За час до любви

      Ким Сокджин       Джин быстро «влился» в бизнес дяди. Буквально спустя года три он уже чувствовал себя как рыба в воде, умело избегая бурных потоков и обходя интуитивно подводные камни. Не «акула бизнеса», конечно. Да и не хищник вообще.       Скорее всего, на положительный результат сделок влиял его разумный и спокойный подход.       А ещё — репутация. Ни одной сорванной сделки, ни одного просроченной контракта. Никаких теневых делишек. Он не осторожничал. Он просто честно вёл дела. В отличие от азартных и рискованных альф.       Сделка по фабрике и земле в Ахене тоже не вызвала в нем шквал эмоций. И он до сих пор был уверен, что сделал это ради Тэ. Раз Тэхён с его добротой и проницательностью думает, что нужно приложить усилия и запустить фабрику, значит, так и будет.       Не хочет друг, чтоб сносили бараки? Значит, будет реконструкция и реставрация.       Какая-то «мелочь» не давала покоя Джину в этом деле, но он сваливал это щекочущее затылок чувство на ностальгию.       А свербило так, что порой хотелось обернуться. Будто невидимый кто-то следил за ним.       И воспалилась метка…       Только не на Рождество!       Сокджин обходил машину, припарковавшись у Кембриджской младшей школы, куда утром привёз Иджуна на организованный для детей праздник, и зябко водил плечами от неприятных ощущений.       Сегодня должны прийти анализы подобранного Тэхёном омеги. Только тогда можно будет планировать и сочельник, и сам день Рождества…       На территорию школы можно было попасть только по спец. пропускам родителям и индивидуальным магнитным картам учащимся.       Иджун уже нёсся по ту сторону изгороди следом за соучениками, а Джин, прежде чем пройти за огороженную территорию, всё-таки не удержался и обернулся. Неприятное чувство не пропадало, но и ничем не подтверждалось. Оставалось только упрекнуть себя в глупой мании преследования.       Подошедшие родители с ребёнком отвлекли его приветствиями и пожеланиями хороших праздников, тем самым подтолкнув «пройти» внутрь.       Стоило захлопнуться за ними воротам, как наступило облегчение. Или это шумные школьники сбили невидимый и не существующий, а надуманный и сфантазированный буквально за несколько минут «прицел».       — Представляете? — папа мальчика, с которым они вошли на территорию школы, улыбался, глядя на не услышавшего то, о чём они говорили, Джина.       Кажется что-то о подарках…       — И что вы решили? — Джин не очень уверен, что отвечает впопад, но…       — Как вы себе это представляете? — засмеялся омега, а альфа рядом гордо улыбнулся, разыскивая глазами сына. — Он не хочет, разумеется, игрушечный! Он хочет настоящий снегокат, чтобы катать какого-то Кима Иджун-и!       — Видите вон того мальчика в жёлтой куртке и жёлтых меховых наушниках? — Джин показывает на прыгающего Джун-и. — Это и есть тот самый Ким Иджуни. Именно для него нужен вашему сыну снегоход. Я его папа.       Пара дружно засмеялись и не замедлили представиться.       А Джин вдруг пожалел, что, вероятно, он мало проводит времени с сыном. Вот, к примеру, эти родители знают, чего и кого хочет себе их альфочка…       А Иджун?       Впрочем, Джин тоже знает, чего хочет сын. И надо как-то решить этот вопрос сейчас, пока характер ребёнка ещё пластичный, чтобы избежать триггеров в будущем.       Но как же это сложно…       Ким Намджун       Конечно, ни о каком промедлении не было и речи.       После бессонной ночи прямо рано утром Намджун сидел в машине напротив дома, в котором жил Сокджин с сыном и не спускал глаз с ворот жилого комплекса, нисколько не боясь пропустить машину омеги.       Его Джин-и предпочитал, как и многие омеги, паркетник — семейную машину с большим пространством салона. Это было понятно — у него маленький сын…       Не у нас, а у него…       Намджун никак не мог идентифицировать себя отцом мальчика. Он понимал умом, что у них с Джином есть сын. Омега. Шесть лет. Результат тех трёх дней не мог быть другим. Или это потому, что первое «быстрое» досье не содержало никаких снимков? Может быть, стоит ему увидеть малыша и вот тогда…       Зато замирало на короткий миг сердце, стоило подумать, что закончились его дни без Джина. Что больше никогда он не будет думать о том, что «никогда» его не увидит…       Безысходное «никогда» сменилось на жизнеутверждающее «навсегда».       Он только узнает сначала, как и чем живёт его «Джин-и». Помешать счастью омеги или как-то разрушить его устроенный (а Джун уверен, что было нелегко) «мир» и быт он, конечно, не собирался… Он собирался найти ответ на один интересующий его вопрос: почему сам Сокджин не искал его?       Ни тогда, семь лет назад… Ни после, ни сейчас.       Если его, сильного альфу, ломало и рвало в клочья, то как выжил его омега? Как справился? И нужен ли он Джину?       Он увидел их сразу, когда они вышли к припаркованному рядом с домом автомобилю: мальчик в ярко-жёлтой курточке и Джин…       У альфы «рухнуло» сердце.       Его Джин! Совершенно по-будничному натягивающий перчатки. Джин, помогающий мальчику забраться в машину и «пропавший» на несколько минут в салоне: видимо, пристегивал сына…       Намджун даже тронуться следом не смог сразу. Все смотрел вслед проехавшей мимо него машине.       Он улыбался всю дорогу — не мог остановить поток эндорфинов.       И остановился совсем рядом с джипом Джина — благо машин съезжалось к школе, в которой учился омежка, было много: к определённому времени.       Если рядом с домом мальчик вёл себя спокойно, то сейчас выскочил из машины стрелой и рванул, не дожидаясь папу, с приятелями к школе.       И опять Намджун поймал себя на том, что не вглядывается в убегающего ребёнка: ему в разы важнее «поедать» глазами Сокджина.       Вот омега внимательно смотрит за убежавшим ребёнком и только убедившись, что тот благополучно вошёл на территорию школы, захлопнул дверцу машины и со своей стороны, и за торопящимся к друзьям озорником… Вот опять тянет на руки перчатки… Здоровается с хорошо одетой парой и улыбается на какую-то фразу другого омеги. А вот… Дёргает шеей и резко оборачивается, будто почувствовал взгляд…       Джин и мальчик приехали, похоже, надолго: понятно, что не учебный день, а подразумевается развлечение… Но Джун уверен, что хочет ждать… Просто сидеть и ждать, чтобы опять поехать следом, чтобы ощутить эффект «присутствия» в их жизни без него…       Он и ждёт. Очень кстати приходят новые документы от сыскаря Муна.       В новом досье не только адреса в Сеуле. Сведения о недвижимости как в стране, так и за её пределами… Маршруты путешествий за последние годы, деловых поездок, и перелётов.       Эти документы уже интереснее. Мало того, что Намджун погружается в жизнь Джина, так ещё для впечатлений добавлены фотографии…       Слишком много обрушилось на него разом. После семилетней «тишины» каждая строка про омегу — как крик…       И ему уже хочется «остановить» то, что начал.       «Хватит!»       Это все ему расскажет Джин-и, когда…       Когда?       Чон Хосок       Джун, видимо, вечером не додумавшийся скинуть ему «досье» сделал это утром. Вот только, в отличие от друга, у Хосока на «слежку» времени не было. Он и документы просмотрел, не вдаваясь в подробности. Слишком много дел накопилось за прошедшую неделю, пока он кружился с Намджуном, не давая наделать ему глупостей.       Теперь предстояло наверстывать. Он зарылся в документы до самого вечера и пересланные ещё пару раз отчёты по пропавшим-найденным омегам и компании «Ким и Ким» так и не открыл ни разу.       Хотел… Сам ловил себя на мысли и останавливал.       Боялся… Не хотел узнать, что у его омеги есть, быть может, альфа…       Он уже считал Тэхёна своим? Или всегда… Так считал?       За окном стемнело. Намджун не звонил ни разу. Хосок откинулся на спинку кресла.       Где там живёт Ким Тэхён?       Сталкерить он точно не будет. Не мальчик. И цветы покупать не будет. Не знает он пока, какие любит Тэхён.       А вот бутылку хорошего вина прихватить можно.       До Рождества осталось всего каких-то пять дней. Может же Хосок позволить себе маленький подарок?       Вот только в магазине, в отделе с элитным алкоголем, с него вдруг «слетела» смелость, и он долго и нудно терзал молоденького консультанта-альфу на предмет выбора вина для омег. Откуда мог знать парень, какое вино предпочитают богатые омеги? Для него любая бутылка в этом отделе вин была не по карману.       Сошлись на каком-то шабли. Оплатив покупку, Хосок, чтобы не передумать, решительно захлопнул дверь своей машины и направился в одноподъездную высотку, где консьерж после строгого молчаливого осмотра решил, что господин может подняться в квартиру омеги без предупреждения…       Он и не помнит, сразу постучал или мялся у двери, но когда услышал шаги внутри апартаментов, чуть было не побежал по лестнице вниз. Остановил себя усилием воли. Снял шапку, пригласил волосы и… Снова надел шапку.       Дверь распахнулась, и они уставились друг на друга: Чон Хосок с пузатой бутылкой в руке и Мин Юнги в полосатой пижаме с планшетом под мышкой.       — Неожиданно… — первым отмирает Мин, — Вы пришли «обмыть» нашу сделку? — он кивает на бутылку, которая в процессе встречи перекочевала к груди Хосока. — Но как вы умудрились меня найти?       Юнги сторонится, делая приглашающий жест.       — Это доктор? Юнги-я? — кричит из комнаты кто-то, и Хос понимает, что даже не помнит голоса Тэхёна…       Зато помнит его стоны… в своих самых интимных снах.       — Это ко мне! По работе! — Мин кивает Хосоку на обувь, потом на гардероб и приглашающе машет в сторону гостиной:       — Как же вы меня нашли? — он повторяет свой вопрос.       Юнги отвернулся буквально на минуту, а обернулся уже на звук хлопнувшей двери.       На полу стояла бутылка. А юриста Чона и след простыл.       — Тэ!       Тэхён, наконец, появляется в холле и тоже натыкается взглядом на вино:       — Это что?       — Презент, я думаю… К Рождеству.       — И кто нам его принёс?       — Адвокат Чон. Мы с Джином перекупили у его компании акции фабрики. Странный какой-то.       — Думаешь, вино отравлено? Или вызывать подрывников?       — Думаю, что у них отлично работает служба безопасности. Как-то они меня тут нашли.       — Что ж сложного — проверить три адреса? — Тэхён смеётся. К тому же начинать нужно даже не с твоего!       Ким Тэхён              Доктор Лигай позвонил даже раньше. До обеда. И успокоил Тэхёна тем, что его подопечный не заразен. Болеет по причине простуды, а так как организм ослаблен, то и переносит он её так тяжело.       — Ему нужно обеспечить покой, хорошее питание и сон.       Доктор говорит просяще и следом добавляет:       — Господин Ким. Раз уж вы сами его привезли в свой дом, то не могли подержать до выздоровления? Дня три-четыре? А потом я лично определю его в лучший дом для омег, попавших в тяжёлое положение…       — Думаю, что с его нахождением у меня нет никаких проблем. Учитывая, что к нам могут приезжать Сокджин, Иджун и Сону. Ведь могут же?       — Совершенно точно — могут.       — Тогда не беспокойтесь о Чимине, доктор Лигай. Займёмся им после праздников.       — Ваша доброта, Тэхён…       — Перестаньте. Моя доброта, как говорит господин Мин, граничит с глупостью. И я с ним сам совершенно согласен!       Тэхён вешает трубку, чтобы тут же написать Джину, что они с Юнги доступны для общения и немедленно едут куда-нибудь обедать. И не хочет ли Джин присоединиться к ним.       — Юнги! Мы можем общаться с внешним миром. Чимин не заразен, просто замёрз на улице и заболел. И мы идём поесть. Жду ответа от Джин-и.       — И Чимин?       — Не говори глупостей. У него постельный режим.       — А что он будет есть?       — Для него я приготовил утром самгетан. Самую большую кастрюлю! Джин-и звонит. Не мог бы ты спросить у Чимина, чего он хочет покушать?       — Какие хорошие новости, Тэ! — Тэхён даже «слышит» как улыбается в трубку Джин. — А то Сону начал заунывную песню, что ему нельзя курсировать из одних апартаментов в другие. Грозился даже уйти к себе!       Они смеются. Радость от воссоединения на праздник невозможно скрыть.       — Джун-и просится на Мёндон. Как вы с Юнги насчёт лапши с ракушками?       И Тэхён опять смеётся. Как будто на пару месяцев расставались, а не на пару дней.       — Что ж. Рождество — праздник детей. Пойдём на поводу у Иджуна. К тому же мёндонские кёчжа — не самый плохой выбор.       Мин Юнги       Тэхён был безоговорочно прав…       Юнги иногда казалось, что он мало чем отличается от господина Сону, перебираясь частенько из своей холодной холостяцкой квартиры в апартаменты Сокджина или Тэ.       Предпочтительнее было жилище Тэхёна, потому что стоящий над душой Иджун с нескончаемыми вопросами не давал полноценно работать.       В этот раз у Тэхёна было «неспокойно». И в этой тревожности был виноват неизвестный омега Чимин. Он волновал Юнги с того самого момента, как «вылупился» из кокона одеяла и резво проскакал мимо Юнги в сторону выхода.       Хотелось остановить своё разыгравшееся воображение и задать вопрос: «Ты, омег, что ли, не видел, Юнги?»       Видел, конечно. Но…       Вот это самое «но» и сидело гвоздём с того самого момента. Даже отвлекало от работы. Потому что пару раз он закрывал планшет с текущим и неотложным делом, чтобы выйти в общий коридор и прислушаться к звукам из «гостевой» комнаты. Ответом ему оба раза была тишина…       Третий раз был вообще необъяснимым. Потому что встал Юнги ночью и теперь не ограничился коридором, а на цыпочках дошёл до комнаты омежки и даже заглянул, чуть приоткрыв дверь.       Чимин спал… Зато Юнги понял, что его привлекает.       Манил запах омеги. Лёгкий. Мятно-цитрусовый, с кислинкой, которую, видимо, придавала чистому запаху болезнь.       Омега манил запахом. А Юнги любил и мяту, и цитрусы…       И вот сейчас, когда Тэхён послал его спросить, чего бы хотел на обед Чимин, Юнги чувствовал себя крайне неловко, и от этого ему было не по себе. Так как он никогда в жизни не «стеснялся», то эмоция была в новинку. Больше! Он не знал, что с этим делать.       Помявшись под дверью больного, он всё-таки постучал и дёрнулся, потому что дверь мгновенно приоткрылась.       Омега смотрел на него во все глаза и явно был испуган.       — Ты зачем встал? — Юнги переводит взгляд на босые ноги омежки и уже не может оторвать взгляд от поджимающихся маленьких пальчиков.       Чимин молчит — Юнги смотрит.       — Ты спросил? — появившийся неожиданно Тэхён прерывает «гляделки». — Чимин-и, ты хочешь кушать?       «Чимин-и» кивает и сиплым голосом, совершенно ему неподходящим отвечает:       — А можно?       — Нужно! — Тэ отпихивает плечом мешающего ему на дороге Юнги и выводит Чимина за руку из комнаты. — Я приготовил суп с курицей и женьшенем…       — Тэ! Он босиком!       Тэхён медленно поворачивается к Юнги:       — Пол тёплый… Ты мёрзнешь?       Юнги прислушивается к своим внутренним ощущениям и понимает, что его если и не знобит, то потряхивает определённо.       — Я, пожалуй, тоже буду твой суп, — бурчит он и, обходя омег, первым идёт на кухню.       Тэхён пожимает плечами и тянет следом Чимина.