***
Лэсли никогда не считала поместье, в котором вынуждена была жить, своим домом. Она жила здесь, с дядей, тётей и кузеном на протяжении большей половины жизни, за неимением другого дома и родителей. Не подумайте, что ей жилось плохо, нет. Наоборот, дядя и тётя искренне любили Лэсли и все, что бы они не делали, было направлено на то, чтобы девочка усовершенствовала свои навыки, расширила круг знаний или просто чувствовала себя комфортно. Но, за все 8 лет, которые она прожила здесь, в этом доме, Лэсли ни разу не почувствовала себя своей, среди этих лестниц, коридоров, залов и комнат. Блуждая по огромному, молчаливому особняку, девочка ощущала себя пустой, неуместной, не принадлежащей к этому дому. Шаги, которые отдавались гулким эхом, пугали, а вечно суетившаяся прислуга надоедала и раздражала. Даже в уютной комнате все, порой, действовало на нервы. Единственным местом, где Лэсли могла по-настоящему расслабиться, побыть с собой наедине, подумать о жизни, был небольшой парк, окружавший поместье Митчелов со всех сторон. Девочка хорошо его изучила, так что теперь, лучше кого-либо, знала такие укромные места, где даже при большом желании её не мог найти никто. Никто… Кроме Кирка.***
Был прекрасный, тёплый августовский день, какие редко бывают в Лондоне и его окрестностях в такое время. На нежно-голубом небе не было видно ни облачка. Легкий ветерок шуршал травой, листвой деревьев и кустов, колыхал стебли цветов и играл с черными как смоль волосами Лесли, которая сидела прислонившись спиной к стволу старого дуба с раскидистыми ветвями. Девочка сидела, закрыв глаза, и теребила в руках листок дуба, под которым она провела, по меньшей мере, полчаса. На траве, возле неё лежала книга, с загнутым уголком открытой страницы, из чего можно было сделать вывод, что Лесли не так давно читала. Никто и ничто не в праве было нарушить священный покой юной леди. Но нашёлся-таки фактор, который вывел ее из забытья. Неожиданно девочка услышала, как над её головой зашевелилась листва. Лэсли не испытала испуга, скорее, лёгкое удивление, от того, что в кроне этого дерева что-то (или кто-то?) есть. Девочка медленно открыла глаза и, все так же медленно, осторожно, подняла голову, пристально всматриваясь в листву дуба. Крона совсем не естественно, независимо от порывов ветра, двигалась возле одной из ветвей, что находилась прямо над головой Лэсли. Напряжение возрастало. Девочка была готова к чему угодно. И тут… —Привет, Лэсли! , — с ветки, вверх ногами, свесился мальчишка, чуть старше Лэсли. Пепельного цвета волосы падали парню на широко распахнутые зелёные глаза и чуть вздернутый нос. Он широко улыбался. —КИРК! , — девочка была готова увидеть что угодно, только не лицо своего кузена. От неожиданности, она дернулась назад, больно ударившись о ствол все того-же злополучного дуба. Лэсли застонала от боли и стиснула зубы. —Ты как, не сильно ушиблась? , — обеспокоенно спросил Кирк. Он хотел ловко спрыгнуть с дерева, но потерял равновесие, с грохотом упал на траву, прокатился шагов десять и, на полной скорости, влетел в росший неподалеку клен. Несмотря на то что удар был сильный, Кирк не подавал виду. Он просто усмехнулся над самим собой. —Кирк! , — теперь уж пришла очередь Лэсли забеспокоеться о своём родственнике. Забыв о головной боли, девочка вскочила и бросилась к брату. —Ты в порядке? —Да–да, -мальчик с трудом поднялся с земли, отряхнул черный, до этого идеально чистый костюм и потёр ушибленную голову, а затем на его лице снова возникла рассеянная улыбка. -Вот и отлично, — сказала Лэсли, лицо которой снова приняло безразличное выражение. —Так зачем я тебе? , — спросила она, возвращаясь к месту, с которого так поспешно соскачила две минуты назад, —Если опять ради какой-то чепухи, то я тебе уши оторву. В глубине души девочка сердилась на брата. Зачем было так пугать её? Можно было и просто подойти. Хотя, сваливаться с неба (в прямом смысле)–это вполне в духе Кирка. Он еще тот весельчак. —Значит, сегодня мне повезло, и мои уши останутся в целости и сохранности, -рассмеялся мальчик, а затем, посерьезнев, что было очень необычно для него, сказал: -Тебя отец и матушка ищут. -Тетушка Девина и дядюшка Греим? Тётя Девина и дядя Греим были родителями Кирка и, непосредственно, тётей и дядей Лэсли. Сэр Греим Митчел приходился старшим братом покойному Артуру Митчилу, отцу Лэсли, поэтому он и его жена согласились принять девочку после трагедии, что случилась с её родителями. —А кто же ещё? , — ухмыльнулся парень. Лэсли, не говоря больше ни слова поднялась с тёплой земли, подобрала книгу, захлопнула ее и быстрыми шагами в сторону входа в поместья. Кирк немного постоял, глядя вслед сестре, а затем, сломя голову, понесся за ней.***
—Вы хотели меня видеть? , — спросила Лэсли входя в просторную столовую и сделав реверанс сначала дяде, потом тёте. —Да, Лэсли, — ответил мистер Греим. Он сидел за столом в своём любимом кресле и попивал кофе. Лэсли невольно для себя, в очередной раз отметила, что её кузен очень сильно похож на своего отца- пепельного цвета волосы, крепкое телосложение, родинка под губой- все это можно было увидеть и у Кирка, которому от матери достались только зелёные глаза. Кирк и Греим копии друг друга внешне, но точно не по характеру. Греим был спокойным, чутким и серьезным. Таких качеств точно нет у Кирка, который вел себя ну никак не на четырнадцать лет. Иногда дядя Греим, полу-шутливо–полу-серьезно, говорил что Кирк должен был родится у родителей Лэсли, ведь они были еще теми весельчаками. По правую руку от мужа сидела тетя Девина, которая тоже пила кофе. —Присаживайся, — сказал Греим, властным движением руки указывая на кресло напротив него. Лэсли коротко кивнула, в знак покорности, и села на предложенное ей место. Кирк же, без всякого приглашения и церемоний, развалился в кресле по левую руку от отца. —Итак, Лэсли, Кирк, — начал дядюшка Греим, — вам пришли письма. «Письма? Интересно, от кого же? И по какому поводу?, — подумала Лэсли. Ответ не заставил себя долго ждать. Тетушка Девина вытащила из кармана платья два абсолютно одинаковых, за исключением имён, написанных на них, конверта. Посмотрев на надписи, тетушка одно письмо вручила сыну, а второе- племяннице. Приняв конверт с благодарным кивком, Лэсли стала внимательно его рассматривать. Первое, на что она обратила внимание-большая зеленая сургучная печать с гербом, посреди которого красовался ворон. Ворон сразу напомнил девочке Арчи-ее ручного ворона. Впрочем, это была всего лишь нелепая фантазия-ворон и ворон, таких на свете сотни тысяч. Далее-адрес, написанный изумрудно-зелеными чернилами:«Лэсли Митчел Поместье Митчел Графство Лондон Англия Великобритания».
Лэсли разорвала конверт, вытащила письмо и прочла:Мисс Лэсли Митчел. Поздравляем вас с поступлением на грант в школу «Гилфорд». Осенний семестр начнётся первого сентября. Список необходимых для обучения вещей приложен ниже. С уважением, Эдвард Мак’кэй, директор школы «Гилфорд»
***
Лэсли пробежала своими черными глазами по строчкам и спокойно отложила письмо в сторону. Она не сомневалась, что поступит. Вступительный экзамен был как нельзя прост. Кирк же выдал совсем другую реакцию, нежели сестра. Читая письмо он все больше округлял глаза, а когда закончил читать последнюю строку, то отшвырнул письмо и вскочил с кресла. —Зачем вы заплатили?! , — заорал он на родителей, —Я ведь говорил, что не хочу в эту чёртову школу! Мне достаточно гувернантки! Как же бесит! Дядя Греим спокойно выслушал истерику сына, а затем спросил: —Ты закончил? И, не дожидаясь ответа, сказал: —Тебе, может, и достаточно гувернантки, но мне хочется, чтобы мой сын вырос образованным человеком. Ответь мне, что есть у Лэсли, чего нет у тебя? —Нууу… — задумался Кирк, —Спокойствие? Бесстрастие? То, что она слишком умная? —Именно! Спокойствие и ум. То, чего тебе, Кирк, не достает. Но, в любом случае, я рад, что теперь вы учитесь в столь престижной школе. Через неделю вы будете находиться в обществе детей из интеллигентных семей и будете обращаться у самых лучших учителей Европы и Америки. С этими словами, дядюшка Греим встал, взял под руку тётю Девину и вышел из комнаты. Лэсли посидела ещё с минуту и тоже ушла. За столом остался сидеть только Кирк. Парень уронил голову на стол, безнадёжно опустил руки и пробормотал: —Ну почему мне так не везет…? Естественно, на вопрос ему никто не ответил. Так устроена жизнь.***
Войдя в свою комнату, Лэсли заперла дверь и бросилась на кровать. Удар давал о себе знать неприятной, зудящей болью. В голове теснились мысли о школе, о Кирке, о дяде и тёте. Неожиданно в голове возникли непрошенные мысли о родителях. Единственным воспоминанием, связанным с ними, был горящий дом, огонь, что унёс их жизни. Мама… Папа… О них Лэсли не помнила ровным счётом ничего. Это было странно, ведь память у девочки была отличная, а на момент гибели отца и матери ей было почти шесть. Как бы то ни было, составить в своей голове образ родителей она могла только по рассказам других. «Радовались бы они, узнай, что Лэсли выдержала вступительные?» —Наверняка, -вслух прошептала девочка. Ворон Арчи, все это время сидевший смирно, словно почувствовав смятение хозяйки, забился в клетке. —Тише, птица, — своим обычным спокойным, властным голосом сказала девочка, вставая с кровати. Ворон тут же стих, почувствовав, что минутная неуверенность Лэсли прошла.