Кислород

Сегодня непогодилось. Да, пусть серый цвет присутствовал везде, но в этот день он выделялся по-особенному. Всё те же тучи уже не смешивались в единое покрывало, а накладывались друг на друга, как слои, местами сбивались в кучи и образовывали чернеющие со временем скопления тяжёлых масс. Ветер поднялся. Всё темнее и темнее становилось кругом. Странно, что сейчас, побродив по улицам всего два часа, парень уже потерял всю свою былую целеустремлённость и энергию. Его постоянно мучали внутренние эмоциональные скачки в этом плане: он сначала готов на всё ради своей цели, но тут же отчаивается, дальше всё сменяется обратно на энергию и так по кругу. Сейчас Максим делать ничего не хочет. Даже жить уже не хочет, настолько ему тяжело, думает у себя в голове сцены с разными исходами событий, в которых совершает самоубийство, размышляет о его способах, о том, что будет после смерти... Вот только умирать точно не собирается. И даже не потому, что он считает это неправильным, необдуманным поступком, он просто элементарно забоится это сделать. Уж лучше он примет любые муки, чем умрёт. Тем более, по своей воле. Поэтому надо продолжать идти и стараться не отвлекаться на своё состояние. Вот только куда?.. Столько мыслей было в его голове, когда он находился ещё в ангаре, столько представлений о том, как хорошо заживётся, когда он найдёт того, кого уже безумно хочет увидеть, но только всё это было простым самообманом. Сейчас предстала суровая реальность, куча расходящихся путей вникуда и полное замешательство. А ещё страх. Абсолютно всего: неизвестности, неправильно принятого решения, дезориентированности... Максим, при всём желании, вернулся бы уже обратно в ангар, к ребятам. Но почему он этого не делает, а всё ещё продолжает шагать в пустоту?.. Тут уже не играют почти никакой роли чувства к Милькевичу, ведь в данной ситуации можно и даже нужно перестраховаться, и только уже потом, в полной готовности, идти на поиски или, хотябы, разведку. Здесь, скорее, упрямство и принципы дают о себе знать. Блогер слишком сильно накрутил себя мыслями о том, как важно сейчас сделать всё самому, а потом вернуться, выставив себя героем, совсем не нуждающимся в помощи, как можно было сначала подумать. Он хочет доказать, что может сделать что-то сам. И даже уже не ребятам, а самому себе. Вот был бы тут Лёха, знал бы он, что Макс вообще творит, проговорил бы, шипя, сквозь зубы, с сильным опасением: «Ой, дур-ра-ак...», а дальше схватился бы за голову и ожидал момента, когда уже совсем обезумевший Монахов наконец всё осмыслит, впадёт в отчаяние, что уже его поджидает за каждым углом, и только тогда поймёт, какие глупые мысли и цели сидят у него в голове... В какой-то момент размышления Максима стали стабилизироваться, концентрируясь на необходимом. Блогер как-то незаметно для себя же собрался духом, забыл про все свои переживания и уже чуть более уверенными шагами пошёл вперёд. По пути Макс думал, куда вообще можно пойти. Ведь, понятное, дело, сейчас нужно мыслить как Лёха, потому что просто взять и обойти целый город за день невозможно. Сильно далеко от агнара Милькевич бы точно не отходил, поэтому нужно вспоминать ближайшие места. Блогер усердно думает, между тем продолжая идти, и в один момент в его голову резко прилетает мысль. Практически каждый раз, когда он с Алексеем гулял, они выбирали одно место: Новосибирский зоопарк. Один из самых крупных в стране, занимающий площадь чуть более шестидесяти гектаров и содержащий в себе около двенадцати тысяч особей животных. Это так Лёха ему рассказывал. Каскадёр часто любил сходить сам и взять с собой Максима в какие-то места, перед этим немного подготовившись, а далее проводя парню своеобразную экскурсию. Милькевич верил, что такого рода проведение свободного времени действовало на Монахова положительно. А тому ведь и правда было очень интересно. Несмотря на то, что исследовать местности, достопримечательности и узнавать про них что-то новое склонен больше каскадёр, Макс был безумно заинтересован в этом, так как его каждый раз привлекала неповторимая, индивидуальная и какая-то особенная подача от Алексея. У блогера не только улучшалось настроение, но и самочувствие. Угроза депрессии понемногу уменьшалась и появлялось желание всё чаще распределять время работы так, чтобы потом хватало на прогулки. Тёплые воспоминания немного согрели охладевшего изнутри Монахова, и он, думая о хорошем, был уже на подходе к нужному месту. Дальше Максим уже видит вход в зоопарк и, сделав ещё несколько шагов вперёд, резко останавливается, моментально превратив выражение лица в задумчивое и максимально серьёзное, хмурится. Через пару секунд парень неторопливо поворачивает голову назад, глядя на дорогу за собой. Перед ним лежит самый обычный, серый, ничем не примечательный асфальт, вот только привлекают внимание к себе оставшиеся на нём полосы от жжёной резины. Это ничего бы не значило, вот только Монахов всегда через чур внимателен к любым мелочам. Зная это место уже как свои пять пальцев и побывав здесь в последний раз тогда, когда команда расклеивала листовки, Макс точно знает, что в тот день всё кругом было чисто. Повертев головой, на счастье ему в глаза попадается ещё одна зацепка, которую без труда мог заметить уже каждый. На приклеенной к ближайшему столбу листовке, которую по удаче размещал сюда как раз таки именно Максим, при помощи предположительно чёрного маркера, большими буквами написано чёткое: «БАРНАУЛ». Как это всё взаимосвязанно пока неизвестно, но вот только цель новая в голове уже зародилась. Ему нужно туда. Блогеру ещё совершенно неизвестно, связано оно хоть как-то с Милькевичем или нет, но теперь, в отличие от распутия и безысходности, у него появилась точная цель. Ведь на листовках понятными буквами изначально была написана просьба любого увидевшего оставить хоть какой-нибудь знак о себе, чтобы ребята позже могли узнать, есть кто живой или нет. Теперь же стало чётко понятно, куда стоит двигаться. Естественно, было бы замечательно, если Монахов додумался бы сообщить об этом ребятам из ангара. Но ведь у него уже принцип. И не простой, он стал для парня уже некой игрой, в которую тот, незамечая, погружается всё больше и больше. С такими находками у него вновь совершился эмоциональный подъём, теперь он не просто очень сильно чего-то хочет, а самостоятельно нашёл зацепки и уже крадётся к своей цели. Почему крадётся? Да потому, что как бы коварно, одновременно приятно и целеустремлённо для него это всё не звучало, Макс всё-таки боится. В глубине души, правда, но опасения, оставшиеся с хоть какой-то маленькой частью здравого рассудка, у него ещё есть. Жаль только, что для того, чтобы додуматься обезопасить свой "поход", таких опасений ему маловато. Целеустремлённость и упёртость всё перебивают. Найти нужный маршрут Максим сможет без труда, в этом ему помогут знания города, дорог и окрестностей, поэтому он, особо не замедляясь, примерно понял, как и куда нужно идти. Парень решил, что будет добираться до туда постепенно, проходя через другие города, ведь так он и не запутается, и будет безопаснее. Может быть, плохо, что в ранее населённых пунктах теперь обитают и прячутся по углам жуткие монстры, но кто знает, что вообще теперь живёт в лесах и прочих диких местностях... Да и есть там нечего. Чуть позже Монахову стал сопутствовать ветер. Он становился со временем сильней, всё ниже и ниже сгибая стволы деревьев и раскачивая их своими потоками. Тучи разгонялись, неслись по небу с такой скоростью, что не сразу стало заметно, как быстро всё потемнело, а высоко-высоко уже бушевали местами чернюшные скопления пропитанных водой облаков. Макс не торопился, экономил силы, поэтому прошёл не так много, как изначально планировал. Сейчас не стоило выходить из города, ведь уже где-то вдали сверкали приближающиеся вспышки молнии и раскаты грома. Начиналась гроза. Пройдёт она мимо или нет ещё не известно, но остаётся надеяться на лучшее. Хотя, на что тут надеяться, когда уже не повезло так, что гроза застала именно сейчас. Всё-таки, в марте такое природное явление считается редкостью. Парню ничего не остаётся, кроме как присесть на ближайшую остановку и немного отдохнуть. Он всегда был в форме, занимался ранее спортом, да и в целом был крепким и стойким. Но не сейчас. Теперь сила не играла особой роли, ведь давящая атмосфера и мысли всё равно не позволят долго держаться на ногах даже самому непробиваемому. А тут ещё асфальт стал в крапинку из-за маленьких капелек уже пришедшего дождя. Посидев так ещё минут тридцать, блогер совсем не заметил, как уснул. Благо, дождь его особо не мучал из-за козырька самой остановки, а лишь усыплял своим приятным звуком ударов капель. Хотя, в целом, он не стал бы помехой в любом случае, ведь Максим уже давно позабыл, что такое полноценный сон. Спустя время дождь только усилился, но ещё не был таким сильным. Ветер стал нагло пробираться даже под тёплую одежду, из-за чего Монахов и проснулся. Стало холодно из-за неподвижности. Он встал, постарался растянуть полностью затёкшие конечности и стал осматриваться. Сколько он спал вообще? Кругом темнота, а над домами уже начинает вставать луна. Пришло чувство, будто в один момент ему стёрли память, ведь буквально только что он присел и было ещё достаточно светло, не считая растянувшейся по всему городу тени от туч. А теперь уже и луна старается выглянуть. Прохрустев всеми частями тела, которыми только мог, Макс, зевая, решил продолжить путь. А когда ему ещё идти? Конечно же сейчас, тем более, когда весь день остался потраченным на сон. Максим угрюмо шёл по пустым ночным или просто поздно-вечерним дорогам, безразлично и холодно глядя стеклянными глазами на поблёскивающие от света луны мелкие и уже мокрые камушки, запечатанные в асфальт. Каждый шаг его был тяжёлым и твёрдым, совершался с большим трудом. Ноги не слушались парня. Они не хотели ступать на землю не от осознания того, что впереди предстоит ещё далёкий путь. Не от одной усталости не сгибались давно забившиеся колени. Вина такой нерешительности и медлительности таится глубоко в мыслях Монахова. Ему кажется, что он не справится. Блогер действительно всем сердцем хотел сейчас лишь одного — найти того, кого он так сильно любит. Всё время он показывал своё эго, всё время метал острые словечки в сторону парня, чтобы тот отстал. Но ведь Макс никогда в жизни не захотел бы просто взять и отпустить. Он и сам объяснить не может своего поведения, оно выходит таким само по себе. Никто, только он сам знает, что на самом деле он очень любит чужое внимание, что он очень чувствительный и тактильный человек. Вот только есть у него принципы. Те, которые всему мешают, но сам Монахов считает необходимым придерживаться их. Ведь иначе сломается весь его статус. Несмотря на любовь, парня всё время старается задержать сильная неуверенность. Да, он со всеми всегда вёл себя достойно, властно. Никогда не боялся людей, только они могли бояться его, но никак не наоборот. А теперь, оставшись наедине с самим собой, он почувствовал давящую, неприятную тревогу. Как будто он не доверяет. Как будто он не верит. Но кому? Конечно же, самому себе. Лидерский нрав, упёртость, эгоизм, уверенность его пугали, он образно рушился сам перед собой. Как будто вставал на колени перед этим добившимся всего властным человеком и просил, молил его, чтобы он сделал всё так, как надо. Чтобы он выжил, дошёл до нужного города, чтобы всё было хорошо и он проделал этот нелёгкий путь с успехом, не зря. Максим чувствовал себя словно не в своём теле, не ощущал полного контроля над самим собой, стал управляем чем-то другим. С момента, как его стали пугать внезапные вспышки злости, приливы энергии и плохое самочувствие прошло не так много времени, но он уже понял, что всё это происходит не просто из-за сильных нервов после катастрофы, а явно от чего-то другого, что с каждым разом всё больше и больше овладевает им. Через ещё некоторое время капли дождя стали крупнее и гуще. Становилось уже неприятно. Надев капюшон, парень решил не останавливаться, а лишь ускорить шаг. Ночью холод начал давать о себе знать конкретно. В отличие от температуры днём, теперь она заметно упала и вызывала неприятное чувство замерзания и дрожь тела. Пройдя уже около километра от зоопарка, помимо холода у Максима добавилось новое странное чувство. Оно было настолько непонятным, что парень даже не сразу обратил на это внимание, но позже это стало вызывать уже дискомфорт. Было ощущение, будто что-то его оттягивает от цели, просит остановиться хоть на секунду. Словно не даёт пройти дальше, утяжеляя ноги и советует быть осторожней. Теперь мысли парня стали забиты только этим. Но, может, он просто зря обратил на это внимание, а теперь затянут в самовнушение. Хотя так странно стало слышать почти каждый малейший шелест... Только бесконечные тихие просвистывания ветра, удары капель дождя об асфальт и собственное дыхание. Вдруг внимание парня переключается и он переводит свой взгляд чуть дальше, на дорогу, ведущую туда, куда ему и нужно. В нескольких метрах от него, спереди, что-то лежит. Максим подходит, смотрит, а перед ним обломок, скорее всего, бампера от машины. На вид не скажешь, что он лежит здесь давно, хотя сам он довольно потрёпанный, несмотря на то, что это всего лишь отломанная деталь и это вполне объяснимо. Тем не менее, здесь кто-то весьма быстро мчал, что смог каким-либо образом уйти в занос и слегка задеть бетонный столб, о чём гласят ещё и чёрные кривые полосы на дороге. Проходит не так много времени, тёмно-красный обломок уже находится у парня в руках, он продолжает идти и внимательно разглядывает находку. Однако его отвлекает тихий глухой звук, послышавшийся где-то совсем неподалёку. Монахов слышит, что он доносится откуда-то сзади, однако перед тем, как он это понял, звук повторился ещё несколько раз, всё громче и ближе. Максиму резко в голову прилетает понимание ситуации, он оборачивается, но, как оказалось, слишком поздно. Как только он попробовал разглядеть угрозу, то тут же оказался сбит с ног. Человекоподобное существо уже смотрит ему в глаза и шипит, почти рыча, но парень в ужасе не предпринимает никаких мер, а лишь закрывается руками, не зная, что делать. Монстр слегка привстаёт, но всё ещё прижимает, осматривает блогера серыми, как у слепого человека, глазами, в них виден холод, смерть и пустота. Они утратили свою человеческую красу, они даже не похожи на звериные, в них жизни нет. Язык чудовища извилисто двигается у него во рту, облизывая сколотые, стёртые жёлтые зубы, что видно в месте, где отсутствует некоторая часть губы. Кожа потемневшая, обтёсанная, вся во множестве ссадин и царапин, в грязи, а это всего лишь только на одном лице. Подумать страшно, в каком состоянии находится всё тело... Челюсть по-особенному выделяется из-за сильной худобы, она немного двигается: то приоткрывается, то шевелится справа налево и наоборот. Лицо измазано застывшей кровью, чужой или собственной, оно заметно гниёт. Дыхание монстра громкое, частое, в основном выходящее вместе с тихим рыком и хрипотой. Из пасти доносится невыносимый запах тухлятины и гнили. От этого становится трудно дышать. Вонь настолько отвратительная, что плохо становится и самому парню, кажется, что уже начинает даже побаливать и кружиться голова. Заражённый поднимает свою изрезанную руку, раздвигая пальцы, и собирается использовать удлинённые когти для своей жестокой цели. Непонятно, почему монстр такой израненный, сколько раз ему удавалось драться, но судя по его бешенству, неуравновешенности и полного бесконтроля собственного тела, он явно не старается беречь даже сам себя. Может, постоянно где-то бегает, падает, обтёсывая в кровь свои части тела, задевает всё подряд, напарывается на какие-то торчащие предметы, а теперь истекает кровью из свежей раны и пачкает ей лежащего снизу. Чудище уже собирается наносить удар, но этому немного помешали руки отбившегося Максима. Благодаря этому ему в лицо прилетает что-то похожее скорее на пощёчину, когти не так сильно задевают нежную кожу на щеке, образовав неглубокие царапины. Но всё же больно. Неприятное болезненное ощущение слегка отрезвило Монахова. Хотя, скорее, наоборот, затуманило его голову навязчивыми агрессивными мыслями, от которых появлялось всё больше и больше желания ответить. Дальше действия повторяются вновь и вновь. Макс терпит боль, всячески пытается отпихивать и отдалять от себя монстра. Он прекрасно понимает, что в этой ситуации любой человек не остался бы жив, у него нет шансов против такой безумной свирепости. И попросту даже не из-за разницы в силе, а хотябы из-за способности чувствовать эмоции. Человек наполняется катастрофически сильным ужасом и страхом, из-за которых слабеет. Его надежды падают, тело перестаёт слушаться, а вместе с этим приходит отчаяние и нежеланное, отвратительное предвкушение смерти. Максим теперь проклинает весь мир за всё, что в жизни ему не нравилось, думает о тех людях, которые как-либо ему в чём-то мешали, ненависть ко всему былому и не былому окружению возрастает, а тут ещё и приходится вместе с ней одновременно терпеть бесконечные удары, старательно, но почти бессильно их отбивая. Ощущение беспомощности лишь подогревает злость к миру, она становится сильнее. Монстр не может добраться когтями до лица, царапает Максиму только руки, лишь изредка цепляя ими нужное место, от этого попытки расцарапать отпадают и он начинает налегать на свою силу. Сжав кулаки, он таким образом пытался пробить защиту, хаотично нанося удары и только изредка попадая. Монахов теперь точно злится, сильно заводится от происходящего. В какой-то момент он накапливает в себе столько ненависти на всё живое, что не выдерживает и в удобный момент сам наносит точный сильный удар в ужасное, мерзкое лицо чудовища. Тот слегка содрагается, но тут же продолжает избивать. Парень всё ещё не может держать в себе, сила копится, и он снова бьёт. Однако в этот момент и монстру удаётся подобрать время для точного удара. В этот раз стало больнее. Кулак существа метко попал в лицо, разбив губу и вызвав ещё более болезненные ощущения. От такой точности Максиму нужно отойти, он на секунду непроизвольно прекращает свои действия и в ответ получает лишь ещё один удар с другой стороны лица. Теперь стало ещё хуже. Возрастающая боль идёт за болью, Монахов всё больше и больше обессиливается, его энергия падает. За каждым ударом ему сильнее и сильнее плохеет, но сознание ещё слегка проскакивает в голове. Максим ещё немного машет руками, медлительно стараясь хоть как-то противостоять избиению, но это мало чему помогает, в глазах начинает темнеть. Парень в последний раз думает о своей жизни, но вспоминает лишь плохие, трудные моменты и мешающих, ненужных людей. Всем им хочется как-то ответить, сделать какую-то подлость, которая помешает им в жизни, в ответ на всё нехорошее. А теперь ещё и образовалась такая угроза в виде заражённого. Кажется, Макс бы уже потерял сознание и позже был мёртв, но в последний момент боль практически перестаёт чувствоваться сама по себе, мысли вновь заполняются ненавистью. Его спасает то, что должно убивать. Из последних сил терпя удары, парень обеими руками хватается за горло чудовища, сдавливает его, как может, и пытается перевернуться. Оказавшись уже сверху, он прижимает монстра, давит на шею. Тот резко хватается за руки Максима, старается оторвать их. Теперь уже глаза Монахова убийственно смотрят на него, не оставляя ничего человеческого в себе. Единственным различием является только выраженный зелёный цвет радужки и душа, таящаяся глубоко во взгляде вместе с желанием жить. Брови хмурятся и зловещий оскал без намёков на улыбку, а лишь на сильнейшую ярость, появляется на его избитом лице, пока он продолжает давить руками. Но дальше монстр перестаёт противодействовать удушению, прижимает к себе парня и переворачивается, вновь находясь над ним. Он как и в прошлый раз ударяет блогера, но тот отвечает тем же, после чего снова занимает превосходящую позицию сверху. Максим берёт сильные замахи, с кучей ненависти и гнева в глазах чётко бьёт монстру в лицо. Заражённый старается защищаться, но практически не может открыть глаз, всё время их зажмуривая и ожидая нового удара, поступающего от Монахова один за одним. В спокойной и стабильной душе Макса накапливается столько бешенства и крови, что он встаёт, немного оглядывается и подбегает к лежащему неподалёку упавшему обломку машины, который недавно нашёл на этом месте. Монстр поднимается, каким-то образом находится ещё в состоянии, чтобы подбежать, но парень резко в нужный момент наносит ему сильный удар в челюсть, от чего тот отступает на несколько шагов назад, кое-как удержавшись на ногах. Максим большими и резкими шагами подходит уже сам, толкает заражённого, тот падает обратно на асфальт. Затем блогер быстрым движением поднимает осколок бампера, возвращается и лежащему, что уже старательно пытается отползать, глядя на разъярённого парня. Монахов садится на него, чтобы тот не встал. Дальше Макс, держа обеими руками над своей головой свою находку, без лишних мыслей с силой вонзает её в грудь монстра самым острым краем. Чудовище шипит, хрипит, хватается за руки Максима, но тот лишь выдирает из него своё новое оружие и сразу же совершает новый прокол практически в том же месте. Монахов ведёт себя уже совсем не по-человечески, безумно. Он не может одуматься, взять и убежать, когда такая возможность выплеснуть эмоции, отомстить за только что причинённую боль и унижение, есть буквально в его руках. У парня уже исчез страх, он не чётко представляет в своей голове своего соперника сейчас. Всё, что есть в у него в мыслях — жестокая расправа. Хочется пробить все внутренние органы обидчика, переломать кости, распотрашить его, превратить его плоть в нечто нецелостное, небрежно разделённое на куски. А всё из-за чувства униженности и бессилия, что буквально минуту назад терзало парня изнутри. Повтор за повтором обломок входит в прогнивающее тело, пробивая всё, на что хватит силы парня. Руки блогера сильнее мажутся теперь чужой кровью, вслед и лицо, когда он вытирает с него проступающий пот, одновременно продолжая по-животному расправляться с нападавшим. Руки заражённого беспомощно скользят по измазанным в красную жижу рукам Макса. Живучий такой. Тихие вопли и хрип монстра сливаются с безжалостными криками экспериментатора, когда он каждый раз вновь и вновь устремляет оружие в грудь, живот, шею лежащего под ним. Через недолгое время, уже переставая чувствовать отдачу, Максим ещё немного продолжает действия, но в скором времени его чувства и эмоции немного уравновешиваются, а интервалы между каждым проколом увеличиваются. В конце концов, он перестаёт дьявольски всаживать в чужое тело обломок и начинает мгновенно ослабевать после такого огромного количества потраченной энергии. Вместе с этим через несколько секунд Максим уже воспринимает эту ситуацию более трезво, встаёт с уже не шевелящегося, но всё ещё совсем тихо хрипящего монстра и в последний раз смотрит на сотворённое собственными руками. Дождь образует лужи, стекающие в водосток, в которые вмешивается кровь с трупа, замазанный внутренностями осколок бампера остаётся здесь же на дороге, а Макс принимается как можно скорее уйти отсюда и больше никогда в своей жизни не видеть этой картины.