В супермаркете

      Когда в соседнем ряду под вывеской «КРУПЫ, СУХИЕ МАКАРОННЫЕ ИЗДЕЛИЯ» мелькнул ворот знакомой куртки, она не поверила, опешила, резко остановилась, влетев практически пустой тележкой в стенд акционных товаров. Коробки чая, только что заботливо уложенные рукой консультанта, нестройным рядом посыпались на плиточный пол. Она, краснея и бледнея, рассыпалась в извинениях, неловко пытаясь ухватить слабыми пальцами сразу несколько блоков с чаем. С ее шеи соскользнул голубой вязаный шарф, и в попытке его поднять она снова снесла установленные только что коробочки. Консультант твердой рукой отодвинул ее подальше от стенда, всучил в руки запачканный шарф, который она успела обступать мокрыми от снега ногами, и доходчиво объяснил, что справится самостоятельно.       Второпях откатив телегу к молочному отделу, она встревоженно высунулась из-за угла в страхе увидеть меховой ворот куртки, и одновременно надеясь на то, что он обязательно там будет. Случилось. Меховой ворот куртки, запорошенный январским снегом, там был. И не только он был. К вороту прилагался высокий мужчина с задумчиво нахмуренными бровями, тщательно вчитывающийся в мелкий текст на задней стороне яркой красной коробки. Раздраженно поставив коробку на место, он вытащил из кармана телефон и тут же приложил к уху.       Она спряталась ровно в тот момент, когда он повернул голову, видимо уловив чей-то настойчивый, жадно-жалобный взгляд. Прислонившись уже изрядно вспотевшей спиной к высокому стеллажу с сотней одинаковых полулитровых бутылок воды, она поймала себя на мысли, что отчаянно грызет нижнюю губу и тут же отругала себя за ребячество.       «Неужели и правда…судьба?» – подумалось ей. Вспомнился услышанный утром краем уха гороскоп: «Отправляйтесь за покупками: сегодня вы сможете приобрести именно те вещи, которые долго искали <…> приятные сюрпризы <…> день окажется насыщенным».       «Да, все-таки гороскопы – это вещь...нет, не так…ВЕЩЬ! Во!» – удовлетворенно подумала она. Ну и пусть вчера она назвала астрологов шарлатанами и бездельниками, а их предсказания – глупыми выдумками. Сегодня – не вчера. Сегодня гороскопы – чертеж для предсказания судьбы с тысячелетней историей, а астролог – самая завидная профессия. И вообще…если звезды решили сложить сегодня судьбы двух людей, нам ли их отговаривать?       Выглянув одним глазом из-за стеллажа, она все еще нашла капюшон и его обладателя там. Стоял так…по-деловому…решал какие-то вопросы. Выдвинул вперед волевой подбородок, потом проскользил нежными длинными пальцами по ряду цветастых коробочек, кивнул своему незримому телефонному собеседнику, затем еще раз кивнул, да так изящно, будто бы его снимают.       От воспоминаний ее щеки залились румянцем – вот их первая встреча глаза в глаза. Он сидит за рабочим столом, лениво что-то отмечая в стопке рабочих тетрадей, она грызет край карандаша, глядя на него из-под низко надвинутого капюшона голубого худи с третьей парты второго ряда, давно уже не смотрит на пустой лист с последним заданием олимпиады по праву.       Сзади слышится неразборчивый шепот – это Лена пытается узнать, ответил ли кто-то на последнее задание и что-то еще шепчет, но чтобы сложить ее слова в предложения концентрации не хватает, потому что она слушает, как он бормочет себе под нос:       – Прискорбно, нам бы помогли какие-либо объяснения того, как именно товарищ Войцев представляет себе саблезубого скунса…и зубов у них не 60, а всего 34…черт бы их всех подр…       Он поднял уставшие глаза с затаенной надеждой, что все заняты олимпиадой, и столкнулся взглядом с ней. Она не отрывала взгляд, все еще нервно грызя карандаш, потом вдруг чуть развернула корпус и уложила обе ноги в черных скинни-джинсах на соседний пустующий стул. Он усмехнулся и покачал головой, затем вернулся к работе злополучного Войцева.       Уходя из кабинета, она проводила его склонившуюся над столом фигуру кокетливым взглядом, но он не заметил, слишком увлекшись работой. Спустя месяц ей казалось, что он тогда посмотрел на нее мимоходом, таинственно улыбнувшись, спустя два она была уверена в этом, а еще в том, что он смотрит на нее, когда проходит мимо по коридору второго этажа в свой кабинет и что всегда поправляет ворот пиджак, обнажая белоснежную улыбку.       Полгода спустя после их первой встречи они стали запираться в его кабинете, о чем конечно знали все ее подруги. Для всех остальных, в том числе для ее классного руководителя, она неожиданно увлеклась биологией после посещения зоологического музея в Санкт-Петербурге, в который нанес визит весь ее класс на каникулах. Увлеклась и решила сдавать биологию как экзамен, готовиться усердно, старательно, а главное с другим учителем – не с той старой сварливой теткой, которая вела у ее класса уже третий год подряд. Конечно, выбор в его пользу был сделан не потому что он молодой и красивый, а потому что недавно закончил магистратуру, наполнен свежими, еще не исковерканными знаниями, ознакомлен хорошо со структурой экзамена…и далее все в том же духе по списку. Ей разрешили. И началось. Сначала были случайные касания, потом сухие поцелуи в уголок губ, а дальше все смелее. На других уроках она не могла ни о чем думать, кусала нижнюю губу и надеялась, что этот голубой цвет нового кардигана делает ее старше и привлекательнее. Но ему не было дело до кардигана, он только просил быть тише, когда они запирались во время учебного дня, и скрывать красные следы на ногах и шее.       Вот прямо сейчас, в супермаркете, стоя у стеллажа с бутылками минеральной воды, ей стало казаться, что он курил, потому что это было очень сексуально. Ей стало видеться, что она тайно наблюдала за ним из окна третьего этажа, как он сначала закладывает привычным жестом сигарету за ухо, поправляет спадающий локон блестящих черных волос, достает из кармана зажигалку, а второй рукой придерживает кожаный дипломат. Потом как он зажимает сигарету в зубах, потом выдыхает дым, и, вскинув подбородок, всматривается в глубину парка, раскинувшегося рядом со школой.       Возвращаясь в школу, он всегда поднимал голову наверх, зная, что она смотрит и потными ладонями опирается на подоконник и тянется, тянется вперед в надежде увидеть его еще и еще.       Наверное…да нет точно! Он точно так же клал сигарету за ухо в своем кабинете, пока она поправляла взлохмаченные волосы и стыдливо одергивала юбку, а потом …       От воспоминаний ее отвлек звук удара чего-то о кафельный пол, а затем громкое «Да блять!». Выглянув из-за угла, она увидела, как меховой капюшон опустился на голову, как с меха успели упасть две капли растаявшего снега, потом капюшон раздраженным движением отбросили назад, а телефон с растрескавшимся экраном подняли и недовольно бросили в карман желтой куртки.       Она нервно облизнула кровоточащую губу и вынырнула из своего укрытия, тут же столкнувшись с его волевым подбородком, нежными пальцами и меховым капюшоном почти лицом к лицу. Все еще раздраженный, он отступил на шаг влево, и когда она поступила так же, тяжело вздохнул и поднял уставший взгляд. В одежде вдруг стало очень жарко, от грязного голубого шарфа, нелепо намотанного на шею, очень стыдно. Тем не менее, она постаралась игриво улыбнуться и пискнула:       – Привет!       – Здравствуйте, – раздосадованно проговорил он, – мы знакомы?