Хоть наличие мозгов для такого радует. — все также грубо сказал Чара, прежде чем взглянуть на Фриск, что оставалась до сих пор тихой. Позднее, он сказал той. — Подойди. Внутри девушки будто бы всё перемешалось. Это прозвучало так сухо, что в её горле встал ком. Неужели она допустила ошибку? Фриск ощутила, как внутри всё будто бы сжимается, но почувствовала, как её взяли за руку, притянув к себе. Только тогда она поняла, что молчала слишком долго, от чего Чаре пришлось действовать. — Ты больно грубый. Что же случилось? — с поддельный заботой сказал Джун, слегка склонив голову набок. — Она тебе ничего не сде— — Не твоё дело, подкаблучник. — перебил он того, сказав это громче обычного, прежде чем пойти дальше, поведя Фриск за собой. Весь путь оба были в полной тишине, но внутри девушки мысли гремели не хуже грома в грозу. Она чувствовала растерянность. Из-за неё ли Чара стал таким резким? Неужели теперь, когда они придут домой, всё будет кончено? Все её попытки сблизиться и научится выражать любовь обрушатся? Хотя Фриск не могла бы себе солгать, если бы сказала, что была бы рада, если бы Чара общался с её неприятелями да ещё и так тепло. Ноги были ватными, а глаза нещадно щипали от наступающих слёз. Ей было страшно. Что могло случится, как только они окажутся дома? Он накричит её? Может, даже в дом не пустит? Или разорвёт их отношения? Фриск не знала. Она просто не видела лучшего исхода, который был таким желанным. Дойдя до дома, парень по привычке открыл дверь, пропуская ту вперёд. Фриск буквально влетела внутрь и лишь помнила размытый коридор вместо чего-нибудь ещё вменяемого, прежде чем она оказалась у себя в комнате, закрыв дверь. Был бы замок — заперлась бы. Трусливая. Сбежала к себе, чтобы избежать конфликта. Сердце оглушительно било по слуху и невольно вспоминали слова матери — только всё и портила. Чара ведь уделял ей время и старался сам идти навстречу, а она так жестоко повела себя. Просто гуляла с Джуном, даже не спросив о том, приятно ли Чаре, что она водится с его врагом? Упав на колени, она не ощутила боли, а только солёный поток слёз, из-за пришлось закрыть руками лицо.

***

Следующее утро она встретила с тревожностью, нежели с привычным для неё безразличием. Чара не ругал её и не отчитывал, но она боялась, что он рано или поздно об этом с ней заговорит. Хотелось ей этого? Нет. Именно потому, как бы странно это не выглядело, девушка избегала с ним встреч. Завтракала, когда он уходил с кухни, брала необходимое, если его не было рядом или он был у себя. При этом в доме всегда была тишина, которая давила на виски. Фриск было страшно выйти с комнаты, и будь её воля — осталась бы в ней жить до самого выпуска. Чара был вспыльчивым, пусть и с ней он вёл себя более сдержанно. Но теперь девушка не была уверена, что всё будет как прежде. Фриск прекрасно знала его прошлое и понимала, что то, как она поступила, может разочаровать его. Ведь прошлый его опыт был непростым.

***

Вышло так глупо, но так ведь думает каждый, кто впервые осмелился признаться в любви? Чаре показалось это самой великой ошибкой, ведь он совсем по-другому это представлял. В особой обстановке, когда чувства кипят и заставляют краснеть при виде любимого человека. А парень просто во время разговора с ней проболтался. Стыд был ужасным. Фелиция стала для него не только другом детства, но и девушкой. Рыжеволосая на тот случай лишь посмеялась, прежде чем ответить взаимностью. Чара всегда думал, что она совсем не поменялась с детства. Оставалась такой же яркой девушкой, по-своему простушкой и весёлой девушкой. Первые дни отпечатались в памяти надолго, ведь первая любовь — самая яркая вспышка чувств, пробудившая столько воспоминаний и научившая многому. Парню казалось, что они всегда будут вместе, ведь знали друг друга, как брата и сестру, целых одиннадцать лет. Лишь позднее Чара стал замечать, что что-то не так. Он не мог чётко выразить, что, но внутри будто бы сидело неприятное сомнение. К чему оно было — не ясно. Парень игнорировал его, но лишь после двух месяцев с его появления, он стал замечать, как Фелиция постепенно менялась. Первый случай был на закрытой вечеринке медицинского факультета, на которой Чаре пришлось оказаться. Всё шло гладко до тех пор, пока за компанию с Фелицией они оказались втянутыми в разговор. — Простите, если я ошибаюсь и это прозвучит бестактно, — обратил на себя внимание светловолосый парень. — Вы встречаетесь что ли? В последнее время вы близки. Чара хотел было ответить на это, но Фелиция сделала это быстрее: — Что за чушь, Сай? — она быстро оглядела юношу, нахмурившись, а затем сладко улыбнувшись моментально сняв с себя настороженность. — Мы просто близкие друзья детства. Вот и всё. Парень даже не знал, как стоит реагировать на такое. Почему она скрыла это? Переживала, что могут быть соперники? Или просто стыдилась этого? Чара спросил её об этом только на выходе из здания. — Чар, ну не будь таким наивным, — она провела рукой по макушке того, улыбнувшись. — Я просто...стесняюсь об этом говорить своим. Мало ли засмеют ещё. — Пусть только попробуют. — ответил на это Чара, вздохнув и услышав чужую усмешку в ответ на это. Их встречи со временем сокращались, но не по внешним причинам, а по личным. Пусть парень и был экстравертом, но он не давил на неё. Их встреча состоялась после месячного разрыва, ближе к ночи. Чара решил проводить её до дома после учёбы, зная, что даже такую, как Фелиция, могут обидеть. — Тебе не обязательно так делать, но спасибо. — она остановилась у дома, теребя пальцами ключи, от чего те глухо звенели. — Мне не сложно. Да и с тобой приятно быть, сама это знаешь. — ответил юноша, кивнув на её слова. — Приятно, говоришь? — девушка, убрав с лица рыжие и кудрявые пряди, медленно подошла ближе, будто бы крадясь. Руки легли на чужие плечи. — Это очень хорошо. Чара ощутил, как с такой близости его сердце беспокойно застучало, но он не обращал на это внимания, медленно кивнув. Давно пора привыкнуть, что прикосновения могут быть и приятными, а не болезненными. — Ну...да? Почему должно быть пло— Парень не договорил, вздрогнув и замерев на доли секунд. Что-что, а испытать на себе первый поцелуй он не ожидал. Короткий, скромный, но будто обжегший всё его тело и все его кости. Ему казалось, что мир вокруг него будто бы покруживался. Фелиция усмехнулась с его заторможенности, сказав: — Не упади по дороге домой, а то я вскружила тебе голову. — коротко посмеялась она, прежде чем скрыться за дверью. Именно с того момента Чара ещё не осознавал, в какую кроличью нору забрался. Через полгода юноша понял страшную силу первой влюблённости. Постоянно думать о любимом человеке с утра до ночи было невыносимо. Перестал нормально спать, ведь он часто отвлекался на такие размышления, из-за чего учёба шла туго и приходилось до поздна ей заниматься. Чувства чувствами, а профессию терять не собирался. Ещё с самого детства, как он бывал в больницах, ему была интересна медицина, от чего, пока ему ставили укол, он заваливал медсестёр вопросами, тем самым только сильнее увлекаясь этой сферой. А когда спасение людей стало несерьёзной работой? Чара старался изредко встречаться с Фелицией, понимая, что раз уж встречаются, то быть на расстоянии — нежелательно. Однако та в последнее время не всегда соглашалась на встречи. Разве что, когда ей самой этого хотелось. — Заходи, чего стоишь? — улыбнулась девушка, запуская того в свою квартиру. — У меня тесновато, но привыкнуть можно. Парень оглядел помещение. Обычная однокомнатная квартира, не более того. Он не был тут раньше, потому старался рассмотреть её в деталях. Картин на стене было много, вероятно, Фелиция до сих пор рисовала, несмотря на то, что училась на офтальмолога. Закончив короткий осмотр, он заходит в зал, соединенный с кухней, где была девушка. — Подожди немного, мне осталось совсем немного, чтобы дорисовать, — она указала на незаконченную картину, стоявшую на другом конце комнаты. — Я пока сделаю тебе кофе, если хочешь. Чара кивнул на это, подойдя к той картине и сев на постель напротив. Несмотря на талант девушки, рисовала она красками в основном человеческие образы, искаженные яркими красками и абстракцей. Это выглядело броско и в то же время невероятно красиво, словно она изображала внутренний мир каждого, прорывавшийся на холст. — Тебе нравится? — спросила Фелиция, сев рядом с тем и положив руку на его плечо. Чара не был ярым поклонников тактильности, но ничего против не имел. — Необычно выглядит, — сказал он, переведя взгляд на ту. — Почему бы тебе не зарабатывать на этом? Твой отец и сам художник. — Я уже. Эта картина будет отдана одному человеку, — она улыбнулась, опустив взгляд в пол и положив вторую руку на другое плечо Чары. — Я долго её рисовала. — И хорошо же выходит. Фелиция не переставала улыбаться, пусть и улыбка была мягкой, чем яркой, как обычно. Что-то потянуло вниз и парень не сразу понял, каким образом он оказался на постели. Рыжие кудряшки потянулись к нему, но Фелиция убрала их за ухо, чтобы они не скрывали его лица. Такая близость была непривычна. Что происходит? — Я знала, что ты это скажешь, — она кивнула, слегка сжав чужие плечи и убрав рукой прядь с лица Чары. — Ты всегда был честным. Парень слышал вместо привычной сладости что-то ещё в её голосе. Если бы не это чувство, его бы положение его смутило, но сейчас он чувствовал с этого тревогу. Не связано ли это с тем, что в прошлом его в этом положении били? Фелиция положила руку на щеку того, усмехнувшись. — И чего ж ты притих? — тихо спросила она, прежде чем сказать. — Ты можешь попросить о чём угодно, если нужно. Это странное чувство росло и Чара ощущал, будто бы оно захватывало его разум, заставляя мысли течь быстрее. Это был не эндорфин уж точно, если оно доставлял тревогу. Парень скрыл это состояние, открыто спросив Фелицию: — Что ты делаешь? Девушка медленно провела пальцем по щеке того, прежде чем также тихо ответить: — А я делаю что-то неправильно? Юноша засомневался, как только услышал это. В конце концов, ничего же плохого не происходило, верно? Так с чего тревога давила на виски? Он оглядел ту, прежде чем позвать её детским прозвищем: — Лучше отпусти, одуванчик. Во взгляде Фелиции проскользнуло нечто мутное и неразборчивое, от чего Чара не мог понять, что это была за эмоция. — Не переживай ты так, я ведь ничего не сделала. — она оглядела того не обеспокоенно, а словно в недоумении, будто бы он сказал что-то странное. Парень не знал, почему, но каждое слово отдавалось подозрением, будто бы за ним было скрыто что-то ещё. Почему она не уступала? Ему было просто некомфортно, но она продолжала убеждать, что всё нормально. Он ощутил, как его макушку стала гладить тёплая рука. — Не стоит себя накручивать. Ты же любишь меня и не будешь так делать, правда? Почему-то именно эта реплика заставила сердце ощутимо застучать. Странно предчувствие и странные слова. При чем здесь любовь и дискофрот? — Люблю, но это— — Тогда всё отлично, — сказала она, улыбнувшись и перестав гладить того. Она перевела взгляд в сторону, сказав. — Как раз и кофе уже готово. Девушка поднялась с постели, чтобы налить кофе, а Чара, приняв сидячее положение, все ещё ощущал на себе неприятный осадок. Стараясь от него отвлечься, он перевёл взгляд на картину снова. Она казалась менее красивой, чем прежде. Что это было?

***

На улице стоял мороз, колющий щёки юноши. Ему не нравилась зима, совсем. Было легко заболеть, всегда было холодно, а ему, как студенту, приходилось ещё больше работать, ведь счётчик за электричество рос, а ходить по квартире в куртке не хотелось. На звонки не отвечала. И куда, черт возьми, Фелиция подевалась? Чара, естественно, волновался, как бы с ней ничего не случилось. Руки почти онемели от холода, но это имеет значение если сейчас важнее было его беспокойство? Нужно было убедится, что всё с девушкой в порядке. Словно прочитав мысли, она появилась в поле зрения юноши и, остановившись рядом с тем, вместо приветствия сказала: — Обязательно было столько названивать? — А что в этом плохого? Тебя долго не было, а я волнуюсь. — ответил Чара, немного не ожидая такого разговора. Фелиция закрыла глаза, приподняв голову. — Мог бы и потерпеть, а не обращаться как с маленькой, — сказала она, спрятав руки в карманы. — Что вообще могло случиться? Уж я могу за себя постоять. — На прошлой неделе ты говорила, что я о тебе не волнуюсь. — Не было такого. — ответила девушка, открыв глаза и взглянув на того с недоумением. — Ещё как было. Думаешь, я дурак совсем? — спросил он, нахмурившись. Он точно помнил тот разговор. — Я правда не пойму, о чём ты говоришь. Может тебе приснилось? Парень замолчал, не зная, стоило ли сейчас спорить. Конечно, во время приступа паники из-за боли он мог не помнить того, что сделал, пока она была. Но чтобы не помнить события повседневной жизни — это вряд ли. — Я так не думаю, Фел. — покачал головой Чара. — А я думаю, что ты ошибся, — уверенно заявила та, взяв того за руку. — И зачем ты вообще споришь со мной? Разве те, кто любит, ссорятся? Юноша порой не понимал, отчего та делает такой акцент на любви, но никогда не спрашивал. Сейчас нужно было просто пережить стадию, когда видишь недостатки человека и как следует принять их. Наверное. — А ты правда её любишь? — спросила однажды девушка парня, смотря на Фелицию и Чару с лёгкой улыбкой. — Ну чего вы так прицепились? Отвечали же уже! — коротко усмехнулась рыжеволосая девушка, отпив часть из бокала. — Погоди ты, Фел, вечно ты за него отвечаешь. Чара пару секунд молчал, гадая, стоит ли ответить честно или же солгать, чтобы сохранить тайну Фелиции. Для чего она была? Он вздохнул, прежде чем ответить: — Да, люблю. Девушка, задавшая ему вопрос, тут же похлопала ресницами, расплывшись в улыбке. — А я ведь так и знала. Фел не очень хорошо скрывает. Фелиция оглядела Чару смешанным взглядом, прежде чем отвести взгляд и сказать: — Какой же ты идиот. Он уже не понимал, когда она обзывала в шутку, а когда — нет. — А вы можете поцеловаться? Я никому не скажу. — спросила девушка, убрав с лица неестественно синеватые пряди. Фелиция со стуком поставила на стол бокал, взглянув на ту хмуро. — Тебе фильмов романтических мало что ли? Чара молча наблюдал за этим, но, чтобы избежать конфликта, положил руку на плечо Фелиции, сказав: — Ладно тебе, не преступление же совершим. — Так уж и быть. — слегка улыбнулась она, прежде чем как и обычно, притянуть того к себе, чтобы поцеловать в губы. Естественно, парень не ждал, что это будет долго, ведь это было на людях да и не очень прилично. Только вот следующее действие он никак не ожидал. Вместо того, чтобы отстраниться, Фелиция слегка оттолкнула того от себя, разрывая поцелуй. Просто движение, а Чара ощутил, будто бы ему пробили грудную клетку, сломав ребра. Кровь в венах словно застыла от фантомного холода. А что, если бы он свалился? Добром бы не кончилось. — Довольна? — сладко улыбнувшись подруге, сказала она, вновь взяв бокал. — С тебя молчание. С чувством, будто над ним посмеялись, а не поцеловали, Чара не стал задерживаться. Кому будет приятно, когда, несмотря на твои усилия сблизиться, с тобой так обращаются? Поставив ёмкость на стол, Чара покинул комнату. На свежем воздухе было спокойнее. Без шума и дискотечных вспышек и без глупых вопросах об отношениях. Его всегда тянуло к природе, ведь она прятала его в детстве от обидчиков и помогала прийти в себя. Удивительно, как спустя десять лет это все ещё помогает ему. Будь его воля — жил бы за городом. И, к счастью, пока это было возможно. — И куда ты собрался? — спросила Фелиция, как только приблизилась к тому. — Вечеринка ещё не закончилась. Он взглянул на пришедшую, прежде чем отвести взгляд вперёд. — Зачем ты это сделала? — прямо спросил он, взглянув на ту со временем снова, смотря в её цвета молодой зелени глаза. Внутри что-то тихо вспыхивало, подобно потухающим уголькам в костре, лежащие у костра и всё ещё жгучие. — Ты про то, что оттолкнула? — она усмехнулась, оперевшись локтями на перила и улыбнувшись тому. – Я же просто пошутила. — Это не смешно. А если бы я не удержал равновесие? Я бы снова поймал панику, ты же сама знаешь такую проблему. Фелиция пожала на это плечами. — Хватит уже додумывать. Ничего не случилось — можно и посмеяться, — она приняла прежнее положение и, подойдя ближе к тому, поцеловала в щеку. — И не надо дуться. Я пойду внутрь. Она ушла в дом, пока Чара остался снаружи. Ему не было смешно.

***

Это день он запомнил из всех ярче всего. Ведь, по закону подлости, самое ужасное запоминается лучше всего. Это было ранней весной. Парень, как обычно, шёл к знакомому зданию. Сегодня была годовщина их отношений, и они договорились встретиться у неё, чтобы отметить. Дойдя до нужного этажа и найдя нужную дверь, парень постучал, спрятав за спиной цветы. В конце концов, день был особенным, и он думал порадовать её с первой же встречи у дверей. Но, как только дверь распахнулась, вместо Фелиции его оглядел парень чуть младше его, спросив: — Что-то хотел? Чара пару раз моргнул. Неужели ошибся квартирой? Нет, эти стены в прихожей он помнил прекрасно — увешаны картинами. — Да, я при— — Ты чего застрял-то? — спросила младшего вышедшая с комнаты Фелиция и остановилась, увидев Чару. — Что ты здесь делаешь? — Как что? Мы ведь договорились сегодня встретиться. — напомнил ей он, оглядев младшего парня, не вмешивающегося в их разговор. — Я сегодня не могу. Уже обещала с ним провести время, — ответила она, кивнув в сторону младшего. — Давай потом? Чара вздыхнул, ощущая, как хватка на букет позади него усилилась. — Ты шутишь? У нас же годовщина. — И что? Не рождество же. — сказала она, пожав плечами. «Да какого черта?» — подумал про себя парень, нахмурившись. Она что, пытается его прогнать? И что это был за парень в её квартире? Он не помнил, чтобы она про него рассказывала. И всё это выглядело до жути странно, особенно эта грубость в неё голосе. — Как твоё имя? — спросил Чара, взглянув на юношу перед собой. Темноволосый немного улыбнулся, словно ожидал этого вопроса. — Можешь звать меня просто Джун. — Отлично, Джун. Можешь оставить нас одних ненадолго? — попросил Чара, уже осознавая, что даже имя ему было незнакомо. — Разумеется. — ответил он с некой харизмой, прежде чем провести рукой по макушке Фелиции и выйти. Чара, без лишних раздумий, протянул той букет из оранжевых астр. Девушка приняла его, но оглядела с равнодушием, прежде чем войти на кухню и поставить букет в вазу, пока без воды. Обернувшись к тому, она сложила руки на груди. — И чего ты хочешь теперь? Я с тобой не пойду. — Почему же? — спросил Чара, не сводя с неё взгляда. — Я уйму времен потерял, чтобы сюда добраться. — Это не обязывает меня оставить Джуна и броситься к тебе, — Фелиция оттолкнулась от стола, взглянув тому в глаза. — Так что тебе лучше уйти. — А если не уйду, то что? Выставишь? — Тогда мне придётся сказать ему, что ты меня обижаешь. Чара не верил услышанному. Мало того, что та прогоняла в их праздник, так ещё и угрожала? Внутри что-то сопротивлялось этой мысли, но юноша понял — это в действительности звучало как шантаж. Руки крепко сжались. Спокойствие. — Зачем ты так говоришь, будто я тебе незнакомец? Фелиция слегка улыбнулась на это, прежде чем демонстративно вздохнуть. — Какой же ты наивный, Чара. Ты думаешь, я тебя люблю? — она сделала шаг в сторону. — Я приняла твоё признание, потому что я была одинока. А сейчас у меня есть много друзей и ты мне больше не нужен. Внутри будто бы что-то рухнуло. Его использовали. Черт возьми, использовали. Она играла роль его девушки, подавая надежды, а на самом деле даже не питала к нему интереса. И только тогда Чара понял, что Джун был не первым парнем в её доме. Ведь недавно он замечал, как с её дома выходил Саймон, с которым была знакома Фелиция. А что если она прогоняла, потому что тратила на них время? Внутри стало мерзко от этой мысли. Как она вообще смогла так нагло и открыто сказать? — Ты, конечно, хороший мальчик, но такой глупый, — Фелиция усмехнулась. — Ты красивый, успешный, но зачем мне такой проблемный? Тебя, бедного, били в детстве, а я прикрывала, чтобы не быть одинокой. Теперь ты парень, вросший чуть ли не с психозом от страха боли, а кто будет такое терпеть? Мне не нужны слабаки. Её дальнейшую болезненную для Чары речь прервал громкий стук по столу. Парень будто забыл о боли от удара, напитанный чистой злостью к той. Его единственный друг детства просто посмеялся над ним и успел оскорбить, затронул травмы. Будь Фелиция парнем, он бы ударил, но разве он мог так пасть перед той, кто ушёл глубоко под землю? Подняв на ту пылающий алый взгляд, он сказал: — И эта мне говорит та, что ради того, чтобы нежиться с парнями, обманула друга детства! — он убрал кулак по стола, смотря в зелёные глаза той, что впервые выглядели встревоженно. — Я тебя ненавижу, черт возьми. Я никогда ещё так никого ненавидел! Я верил тебе, я хотел сделать тебя счастливой и научиться у тебя многому. Ты так низко пала, Фел. Меня теперь тошнит от твоего присутствия. Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу. Я не хочу тебя больше знать. И мне глубоко насрать, с кем ты будешь теперь. Парень сделал пару шагов назад, ощущая, как внутри всё будто бы рвалось. Он так и думал. В этом мире даже близким, заменявшим ему семью, нельзя доверять. Они ранят больнее врагов. — Чар, постой. — сказала она, взяв того за руку, он тот вырвал её, прежде чем уйти с её квартиры. Чудом дверь осталась цела от такого удара. Чара не помнил, как он спускался по лестнице, как шёл по улице и как оказался на заднем сидении автобуса. Внутри будто бы мир рухнул от всего произошедшего. Парен никогда не позволял себе такого, особенно в публичных местах, но, закрыв руками лицо, он уткнулся в спинку сидения впереди себя, тихо всхлипнув. Внутри было мерзко от самого себя. Что он позволил собой управлять. К черту это доверие. К черту эту любовь.

***

Фриск всё ещё побаивалась покидать комнату, но и голодать она не могла. Именно поэтому она оказалась на кухне, заваривая себе чай с мятой. За окном было тепло, хотя лето достигло только середины. Отпив с чашки, она вздрогнула, ощущая на себе сзади взгляд. Черт, попалась же. Она отставила ёмкость на столешницу, прежде чем медленно обернуться и увидеть Чару в дверях. Ноги будто бы приклеили к земле, и она замерла, ожидая от того первых слов. Долго ждать не пришлось: — Есть разговор. Девушка вздрогнула снова. Такую фразу ей говорила её мама, если она что-нибудь сделала не так. В глубине души понимала, что это так, и разговора тоже ждала именно такого. Сглотнув комок в горле, она заставила себя молча кивнуть. Чара подошёл ближе и, встав напротив той, спросил: — Почему ты меня избегаешь? Фриск будто бы задержала дыхание, игнорируя навязчивую дрожь. Приподняв голову, чтобы взглянуть тому в глаза, она ответила: — Так будет лучше. — И чем это лучше? — спросил парень, немного нахмурившись. — Ты держишь на меня обиду? Я что-то не так сделал? Девушка прикусила губу. Нет, это вовсе не его вина. Она ощутила, как дрожь всё-таки пробирается наружу. Правда застряла где-то в горле. Если она признается, это будет концом? Вздохнув, она выговорила чуть медленнее обычного: — Нет...не держу. Чара в замешательстве смотрел на ту, прежде чем вздохнуть следом. Пусть он и не демонстрировал, но внутри он боялся, что та история повториться. Всё-таки он не был против, чтобы она с кем-нибудь ещё проводила время, но образ того, кто забрал у него первую любовь, мазолила глаза. И он догадывался, чего так боялась Фриск. Осторожно положив руку на плечо девушки, он сказал: — Я не злюсь на тебя. Просто хочу знать, почему. Она не поверила первой реплике, прежде чем прерывисто выдохнуть. Не может он не злиться. — Но почему? Я же просто оставила тебя, — начала она тихо, отведя на секунду взгляд, прежде чем вернуть его. Хотелось убежать. — Я ведь знаю, что вы не ладите, а вожу с ним дружбу. Тебя наверняка это раздражает. — Вовсе нет. Я ведь не должен тебе запрещать общаться с теми, кто тебе интересен. — Я не это имела ввиду, — покачала головой Фриск, взглянув тому в глаза. — Разве это не предательство? Чара рассказал ей свою историю любви не в ярких красках, а только причину, почему она разорвалась. Не хотел, чтобы та, имея мстительный характер, пошла бы разбираться с Фелицией. Естественно, оба играли маски друзей детства, пока другие не замечали холода между ними. У них хорошо это выходило. И парень прекрасно знал, что такое настоящее предательство. Даже когда Фелиция ещё несколько дней названивала тому и просила прощения, оправдывая свои слова лишь на настроение в тот день, он не смог её простить. А когда их связь окончательно разрушилась, она больше не приходила, кроме как ради учёбы. — Нет, конечно же нет, — ответил он, положив руку той на макушку и поглаживая. — Ты ведь сама сказала, что дружишь с ним, не более. И если бы ты однажды полюбила, я бы не злился. Я был бы только рад видеть твоё счастье. Девушке казалось, будто эти слова душили её. И почему она должна бросить его? Человека, прошедшего столько боли и оставшись в своём уме, готовым помочь в любое время. Фриск понимала, что тот так говорил, потому что боялся потерять. И не потеряет. Она делает шаг навстречу, крепко обняв того. На то, что их рост сильно разнился, она не обращала уже внимания. Чара же, ощущая чужую дрожь за себе, стал поглаживать ту по голове. — Не нужно так переживать. Ты ничего не сделала неправильного. То, что мне стало тогда не по себе — не твоя вина. Фриск ничего на это не сказала, лишь подняв на того влажный взгляд и молча смотря в глаза. Парень же коротко поцеловал ту во влажную щеку, прежде чем руками стереть чужие слёзы. — Ты так дом зальешь, Фриск. Всё же нормально. Девушка на это усмехнулась. Умел же Чара в нужный момент пошутить. — Ради тебя могу и океан наплакать. — Хочешь, чтобы я утонул, что ли? — Разве что в моей любви. — пояснила она, уткнувшись в чужое плечо. Чара вновь поглаживал ту по макушке, кивнув её словам. И всё-таки это было слышать в разы приятные, чем абьюз в свою сторону. — Буду только рад.