***
— Твоя комната тут. Я помогала ее готовить. Плотные шторы, уютный бархат… Окна можно на ночь оставлять открытыми почти до зимы. Я хотела бы, чтобы тебе здесь было уютно, — Энн проводила Салазара до нужной двери, вошла в нее и жестом пригласила вампира последовать за ней. Салазар огляделся. Кровать, кресло, стол с парой старинных книг, умывальный столик с кувшином. На постели было разложено несколько видов домашней одежды. — Я не знала, какой размер тебе подойдет, выбрала несколько рубах и разные брюки. Вот эти, фиолетовые, как мне кажется, будут в пору. Как видишь, в комнате никакого серебра, посуда фарфоровая и медная. Все как мы любим. Теплая вода для умывания в кувшине, на столе книги из библиотеки маркиза. Там много довольно любопытных вещей, — продолжила Энн, прислонившись спиной к косяку двери. — А ты где живешь? — раздвигая шторы и пытаясь разглядеть ночной сад, спросил Салазар. — В северном крыле. Нас, вампиров, тут трое. Не считая тебя. Три женщины, или, как называет нас маркиз, самки. Салазар посмотрел на Энн и увидел, как ее губы при упоминании маркиза неприязненно скривились. — Тебе здесь не нравится? — Не особо. Но тут есть еда, кров, одежда. И, самое главное, безопасность. Никто не бегает за тобой с сетями и стрелами. Никто не будит тебя в твоем укрытии среди бела дня, чтобы забить в грудь осиновый кол, — Энн, обняв руками плечи, смотрела в окно, которое открыл Салазар. Вампир внезапно почувствовал к Энн расположение и сочувствие. И любопытство. — Сколько тебе лет? — Около ста. А тебе? — Не знаю… Пятьдесят? А может и восемьдесят… — Так ты совсем малыш, — грустно улыбнулась Энн, — и, насколько я поняла, большую часть своей жизни ты провел в заточении? — Да. Женщина сочувственно потрепала Салазара по плечу. — Тогда все перемены к лучшему. Уверена, ты здесь приживешься, — и с какой-то особой горечью тихо добавила: — ведь тебе, в отличие от меня, не о чем сожалеть и тосковать.***
Отпустив Салазара в его комнату, Марженде глубоко задумался. Антуан остался под присмотром лекаря, который сказал, что пациенту предстоит еще долгое лечение — рана исцелена, но оборотень крайне ослаб. Ему предстоит набирать потерянную силу и здоровье несколько месяцев, в покое, тишине, заботе и на особом питании. Сидя в своем кабинете, Марженде с одной стороны, был невероятно счастлив. Жизнь его возлюбленного наконец-то была вне опасности. Но радость маркиза была какой-то неполной и тревожной. Дни тревоги и бессонных ночей изглодали его, показали, как хрупко благополучие и безопасность. — Он уснул, — тихо сказал бесшумно вошедший лекарь. — И вы, мой господин, конечно, ухватили удачу за плавник, раздобыв такой ценный источник бесконечного здоровья и исцеления. Я про вампира… — Да, — медленно произнес Марженде. — Бесконечный источник жизни, — в его глазах блеснула прежняя искра, — и не просто отец будущих воинов… Но и элексир! Живое средство от смерти! В дверь осторожно постучали, голос за ней произнес: — Господин Марженже… Господин Ренар по вашему приглашению… Маркиз встал, пригладил растрепавшиеся волосы, выпрямился и уже совсем прежним сильным и звучным голосом произнес: — Пусть войдет!***
Ренар, скривившись от боли, опустился в мягкое кресло слева от маркиза. Тот сидел, поставив локти на столешницу, переплетя пальцы и внимательно рассматривая барда. Лекарь снова ушел к Антуану, и в комнате они были лишь вдвоем. — Как себя чувствуешь? — Терпимо, — поморщился музыкант, — твой слуга сказал, что ты хочешь меня видеть. — Да, все верно. Хотел бы поскорее раздать долги и заняться другими неотложными и важными для меня делами. Итак, я еще раз официально приношу извинения за то, что дело в замке Кратчерсона прошло не по плану и оказалось сложнее, чем мы думали. Я удваиваю оплату — здесь ровно в два раза больше, чем мы договаривались изначально. Пересчитай, — Марженде пододвинул поближе к Ренару увесистый кожаный мешочек, в котором лениво звякнули монеты. — Я тебе верю, — ответил бард, и, помявшись, решил наконец задать вопрос, который мучал его несколько дней, — я хотел бы видеться с Салазаром. Это возможно? Марженде несколько мгновений внимательно изучал лицо барда, словно на нем проступили какие-то таинственные письмена. Затем спросил: — Я смотрю вы очень сблизились, не так ли? Совместные трудности заставляют нас испытывать особые чувства. А если речь к тому же идет о вампире… Я думаю, нам нужно кое-кого пригласить, — и хлопнул в ладоши. Из соседней комнаты, раздвинув шторы, вернулся лекарь, прижимая к груди книгу с рецептами зелий. — Уважаемый… Расскажите-ка нам о магии вампира. Я имею в виду ту ее часть, которая предназначена для удержания жертвы, — приказал маркиз. Знахарь привычным жестом потер переносицу, собираясь с мыслями, покашлял в кулак, поднял глаза к потолку и начал: — Вампирам трудно добывать пищу, и потому, найдя себе подходящего для кормления человека, они нередко стараются не убивать его сразу, а как можно дольше питаются кровью. Чтобы жертва не испугалась и не сопротивлялась, они пускают в ход свое волшебство, магию удержания. Жертва начинает испытывать увлеченность вампиром, желает находиться рядом с ним постоянно. В старинных книгах я читал, что вожделение может быть таким сильным, что исступленная жертва начинает преследовать своего вампира, ревнуя его и не давая прохода… — Зачем вы мне все это рассказываете? — неприязненно осведомился Ренар. — Боюсь, мой дорогой друг, ты — та самая жертва вампирской магии, — продолжая сверлить взглядом лицо барда, произнес Марженде. — Посмотри на себя, ты словно невинная девушка, ставшая жертвой прожженного ловеласа. Приоткрытые от волнения губы, румянец на щеках, тревожно вздрагивающие пальцы… К тому же, ты раньше не интересовался мужчинами, не так ли? Так что, та привязанность к Салазару, которую я вижу на твоем лице и в твоих вопросах — всего лишь морок. К счастью, волшебство кровососов проходит довольно быстро, — маркиз расслабленно откинулся на спинку кресла. — Да-да, господин бард, — вступил снова лекарь, — я читал, что достаточно провести одну луну не контактируя со своим мучителем… — И — вуяля! Вы снова здоровы, избавлены от болезненной зависимости и готовы радоваться жизни. Покупать дворянство, и даже усадьбу, и хватать за задницу сдобных крестьянок… Тем более, что денег на все должно хватить, — подытожил сказанное Марженде. — Вы врете! Этого… этого не может быть, — с трудом выдавил ошеломленный Ренар. Слова лекаря и маркиза словно ножи впивались в его сердце… И в то же время бард понимал, что все сказанное очень похоже на правду. Прикрыв глаза, Ренар вспомнил, как мучался по ночам, и манящий голос изводил и звал его. — Зачем мне врать? — маркиз благодушно развел руками. — Это правда, господин музыкант, — мелко закивал головой седой лекарь, — вы в опасности. Вам бы прямо сейчас уехать как можно дальше. Считается, расстояние также снижает силу вампирского колдовства. Ренар ошеломленно перебирал в голове события последних дней, пытаясь найти опровержения словам маркиза и знахаря. Но все куски укладывались лишь в одну картину. Он был жертвой вампира, его магии. Внезапно возникшая привязанность, безумная страсть, желание быть рядом… Марженде по-прежнему внимательно вглядывался в лицо барда. — Если ты решишь покинуть усадьбу прямо сейчас, я дам тебе лошадь. Все необходимое в дорогу будет собрано за четверть часа. В семи милях на юг есть небольшое село, можешь для начала остановиться там. В трактире скажи пароль «гость Марженде», и тебе бесплатно предоставят кров и завтрак. — Я… Я подумаю над вашим предложением. С… спасибо, — смог выдавить потрясенный Ренар. Он вдруг почувствовал себя окончательно разбитым, сломленным, потрясенным и слабым. — Не грусти, мой друг. Здесь Салазару будет хорошо — он будет общаться с себе подобными, сможет стать отцом и наплодить кучу маленьких, хорошеньких вампирят. Ведь каждый из вас заслуживает свое собственное счастье, не так ли? Бард сгреб мешок с монетами, сунул его за пазуху и тяжело, обеими руками опершись о подлокотники кресла, поднялся. Шаркая, словно старик, он вышел из кабинета Марженде и побрел по коридору, не особо понимая, куда идет. Вокруг было темно, пусто и очень тихо. В конце галереи светилась приоткрытая дверь. Два крылатых силуэта, стоящих друг напротив друга и держащихся за руки, были отчетливо видны в зеленоватом сиянии. В одном из них Ренар узнал Салазара и услышал знакомый голос: — Уверен, твое сердце исцелится также, как исцелилось мое. Стиснув зубы и не замечая катящихся по лицу слез, бард развернулся и почти побежал прочь от озаренного светом дверного проема.