По твоим следам

Ты думаешь, что ты понял это, хотя на самом деле всего лишь думаешь, что ты понял то, о чем ты думаешь. © Какаши Хатаке

Он с трудом открывает глаза. И ослепляюще яркое солнце тут же заставляет плотно их закрыть. Гаара пытается подняться с постели, но каждое движение дается с болью. – «Где я?» – он внимательно всматривается в окружающую его палату: белые стены, белые шторы, все вокруг такое аккуратное и ухоженное, он один. Гаара осматривает свое перебинтованное тело и пытается вспомнить детали произошедшего накануне. – «Черт!» – осознание приходит внезапно. На деревню напали. Сейчас не время отдыхать в больничной палате, нужно срочно найти Канкуро. Гаара только и может вспомнить крик брата, омерзительные лица противников, а дальше… ничего. Он ничего не помнит. Юноша ловит себя на пугающе противной мысли: «А жив ли Канкуро?». И начинает думать, что раз он сам выжил, то наверняка и с братом все в порядке. Мысли приходят в голову одна за другой. У него появляется слишком много вопросов. Словно услышав его мольбы Собаку-но старший два раза коротко стучит в дверь, но не услышав ответа несмело входит в палату. – Очнулся? – с улыбкой в голосе спрашивает брюнет, стоя за ширмой и доставая что-то из пакета. – Меня будто-то бы избивали несколько часов подряд. – хриплым голосом немного удрученно отвечает Гаара. – Тело болит изнутри. – Да, Мацури постаралась, чтобы вытащить тебя с того света знаешь ли. – смеется тот в ответ и подходит к Гааре. – «Что происходит?» – юноша кидает на брата шокированный взгляд: на нем ни царапины. – Почему… – М? – удивляется тот. – Почему я тут? – он оглядывается по сторонам, держась за голову. – А… Ты про это. Гаара, знаешь… – Я ничего не помню. – перебивает его Каге. – Да. Тот яд был достаточно сильным. – Канкуро смущенно опускает взгляд, а его голос становится ниже. – Дело в том, что когда я подошел… – Это был ты? – Гаара снова перебивает Канкуро, как только осознает, что произошло на самом деле. Повисает тишина. Да. Канкуро не нужно что-либо объяснять. – Да. И ничего более. Он не видит смысла продолжать. – Почему-то я так и подумал. Неужто ты хотел меня убить? – в шутливой интонации спрашивает Гаара сморщившись. – Прости меня. Я не мог подумать… – Канкуро поднимает на брата виноватый и смущенный взгляд и не знает, что сказать дальше. Сегодня он не такой, как всегда. На лице ни капли краски, он одет просто, и выглядит просто, мрачно, и, если можно сказать, траурно. – Я думаю, что мы еще успеем это обсудить. – тут же все сомнения Канкуро исчезают и самое страшное остается позади, он выдыхает с облегчением. – А пока что мне нужно одеться. – Кажется, Мацури что-то оставила для тебя. – брюнет озирается по сторонам и цепляется взглядом за аккуратно сложенные вещи на стуле рядом с кроватью. – Кстати о Мацури… – задумчиво и немного грустно спрашивает Гаара. – М? – Где она сейчас? – юноша поднимает взгляд нахмурившись. – Думаю, как и всегда, в госпитале. – Мне нужно отблагодарить ее. Если бы не она… – Гаара вглядывается в утреннее голубое небо за окном. – Она меня спасла. Канкуро пробыл с Гаарой еще порядка часа, прежде, чем ушел. Они успели обсудить все, что только было возможно. Старший брат высказал свое предположение относительно того, кем могли быть те противники. Но это были лишь предположения. Необходимо было выяснить, что являлось их истинной целью. Этот разговор немного приободрил Гаару и дал понимание того, что случилось той ночью. *** Он с трудом поднимается с постели, кидает взгляд на стул, что стоит рядом с кроватью и видит одежду, что принесла Мацури. Темно-красное хаори ему в самый раз, брюки тоже. Он подходит к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Выглядит неплохо. Пробегается взглядом по рукам, они в царапинах, торсу, он – полностью перебинтован, Гаара еще не знает насколько сильно ранен, по лицу… на лице нет ни единой раны, на щеках, лбу, губах… Губах! Гаара резко прикасается к своим губам, вспоминая тот чудесный сон, что видел недавно. Но с каждой секундой ему начинает казаться, что все это было наяву. Щеки едва краснеют. Гаара помнит все, до мельчайших деталей. Или это был бред? Кажется, нет. Ее лицо, ее мягкая ладонь, которая касается щеки. Аромат волос и тихий голос. Ее губы… – «Проклятие!» – в животе резко кольнуло. Это было по-настоящему. Оторопев, Гаара резко отходит от зеркала. Сейчас он бы предпочел бы забыть все это, выкинуть из головы. Воспоминания не дают покоя, вновь и вновь прокручиваясь в голове так, будто бы это произошло только что. Дышать становится трудно, и юноша открывает окно вдыхая прохладный утренний воздух. Новое и неизведанное чувство лишь усиливается, он хочет видеть и слышать только ее, чувствовать в своих руках, вдыхать аромат ее волос. Это пугает. Такой одержимости он еще не испытывал. Он понимает, что не совладает с этим потоком эмоций, и чтобы хоть немного отвлечься от нахлынувших эмоций, выходит на улицу. Ему все равно, что его кто-то увидит в таком образе. Он опирается о холодную стену здания, пытаясь отдышаться. На технику копирования ушло не много чакры, но он все еще слаб. Гаара проводит ладонями по шершавой стене, чтобы немного прийти в чувства и озирается по сторонам. Пересечься с ней сейчас будет не самым лучшим вариантом. Гаара понимает, что просто не сможет подобрать слов, как только увидит ее. Что делать? Притвориться, что он ничего не помнит? Нет. Неловкость и смущение от этого никуда не пропадут. Он чувствует себя застигнутым врасплох, его чувства, его настоящего увидела Мацури. Страх от встречи с ней смешивается с непреодолимым желанием увидеть ее. От напряжения он закусывает губу и начинает думать. Мысли в голове мчатся сумасшедшим ворохом. Наконец, переборов самого себя, проиграв себе Гаара сдается. Ноги сами мчат его в сторону кабинета Мацури. Он останавливается у двери, все еще нервно закусывая губу. Из глубины кабинета едва слышатся голоса людей. Она снова кого-то обучает? Плевать. Без стука он открывает дверь. Все замирают, окидывая его недоуменным взглядом. Мацури лишь едва сжимает подол тонкого халата. – Казекаге-сама… – едва ли не хором отзываются молодые ученики. – Я…– он так и не придумал, что сказать. Понимая, что все ждут от него объяснений Гаара пытается придумать внятную причину. Лишь на секунду он стушевался. – Вам еще нельзя выходить из палаты. – спасительные слова Мацури дают ему немного смелости. И поборов свое смущение он просит: – Нам с Мацури нужно обсудить все подробности операции. – его голос едва дрожит, как кажется Мацури, или это лишь ее больная фантазия. – Наедине. Поняв намек Каге, ученики молча покидают кабинет, кидая на Мацури вопросительный взгляд. – Мы закончим завтра. – объясняется она, видя их непонимание. Как только последний шиноби скрывается из виду, Гаара закрывает дверь и стремительно подходит к Мацури, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, не осмелившись подойти ближе. – Мацури…– его взгляд судорожно бегает по ее лицу. – Казекаге-сама, я все же прошу, вернитесь в палату, Вам еще рано выходить, организму нужно восстановиться. – она не может посмотреть в его глаза, делает вид, что изучает важные бумаги. Девушка прекрасно знает, почему он пришел сюда сейчас, переполошенный, с потерянным взглядом и едва ли напряженным голосом, не силясь больше терпеть, как только очнулся. Он все помнит. И она тоже. – Как долго длилась операция? – отстраненно спрашивает он, не отводя глаз. – Около шести часов, я точно не помню. – Мацури едва отходит, назад не выдерживая такой близости. – Я не помню, как потерял сознание и как попал сюда. Лишь иногда вспоминаю как мне было больно, на несколько секунд появлялись лица медиков, и так несколько раз. – Да. Вы несколько раз приходили в сознание, Гаара-сенсей. – А затем… – он несколько раз переводит взгляд с ее глаз на губы. – У меня были галлюцинации. Возможно это был сон. Мацури собирается с силами, чтобы задать самый главный вопрос. – И что было в этих видениях? – напрямую спрашивает девушка, понимая к чему он клонит. – Я видел тебя, Мацури. – Гаара подходит еще ближе, максимально сокращая расстояние. Бордовое хаори едва раскрывается, обнажая его перебинтованное тело, шею и плечи. – Вы просили не убивать Вас. Нет. Это точно было видение. – из последних сил она пытается быть серьезной, формальной, не выдавая эмоций делать вид, что все, как и прежде, потому что не знает, что может произойти дальше. Она говорит это так просто и непринужденно, словно опровергает его слова, считает полной чушью, но ее вид говорит об ином. – А мне кажется… – он касается кончиками пальцев ее руки, осторожно, будто бы боясь спугнуть. – Это было наяву. Прекращая эту бессмысленную игру, они одновременно двигаются навстречу друг другу, стремительно соприкасаются губами. Не веря в происходящее Мацури едва отстраняется, чтобы посмотреть в его глаза. Гаара нежно берет ее лицо в свои ладони прижимая к себе и углубляя поцелуй. В этот раз все иначе. Этот раз – несдержанный, заставляющий задыхаться их обоих, вызывающий стыд. Не ощущая опоры под своим обмякшим телом она еще немного пятится назад, усаживается на стол с документами. К черту их. Она все равно никогда не любила возиться с ними. Гаара осторожно проводит горячей и сухой ладонью по ее ноге, от коленки и двигаясь чуть выше, настолько медленно, насколько возможно. Их языки то и дело неуверенно соприкасаются друг с другом, а затем полностью соединяются. – Гаара-кун… – разгоряченно умоляет она. Ее руки настойчиво проникают под ткань его одежды, гладя руки и плечи, аккуратно прикасаясь к раненому телу, что сковывают бинты и останавливаются на тяжело вздымающейся груди. Слыша свое собственное имя Гаара сходит с ума. Ладонь, что была на ее ноге резко устремляется к ее груди, едва сжимая. Реальный мир перестает существовать. Мацури нежно стонет в его губы. – Казекаге-сама! – из-за двери раздается громкий мужской голос и тяжелый стук в дверь. Гаара, превозмогая себя отрывается от нее. Тяжело выдыхает. – Что? – кричит он голосу в ответ. – Мне нужно поговорить с Вами. Прямо сейчас. Каге внимательно смотрит в глаза Мацури, пытаясь понять ее эмоции. Она еще не в состоянии осознать происходящее. Куноичи лишь молча указывает в сторону двери и приподнимается со стола. Гаара стремительно целует ее еще более откровенно, всего на пару секунд и резко отстраняется. – Я сейчас выйду. – отвечает юноша. Дверь приоткрывается. В кабинет заходит Баки. – Вот черт. – едва слышно шепчет Казекаге. – Это срочно. – поясняет свое вторжение мужчина. – Хорошо, Мацури можешь оставить нас? – привычно холодным тоном просит Гаара. Он не считает нужным как-либо оправдываться перед Баки. Девушка лишь молча покидает кабинет и закрывает дверь. Она решает не отходить слишком далеко, посчитав, что их диалог не будет долгим. Сейчас ей нужно справиться со всеми теми чувствами, что резко нахлынули на нее. Дыхание все еще не успокоилось. Мацури сосредотачивается на новых ощущениях, пытаясь запомнить их, записать в своей памяти, чтобы прокручивать снова и снова. И это не заканчивается. Его тело так близко, его дыхание на лице и губах, его низкий и успокаивающий голос. Она не верит, что все это происходит наяву. Мысли и ощущения лишь усиливаются с каждой секундой, погружают в бездну, из которой не выбраться. Тело требует опоры. – Ты с ума сошел? – резкий и громкий голос Гаары пугает Мацури. Сердце начинает бешено стучать. – «Что там происходит?» – она подходит к кабинету ближе, чтобы прислушаться. Куноичи явно слышит, что они спорят, вот только не может понять, о чем. Яростный и взбешенный голос Гаары лишь изредка глухо доносится с той стороны. – Это не может быть он! Что за бред ты несешь?! – Это случилось ночью, когда тут находилась Аяме, Канкуро подкупил ее, чтобы она молчала. Таких совпадений не бывает. Зачем тогда ему было давать ей деньги? Подумай сам, Гаара. – Баки неумолим. – Я не хочу это больше слушать, уйди. – юноша краснеет пуще прежнего. Обезумевшие глава прожигают шиноби насквозь. – И самое страшное то, что… – он делает паузу, чтобы оценить состояние Гаары, перед тем, как скажет это. – Это тот же самый яд, которым был отравлен ты.