Сделать все правильно

Лу добирается до своей квартиры только под утро. Очередная смена прошла спокойно, но безумно скучно, и теперь, сдав обязанности Кею, она просто мечтает помыться и упасть в кровать. В мыслях впервые за долгое время наступает полный штиль, она не думает ни об убийствах псиоников, ни о лекарстве для Приора, ни о деньгах и о том, куда их потратить; просто безмятежная гладь и усталость. Планам сбыться не суждено: у двери квартиры сидит Йонас. Он почти полностью укутан в безразмерную куртку, на голове привычная шапка, но его фигуру Лу узнает из тысячи. Невольно сравнивает их - он, одетый как типичный термитовец, и она - типичная «чистая» из Центра. - Эй, - присаживается перед ним на корточки, кладет руку на голову, - давно сидишь? Йонас медленно поднимает глаза, неловко ведет плечами: от неудобной позы затекла спина, значит точно несколько часов провел в ожидании. Надо сделать ему ключи…наверное. Они проходят в ее квартиру. Йонас привычно идет к кухонному блоку, ставит кофейную программу, достает немного щербатые кружки (разные, одинаковых в ее доме не найти) и пепельницу. Лу успевает снять светло-серый костюм и неудобные туфли (в этот раз без высокого каблука, но узкий носок все равно сжимает пальцы как тиски) и переодеться в домашнее. Они пьют кофе и курят молча. Йонас, видно, собирается с мыслями, Лу все так же дрейфует по волнам собственного разума. Она знает (или подозревает) о чем пойдет разговор, но терпеливо ждёт первой реплики от друга. И дожидается. - Я вчера хилил…девушку. Молодая, красивая, - Йонас заминается, прерывается на затяжку, - не суть. Решил кое-что проверить. Ну, знаешь…реакцию на излечение. Лу продолжает молча стоять рядом, никак не меняясь в лице. Небо над морем начинает затягивать облаками, волны беспокойно перекатываются друг над другом. - Ничего не почувствовал. Просто усталость, как обычно, и немного ее боли оттянул. Но не так, как…тогда. - он поворачивается к ней, - как с тобой. - Хм. Лу молчит. Она не знает, как реагировать: в ней словно все поделилось на две части. Лу рациональная думает, как изменятся их отношения после такого признания, как совмещать работу на Инквизицию и опозиционно настроенного «партнера», стоит ли вообще игра свеч. Лу эмоциональная молчит, только сердце пропускает несколько ударов и сбивается дыхание - она ведь тоже пользовалась услугами другого хилера, и ее реакция тоже отличалась…от реакции на пси Йонаса. - Скажешь что-нибудь? - голубые глаза исподлобья смотрят на нее. - А что говорить? Ну, понимаю тебя. Тоже недавно была возможность…сравнить. Ничего опасного, - отвечает она на невысказанный вопрос. - Упала в кабинете, содрала кожу. Приор хорошо заботится о внешнем виде своих подчиненных. - И что думаешь об этом? - Йонас тушит окурок о стенку пепельницы, но глаз с нее не спускает. Она бы могла сказать, что думала. Что это может быть обычный обоюдный недотрах, что оба привыкли воспринимать друг друга ближе отношений «хилер-пациент», что ее жизнь каждый день висит на волоске из-за действий Приора и Церкви, что однажды он может перенапрячься и не отойти от очередного лечения, и тогда кто-то из них обязательно останется оплакивать другого, и стоит ли им тогда все усложнять. Вместо этого она берет его за руку и ведет к кровати. Йонас послушно следует за ней и молчит (что большая редкость для его язвительной натуры), лишь удивленно хмыкает когда она ложится на покрывало и утягивает его за собой. - Не хочу думать, Йонас, - она подползает к нему впритык, обвивает руками и ногами, приникает к его груди, - просто побудь со мной. И сама удивляется, как жалобно это прозвучало. Парень сжимает ее в объятиях, утыкается подбородком в макушку. - Я не буду приставать к тебе с вопросами и принуждать тебя, - он убирает одну руку, но только чтобы укрыть их свободным краем одеяла. - просто хочу, чтобы ты знала - я…хочу быть с тобой. Плевать как. Она слишком устала, чтобы отвечать. События последних недель несутся вперед быстрее, чем ее мотоцикл, и она просто не успевает за всеми изменениями: вступление в Корпус, дело об убийствах псиоников, террористический акт в сторону Церкви, назначение в личную охрану Приора, вереница поездок, званых встреч и вечеринок, про которые было неприятно даже вспоминать. Здесь, в безопасности своей квартиры и тепле объятий Йонаса, она позволила себе просто уснуть. Пробуждение было непривычным: со времен интерната Лу отвыкла просыпаться с кем-то в обнимку. Руки немного затекли, шея и грудь покрылись легкой испариной. Худи Йонаса пахло табаком и немного дезинфектором, волосы щекотало его спокойное дыхание. «Спит. Наверняка ведь сразу после смены ко мне приехал, да еще и ждал долго.» Она аккуратно вылезла из кровати и отправилась в душ. В маленькой комнате пахло ароматным мылом и кремами - Даниэль взяла в привычку присылать ей косметические наборы и мелкие безделушки, найдя в псионичке подругу. Когда она вышла в жилой блок, Йонас сидел на краю кровати и смотрел на нее. - Проснулся один, думал, ты убежала, - он потер шею неловким жестом, - на работу или от меня. - Это все таки моя квартира, - она усмехнулась, заплетая влажные волосы в косичку, - бежать мне уже некуда. Помня о своем обещании не давить, Йонас промолчал, но в глазах у него все и так было написано - он ждал ее решения, как ждёт осужденный помилования - отчаянно, не веря самому себе, но с надеждой. Лу подошла ближе и опустилась напротив него на колени. - Если бы ты был случайным парнем из бара, я бы выгнала тебя за дверь и выкинула этот разговор из головы, - в голове снова собирались тучи, и волны на море становились все выше и выше. - Но я не могу так поступить с тобой. Только тебе я могу сказать честно - я боюсь. У нас разная идеология, разный взгляд на нашу работу, отвратительные характеры и неумение искать компромиссы. С каждым ее словом его глаза темнели. Он не выдал себя ни единой эмоцией, не скривил в обыкновение губы и не закатил глаза, как сделала бы она сама, просто молча слушал весь ее монолог. - Я совру сейчас, если скажу, что ничего не почувствовала тогда, - сердце пропустило очередной удар, а в животе скрутился клубок, - но я не уверена… вдруг мы все это придумали? Ну, ты знаешь, у меня давно никого не было, у тебя, наверное, тоже. Что, если мы переспим, и окажется что это все что было нужно, но этим мы испортим все? Я боюсь тебя потерять, - добавила она почти слышно. Йонас усмехнулся и закрыл лицо ладонью. - Я думал об этом, - он бросил на нее взгляд из-под растопыренных пальцев, - а потом понял, что все и так портится. Представил тебя в «Утконосе» с каким-нибудь левым типом, или с этим твоим напарником, и так погано стало. Не смогу я больше с тобой дружить вот так, Лу. Но и не видеть тебя никогда тоже не могу. Он протянул свободную руку к ее волосам, провел пальцами по виску, задержался на линии челюсти. Не отдавая себе до конца отчета, она прижалась к его руке, не поднимая глаз. Эта невесомая ласка затопила ее нежностью к этому непростому человеку и словно порыв ветра разогнал на мгновение тучи в ее уме, дал одинокому лучу пробиться сквозь тьму мыслей. Тишину разорвал звонок телефона. Йонас, не убирая от нее руки, обернулся на кровати в поисках смартфона и передал его ей. - Слушаю. Поняла тебя, сейчас приеду, - Лу смахнула вызов, покрутила телефон в руках. - Вызывают. Извини. Йонас понятливо махнул рукой. - Докинешь до дома? - Конечно. Подожди только, соберусь. В приюте много внимания уделяли древней, доштормовой истории, и сейчас Лу как никогда ощущала, как над ней навис Дамоклов меч. Они попрощались смазано, словно обещая друг другу завершить этот разговор, и вот уже который час она думала об этом, сидя в офисе Приора. Ожидалась деловая поездка к Периметру, и вся команда собралась на обсуждение. Лу усилием воли подавляла все лишние от работы мысли, желая быть действительно профессиональной. Когда пришло сообщение о готовности вертолета, она смогла полностью усмирить бушующее море в подсознании. Неделя прошла в постоянных поездках и неотрывных дежурствах. Лу изредка отписывалась в общем чате, что жива и в порядке, ставила лайки на смешные картинки, что скидывала Малая. В диалоге с Йонасом висело прочитанное, но неотвеченное сообщение от него: «как ты?» Как она? Никак. Сегодня Приор решительно отменил все встречи и планы, закрылся в своих апартаментах и отказался выходить, сославшись на занятость. Даниэль махнула рукой, мол, такое бывает, поэтому, разыграв на подкинутом жетоне, кому оставаться сторожить Его Величество Инквизитора, Лу с чистой совестью собиралась домой. Кей удрученно махнул рукой на прощание, Даниэль приветливо чмокнула в щеку, и вот уже Лу стоит на парковке, решая куда ехать. В квартире за неделю отсутствия явно стухли все продукты, но тащиться по магазинам не хотелось. К тому же, за ней был неоконченный разговор. Йонас был дома. Когда он открыл дверь, его глаза расширились - ему все еще непривычно было видеть Лу в «чистой» одежде, но он не мог не признать - ей это шло. Вообще, с началом работы в Корпусе, она с каждым днем казалась все дальше от Термитника. И от него. - Привет , - усталый женский голос разрезал тишину. - Не помешаю? Он молча раскрыл дверь шире, пропуская. - Есть будешь? - Нет, - она замолчала, пока скидывала туфли. - Но можно у тебя помыться? Дыхание перехватило. Он приглашающе махнул рукой в сторону санитарного блока, а сам ушел в комнату за сменной одеждой и полотенцем. Матовое стекло стенки душа надежно скрывало фигуру девушки, но он все равно позволил себе ненадолго задержаться в блоке, представил, как вошёл бы к ней, сжал ее, мокрую, разомлевшую от горячей воды, и впился в ее губы. В домашних штанах стало тесно, возбуждение собралось узлом внизу живота. Йонас быстро выскочил из комнаты, ушел на кухню - курить и пытаться выбросить мысли из головы. Помогало мало. Через десяток минут дверь открылась, выпуская клубы пара. Лу вышла следом, в его футболке и шортах, зачесывая влажные волосы назад. Когда она подошла ближе, почти вплотную, и вытянула из его пальцев очередную сигарету, Йонаса перекрыло. Она, в его доме, в его вещах, пахнет его гелем для душа. Приехала к нему после своей дурацкой работы, стоит тут с ним, курит сигарету, которую он минутой раньше сжимал зубами. И смотрит на него. Прямо в глаза. Он качнулся к ней, обхватил руками за голову и поцеловал. Краем сознания отметил лишь: сейчас она, наверное, треснет его, развернется, и уйдёт навсегда. А потом понял, что Лу, девушка о которой он, не переставая, думал последний месяц, отвечает на его поцелуй. Он всхлипнул ей в рот, спустил руки ей на талию и крепко сжал. Сигарета из ее пальцев полетела на пол, и там же и затухла, опалив пол, но это было неважно, ведь в следующую секунду она запустила пальцы в его волосы, слегка царапая короткими ногтями кожу головы. Он поднял ее в руках, и она понятливо обхватила сильными ногами его пояс, прижавшись к нему так анатомически правильно, словно там всегда и было ее место, словно они, как в какой-то тупой романтике, два пазла с подходящими краями. Они целовались у окна, как подростки, стукались зубами и нетерпеливо толкались языками, руками шаря друг по другу, наощупь находя чувствительные точки. Одной рукой поддерживая Лу под бедра, второй он оттянул ее за волосы на затылке, открывая шею, оставляя на ней цепочку поцелуев-укусов, вырывая из ее рта шумные выдохи. Лу плавилась под его губами, море в голове стало похоже на чашку с водой, которая выплескивалась во все стороны, затапливая все мысли, вымывая усталость, напряженность и все невысказанные слова. Она вдруг поняла, что он был прав - они бы все равно не смогли вести себя как раньше но именно сейчас знала, что все идет правильно. Когда губы уже болели от поцелуев, а ее шею расцветили наливающиеся краснотой пятна, Йонас слегка отстранился, чтобы перевести дыхание. Она уткнулась лбом в его острый подбородок, закинула руки ему за шею. Она бы хотела провести так весь день, всю жизнь, превратиться в огромного паразита, чтобы присосаться к нему и не отпускать. Как много времени они потеряли цепляясь за, в сущности, ерунду. Теперь хотелось большего, нагнать все упущенные моменты и создать множество новых. Шальными глазами он смотрел на нее, боясь отпустить, снять с себя. Йонас подхватил ее удобнее, оттолкнулся от подоконника и сделал несколько шагов к комнате. Лу заговорила, как только они опустились на кровать. - Я думала обо всем этом всю неделю, - она продолжала сидеть на нем, пахом чувствуя его вставший член, что, конечно, мало помогало связной речи. - Думала и думала, крутила это в голове. А потом решила - к черту. Хочу чтобы ты был со мной. Хочу быть с тобой. - А как же все те мысли про работу, - он провел носом по ее щеке, а потом слегка качнул бедрами, имитируя движение. - Как же идеология? И характеры? - он продолжил толчки, дразня ее, но и мучая себя всеми этими слоями одежды. Хотелось сорвать одежду почувствовать ее всю, целиком. - К черту. Все. Это. - она почти рычала сейчас, прижимаясь к нему все сильнее. А потом одним движением сняла с себя футболку, оставаясь в одних шортах, и он почти задохнулся от вида белой кожи ее груди, с темными сосками, с родинками вокруг пупка, и все это перед ним и для него. Единым порывом он перевернул ее спиной на кровать, а сам навис сверху, обхватив рукой за талию, выводя большим пальцем круги по животу. Как изголодавшийся он обхватил губами ее сосок, втягивая его в рот, обводя языком. Сквозь зубы она только и могла, что простонать снова «к черту», а потом и это у нее не получилось - сложно сохранить ясность мыслей, когда желанный мужчина целует, лижет и кусает твою грудь, руками стягивая с тебя шорты. Оставляя алые засосы, Йонас спустился еще ниже, раздвигая руками ее ноги, целуя низ живота, лобок, и ниже, погружая язык глубоко в ее мокрое влагалище. Под стоны Лу Йонас вылизывал каждый миллиметр широкими мазками, уделяя внимание дрожащему клитору, а затем вновь спускался к половым губам, всасывая их поочередно. На миг оторвавшись, он подул на возбужденную кожу, и контраст температур вызвал новый стон, заполнивший собой комнату. Лу кинула взгляд вниз, на его голову между своих широко раскинутый бедер, на его блестящий от смазки рот и поняла, что умрет, если он сейчас же не продолжит. Одной рукой она взяла его за волосы на макушке и направила обратно к промежности, буквально приказывая продолжать, а второй сжала сосок на груди. Йонас послушно вернулся к начатому, засовывая язык так глубоко, как возможно, словно желал изучить ее изнутри. А потом он добавил к языку сразу два пальца, вводя их полностью, и Лу почувствовала, как стенки влагалища жадно обхватили их, выдавая все новые порции смазки. Она почти кончила, когда Йонас вышел из нее, и те секунды, что он снимал с себя штаны, показались ей самыми жестокими в жизни. Но вот она ощутила, как он проводит головкой по мокрым губам, смазывая, а потом единым движением входит в нее. Она зашипела и впилась ногтями в его руки - размер у него был ощутимый, и первые фрикции болезненно отзывались внизу живота, но совсем скоро ощущения сменились и она начала подмахивать ему бедрами, подстраиваясь под рваный темп. Он потянулся поцеловать ее, одной рукой обхватив ее шею, сдавливая, перекрывая кислород, но страха не было, только возбуждение и противоречивое желание испытать крышесносный оргазм и чтобы его толчки не останавливались никогда. Свободной рукой он надавил ей на клитор, дополнительно стимулируя ощущения, и это оказалось последней каплей - ноги, обвивашие его пояс, затряслись, стенки влагалища сжали член, а в голову словно выстрелили в упор. Ей было так хорошо, что она даже захныкала, прогнулась сильнее в пояснице, чтобы ближе прижаться к его горячему телу, а потом, опустошенная оргазмом, откинулась на кровати. Йонас продолжил двигаться в ней, слизывая языком ее пот и слезы, но и его накрыло - он вышел из нее, обхватил член кулаком и в пару движений кончил ей на живот. Потные и разгоряченные, они лежали рядом, переплетясь мокрыми телами в клубок. Йонас лениво стер сперму с Лу простыней, а потом отбросил ту в сторону. - Постираем потом, - он закинул ее ногу на себя, провел пальцами по гладкому бедру. - Мог бы и внутрь, - она говорит куда-то ему в шею, щекочет дыханием, - знаешь ведь, безопасно. - Подумал, как-то некруто, без договоренности. Вдруг тебе не понравится. - Дурак, - она улыбнулась и поцеловала его в кадык. - Значит, в следующий раз так и сделаю. Его рука медленно пролезла между их тел, на лобок и ниже, круговыми движениями дразня клитор. Лу счастливо заметила: - Тогда в этот раз я сверху.