Конец начала

      Чуть открытое окно позволяло прохладному ветру проскользнуть в лазарет, насыщая её каждый раз свежим воздухом. Именно это каждый раз говорят врачи, когда к ним приходят больные, и поэтому мужчина выполнил столь простые требования. Жидкость стекала вниз по трубке, попадая в вену, стабилизируя состояние пациента уже несколько суток, а кончики пальцев иногда подрагивали, лёжа на кушетке, словно Кируми снился кошмар, но рядом стоящий Эрвин в это время думал, что она вот-вот проснётся.       Мари находилась на цветочной поляне, ярко опаляемой солнцем. Запахи доносились со всех сторон и манили лечь на землю, уснуть и забыть обо всех тревогах, тяготах, стать с этим сказочным миром одним целым, тем, что она заслужила. Отрывая взгляд от ромашек, девушка посмотрела вдаль и увидела тёмный лес, будто из книжных рассказов. Одним своим видом он отталкивал от себя, говоря не приближаться. Казалось, те уродливые деревья вдали пережили не один пожар, умирали и каждый раз возрождались, выстраивая собой стену, что бы вновь отгонять от себя любопытных людей.       Лёгкое белое платье развивалось по ветру, пока Мари медленно шла дальше, желая рассмотреть каждое растение на этом вечноцветущем лугу. Осторожными движениями она касалась лепестков, всё дальше уходя от леса, а мир вокруг становился всё более красочным. Когда ноги начали постепенно уставать, Кируми села на корточки, чтобы лечь и наконец объединиться с этим миром, когда сзади тут же послышался крик, наполненный страхом:       — Не садись!       Мари обернулась на источник звука и увидела запыханную женщину в таком же белом платье, как и у неё. От усталости незнакомка опёрлась ладонями на колени и опустила голову вниз, позволяя себе отдышаться, когда убедилась, что Кируми не коснулась этих земель полностью. Подходя к ней, девушка увидела чёрные длинные волосы, что были ей до боли знакомы когда-то давно.       — Посмотри на меня, — ласково произнесла Кируми, останавливаясь напротив.       Удивившись не самой просьбе, а тону, с каким она была сказана, женщина выпрямилась и посмотрела на Мари с глазами, переполненными надеждой, что та её вспомнит. Чувство потери, боли и тепла смешались воедино, создав всплеск эмоций, от которых женщина не смогла сдержаться и заплакала, крепко прижав к себе Кируми в объятиях. Она нежно гладила её по спине, вдыхала аромат волос, что пропитались запахом местных цветов, пока слёзы впитывались в белую ткань.       — Мама? — дрожащим голосом, спросила Мари, столбенея на месте.       Девушка всматривалась в её волосы, то единственное, что сейчас находилось перед её обзором, и через пару секунд после вопроса, объятия стали ещё сильнее, и тогда Кируми поняла, что это и есть ответ. Руки автоматически обвились вокруг талии женщины, а подбородок лёг на плечо. Вслушиваясь в приглушённые всхлипы, Кируми смотрела, как мама отдалилась, положив ладонь на её щёку.       — Почему ты здесь? — непонимающе спросила Изабелла, таково имя матери Кируми, что начала трогать её руки, стараясь запомнить, как же изменилась дочь за все эти годы. — Ты оказалась здесь слишком рано, Мари. Что с тобой произошло?       Но девушка её не понимала и отрицательно замотала головой, когда стала задавать вопрос самой себе. Не в силах вспомнить, почему она здесь, словно воспоминания до появления в этом месте изъяли, женщина поняла всё без слов. Оказавшись в этом мире впервые, ей самой потребовалось некоторое время, чтобы всё расставить на места в своей голове. Как бы Изабеллу не терзал вопрос, по какой причине дочь прибыла в место, которому упокоенные души дали название «Переход на небеса», она схватила Мари за плечи и повернула к пугающему лесу.       — В той стороне — мир живых, как бы ужасно это не звучало, — голос женщины пропитался сочувствием. — Ты нужна им.       Кируми тут же обернулась к Изабелле и ошарашенно посмотрела в её глаза, почему она должна уйти? Неужели она не хочет быть рядом с Мари?        Пожалуйста, не заставляй меня снова потерять тебя…       — Я не могу… — неуверенно произнесла та, глядя то на лес, то на маму. — Я не смогу без тебя опять.       Столь искренняя улыбка могла принадлежать только Изабелле и сейчас она одаривала ею Мари, что находилась в видимом потерянном состоянии. Она могла позволить себе открыться только рядом с мамой.       — Здесь нельзя долго находиться живым, — утвердила женщина и подтолкнула Кируми вперёд. — Встретимся позже.       Девушка сделала пару шагов вперёд из-за толчка, взгляд вновь метался с леса на кивающую Изабеллу, молча говорящую идти и не оглядываться. Мари плотно сомкнула зубы и тяжело выдохнула сквозь них, медленно двинувшись к реальному миру. С каждым метром она становилась всё быстрее, а лес продолжал отталкивать от себя на психологическом уровне. Тысяча голосов в голове кричали остановиться, остаться там, где Кируми точно будет хорошо и спокойно, но она продолжала бежать, наступая босыми ногами на цветы, что совсем недавно боялась даже пальцем тронуть. Женщина стояла на месте и смотрела на удаляющуюся спину дочери, а когда увидела, что та зашла в лес, тут же упала на колени, словно ноги онемели навсегда. Закрывая рот ладонью, Изабелла старалась сдержать крик, вновь ощутив ту же потерю, что и много лет назад. Крупные слёзы стекали по щекам и падали на землю, где на их месте выжигалась трава, образовывая незаметные ямы.       Медленно открыв глаза, Мари первым делом огляделась, замечая, что она лежит в лазарете. По неизвестной для неё причине в груди образовалась тяжесть, переходящую в тотальную пустоту. Положив ладонь на уровень сердца, она сжала кулак и поджала губы так, словно лишилась чего-то очень дорогого. Переведя взгляд на сидящего и словно уснувшего Смита, Кируми лишь пару раз моргнула и увидела катетер в руке, и захотела вытащить его. Из-за шороха Эрвин тут же раскрыл веки и тогда их взгляды встретились. В его зрачках будто пробежал огонёк радости, но лицо осталось таким же серьёзным, как и обычно.       — Сколько я так лежу? — устало спросила Кируми, глядя теперь в потолок.       — Шесть суток, — не задумываясь ответил мужчина. — Регенерация — так же твоя сила? — логически предположив из-за быстро заживших костей, Эрвин задал вопрос.       Мари кивнула в знак согласия, но решила развернуть свой ответ, чтобы после не возникало вопросов, если она умрёт.       — Конечно, если мне лёгкое подстрелят, то я умру, — иронично хмыкнула та и поднялась, чтобы сесть. — Ты можешь вытащить эту хрень?       Их диалоги никогда не были пропитаны добротой или нежностью, но уважение друг к другу оставалось, как и осторожность. Смит молча взял вату со стола и удалил иглу из вены, зажимая куском хлопка. Мари сразу же согнула руку, почувствовав ноющую боль от отсутствия движения все эти дни, и свесила ноги с кушетки, спрыгнув и неуверенно шагнув вперёд.       — Да, точно, — облокотившись о стену, загадочно продолжила та. — Энни Леонхарт, Бертольд Гувер и Райнер Браун — наши враги, так что можешь радоваться, твои предположения были верны. По хорошему бы одного из них себе забрать, — и Мари говорила вовсе не о самом человеке. — Но можно обойтись и без этого. Готовьтесь пока к войне, я быстро приду в норму.       Показалось, что Кируми старалась по своему успокоить Эрвина. Мужчина поднялся и решил не препятствовать желанию Мари выйти, да и в итоге сам открыл ей дверь на мнимую свободу. Так же облокачиваясь рукой о стену, Кируми пошла в сторону лестницы, чтобы побыстрее добраться до комнаты, пока Смит продолжал стоять на месте, прокручивая вопрос в голове, стоит ли он того, нужно ли Смиту это вообще знать, но есть вероятность, что позже Кируми всё забудет, поэтому мужчина задал его перед тем, как уйти.       — Ханджи говорила, что люди в коме часто видят сны. Что насчёт тебя?       Кируми остановилась и всерьёз задумалась, что же она видела, пока находилась в вегетативном состоянии. Брови схмурились от того, как тщательно девушка копалась в памяти, стараясь найти ответ, но в конечном итоге ничего не нашла, кроме тьмы, и лишь пожала плечами.       — Ничего, — спокойно произнесла девушка и продолжила путь.       Зайдя внутрь, Мари подметила, что в её комнате ничего не изменилось, и дошла до тумбочки под столом, в которой прятались сигареты и спички. Достав их, она будто повеселела, несмотря на то, что это вид медленного самоубийства. Безвкусный фильтр сжали губы, Кируми уже предвкушала это упоение и расслабление, поэтому двинулась к матрасу, вдруг ударяясь мизинцем о ножку кровати. По ощущениям это всегда похоже на перелом всей ступни, от чего девушка прошипела, уже решаясь обматерить этот кусок железа. Плюхнувшись на матрас, Мари посмотрела на ногу и начала гневно пытаться зажечь спичку об коробок, но каждый раз головка стиралась, и тогда Кируми вновь и вновь доставала новую, пытаясь поджечь хотя-бы её. Сбоку уже лежало около десяти маленьких палочек и, жалобно простонав из-за проигрыша, Мари облокотилась о стену.       Тихие звуки шагов в коридоре приближались к дверям, и Кируми повернула голову в их сторону, ожидая прихода гостя. Дверь открылась, демонстрируя небольшой знакомый силуэт, закрывший за собой. Леви прошёл внутрь и по-хозяйски взял стул, как обычно садясь напротив кровати. Он бегло оглядел девушку, удостоверившись, что с ней всё в порядке, и расслабился.       Когда Смит сказал, что Кируми очнулась и ушла к себе, то Леви не задумываясь пошёл за ней. Спичечный коробок лежал рядом с бывшими спичками, и Аккерман хмыкнул, понимая, что Мари не удалась такая мелочь. Взяв коробок в руки, он с первого раза поджёг спичку и поднёс к сигарете, поджигая. Кируми тут же втянула дым, как боль в ноге начала отступать, а губы растянулись в улыбке в виде благодарности Аккерману за столь действенную помощь.       Им не нужны были разговоры, чтобы понять друг друга. Не нужен физический контакт, чтобы понять, где болит. Главное находиться рядом в нужную минуту и тогда они будут в силах избежать опасности. Но что будет, если опасностью окажется один из них?       Открыв окно, дым начал вылетать на улицу, и после Леви нагнулся так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Мари всегда замечала изменения в мужчине, ведь его главной слабостью были глаза — то, что всегда выдаёт его чувства. Так почему сейчас они казались столь живыми? Будто это и не его тело вовсе. Кируми наклонилась ближе, всматриваясь в них, и тогда Леви положил ладонь на её рот, а сигарету зажал меж пальцев, ещё больше приближаясь к её лицу. Прохладные губы мужчины коснулись ладони своего же обладателя, но несмотря на то, что Аккерман поцеловал Мари через импровизированную стену, она ощутила всю силу, что он хотел ей передать.       Леви выпрямился, нагло воруя сигарету, и сел обратно на стул, делая тягу сразу же в лёгкие, как тут же начал кашлять от дыма. Кируми посмотрела на него, как на какого-то идиота и легко вернула своё, удобно усаживаясь на матрасе.       — Аккерманам нельзя их, — смягчившись, Мари открыла для него новый факт, кивая на свою сигарету. — Если так хочешь курить, то купи себе сам.       — Жадность у вас наследственное? — хмыкнул Леви, откашливаясь.       — Я не жадная и ты это знаешь, — не поняв шутки, на полном серьёзе ответила та, после ухмыляясь. — Просто мне импотент потом не нужен.       Кашель мигом пропал. Видимо, с недавними событиями такие угрозы для Аккермана стали актуальны. Мари легла на кровать, чувствуя лёгкую усталость, но сонливость никак не приходила. Трое суток явно сделали своё, лишив девушку сна на ближайшие сутки. Как в дверь тихо постучались, назвав имя Леви и то, что его зовёт командир. Оставлять Кируми в подобном состоянии не хотелось, и тогда он накрыл ладонью теперь её глаза, заставляя закрыть их. Ресницы Мари щекотали мужскую руку, показывая, что это не подействует, но с каждой минутой движения становились всё медленнее, волшебным образом погружая девушку в сон. Только когда Аккерман убедился, что план сработал, он вышел, оставляя Кируми одну.