⚔︎
Император вызвал их обратно во дворец, чтобы они доложили об итогах: окончательный вариант учения был в основном взят из второй версии, но в него были включены техника сетей для брукс. Он кивнул, а затем просто сказал: — Пусть новые учения станут общим стандартом. Вы все хорошо справились. Я доволен. Офицеры отдали честь и вышли, сияя. Эмгыр жестом велел Геральту остаться. — Что теперь будет? — спросил Геральт, устроившись на конце другого дивана. — Теперь? Мы будем ждать, — ответил Эмгыр. — Потребуется двадцать три недели, чтобы новое учение было полностью интегрировано. — Так долго? Сколько солдат планируется обучать этому? Император посмотрел на него. — Все общие стандарты обязательны для каждого рядового. Около двух миллионов человек. — Два... — Геральт уставился на него, потеряв дар речи. — Как, черт возьми... Рот Эмгыра слегка дернулся. — У нас уже подготовлено шестьдесят сержантов. В следующем месяце каждый из них обучит еще тридцать. В следующем месяце - еще тридцать. Таким образом, будет подготовлено около пятидесяти тысяч сержантов. В этот момент они начнут ротацию в армейских подразделениях и обучение бойцов. Полная интеграция будет отложена на некоторое время после этого, так как некоторые подразделения будут находиться в отпуске, некоторые - на особом дежурстве, также могут болеть, и так далее. Но большая часть будет завершена в первые шестнадцать недель. Геральт выдохнул. — Ого. Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я делал в это время? — Исследовал, — сказал Эмгыр. — Я поручил эту проблему трем моим лучшим магам и трем моим лучшим конструкторам оружия. Когда их работа будет завершена, я попрошу тебя приступить к следующей фазе учения. Мы должны исходить из того, что разработанные тобой техники могут и будут отражены. В идеале мы должны иметь два следующих поколения вооружения и учения должны проводиться постоянно. Затем он слегка наклонил голову, глядя на Геральта. — Но сначала, я думаю, пришло время обсудить твою позицию. Ты пробудил меня к этой угрозе. Ты обучил моих людей и предоставил важные сведения. Если ты хочешь получить плату за услуги ведьмака и снова отправиться в свой Путь, я не откажу тебе. Но это будет не краткой борьбой с врагом, побежденным в кампании в один год. Это будет война, ведущаяся десятилетиями, даже если она никогда не перерастет в открытое сражение. И мне нужен генерал, который боролся бы с этим. Если не ты, то я должен найти другого. И так? Геральт сглотнул. Эмгыр, безусловно, был прав. Полагаться на того, кто может в любой момент взять и уйти, не имело никакого смысла - более того, это была чертовски плохая идея. И он знал это, но все равно предлагал Эмгыру сделать это. Что ты хочешь, чтобы я сделал, это был не вопрос, который задавал ведьмак тому, кто предлагал ему контракт. Это был вопрос, который задавал ты - своему императору. Тому, чьим приказам ты подчинялся. Тому, кто мог взять одного ведьмака и превратить его в два миллиона солдат, в стену обороны вокруг остального человечества. Он встал с дивана и опустился на колено. Император встал перед ним. — Дай мне свои руки, — сказал он. Геральт протянул их вместе, и Эмгыр сомкнул руки вокруг его: не жестокий захват, а просто крепкий, практичный. Он не стал ничего выдумывать или затягивать. — Геральт из Ривии, клянешься ли ты мне в верности? — Да, — ответил Геральт, и Эмгыр сказал: — Как ты поклялся, так и я клянусь, и воздам честь за верность, доблесть и мудрость на моей службе. Вставай. Геральт поднялся, странно потеряв равновесие. Он был благодарен Эмгыру за то, что тот сделал все так быстро покончив с этим, но казалось, что за то время, что потребовалось, чтобы преклонить колени и снова встать, весь мир изменился. Потом император резко положил руку ведьмаку на плечо и обнял его, и тяжесть его руки показалась ему странно интимной - он никогда не видел, чтобы Эмгыр вообще к кому-то прикасался, ни на людях, ни наедине. Это должно было быть похоже на собственничество, на владение - и так оно и было, но в то же время было ощущение, что ты получаешь что-то взамен. Как Корво Бьянко, понял Геральт, немного отстраненно: поместье, которое отняло у него столько денег, времени и внимания, а потом спасло ему жизнь. Если бы ему некуда было идти, если бы все эти руки не тянулись к нему, чтобы помочь, Орианна убила бы его. Он бы просто умер чуть позже ее, в какой-нибудь заброшенной хижине вдоль дороги, в одиночестве. Это была бы смерть ведьмака. Может быть, ведьмак в нем все-таки умер. — Тебя не интересуют ни титулы, ни слава, ни богатство, — сказал Эмгыр. — Слава придет, ради блага других, и тебе придется немного потерпеть; но я не могу вознаградить тебя за это, как большинство мужчин. — Он поднял другую руку, когда Геральт хотел заговорить. — Я знаю, что ты преклонил колени не ради награды. Лучшие никогда этого не делают. Но то, что я могу дать, я сделаю. Когда мы остаемся наедине, ты будешь звать меня Эмгыр. Он на мгновение отвернулся, чтобы помахать рукой над лампой, что было как раз кстати, потому что Геральт не знал, что было на его лице, но был уверен, что это было смущение. Белоголовый всегда обращался к нему по имени в своей голове и в лицо с другими людьми, и никогда не говорил "Ваше Величество", и уж точно не "Сир" - маленький вызов, который, возможно, в конце концов был не таким уж и маленьким, потому что ему вдруг почти захотелось этого теперь, когда Эмгыр дал ему свое собственное имя, как подарок, которым можно пользоваться. Мерерид явился в ответ на вызов, и Эмгыр просто сказал: — Геральт может видеть меня, когда пожелает. — Как прикажет Ваше Величество, — сказал Мерерид, поклонившись, и Геральт отвел взгляд, потому что его глаза пытались заслезиться, черт возьми; откуда Эмгыр вообще мог знать, когда он не знал - он бы рассмеялся от мысли, что все это имеет для него значение? Дверь снова мягко закрылась, когда Мерерид поклонился, и Эмгыр в последний раз крепче сжал его плечо и отпустил. Не то чтобы это имело какое-то значение: Геральт был уверен, что будет чувствовать эту руку на себе до конца своих дней. — Мы также должны устроить тебе встречу с молодыми офицерами, служащими на Севере, — сказал Эмгыр, отвернулся и пошел к буфету, чтобы налить два кубка вина. Геральт пошел за ним и машинально взял предложенный. — Тебе понадобятся помощники, — продолжал он, — молодые люди с опытом, но еще не закалившие свой разум, и, в идеале, имеющие опыт общения с чудовищами. Я буду ротировать некоторых из них через суд. В этом не будет ничего необычного - хотя твое присутствие будет замечено, как и твой доступ ко мне. Без других объяснений, боюсь, наиболее вероятным предположением будет то, что ты - мой любовник; тебе придется некоторое время с этим мириться. — Я не возражаю, — сказал Геральт, потому что не был против на самом деле; ох, он бы хотел, чтобы это было правдой... Эмгыр слегка вздрогнул, оглянувшись на него, впервые за все время Геральт увидел, как он заметно испугался: он точно понял, что сказал ведьмак. Был один странный, отстраненный момент. Потом император поставил свой кубок, Геральт выронил свой и кубок покатился по полу, а рука Эмгыра снова оказалась на нем, скользнула по шее и коснулась щеки. Шесть ударов сердца назад Геральт и представить себе не мог, что захочет этого, и вдруг отчаянно ощутил. Он жадно целовал Эмгыра, пытаясь выпутаться из одежды — Проклятый новый дублет, почему они всегда так со мной поступают, — бормотал он полузадушенно, борясь, и в итоге ухватился с двух сторон за шов у шеи и просто сорвал его с себя. Эмгыр смеялся, мягко, и снова целовал его. Он сказал с глубоким теплым весельем: — Иди в постель, ведьмак, — и это подействовало на ведьмака. Они вылезли из одежды, забрались на кровать, целовались и двигались вместе. Эмгыр впустил его. Геральт жадно впился в него, изучая каждый сантиметр кожи, вдыхая запах и стук его сердца, изучая тело, каждую впадинку, изгиб и угол. И все это время Эмгыр не переставал прикасаться к нему, разглаживая его плечи и спину, позволяя своим рукам находить шрамы Геральта и нежно двигаться по ним, изучая, как новую страну. — Признаюсь, я удивлен так, как никогда в жизни, — пробормотал Эмгыр, нежно принимая поцелуи Геральта, почти безучастно, пока их тела двигались вместе под простынями, прижимаясь кожа к коже вдоль линии от бедра до бедра, мягко раскачиваясь назад к очередной вершине. — В чем именно? — задыхался Геральт. — Во всем, — сказал Эмгыр. — Хотя, если подумать, больше в тебе, чем в себе. — Его лицо немного смягчилось от удовольствия и расслабления, а теперь еще и от размышлений; пальцы проследили линию челюсти Геральта. — Человек, которого предавали, как меня, не может ценить ничего, кроме верности, и все же не может полагаться на нее. Проклятие в своем роде. Нет ни одного человека на моей службе, от которого я в глубине души не ожидал бы предательства, хотя я и не позволяю себе действовать в соответствии с этим ожиданием: этот путь - лишь бесконечная безумная борьба с тенями. Но ты... мне не нужно бороться, чтобы верить в тебя. Ибо ты не верен мне. Ты не преклонил колено перед императором Нильфгаарда. Ты решил служить человечеству. И пока я делаю то же самое, ты никогда не предашь меня. — Его рот искривила слабая улыбка. — Только я могу предать тебя. — Не надо, — сказал Геральт, в груди у него что-то сжалось, и он снова поцеловал его. — Нет, — согласился Эмгыр и поцеловал его в ответ, его рука гладила волосы Геральта. — Я не думаю, что смогу. В конце концов, я завоевал мир. Теперь я должен позаботиться о нем.⚔︎
В конце концов, Геральт снова отправился в путь: через пару недель после выхода нового учения он доплыл на корабле до Ковира и проделал обратный путь на юг, осматривая войска и наблюдая, как внедряются тренировки. На трупоедов оно действительно действовало неплохо: некоторые приемы были немного несовместимы, но, с другой стороны, количество людей и координация действий были для них избыточными, так что все уравновешено. В южной Редании он столкнулся с молодым подполковником, который извиняющимся тоном сказал: — Мастер Ведьмак, у нас была возможность применить учения в полевых условиях, и, если позволите, я хотел бы предложить... — прежде чем он перешел к рекомендациям, которые могли бы стать несколько значительными улучшениями в учениях, если бы это действительно предназначались для трупоедов. Геральт остановил его на полуслове и сказал: — Нет, пусть твои люди придерживаются учений, а ты собирай вещи. Вас переводят обратно в Нильфгаард. Через несколько дней я пришлю официальный приказ. Когда явитесь к полковнику Рагнору, скажите ему, что я просил передать вам карту. Таким образом он нашел еще полдюжины перспективных офицеров, а также обнаружил несколько слабых мест. Он написал Рагнору письмо со своими заметками. Но более или менее все работало как надо, и у каждого пехотинца на поясе висел его новый стандартный длинный серебряный нож, а на конце пояса висели одна серебряная пружинная сеть и одна бомба из лунной пыли. На каждом складе были мешки с серебряной стружкой, а в оружейной лежали схемы для изготовления дюжины других видов бомб, когда это было необходимо. В Новиграде его подстерегла в таверне предприимчивая молодая кузнечиха, которая поставляла сети и придумала обманчиво простую технику промывки серебром одной нити из метеоритной стали, чтобы превратить ее в гарроту или ловушку. Она получила большое вознаграждение за этот процесс и выгодный контракт на прямое снабжение войск вокруг Новиграда. Прошло три месяца, прежде чем он вернулся, но это не имело значения. Он все это время возвращался домой, а когда приехал туда поздно вечером, поднялся наверх, Мерерид впустил его. Император взглянул на него из-за книги, слегка улыбнулся, встал, взял лицо Геральта в руки и поцеловал его. В постель они легли не сразу: Эмгыр послал Мерерида за ужином, который ведьмак пропустил, и пока он ел, они говорили об увиденном, а после легли спать: Геральт зевал во весь рот, и все, чего он хотел, - это лежать в постели, уткнувшись носом куда-нибудь в кожу Эмгыра. Утром он с радостью нарушил расписание Эмгыра на весь день, вероятно, оскорбив при этом дюжину неизвестных высокопоставленных лиц. После этого вар Эмрейс лежал рядом с ним, хватая ртом воздух, потом с огромным усилием поднялся, а затем, явно решив, что к черту все, пусть и не в таких выражениях, лег обратно и снова заснул. Проснулись они как раз вовремя, чтобы Геральт успел уговорить его на еще один раунд перед обедом. — Есть некоторые дела, которые действительно требуют моего внимания, — сухо сказал Эмгыр после этого. — Оставайся и отдыхай. — Он принял ванну, оделся и ушел в свой кабинет, а Геральт поверил ему на слово, вернулся в постель и проспал до вечера, так что он был уже готов к третьему раунду, когда Эмгыр вернулся и разбудил его. Геральт счастливо вздохнул и закинул руки за голову. — К этому можно привыкнуть, — сказал он не без нотки самодовольства. — Империя падет, — сонно пробормотал Эмгыр, откинувшись на подушке. Он и сам задремал на час, прежде чем они встали и поужинали. У них было еще семь недель после его возвращения; Эмгыр, правда, по большей части отказывался баловать его столь эффектно, но через пару недель или около того Геральт заметил на лице Мерерида недовольное хмурое одобрение, когда вечером поднимался наверх, ведьмак поинтересовался в чем дело, то получил еще более недовольное и холодное: — Его величество выглядит хорошо, — и это было, пожалуй, самым близким к тому, что Мерерид когда-либо собирался сказать ему приятное. Геральт продолжал заниматься с Рагнором и Этениосом, работая над четвертой версией учения. Однажды утром из небольшого городка на западе Виковаро прибыл гонец с докладом - согласно постоянному приказу, все столкновения отрядов с трупоедами должны быть записаны и отправлены в новое подразделение в восточном крыле дворца. Геральт прочитал его, а затем встал и пошел в кабинет Эмгыра в середине дня и сказал Мерериду, чтобы тот прервал совещание. — Он с представителями княжества из Назаира и Метинны, — сказал Мерерид: они были, по сути, столь же важны, как и все остальные во всем городе. Геральт только кивнул, и Мерерид, поклонившись, открыл дверь и сказал: — Ваше величество, мастер Геральт. Эмгыр сделал паузу на середине предложения и поднял взгляд; оба посланника выглядели возмущенными. — И так? — сказал император. Геральт протянул отчет. — Сразу за границей, в Виковаро, прошлой ночью. Те, кто в городе, узнают об этом к вечеру, если уже не узнали. Эмгыр кивнул и повернулся к посланникам. — Значит, время удачное. Лорд Нит, лорд Эстейн, вы знакомы с мастером Геральтом. Последний год он руководил тайной мобилизацией под моим непосредственным руководством. — Они оба вытаращились на него. — Вскоре это перестанет быть тайной. Вы отправитесь с ним в восточное крыло и сразу же пройдете инструктаж, а затем немедленно отправитесь в круг магов и покинете город порталом. Я хочу, чтобы к концу дня ваши герцоги были полностью проинформированы, а их войска приведены в состояние повышенной боевой готовности. Не исключено, что атаки могут быть предприняты в любой точке Империи почти одновременно. Вы можете идти. Они последовали за Геральтом в восточное крыло со смутно выраженными возмущенными лицами. — А я и впрямь поверил, что ты его любовник, — кисло сказал Геральту лорд Нит. — Доверься императору, пусть все думают, что он ослеп. И эта безумная решимость истребить всех до последнего трупоеда тоже, я полагаю? Конечно. Так что же, во имя Лебеды, происходит на самом деле? Они оба выглядели крайне скептическими, когда Геральт рассказал им о вампирах, но он положил руки на стол, пристально посмотрел на них и сказал: — Если вы не хотите верить в вампиров, назовите их как-нибудь иначе. Два года назад ни с того ни с сего напали на Боклер, уничтожили половину охраны герцогини и прорвались через весь город. Назаир на границе Туссена. Метинна не так далеко. Вы, вероятно, знаете тех людей. Думаете, они глупые? Плохо обучены? Вам нравится мысль, что где-то есть враг, который может устроить нечто подобное в одной из ваших столиц без предупреждения? Он дал им прочитать отчет Виковаро, и к концу они согласились с ним с некоторой неохотой. — Хорошо, — сказал Эстейн. — Но как насчет этого предположения, что нападение может произойти уже завтра? Почему? — Потому что они скоро узнают, что легионы Нильфгаарда были подготовлены для борьбы с ними, — сказал Геральт. — Им это не понравится. Они могут решить нанести нам сильный удар, чтобы запугать нас и заставить отступить. Нит глубоко вздохнул. — Можно предположить, что вампиры уже знают. Как раз тогда, когда я думал, что у нас действительно будет мир на целое десятилетие. — Может, еще удастся, — сказал Геральт. — Император не собирается проводить всю свою жизнь в поле. Нит ответил на это красноречивым фырканьем. Остаток дня Геральт провел, проводя совещания для высокопоставленных лиц, стоящих на ступеньку или две ниже по служебной лестнице. Их реакция была довольно схожей, за исключением крайне раздражительной старой маркизы Левейн, которая представляла небольшую провинцию Маг Турга. Она пристально посмотрела на Геральта и фыркнула. — Так вот почему он влюбился в тебя. Ты принес ему войну. Единственный подарок, который действительно понравится мужчине. Вампиры, да? Это даже к лучшему. Лучше монстры, чем люди. Ведьмак закончил с представителями северных королевств, которых он собрал вместе, сказав им: — Готов поспорить, никто из вас не собирается тратить мое время, рассказывая мне, что вампиров не существует, и нам всем следует просто выпить немного теплого молока перед сном. Барон Муркау из Редании фыркнул. — Вряд ли. Одна из этих тварей поселилась и прогрызла себе путь через три деревни на моих землях восемь лет назад. Пришлось заплатить одному из вас ведьмаков, чертово состояние, чтобы убить эту тварь. Ты хочешь сказать, что у них есть армия? — Надеюсь, что мы их перебьем, пока они не организовались, — сказал Геральт. После этого он поднялся наверх и позволил Мерериду запихнуть его в еще один дублет, хотя после долгих усилий с его стороны, Эмгыр прокомментировал это так: — Никогда раньше не думал, что услышу твое нытье, — этот, по крайней мере, был немного порван. Император был одет в черное, его мантия была расшита золотом. Они вместе спустились в Зал Воды. Каждый вечер во дворце устраивалось какое-нибудь вечернее развлечение, и большинство аристократов могли получить приглашение просто так: это был отчасти способ поддержать искусство, отчасти - способ удержать аристократов, праздношатающихся по дворцу, а еще это означало, что Эмгыр мог провести важное мероприятие примерно за три часа. Обратной стороной отсутствия публичных аудиенций было то, что стоило ему дать понять, что он придет на какое-либо собрание, как оно тут же превращалось в самое неотложное светское мероприятие, будь то слушание горных певцов из Тир-Тохаира или лекция о ткацкой технике долины Судут. Сегодня будет выступать танцевальная труппа из Новиграда, которая сделала карьеру еще до того, как вышла на сцену. Зал был уже переполнен: когда император устраивал светские мероприятия, он обычно приходил рано и уходил так же, и никто не хотел его упустить. Ведьмак проскользнул и спустился по небольшой боковой лестнице, остановившись на полпути, чтобы посмотреть, как герольд объявляет Эмгыра, и весь зал склоняется в поклоне. Эмгыр сделал паузу, чтобы дать им всем немного поглазеть. — Многие гости считают важным иметь возможность подробно описать мою внешность своим друзьям, хотя они никогда не приближаются ко мне в зале, — сказал он Геральту немного устало перед очередным поклоном, после чего спустился и начал прокладывать свой обычный путь сквозь толпу. Ведьмак осматривал зал, ища знакомые лица, когда рядом с ним на перила облокотился мужчина и сказал: — Привет, друг мой. — Регис, — ответил Геральт, ничуть не удивившись, и повернулся, чтобы пожать ему руку. — Я рад видеть тебя в добром здравии, — сказал Регис. — Я слышал... ну, во всяком случае, сейчас ты выглядишь вполне здоровым. Правда? — Может быть, не совсем в моей прежней форме, — сказал Геральт. — В последнее время я слишком легко ко всему отношусь. — Да, дворцовая жизнь может сделать это, по крайней мере я так думаю. Прости, что спрашиваю, вы с Эмгыром действительно... — Да, — сказал Геральт. — Меня это тоже удивляет. Регис фыркнул. — Действительно. Как непредсказуемы вы, люди, иногда. — Затем он задумался, долго молчал, глядя на толпу. Наконец сказал: — Мне не хотелось бы пользоваться такими отношениями, но, признаюсь, я был бы рад сказать тебе пару слов, которые, возможно, дойдут до его ушей. Возникла... ситуация. Которая может привести к печальным последствиям. — Ты можешь говорить со мной в любое время, когда захочешь, — тихо сказал Геральт. — Пойдем. Мы можем поговорить в нижнем восточном крыле. Он повел Региса вокруг зала и в лабиринт боковых комнат: у дверей восточного крыла стояли охранники, он кивнул им и провел Региса в одну из небольших комнат, уютную по дворцовым меркам, с простым видом, выходящим в сад, и потрескивающим камином. Геральт открыл шкаф и нашел несколько бутылок ликера. Регис принял бокал, но не стал пить, а просто зажал свой между ладонями, упираясь руками в колени. — Вчера вечером произошел инцидент, — сказал он наконец. — Прямо за границей Виковаро. — Он вздохнул. — Вампир - высший вампир - получила, скажем так, последнее предупреждение. Она пила слишком много, и без разбора в своих целях. Нападала на человеческих детей, тех, чьи родители замечали, что они слабеют, и отчаянно пытались их спасти. — Последнее предупреждение? — сказал Геральт. Регис поднял голову, его глаза выражали сожаление. — Двое уже умерли. Ей строго-настрого приказали умерить свою охоту и не допустить третьей смерти. — Не очень-то утешительно для родителей первых двух, — сказал Геральт. — Думаю, нет, — тяжело вздохнул Регис. — Мне очень жаль, Геральт. Могу лишь заверить тебя, что я не принимал никакого участия в том, чтобы позволить ей оставаться на свободе. Мое собственное присутствие здесь, в Нильфгаарде... терпимо, но не более того. Многие считают, что я предал свой род, помогая тебе убить Детлаффа, даже после всего, что он сделал. Мой голос имеет небольшой вес. — И они знали, и не остановили ее, — хмуро сказал белоголовый. — Нет, — сказал Регис. — Но... и тут мы подходим к сути дела... ее остановили. Прошлой ночью. — Да, — сказал Геральт. — Но не ведьмак, — сказал Регис. — Ее остановила группа из тридцати солдат и добровольцев ополчения под командованием местного сержанта. Они устроили ей ловушку в доме последней жертвы - сами взяли немного крови ребенка и оставили на подоконнике блюдце, наполненное ядом без запаха, но очень эффективным. Когда она приняла телесную форму, чтобы выпить яд, они напали. Они использовали сети из серебряных нитей и поразили ее полудюжиной бомб, начиненных серебряными осколками, стреляли в нее из серебряных арбалетов, даже вылили на нее с крыши горючее масло и подожгли его факелами. Весьма исчерпывающий набор. — Они сбили ее с ног, а затем отрубили ей конечности серебряными топорами, не снимая сетки. После свернули все это в рулон и разрезали на мелкие части, каждую из которых они похоронили в отдельном серебряном ларце - каждый наполненный серебряной стружкой и запечатанный воском с серебром, чтобы сделать изоляцию более тщательной - и затем повезли их все в разных направлениях, мы не знаем куда, предположительно, чтобы бросить в обширные болота, трясины и расщелины, если не в глубины самого океана. — Регис говорил сухо, но ему не удавалось добиться того легкого тона, к которому он стремился; очевидно, он и сам был немного шокирован. Он провел рукой вверх-вниз по своему телу. — Нас, как ты знаешь, очень трудно убить окончательно. Но такая исключительная степень отравления серебром и нарушение сущности может действительно сделать это. — Откуда у тебя все эти подробности? — спросил Геральт. — Были собраны обширные отчеты от местных сов и крыс. Как ты можешь себе представить, было большое сопротивление тому, чтобы поверить, что довольно обычная человеческая группа могла добиться смерти одного из нас. На самом деле, я сам решительно утверждал, что здесь должен был быть замешан ведьмак. Но крысы знали каждого из присутствующих по запаху. В городе вообще не было чужаков. Он развел руками. — Новость пронеслась по округе, как удар грома. Тридцать человек! С преимуществом неожиданности и ловушками, конечно, но даже так. Это вызвало большую тревогу. И я очень боюсь реакции, которую эта тревога может вызвать в свою очередь. Я призывал к спокойствию и дальнейшему расследованию. Но, как я уже сказал, мой голос не имеет большого веса. Много говорят о возмездии. — Это была бы не лучшая идея, — сказал Геральт. — Для всех, кого это касается, - сказал Регис. — В основном для них, - сказал Геральт. Регис сделал паузу, на его лице появилась хмурая гримаса, а затем он медленно сказал: — Твое сердцебиение совершенно ровное. Ты уже знал об этом нападении, не так ли? — Геральт кивнул. — Ты был там. — Смотря с какой стороны посмотреть, — сказал Геральт. — Я не участвовал в бою. Но да. Я участвовал. — Вооружение... — сказал Регис. — Разделить сущность, отравить серебром... — Практически все это, да, — сказал Геральт. — Помогал им с тактикой, выявлением... — О, Геральт, — сказал Регис, положив голову на руки. — Что ты сделал? Разве ты не понимаешь, что это будет означать? — Это значит, что в следующий раз, когда Детлафф решит устроить побоище, он и его дружки не получат все, как им хочется, — сказал Геральт. — Не говори ерунды! — Регис встал и начал расхаживать по комнате широкими, немного неестественными шагами, его конечности двигались слишком быстро. — Обучать простых солдат убивать нас? Ты угрожаешь хрупкому равновесию, которое позволяет двум нашим видам сосуществовать более или менее мирно. — Регис. До сих пор высшие вампиры избегали убивать людей, потому что это доставляло им слишком много хлопот. Все они были уверены, что могут сделать это в любое время, когда захотят. Это не равновесие. Теперь оно есть. Потому что теперь, если один из вас выкинет подобный трюк, люди знают, как дать отпор. Регис повернулся к нему, его лицо выражало страдание. — И что, по-твоему, мои собратья-вампиры собираются с этим делать? Геральт встал. На часах было уже одиннадцать, и аплодисменты в честь танцевального представления прекратились. — Пора пойти и выяснить, — сказал он. Регис уставился на него. — Что? Геральт подошел к двойным дверям в задней стене комнаты, которые выходили в более просторное восточное крыло. Он открыл их и вышел: несколько банкетных столов были уставлены множеством темных бутылок и прозрачных бокалов, огромными вазами, полными изобилия нежных цветов, едва уловимо благоухающих: он сказал флористам, какие именно цветы использовать. Регис вошел следом за ним в тот самый момент, когда открылись несколько других дверей, расположенных вдоль комнаты, и служащие начали кланяться нескольким избранным аристократам снаружи. Это тоже была дворцовая рутина для императорских приемов: горстки гостей отбирались для более интимной встречи с Эмгыром после, слуги незаметно вычленяли их из большой толпы, чтобы не оскорбить чьи-либо чувства; никто, конечно, не отказывался. Первые избранные гости в этот момент переступали порог, большинство из них слегка улыбались от удовлетворения, явно довольные тем, что их приняли в ближний круг - редкий случай. Затем они посмотрели через комнату на остальных - теперь их вводили больше, дюжину, две, - и вдруг никто из них больше не улыбался, увидев лица друг друга, и повернулись, чтобы оглядеть всех остальных в комнате, узнавая друг друга. Регис, стоявший позади него, стоял очень неподвижно, и тут двери на вершине помоста в дальнем конце крыла открылись, и вошел император. Все гости смотрели на него, даже не поклонившись, неестественно застыв на месте. Геральт тихо сказал Регису: — Приходи ко мне после, — а затем пересек комнату и взобрался на помост, чтобы встать рядом с Эмгыром, когда пара слуг внесла через дверь позади него тяжелое резное кресло и поставила его; император сел сам. — Я полагаю, — сказал он в тяжелой, выжидательной тишине, — что среди вас нет необходимости в представлении. Ваше сообщество невелико. Однако я сам не знаком с вашими истинными званиями и титулами, поскольку они, несомненно, мало похожи на те выдумки, которые вы приняли, чтобы жить среди людей. Кто может говорить от вашего имени с некоторым авторитетом, пусть явится и представит себя так, как он хочет, чтобы его называли. Нам, как вы уже, наверное, поняли, есть что обсудить. Было много обменявшихся взглядов. Затем неожиданно вперед вышла одна женщина, тоненькая, хрупкая на вид девушка с бледной кожей, зелеными глазами и черными волосами, в элегантной, но относительно скромной одежде и всего с несколькими драгоценностями: аристократка низкого ранга, из тех, что регулярно стекаются на дворцовые мероприятия. Она могла бы сойти за болезненного человека, но, в отличие от большинства других, Геральт был уверен, что распознал бы ее почти сразу: в уголках ее глаз появился намек на что-то странное, словно что-то прорвалось наружу, что она уже не могла полностью сдерживать. — Полагаю, я буду говорить от имени общества, Ваше Величество, — сказала она высоким, с придыхание голосом. — И леди Алинда прекрасно справится. — Хорошо, — сказал вар Эмрейс. — Теперь, я полагаю, вы все знаете, что вчера вечером в Виковаро был казнен один из ваших сородичей за убийство человеческих детей. Многие из вас, возможно, задаются вопросом, насколько сильно вы должны быть обеспокоены. Это зависит от того, чего вы желаете. — Он протянул руку. — Некоторые из вас, возможно, хотят продолжать жить так, как вы живете сейчас. Лгать и скрывать свою природу, жить обманом среди людей, на которых вы охотитесь в свое удовольствие, сдерживаемые только собственным удобством. Притворяться преданными человеческим владыкам и человеческим законам, но втайне презирать их, не подчиняясь ни одному из них, кроме своих собственных. — Если это так, то вы должны испытывать самую серьезную тревогу, ибо сегодня этому образу жизни приходит конец. Мои солдаты были обучены устранять вас - эффективно, как вы видели. Мы опознали многих из вас, и у моих лордов есть списки ваших имен. Мы готовы, если потребуется, сражаться, чтобы уничтожить вас до последнего. — Замечательная угроза, — сказала леди Алинда через мгновение. — Можно задаться вопросом, почему тогда вы отдали себя в нашу власть, прежде чем сделать это. Не боитесь ли вы, что мы убьем вас здесь и сейчас? Эмгыр фыркнул. — Скажите мне, леди Алинда, сколько лет, по вашему мнению, мне осталось? Может быть, сорок? Я ценю их, как нищий несколько монет в своей чаше, но не настолько, чтобы не потратить их на покупку бесценной драгоценности для моих наследников. Как вы думаете, что случится, если стая вампиров, маскируясь под его вельмож, убьет императора Нильфгаарда в самом его дворце? Какой правитель людей будет больше сомневаться в том, что ваш род представляет для него угрозу? И что еще хуже для вас, какой крестьянин будет думать, что его дети в безопасности? Если вы боитесь моих солдат, то насколько больше вы должны бояться, если каждый смертный ребенок, достаточно взрослый, чтобы держать клинок, узнает, что при крике "Вампир!" он должен бежать со своим серебряным ножом, потому что нет другого выхода, кроме как всем нам из наших десятков миллионов без колебаний броситься на каждого из вас в ваших жалких тысячах? Геральт видел, что он приближался к ним; с таким же успехом комната могла быть полна статуй, со слишком острыми зубами, фасад человечности соскальзывал с их плоти. Эмгыр оглядел их и кивнул. — Убейте меня, если хотите. Мои лорды предупреждены, как и мой наследник, а Цириллу, дитя Старшей Крови вам будет нелегко убить. Если вы убьете ее, на ее место встанет другая. А за ней - другая. Мы можем проигрывать бесконечно, тысячу битв на каждую вашу, и все равно останемся победителями. А вы - что вы можете выиграть? Если вы разрушите все наши города, нашу цивилизацию, что тогда? Где ваши дворцы, ваши золотые башни? Вы могли бы уже возвести их, если бы собирались это сделать. И все же нет ни одного города вампиров. Вместо этого вы живете, как тени, заимствуя славу, как заимствуете кровь. Неужели это все ваши цели? Быть жирным и отвратительным паразитом, высасывающим силы других? — И какие цели вы хотите, чтобы мы преследовали? — Алинда шипела, звуки вырывались между плотно сжатыми губами. В свете лампы ее глаза налились кроваво-красным цветом. — Я хочу, чтобы вы вышли из тени, — сказал император. — Чудовище, скрывающееся за пределами замка, может встретить только занесенный клинок. Но гость, постучавший в дверь, должен быть усажен за стол. — Солжете, чтобы скрыть свою личность, и вы будете разоблачены, как любой мошенник. Укради кровь у тех, кто не дает ее добровольно, и с тобой поступят так же, как с теми, кто крадет монету из чужого кошелька. Убей, и ты заплатишь жизнью своей, как любой убийца. Вступайте в заговор, и вы будете считаться предателями. — Но поступайте честно, следуйте закону и выполняйте свои клятвы, и вы будете пользоваться защитой закона, как и любой другой гражданин. И тогда - вы сможете присоединиться к нам по-настоящему, а не как простые зрители, сидящие в темноте, пока пьеса разворачивается на сцене. Вы будете строить города вместе с нами, и видеть, как они возводятся от первого камня до последнего, пока поколения смертных проходят мимо вас, и вкушать нашу вечность, разделяя свою собственную. Он поднялся обратно. В комнате воцарилась полная тишина. Все взгляды были устремлены на него, но никто из них не произнес ни слова. — Со своей стороны, я буду рассматривать эту ночь как переговорную. Вы можете спокойно уйти, чтобы донести мое предложение до остальных ваших товарищей и посоветоваться между собой. Я знаю, что предложил вам нелегкий выбор. Ведь среди вашего народа наверняка найдется немало тех, кто откажется от моего предложения. И те из вас, кто решит пойти с нами, должны будут оставить их и бросить на произвол судьбы, как это сделала Бестия из Боклера и тот, кто умер прошлой ночью в Виковаро. Один из мужчин в первых рядах, человек в одежде барона, чье лицо и руки были вытянуты в звериную форму, издал резкий рык и с ослепительной быстротой пронесся по воздуху прямо на Эмгыра. Несколько других застыли в движении, но лишь для того, чтобы остановиться у подножия ступеней, когда первый из них упал, разрезав себя на полдюжины кусков на невидимых путах, протянутых по лестнице, и кровь хлынула из него, окрасив их в красный цвет. Нанесенное зелье "кровавого кипения", которым алхимики императора намазали ступени, вспыхнул синим пламенем и за несколько мгновений испепелил останки до пепла, а серебристая краска под ним свернулась и отслоилась, смешавшись с ними. Эмгыр и глазом не повел. Он просто повернулся и вышел из комнаты. Геральт пошел за ним.⚔︎
— Ну, это было, конечно, впечатляюще, — сказал Регис, когда они вошли в комнату императора: он стоял на балконе и ждал. — Так и было задумано, — сказал Геральт, выходя ему навстречу. — Эмгыр, это Регис. Регис, Эмгыр. Регис формально поклонился. — Это честь для меня, Ваше Величество. Эмгыр жестом указал на диваны.— Нам нет нужды соблюдать формальности. Геральт сказал мне, что в значительной степени именно твоему вмешательству мы обязаны прекращением резни в Боклере. Я в долгу перед тобой. Ты выпьешь? — Признаюсь, я бы нисколько не отказался от крепкого спиртного, — сказал Регис. — Так какой же будет раскол? — спросил Геральт, когда они расположились вместе на краю бассейна, зажгли мангалы и держали в руках бокалы с бренди. — Честно? Я не имею ни малейшего представления, — сказал Регис. — Это был удивительный ход в конце - очень неожиданный. Никто из нас никогда раньше не видел ничего подобного, да и зелье тоже. Правильно ли я понимаю, что это недавнее изобретение? — Несколько месяцев назад, — сказал Геральт. — Да, — сказал Регис. — А всего за несколько месяцев до этого никто из ваших солдат не имел ни малейшего представления о том, что делать с экиммой, тем более одним из нас. Это была довольно убедительная демонстрация того, как быстро вы, люди, можете делать многое. — Он слегка покачал головой. — Если бы я мог предположить... то примерно половина. Те, кто и так не полюбит ваш вид, теперь захотят войны. Те, кто находит вас интересными, захотят выйти из укрытия. Я сомневаюсь, что в нейтральных останется много . — Ваши старейшины, — сказал Эмгыр. — Насколько велика их власть над остальными? Если они решат объявить войну, последуют ли за ними остальные? Регис фыркнул. — Старейшины не будут объявлять войну. Это все равно, что ты объявил бы войну крысам. Без обид, — добавил он. — Я имею в виду, что, вы сами отстраненно думаете о крысах как о надоедливых существах, которые иногда досаждают другим представителям вашего рода, и вы не будете возражать, если кто-то их истребит, но вряд ли это то, о чем вы будете беспокоиться. В глазах вар Эмрейса появился некий блеск, который подсказал Геральту, что он склонен вызывать беспокойство у старших вампиров, но он лишь сказал: — Есть ли среди вас те, кто обладает властью над остальными? — Не совсем, — сказал Регис. — Есть те, чье мнение имеет больший вес, чем мнение других. Алинда довольно стара - ей более тысячи двухсот лет. Она не проходила через Сопряжение Сфер, но она была одной из первых в нашем роду, родившихся в этом мире, и она почти так же могущественна, как старейшины. Если она решит сразиться с тобой, то некоторые молодые вампиры могут почувствовать себя в большей безопасности, встав на ее сторону. Но на этом все и закончится. Нет, каждый будет решать сам за себя, более или менее. — Да, вы все сами себе господа, не так ли, — пробормотал Эмгыр, его взгляд остановился на Регисе, очень холодный и задумчивый, как лезвие палача. Геральт видел, как он подумал, что мы могли бы уничтожить их всех прямо сейчас, и, сглотнув, тихо сказал Эмгыру: — Они не монстры. Они думают и чувствуют. Они тоже любят своих детей, — и Регис озадаченно взглянул на него, а потом уставился, видя, что Геральт говорит серьезно, словно сам не верил, что опасность зашла так далеко. Император оглянулся на него и склонил голову. — Мы рискнем, — сказал он, оглядываясь на Региса. — Как я уже сказал, у нас есть долг. Регис вышел вместе с Геральтом в сад, нахмурившись. — Ты очень серьезен, не так ли, — резко сказал он. — Ты нисколько не сомневаешься в победе, если дело действительно дойдет до этого. — Нет, — тихо сказал Геральт. — Больше нет. Он не мог винить Региса за сомнения. Он пришел к Эмгыру, потому что хотел привнести в эту битву все, но сам не знал, насколько это окажется важным. Это было слишком велико, чтобы все видеть. Ты видишь только ту маленькую часть, рядом с которой находишься, - армию на поле боя или строящийся мост. Вот только теперь он провел последний год, стоя рядом с Эмгыром в единственном месте с ясным видом на все вокруг, на вершине горы империи, которую тот построил, и он видел, что можно сделать, если соединить миллионы рук и потянуть одновременно в одном направлении. Вампиры могли думать, чувствовать и любить, как люди, но они этого не делали. Потому что все они были сами себе господами. — Вы слишком сильны, — сказал Геральт. — Вам не обязательно работать вместе, чтобы выжить. Поэтому вы ни черта в этом не смыслите. Какой высший вампир согласится, чтобы на него орал придурок-сержант или чтобы он каждый день копал канавы? В любом случае, это бы не сработало. Вас слишком мало. Тем временем Эмгыр однажды ночью побеседовал со мной полчаса в своей спальне, и год спустя два миллиона солдат знают, как убивать вампиров. — Он покачал головой. — Чародеи вымирают, потому что людям они больше не нужны. Регис растворился в воздухе с обеспокоенным выражением лица, слегка нерешительным, как будто даже он все еще не мог заставить себя поверить в это. Геральт смотрел, как он растворяется в ночном небе, а потом вернулся внутрь, в командный центр. На длинном столе была развернута все еще свежая карта континента, на которой были расставлены маркеры войск, по одному на каждое подразделение, сгруппированные вокруг городов и поселков. Большинство из них были серыми, но в Виковаро стоял первый серебряный маркер - подразделение, уничтожившее вампира. Уже были горстки красных - для альп и брукс, и довольно большое количество черных - для низших вампиров. Маленькие деревянные коробочки с булавками разных цветов стояли в стороне; по мере поступления сообщений о нападениях они отмечались одна за другой. Эмгыр сцепил руки за спиной, изучая все это огромное пространство. — Итак, начнется война. — Да, — сказал Геральт подойдя к нему. Они были готовы.