Повелитель гроз

      Вырезанный из дерева манекен трещал под градом ударов. Снабжённый отдельными вращающимися сегментами, он безостановочно крутился вокруг своей оси. Его выступающие "конечности", то прямые, то согнутые в подобие человеческих рук, пролетали у головы мальчика, но тот умудрялся их избегать. Он то отпрыгивал в сторону, то приседал, упираясь ладонями в горячий песок. В моменты атаки же предпочитал задействовать ноги. Такой стиль казался ему самым эффективным, а риск получить по затылку во время очередного пируэта — всего лишь случайностью.       Пот крупными каплями стекал по его лицу. Лицо раскраснелось настолько, что напоминало спелый помидор, старая рубаха напрочь прилипла к телу. Упрямство Кунг Лао было неисправимо. С рвением он продолжал наносить удары один за другим, пока, наконец, не сделал решающий выпад. Его согнутая в колене нога выпрямилась, точно сжатая пружина, и ударила по центру деревянного "туловища". Манекен скрипнул и остановил своё вращение. Кунг Лао устало выдохнул.       — Очень хорошо, — сказал Рейден, поднимаясь на ноги. За тренировкой он, как обычно, наблюдал со стороны, сидя в тени старинного дерева. Широкие, едва касающиеся земли ветви скрывали его от посторонних глаз. — Но, позволь мне заметить, даже храмовый пёс задирает лапы выше, чем ты. А их у него только три.       Лао вопросительно развёл руками.       — Что не так? По-моему, у меня неплохо получается.       — Отчасти. Следует целиться в голову соперника, если ты планируешь одержать над ним верх. А что делаешь ты?       — Бью туда, куда могу достать.       — Отговорки, Кунг Лао. Ты быстрый, ловкий, и тебе ничего не стоит нанести удар в прыжке. Думаешь, на турнире станут поддаваться, когда увидят твой малый рост?       Мальчик утвердительно кивнул. Затем, задержав тяжёлое дыхание, схватил полное ведро воды и вылил его на себя. Когда занятие продолжалось слишком долго, бунтарство Кунг Лао понемногу давало о себе знать. Он начинал вредничать, лениться или делать всё с точностью да наоборот. Подобное поведение шло вразрез с тем боевым настроем, с каким он приступал к тренировкам в начале дня.       — Только не делай такой несчастный вид, — заметил Рейден с улыбкой, когда Кунг Лао без сил опустился на колени. — Как прыгать на маятнике, так ты в первых рядах. Скачешь, точно оглашенный, день и ночь.       — Мне там нравится.       — Чем же манекен не угодил?       — Всем, — буркнул мальчик. — Он бесполезный. Я хочу драться по-настоящему, а не бить кусок дерева.       Рейден резко приложил указательный палец к губам.       — Тише! Он ведь может услышать.       — Да-да, очень смешно.       — А разве нет?       Не получив ответа, Рейден жестом потребовал от Кунг Лао подняться. Тот с неохотой послушался.       — Раз ты не настроен веселиться, объясню максимально серьёзно. Чтобы стать бойцом, недостаточно просто махать ногами. Ты должен научиться предугадывать атаки соперника, ловить ритм и тренировать собственное тело. Посмотри на себя. Ты лупил манекен не больше десяти минут, а уже выдохся. И почему же? Молчи дальше, всё равно не знаешь. Очевидно, кое-кому зрелищность важнее эффективности, и он продолжает уверять себя, что знает всё лучше других.       — Вовсе нет!       — Кажется, я просил тебя помолчать.       Лао нахмурился.       — Да не хочу я…       — Цыц, — перебил его Рейден. — Послушание старшим — залог успешного обучения. Хочешь попробовать себя в драке? Пожалуйста. Я прямо перед тобой.       Он остановился в двух шагах от мальчика, полностью накрыв того своей гигантской тенью. После сложил руки за спиной и, пригнувшись, подставил лицо под удар. Для него это было что-то вроде игры. Сродни той забаве, с какой человек дразнит котёнка прутиком. Кунг Лао же отнёсся к вызову серьёзно. Позабыв об усталости, он крутанулся в воздухе в попытке задеть громовержца носком ноги, но безуспешно — Рейден легко отклонился вбок.       — Не торопись, — сказал он, становясь в стойку, — анализируй поведение соперника, найди брешь в обороне.       Не без трудностей Лао повторил за ним. У него не всегда получалось принять исходное положение с первого раза. Он то забывал о расположении рук, то не считал важным правильно держать корпус, из-за чего время от времени умудрялся терять равновесие.       — Так?       Одобрительный кивок внушил ему уверенность. Вдохнув воздуха поглубже, Кунг Лао провёл атаку слева. Когда же удар оказался заблокирован, припал к земле и попробовал сделать подсечку. Рейден отскочил и проделал то же самое, но гораздо быстрее. Для мальчика это стало неожиданностью — он успел извернуться в самый последний момент. Затем подпрыгнул так высоко, как только смог, и с воодушевлённым криком ударил бога грома чуть ниже шеи. Или, по крайней мере, так ему показалось. Рейден перехватил его ногу и шутливо потянул на себя. Не в силах выбраться из захвата, Кунг Лао повалился на песок.       Весь мокрый, тощий, с непонимающими глазами и глуповатой улыбкой, застывшей на лице, он напоминал выловленного из болота лягушонка. На него просто невозможно было сердиться, даже если он давал на то повод.       — Проигрышное положение, — сказал Рейден, продолжая держать его ногу на весу. — Хвалю за попытку ударить в голову и, как бы это странно не звучало, ругаю по той же причине. Не стоит бить соперника прямо в руки, чтобы не оказаться в подобной ситуации.       — Ну, я… — ответил Кунг Лао сквозь тяжёлое дыхание, — мог бы попытаться… выбраться или что-то вроде.       Рейден покачал головой.       — Сомневаюсь. Сейчас я волен сломать тебе кости или, — он указал на голову мальчика, — проломить череп. В лучшем случае встану на горло и потребую признать поражение. Как тебе такое?       — Звучит страшно.       — Согласен.       Оказавшись на свободе, Кунг Лао поднялся на четвереньки и с кряхтением отполз подальше в тень. Там, не без удовольствия, он растянулся на пожухлой траве. С облегчением выдохнул, стоило зною уступить место едва уловимой прохладе.       — Тогда я ещё позанимаюсь. Только отдохну немного.       — Не стоит, — ответил Рейден, устраиваясь рядом, — очень жаркий день сегодня. Продолжим тренировку в следующий раз.       Жара действительно стояла невыносимая. Над растрескавшейся от засухи землей мерно подрагивал раскалённый воздух, отрывистый стрекот насекомых доносился с поля неподалёку. Всё вокруг будто бы замерло в ожидании, когда солнце приблизится к горизонту. Только с приходом вечера, возможно, дышать станет чуть легче, и тогда с куда большей прытью в небе заснуют лесные птицы.       — Если мастер Вэнг увидит, что я ничего не делаю, то надерёт мне уши.       Положив руки себе под голову, мальчик широко зевнул. Предложение об отдыхе явно пришлось ему по душе. Особенно в такой знаменательный день. Сегодня Лао исполнялось одиннадцать лет, и то могло стать веской причиной для пускай и скромного, но празднества. В прошлом году его вместе с молодыми монахами отпустили в город на целый день. Это произвело на Лао такое впечатление, что он ещё долгое время без остановки рассказывал о том, как ему разрешили прокатиться на верблюде, и как на центральной площади под восторженные крики толпы мужчина проглатывал шпаги одну за другой. Рейден улыбнулся. Сам того не замечая, он выучил те истории наизусть.       — Ты зря переживаешь. С возрастом у мастера ухудшилось зрение. Он не увидит тебя, даже если ты будешь лежать у него под ногами.       Кунг Лао хихикнул.       — Я уже пробовал. Не получилось.       — Всё-таки увидел?       — Нет, ткнул палкой.       — Тогда проблема действительно серьёзная, — согласился Рейден. — На твоём месте я бы не сердил мастера Вэнга. Он ждёт от тебя великих свершений.       — Да, наверное, — приподнявшись на локтях, Лао осторожно посмотрел на бога грома. — Так… ты уходишь?       Тот кивнул. В такое неспокойное время дел у него было невпроворот. Он по-прежнему надеялся отыскать воинов, способных выступить на турнире с достоинством и честью. Все те годы, что Кунг Лао тренировался в стенах храма, Рейден потратил на поиски избранных. От его взора не укрылись даже самые отдалённые уголки Земного Царства. Но будь то снежные пустыни, побережья островов, шумные города или поселения, затерявшиеся в лесах — всюду его преследовала неудача. Смертные давным-давно не ведали о внешних угрозах. Их проблемы, по большей части, состояли из плохого урожая, нищеты и военных стычек с соседними государствами. Сказания же о потусторонних мирах люди оставили где-то далеко в прошлом. Отныне у них были другие идеалы, другие цели, другие боги, и Рейден был не в силах этого изменить.       — Мне нужно посетить одно место, — пояснил он, — где обосновались последователи древнего культа.       — Это далеко отсюда? — спросил Кунг Лао.       — Очень.       — А что за культ? Чем они занимаются?       — Подготавливают воинов, силы которых позволяют тем драться наравне с богами. Образно выражаясь, конечно. Их старейшины слишком высокого о себе мнения.       — И зачем они тебе?       — Ищу замену одному мальчишке, который задаёт много вопросов, — съязвил Рейден, поднимаясь на ноги.       Лао молча повторил за ним. Иногда он пропускал обидные слова мимо ушей. Как правило, это происходило только в те моменты, когда он всеми силами пытался добиться расположения к себе. В противном случае ссоры было бы не миновать.       — Слушай, а можно?.. — промямлил он неразборчиво.       — Если будешь вести себя примерно и обходительно.       Выбравшись на свет, Рейден неторопливо обернулся. Он предвидел подобный вопрос. В прошлом мальчик часто упрашивал взять его с собой, но каждый раз получал отказ. Спутник из него получался неважным, ведь юношеское сердце было переполнено чувствами, что неудержимо рвались наружу в самые неподходящие моменты. Это могло стать источником лишних проблем. Но сегодня Рейден позволил себе сделать исключение.       — Знай, умелый воин силён не только в бою, — произнёс он нравоучительно, когда повеселевший Кунг Лао принялся ходить на руках, — и лучшей является та битва, которой не было. А теперь прекрати дурачиться.       Не помня себя от радости, Лао кувырнулся через голову и неуклюже шлёпнулся прямо под ноги громовержцу. В тот же миг земля рядом с ним задымилась от удара молнии. Снопы искр разлетелись по кругу, и Кунг Лао испуганно отшатнулся, когда заместо песка его ладони уткнулись во влажную гальку. Подняв голову, он увидел каменистый пляж, по обе стороны упирающийся в скалы, и волнующееся синее море. Затем посмотрел ещё выше и заприметил стаи птиц. Белые, с длинными крыльями, они кружили высоко в небе.       По лицу мальчика Рейден понял, что тому едва удаётся сдерживать эмоции. Он окликнул его по имени, а после указал на неприметные хижины. Состроенные на скорую руку из камней, глины и сухих ветвей те стояли у самой границы лесного массива.       — Вот наша цель. Можешь остаться здесь или же пойти со мной. В любом случае веди себя, как подобает моему ученику. Договорились?       — Да, — Кунг Лао улыбнулся. — Я обещаю!       Оказалось, культ переживал не лучшие времена. Теснясь на узкой полоске земли между морской пучиной и цивилизацией, неизведанной и оттого пугающей, его поклонники влекли бедное существование. И только высеченные из дерева тотемы — останки былого величия, напоминали им о великом прошлом. В центре поселения, у большого костра, сидели женщины и дети. Они протягивали руки к рвущемуся вверх красному пламени, слушали треск сгорающего хвороста и время от времени перешёптывались между собой. То не походило на идиллию. Скорее, напоминало затишье перед очередной бурей. Подойдя ближе, Рейден заметил, что плетёные корзины, в каких рыбаки обычно складывали улов, были пусты.       — Мы ждали тебя, хозяин молний, — прозвучал тихий скрипучий голос.       В дверях ближайшей хижины показался старик. Сгорбленный и худой он пошатывался с каждым дуновением ветра. Удерживаться на ногах ему помогал расписанный рунами деревянный посох.       — Ждали? — спросил Рейден, делая шаг навстречу.       — Минувшим днём грохот твоей колесницы был слишком громок. Даже для моего прескверного слуха.       — У меня нет колесницы, жрец.       Старик проигнорировал сказанное. Не спеша он приблизился к богу грома и уставился на него своими бесцветными глазами. Молчал долго, точно размышляя о чём-то. После указал в сторону костра, куда стекались все остальные поселенцы. Его тощая, покрытая венами рука походила на скрюченную птичью лапу.       — Слышал ли ты наши молитвы? Внимал ли просьбам своих смертных детей?       Рейден покачал головой.       — Оставим лишние разговоры. Ты знаешь, зачем я пришёл.       — Знаю. И ничем не могу помочь.       — Отчего же?       — Голод, болезни, бесконечный путь в никуда… — предположил старик, пожимая плечами. — Не сердись, владыка бурь, но в последнее время мы только и делали, что боролись за выживание. Что-то в одночасье убило наше наследие, и мы беспомощно приняли эту несправедливость.       — Что произошло?       Ответ давно лежал на поверхности. Но не поинтересоваться Рейден не мог. В течение столетий он возлагал на культ большие надежды и старался следить за тем, чтобы он не прекратил своего существования. Этого нельзя было допустить. По крайней мере сейчас, когда до турнира оставалось совсем мало времени. Бойцы с магическими способностями могли перевернуть ход событий, стать последним, но надёжным козырем в рукаве. Без них шанс на победу казался Рейдену ничтожно мал. Больше ему не на кого было положиться. Кроме Кунг Лао… Вспомнив о мальчике, он обвёл взглядом морское побережье. Там никого не было.       Тем временем жрец продолжал говорить. Делал он это точно из последних сил.       — Нас выгнали из собственного дома. Чужаки разрушили алтари, сожгли наши дома, и всё потому, что мы не подчинились их королю, а наша вера в единого бога слаба, подобно тростинке на шквалистом ветру. В тот день земля впитала слишком много крови. Сильнейшие воины бросились защищать нас и поплатились за это жизнью. Никого не осталось, владыка. Все они полегли.       С каждым его словом Рейден всё больше падал духом. Он не мог отделаться от мысли, что те трагические события, о которых поведал жрец, произошли далеко не по воле случая. Словно бы за ними стояло нечто большее. Кто-то, чьи действия рушили планы громовержца в прах.       — И что ты собираешься делать?       Жрец вновь пожал плечами.       — Я не знаю. Могу быть уверен лишь в одном: это место станет последним пристанищем культа. Здесь мои предки впервые узрели истинный свет. Я же навсегда погружу его во тьму.       — Мне больно это слышать, — мрачно произнёс Рейден.       — Разве мои слова стали для тебя потрясением, владыка? Или твоя ненависть к слугам своим сильна настолько, что ты нарочно оставался глух к их мольбам?       В голосе старика бог грома отчётливо услышал осуждение. Уже не раз к нему обращались в подобном тоне, и это, без сомнений, удручало.       — Не моя вина в том, что люди предпочитают дипломатии холодную сталь, — сказал он. — Я бесконечно жалею о судьбе твоего племени и уверяю, шаолиньский орден с готовностью откликнется на любой зов о помощи. Но не стоит предаваться гневу, когда наследие уже потеряно. Благодари Старших богов, что женщинам и детям удалось вырваться из пекла, и благодари меня за то, что я не в обиде на пренебрежительные слова. Ответственность за судьбу культа лежала на твоих плечах. Это ты привёл его к краху, ты подвёл своих братьев. И если у тебя не припасено ничего кроме оправданий, нам не о чем больше разговаривать.       Ожидание его продлилось недолго. Старик молчал. У костра стихли остальные разговоры, и шум волн вдруг стал настолько громким, что заглушил крики морских птиц. Рейден почувствовал раздражение. Он не стал тратить время на прощание, развернулся и не спеша покинул крохотное поселение.       Кунг Лао он нашёл у одного из тотемов, в кругу местной детворы. Последние звонко смеялись, дёргали незнакомца за одежду, указывали на него пальцами. Самый старший из них, мальчик с выгоревшими светлыми волосами, долго и внимательно всматривался в лицо Лао. Когда же озорство остальных перешло границы разумного, он оттянул себе уголки глаз и высунул язык. Отдельные смешки тут же переросли в общий хохот. Все, как один, бросились повторять за старшим товарищем, но для Кунг Лао это стало последней каплей. Он замахнулся и что было силы ударил светловолосого мальчика кулаком в нос. Тот взвизгнул и упал навзничь. Остальные дети сразу разбежались, кто куда.       — Кажется, ты не до конца понял мою просьбу, — потянув Кунг Лао за шиворот, Рейден отвёл его в сторону. — Мы о чём договаривались?       — Да я ж не специально!       — Неужели?       Мальчик активно закивал. Иной раз складывалось впечатление, что у него совсем не было совести. Схватив Лао подмышки, Рейден поднял его над землей так, чтобы их глаза находились строго напротив.       — Ещё раз меня ослушаешься, и до самого турнира будешь сидеть в храме под замком. Я не шучу.       Брови мальчика жалостливо поднялись вверх.       — Ой, я больше не буду!       — После случая с коровой ты говорил тоже самое.       — Просто мне захотелось на ней прокатиться. Я ведь не знал, что она разозлится настолько сильно.       Аж до сего дня, когда выпадало свободное время, Кунг Лао приходилось отрабатывать назначенное за его выходку наказание. Стоило ему по глупости оседлать бедное животное, как оно тут же взбесилось и вырвалось на свободу. Жертвами побега стали несколько раздавленных куриц, проломленная ограда и, как бы забавно это ни было, сам Кунг Лао, который в силу неопытности слетел со спины коровы в канаву, а потом со всех ног убегал от её преследования. После такого Рейден жалел только о том, что не увидел этого воочию — слишком красочны и ярки были рассказы очевидцев.       — Речь сейчас не об этом.       Обиженный на весь белый свет, Лао засопел и надул щёки.       — Извини, — буркнул он. — Я страшненько виноват.       Этого оказалось вполне достаточно. Рейден поставил его обратно на землю, потрепал по голове, вытряхивая из волос песок и сухие травинки. Увы, но порой мальчик был до безобразия неряшлив.       — Чтобы такого больше не повторялось. Я понятно объяснил?       — Понятно, — протянул Кунг Лао. — Подумаешь, по носу ударил… Нечего дразниться!       — Просто он никогда не видел таких людей, как ты.       — Ага, — Лао оттянул глаза так, что они стали походить на две узкие щёлки. — Я догадался.       Рейден усмехнулся. Спорить с мальчишкой было труднее, чем балансировать над озером с бушующей лавой. Он либо стоял на своём или, ежели осознавал свою неправоту, всё равно продолжал настаивать на своём, но уже из вредности. Как вести себя с таким человеком, оставалось загадкой. "И что мне с ним делать? — подумал Рейден, вышагивая вдоль побережья. — Ни послушания, ни выдержки… И о чём я только думал?" Украдкой, он взглянул на Кунг Лао. Тот шёл чуть поодаль, у самого края каменистого пляжа. Вода омывала его босые ноги, в недовольное лицо летели брызги морской пены.       — Понравилось тебе здесь? — спросил бог грома, уже зная ответ.       — Нет.       Рейден тяжело вздохнул.       — Мне тоже.       — Знаю. Тот старик разговаривал с тобой совсем иначе. Не так, как это делают у нас.       — По-твоему, мне тоже следовало сломать ему нос?       — Ой, нет, — ответил Лао, едва сдерживая смех. — Это было бы на тебя непохоже.       После непродолжительного молчания его тоненький голос прозвучал совсем рядом. Места разногласиям более не осталось.       — Значит, тебе здесь больше не рады.       Не вопрос — утверждение. Только теперь Рейден окончательно это признал. Он остановился и посмотрел вверх, где по-прежнему летали крикливые птицы. С упорством они противостояли порывам ветра, что норовил сбить их с намеченного пути.       — Так бывает, Кунг Лао. В своих бедах и трудностях человек склонен винить всех, кроме себя. Ему легче осудить богов, высшие силы и даже день своего появления на свет, чем принять и исправить собственные ошибки. Люди пытаются задушить других, однако сами задыхаются от собственного гнева. Медленно и оттого мучительно. Будь к этому готов. Как будущий чемпион, ты не раз столкнешься с людской злобой и, быть может, ощутишь её в собственном сердце.       — Хорошо, — сказал Лао. — Я постараюсь это запомнить.       Рейден промолчал. Он не сомневался, что на следующий день его слова развеются, словно утренний туман над рекой. У мальчика, этого маленького, но хитрого демонёнка, была ужасная память.

***

      Тренировочная тропа, известная ученикам академии как Страдальчина, пролегала через густую рощу в низине. Она представляла собой узкую дорожку, что петляла средь усеянных шипами кустарников, деревьев с переплетающимися кронами и болотин, скрытых от глаз покрывалом зелёного мха. Воздух там был душен и влажен. Сквозь листву почти не проникал солнечный свет, отчего прогуливаться по тропе, а тем более пробегать её напрямик казалось местным юношам очень рискованным и даже безумным занятием. Но мастера Ордена считали иначе. Этот участок пути, на котором их воспитанники тренировали манёвренность и скорость реакции, они считали одним из главных испытаний. Страдальчиной тропа называлась не просто так. Многие получали на ней тяжёлые травмы, порой даже несовместимые с дальнейшими тренировками. Впотьмах ученики не замечали лежащих под ногами коряг или проваливались в овраги, через которые им надлежало перепрыгивать. Но, что ещё хуже, их заставляли пробегать тропу каждый день и в любую погоду. Подобные методы обучения казались Рейдену слишком изощрёнными. Он отдавал предпочтение более практичным тренировкам, а ловкость или выносливость, в коих монахи видели потенциал, рассматривал как само собой разумеющиеся вещи. Изматывать же учеников забегами по диким тропам, по его мнению, было не лучшей тратой времени.       Минуя рощу и пологий склон холма, Страдальчина оканчивалась у просёлочной дороги. Чтобы попасть обратно в храм, юноши были вынуждены сворачивать в поля, дабы не привлекать лишнего внимания. Так уж повелось, что местный люд относился к монахам с недоверием. Лишь немногие, чьи семьи жили в этих краях на протяжении многих поколений, знали о священной миссии, которую проповедовали мастера Ордена. Остальные в лучшем случае лишь косо поглядывали на "разодетых в красные тряпки оборванцев", и будучи приверженцами миролюбия монахи шли таким людям навстречу. Они не появлялись в городе без лишней надобности, не кричали о величии своей веры на каждом углу и вели себя настолько тихо, насколько это было возможно.       Ученики послушно следовали данному правилу. Стоя на обочине дороги, Рейден наблюдал за тем, как они один за другим выбегали из-под сени деревьев и скрывались в высокой луговой траве. Кто-то двигался медленнее, кто-то быстрее. Одни бежали ровно, контролируя дыхание, другие прихрамывали или вовсе переходили на шаг не в силах продолжать утомительную тренировку. Но бога грома они не интересовали. Он ждал только одного юношу, и последний, к большому разочарованию, практически замыкал движущуюся колонну. Наконец, из кустов показалась взлохмаченная голова. Прижимая левую руку к лицу, Кунг Лао выскочил на солнечный свет и тут же рванул за своими товарищами. Когда же его окликнули, остановился и растерянно огляделся по сторонам.       — Не буду спрашивать, почему ты возишься так долго, — сказал Рейден, сократив расстояние между ними. — Сам вижу, что на то были причины.       Внешний вид Кунг Лао вызвал в нём смешанные чувства. От изодранного в клочья жилета и волочащейся по земле штанины Рейден чуть не прыснул со смеху. Но царапины на руках и глубокий порез над левой бровью убедили его этого не делать. К тому моменту, когда Лао выбрался с тропы, кровь уже вовсю заливала ему глаза.       — Были, — согласился он.       — Где ты так разукрасился?       — Бежал по поваленному стволу. Соскользнул и упал в яму, а там кусты с шипами, — Лао поморщился. — Еле выбрался.       Подобное происходило с ним так часто, что повода удивляться уже не было. Притянув его к себе, Рейден аккуратно коснулся пореза на лбу юноши. Тот вздрогнул, но остался стоять на месте. За мгновение кровоточащая рана исчезла, и стихла саднящая боль, как будто её никогда и не было. Подрагивающими пальцами Кунг Лао потёр теперь уже ровную кожу. Глаза его заблестели от восторга.       — Вот спасибо! Всё никак к этому не привыкну.       — И правильно, — подметил Рейден. — В будущем я не всегда смогу быть рядом, потому не воспринимай мою помощь как повседневную вещь. Осторожность на жизненном пути тебе не помешает.       Лао почесал затылок.       — Стараюсь, но, честно признаться, у меня не всегда получается. Вечно всё идёт не так.       — Оно и видно. Я так понимаю, о нашей тренировке ты благополучно забыл?       Улыбка тут же сползла с лица юноши. Голова запрокинулась назад, полный раздражения возглас вырвался из груди.       — Да что ж такое?!       Память подводила Кунг Лао чаще, чем хотелось бы окружающим. И не всегда было понятно, являлась ли такая несобранность результатом переходного возраста, или за ней стояла куда более загадочная причина. Рейден не мог утверждать наверняка. Однако его забавляла рассеянность Кунг Лао, которая порой играла тому на руку. Он то забывал об утренней медитации, отчего наслаждался сном чуть дольше остальных учеников, то бездельничал или сбегал в город, пока другие работали на полях. Слишком подозрительные совпадения, чтобы называть их случайными.       — У меня такой же вопрос, — произнёс Рейден, не испытывая тем не менее интереса к истинным причинам. — Даю тебе час, чтобы привести себя в порядок и явиться на маятник. Времени у нас предостаточно.       Но у Кунг Лао было иное мнение на этот счёт. Он и прежде не стеснялся выражать негодование по поводу и без — таковым, к сожалению, славились бунтарские юношеские годы. Вот только теперь руководил им далеко не эгоизм.       — Извини, но сегодня не получится. Я обещал помочь ребятам с колкой дров.       — С колкой дров? — переспросил Рейден, растягивая каждое слово. — Летом?       — Ну… я имею в виду заготовки на зиму, — глаза Кунг Лао испуганно расширились. — А потом надо заняться ч-чтением сутр. Завтра по ним будут спрашивать. Для посвящения в монахи мне следует выучить их наизусть.       — Ты не говорил, что собираешься становиться служителем храма.       Кунг Лао пожал плечами.       — Пытаюсь продумать всё наперёд, как ты учил. Если у меня не получится устроиться в жизни, и храм, и Орден станут для меня не просто временными пристанищами.       — Похвально, — Рейден попытался выдавить из себя снисходительную улыбку. Вышло у него это вполне неплохо, потому как Лао вновь повеселел и взбодрился.       — Так ты не против?       Теперь он не сомневался, что желаемое упадёт ему в руки. Почти не сомневался. У него было достаточно наглости для участия в спорах, без которых он не мог прожить и дня. Её сполна хватало и для воплощения в реальность самых безумных затей, однако на ложь, душистую и сладкую, точно мёд, наглости у Кунг Лао было в дефиците. Он не умел лгать. Возможно, оттого, что не верил самому себе.       Находись Рейден не в духе, он бы немедленно прервал эту череду вранья. Вот только настроение у него было прекрасным, и практически детское любопытство уже полностью завладело нагромождением мыслей. Он решил поддаться, а заодно узнать, ради чего затевался этот до смешного идиотский обман.       — Ничуть. Чтение сутр — дело благое.       — Отлично! Тогда я побежал?       Рейден махнул рукой дескать ступай, пока есть такая возможность. Кунг Лао подпрыгнул и сорвался с места. Через минуту макушка его головы исчезла в цветущих луговых зарослях.       В келье он пробыл недолго. По настоянию учителей Кунг Лао ночевал отдельно от ровесников, в боковой комнате, стену которой с внешней стороны украшал тёмно-красный декоративный плющ. Ему не составило труда спокойно переодеться, привести себя в порядок и, оставаясь незамеченным, покинуть территорию храма. Окна жилых помещений выходили строго на юг. Если погода стояла безоблачная, солнечный свет заливал кельи вплоть до заката. Именно он позволил Рейдену не упустить юношу из виду. Он отчётливо видел, как приоткрылась деревянная ставня, и обутые в тапочки ноги свесились из оконного проёма. Кунг Лао спрыгнул вниз, не издав ни звука. Затем огляделся по сторонам и будучи уверенным, что его никто не обнаружил, разбежался и ловко перемахнул через стену. Свобода ценой одного прыжка — это ли не счастье для юного затворника?       Снаружи лес встретил его тихим шелестом листьев и жужжанием насекомых. Привычные звуки, привычные места… Здесь ничего не поменялось с тех пор, как он совершил первые в жизни шаги. Разве что деревья стали гораздо выше. Кунг Лао нырнул под их ветви очень осторожно, прижимая свободные рукава к телу. Вырядился он, как показалось Рейдену, вполне пристойно, чтобы произвести на людей приятное впечатление. Подвязанный поясом короткий халат и такого же горчичного цвета штаны шли к его смуглой коже как нельзя лучше. На ногах красовались белые и, что самое важное, чистые гетры, подвязанные чёрными шнурками. Не хватало лишь красной кашаи — вероятно, Лао не успел привести её в надлежащий вид.       После непродолжительного забега вниз по склону холма он оказался на песчаной дороге. Отряхнул одежду от налипшей паутины и устремился в сторону просек, перепрыгивая глубокие рытвины. Когда-то местные пользовались этим путём, чтобы возить древесину с ныне заброшенной лесопилки. С тех пор минуло много лет. Дорога поросла травой, а в колеях, продавленных колёсами груженных телег, стояла мутная вода. Будучи ещё маленьким ребёнком Кунг Лао путал снующих там личинок комаров с рыбой и был уверен, что ему обязательно разрешат прийти сюда с удочкой. Но сейчас обитатели луж его не интересовали. Он перескакивал колеи, словно кузнечик. Всё бежал и бежал, пока дорога не вывела его на залитый солнцем тракт.       Здесь лес расступался и редел. Заместо него взору Лао предстали засеянные пшеницей поля, а ещё вереницы повозок, пеших людей и всадников. В целом по тракту шло всего два потока: один устремлялся в город, второй — из него. Кунг Лао присоединился к первому. В спешке он не заметил следующую за ним высокую фигуру. Впрочем, если бы и заметил, наверняка не признал бы в ней своего наставника. Чтобы слиться с толпой, тот скрыл лицо за соломенной шляпой.       В Джу Зин они попали одновременно. Это был небольшой, но оживлённый город, через который день ото дня проходили купеческие караваны. Волею судьбы Джу Зин стал точкой пересечения нескольких торговых путей. Его узкие улочки, утопающие в пыли и сладковатом запахе сырой глины, заполонили продавцы шёлка и пряностей, местные фермеры, кузнецы, сапожники и, конечно же, воришки с бегающими по прилавкам жадными глазами. Этому городу было суждено попасть в руки людей, что оценивали звон монет лучше любой мелодии. Всё здесь решалось деньгами, всё имело свою цену. Кунг Лао хорошо это понимал. Смешавшись с толпой, он минул пять поворотов, прежде чем остановился у цветочной лавки. Там он попросил у купца-араба выбрать ему пять самых красивых пионов. Когда заказ был исполнен, извлёк из кармана крохотный мешочек, ослабил на нём тесьму и высыпал на прилавок шесть золотых монеток. Араб тут же смёл их к себе в ладонь. Заметив его довольное лицо, Рейден сделал вывод, что рыночная стоимость цветов была гораздо ниже.       Теперь-то он знал, к кому направляется Кунг Лао. Хватило одного взгляда на букет, чтобы отпали всяческие сомнения. "Её зовут Джен, — прозвучал мальчишеский голос из пучин воспоминаний. — Она живёт в городе и очень любит цветы." Вновь Рейден почувствовал раздражение. Прямо как в тот день, когда они с Лао явились на морское побережье. С тех пор минуло четыре года, но злость по-прежнему сидела где-то глубоко внутри. Очередной смертный вздумал отказать богу грома, только на сей раз причина была до невозможного глупой. Свидание заместо подготовки к битве? Это ли не кретинизм в чистом виде?       Вдруг тоненький голос прорезался сквозь городской шум:       — Кун Лао! Кунг Лао!       Из толпы выскочила молодая девушка. Она была такого низкого роста, что Рейден смог разглядеть только её лицо, слегка вытянутое, но вполне миловидное. Кунг Лао помахал девушке рукой.       — Привет, Джен, — он протянул ей нежно-розовый букет. — Это тебе.       Из-за ржания лошадей, запряжённых в проезжавшую мимо повозку, Рейден не расслышал ответа Джен. Но, судя по её улыбке, подарок пришёлся ей по душе. Она прижала цветы к груди, и теперь заместо лица на Кунг Лао смотрели пышные бутоны, окружённые ореолом вьющихся светлых волос.       — Надо отнести домой, — донеслось с той стороны букета, — в воду поставить. Я не хочу, чтобы они осыпались, пока мы будем гулять.       — Отец тебя не заметит?       — Нет, он в отъезде. Меня отпустил Сиро.       — Кто это? — спросил Лао.       — Мой новый телохранитель. Мы хорошо с ним подружились, и папенька решил оставить его у нас. Не волнуйся, — поспешила добавить Джен, хотя собеседник её, судя по всему, пребывал в полном спокойствии, — Сиро добрый и понимающий. Мне даже не приходится его обманывать.       Кунг Лао сдержанно кивнул. Возможно, в этот момент он как-никогда завидовал своей подруге.       — Если бы мои учителя были добрыми и понимающими… — мечтательно произнёс он.       — Что, не хотели отпускать?       — Да, пришлось проявить немного хитрости.       От такой самоуверенности Рейден чуть не поперхнулся — дыхание перехватило где-то у самого горла. Дождавшись, пока пионовый букет уплывёт в сторону огромного двухэтажного здания — фактории, где более пятнадцати лет проживала семья местного управителя, громовержец приблизился к юноше и робко похлопал его по плечу. Тот обернулся, и глаза его выпучились, как у взбесившейся кошки. Перед тем, как Рейден притянул Лао за воротник, последний успел вымолвить лишь привычное "ой".       — Ежели та девушка не согласилась отдать сборник сутр в обмен на цветы, вы в полном и беспросветном небытии, молодой человек!       Вместо хоть сколько-нибудь информативного ответа Кунг Лао попытался заорать. Но не вышло. Рейден встряхнул его, будто грязный половик.       — Лучше тебе меня не злить, — предупредил он.       — Я… — простонал Лао в тщетной попытке расцепить дрожащими пальцами схватившие его кулаки, — страшненько виноват.       — Вот именно. Очень страшненько.       — Извини! Я не хотел обманывать, но… — он хотел добавить что-то ещё, но заискрившийся взгляд бога грома вынудил его этого не делать.       В тот самый миг над Кунг Лао сгустились грозовые тучи. Впервые он видел бурю так близко от себя. Немую, надвигающуюся на него в полном безветрии и оттого пугающую. Стихия вот-вот собиралась обрушить на него свою разрушительную силу, подхватить, унести с собой, в чёрную мглу, освещаемую вспышками молний. Воображение Кунг Лао сыграло с ним злую шутку. Ожидая худшего, он крепко зажмурился.       — Я разочарован, — сказал Рейден и разжал кулаки.       Раздражение никуда не делось. Наоборот, с каждой минутой оно росло подобно снежному кому. Но срывать гнев на нерадивом юноше Рейден не собирался. Он не позволял себе подобного даже в отношении тех, кто этого заслуживал.       — Тем, что я пытаюсь жить личной жизнью? — промямлил Кунг Лао.       Почувствовав свободу, он с опаской разлепил глаза. К великому счастью, буря прошла стороной.       — Нет, — Рейден покачал головой, — меня разочаровало другое. На тебе лежит ответственность за судьбу мира, а ты из раза в раз норовишь сбросить её со своих плеч. Твоё стремление убежать от предначертанного наводит меня на тревожные мысли. В чём дело, Кунг Лао? Разве не ты когда-то загорелся стать чемпионом? Не ты ли так рвался бороться со злом?       — Я, — подтвердил Лао. — Но не ценой заточения!       Голос, уже не такой писклявый, каким был несколько лет назад, дрогнул, и последнее слово взлетело на пару тонов выше. Рейден поморщился. Отчего-то он вспомнил птиц, паривших высоко над бушующими волнами. Тогда они боролись со шквалистым ветром, хлопали по воздуху крыльями. А ещё кричали, громко, отчаянно, и крики их разносились за версту.       Наверное, они тоже боялись бури.       — Поговорим об этом завтра, — подвёл черту Рейден. Ему больше не хотелось здесь находиться. — А теперь ступай.       — Куда?       — К подруге своей, конечно. Ты проделал такой путь ради встречи с ней, так доводи дело до конца.       Кунг Лао вдруг состроил озадаченный вид.       — Мне казалось… — произнёс он, но стих на полуслове.       Рейден резко вздохнул, как бы выражая этим фразу "уйди, пока я не передумал". И Кунг Лао послушался. Он развернулся и пошёл к воротам фактории. Если отца Джен действительно не было дома, то Лао мог не бояться участи оказаться преследуемым сторожевыми собаками. Людей, что ненавидели монахов и их воспитанников, на свете хватало сполна. Старик-землевладелец был как раз одним из них.       — И больше не пытайся меня обманывать, — произнёс Рейден вдогонку. — Никогда.       От этих слов у Кунг Лао мурашки побежали по спине. Он стиснул зубы и заглянул через плечо, ожидая увидеть очередную бурю. Но и на сей раз ему подарили прощение — громовержец исчез, над Джу Зином царствовал штиль.