Конец начала

      Подземный город… Этот тухлый запах такой противный, но и к подобному можно когда-нибудь привыкнуть, особенно, если провести всю жизнь приходиться в этом Богом забытом месте. А есть ли этот Бог на самом деле? Кому люди молятся? А кому молится Кушель? Будут ли молитвы услышаны на той стороне неба и сможет ли она сбежать отсюда? Наверняка ответа не знает и само это Божество.       Заходя в потрёпанную комнату, что снимала Аккерман на втором этаже кабака, она глянула на спящего младенца на кровати. Этого мальчика Кушель родила только пол года назад, но во время беременности и подумать не могла, что сын станет для неё тем, что продолжает держать на этом свете. Он такой мягкий, родной, любимый, только вот молодую девушку постоянно преследовал стыд и чувство вины, что Леви родился именно здесь, что она не успела выбраться на свободу.       — Мой милый мальчик… — сев на колени перед кроватью, мама начала аккуратно гладить его лоб кончиками пальцев, тихонько прося. — Прости меня.       Видя всю эту семейную идиллию со стороны, взрослый Леви сел на выдвинутый стул, закидывая ногу на ногу. Он быстро понял, что никто его не видит, ещё когда бродил по давно забытым улочкам родного города. Когда Аккерман увидел лицо собственной живой матери, то понял, что здесь что-то не чисто, но несмотря на это, он внимательно вглядывался в усталые серые глаза и чёрные пушистые волосы, желая запомнить мельчайшие детали внешности Кушель.       Леви словно находился на сеансе медитации, столь популярном за Синой в его время. Казалось, ни что не сможет оторвать его взгляда, отвлечь от просмотра своего прошлого, что непонятным образом сейчас проматывается перед ним.       — Я очень постараюсь вытащить нас отсюда, — кладя голову на подушку рядом с ребёнком, шептала Кушель. — Только потерпи немного.       Губы Аккермана моментально поджались, стоило услышать подобные слова. Он не помнил маминого голоса, но всё равно продолжал искренне её… Любить? Эта девушка хоть и редко мелькала в его мыслях, но погружала весь разум в тёплое чувство ностальгии моментально, стоило о ней только вспомнить.       Поднявшись, Леви подошёл к сидящей Кушель и медленно приближал ладонь к её волосам. А если он сейчас не сможет ощутить этих родных прядей меж своих пальцев? Что обычно люди делают, попав в идентичное ему положение? Сев на корточки, Аккерман сжал ладонь в кулак, боясь разочароваться, если у него действительно не выйдет коснутся этой на вид фарфоровой нежной кожи. Закусив губу, Леви опустил голову. Сейчас ему достаточно находиться с ней рядом, просто наслаждаться этим моментом, что в обычной жизни исполнить невозможно.       — Кушель! — с громким криком ворвалась девочка. — Дюзелли… Ай, не важно. Давай я тебя вытащу отсюда с этим, — кивая на младенца, обозначила ворвавшаяся. — Скрою вас где-нибудь.       Кулак сжался так сильно от резко появившегося раздражения, что кости в некоторых пальцах хрустнули. Аккерман шумно выдохнул и посмотрел на Кушель. В её глазах отражалась тревога, в то время как рука потянулась к простыне, закутывающей маленького Леви. Девочка продолжала умолять Кушель пойти с ней, пока Аккерман запоминал всё больше деталей, обращая внимание на отчётливо выпирающие ключицы мамы. Неужели она так сильно недоедала? Когда девочка начала тянуть Кушель за рукав платья, Леви повернулся, впервые взглянув на маленькую незнакомку.       Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, сопровождаясь активным дыханием, чуть ли не разрывающим лёгкие. Леви машинально выпрямился, в то время как ноги продолжали лежать на кушетке, а пальцы схватились за чью-то руку, находящуюся прямо перед Аккерманом. Мари чувствовала его быстрое сердцебиение, а плечо упиралось в горячий лоб. Леви даже не почувствовал облегчённый вздох на макушке, цепляясь за чужую рубашку. Широко распахнутые глаза, перед которыми всё ещё виднелся образ Кушель, не хотели закрываться. Вдруг, Леви сейчас их закроет и забудет её образ? Кируми ровно стояла, позволяя Аккерману больно сминать её кожу, пока второй рукой потянулась к тумбе с тазом холодной воды. Мужчина, почувствовав мелкое движение, тут же отпрянув к стене.       — Откуда ты знаешь Кушель? — серьёзным тоном, глубоко выдыхая после каждого слова, спрашивал тот. Не подавая виду, что Аккерман застал Мари врасплох, она взяла тряпку из таза, выжимая лишнюю воду.       — Не строй дуру, — хватая девушку за запястье, сквозь зубы проговорил Леви. — Сейчас же отвечай.       Аккерман дёрнул рукой необычайно сильно для человека, что лежал в постели две недели без пробуждения. Кируми машинально оступилась назад, нехотя отвечая:       — Твоя мама…       — Проститутка из Подземного города, — моментально ответил Леви. — Давай дальше.       Кируми подняла на него глаза, сводя брови вместе от подобного оскорбительного высказывания. Так просто называет маму проституткой? Девушка в шаг сократила расстояние между ними, подойдя к кушетке, и в одно мгновение размахнулась, влепляя глухую пощёчину Леви. Пощёчина с полной открытой ладонью почти не является оружием, чтобы сделать человеку намеренно именно больно. Это больше психологическое, чтобы Леви смог себя почувствовать… Он отвернул лицо в сторону от удара, почувствовав себя даже униженным, резко оборачиваясь к Кируми, на чьём лице эмоции менялись одна за другой. Злость, будто те слова были адресованы ей. Раздражение от боли в запястье; Мари не жалела сил, когда вкладывала их в удар. Печаль, словно осознавая что-то. И понимание.       — Кушель хоть и проститутка, но всегда была и остаётся женщиной с ликом чистоты, пока ты, — грубо поднимая Леви за нижнюю челюсть парой пальцев, говорила Кируми. — Говоришь подобную херь.       Ноготи впивался в кожу Аккермана, оставляя красноватые следы, но, на удивление, он не шелохнулся, продолжая пронзать Мари тёмно-серыми радужками. Девушка ухмыльнулась прямо ему в лицо и дёрнула ладонью в сторону, словно до этого трогала что-то неприятное.       — Твоя мама была замешана в план Дюзелли, — садясь на стул рядом, абсолютно спокойно та начала рассказ, глядя куда-то в стену, словно там бесконечный тоннель. — Только не в выигрышной для неё позиции. Он хотел, чтобы она снюхала огромную партию наркоты и умерла где-нибудь на помойке.       Аккерман молча слушал, а вместе с ним желваки на лице иногда переливались от напряжения. Он узнал, что Кушель всеми силами копила деньги, чтобы выбраться из Подземного города. Что хотела максимально уберечь Леви от всего, что связано с наркотиками и тому подобной дрянью. Что Аккерман хотела дать сыну спокойную жизнь; даже умирая, она просила прощения у Леви за всё, что не успела сделать, а потом Кушель умерла от передозировки наркотиками, после чего даже её труп продолжали трахать какие-то больные ублюдки, подосланные Игреном. Женщина, излучающая собой свет в этом тёмном мире, умерла с изуродованным телом из-за ножевых ранений, не удостоившись простенькой могилки где-нибудь на краю Подземного города.       — Почему ты не спасла её? — с долей осуждения спросил Леви.       Мари хмыкнула, с болью в глазах глядя на него. Рассказывая Аккерману эту историю, она вспоминала каждое событие с отчётливыми деталями, словно это произошло совсем недавно.       — Я не успела.       — Почему ты не утащила Кушель? — сначала тихо, но в моменте Леви перешёл на крик, допрашивая девушку. — Почему ты позволила ей так ужасно умереть? Ты ведь была в тот момент рядом с ней. Ты же всегда была с ней!       Кируми, медленно дыша, слушала взаимосвязанный поток вопросов, переваривая каждый по отдельности. На каждый из них всегда был только один ответ. Только Мари и не догадывалась, что когда-нибудь ей придётся отвечать. Леви, замечая, что девушка продолжает сидеть с закрытым ртом, замолчал, презренно глядя на неё.       — Потому что иначе и ты бы умер.       Так коротко ответив, Мари поднялась и кинула Леви маленькую стеклянную баночку с таблетками на постель, а сама быстро удалилась из лазарета. Аккерман взял стекло в руки, открывая крышку и проглатывая пару таблеток без воды.       Ложась на постель, мужчина запустил в волосы пальцы и сжал их, пытаясь привести себя в чувства с помощью боли. Тем единственным, что может моментально отрезвить. Только вот сейчас это не работало. Что нужно? Что ещё нужно, чтобы помочь себе заглушить это всё? Леви ещё давным-давно принял тот факт, что у него нет матери, но чтобы она покинула этот мир подобным образом… А что сейчас с теми мужиками? Живы ли они? Если да, то это явно ненадолго. А если нет, то Аккерман с удовольствием снесёт их могильные камни, достав успокоенные души даже с того света.