***
Наверное, больше радости принесёт несчастному Уолли, если на его предложение ответят положительно и не будут отнекиваться своими сухими ответами: "Извини, Уолли, но в соседней деревне проходит просто восхитительная ярмарка, на которую я не могу не пойти" — кокотала курочка-наседка, совсем не обращая внимания на тяжёлое дыхание с другой стороны. "О! Так ты решаешь устроить вечеринку? Какая жалость, но я уже договорилась с Салли пойти с ней поход, надеюсь, что ты повесилишься на своём мальчишнике, мистер Уолли, удачи! Хи-хи-хи" — слишком инфантильное и жизнерадостное дитятко смеялось и накручивало на свой палец шелковистый золотой локон волос. Пареньку пришлось хихикнуть в ответ и прожевать губу, главное не до крови. "Представляешь, только вчера привезли новые фрукты с яблоками, так что мне придётся разгружать их целый день. Если хочешь, то завтра я могу отдать тебе коробку даром! Я ведь не жадный" — сказала по телефону гусеница, прячась в своём плотном коконе, но от последнего предложения Уолли облизнул свои губы, хоть и пришлось проглотить желчь. Хоть день и задался с самого начала не лучшим образом, но всегда есть два верхних соседа, которые помогут с печатью Уолли. Ведь добродушное нутро Барнаби не позволит грустить своему другу, пока как немного волнительная натура Фрэнка всегда может раздуть из мухи слона. "Хочешь позвать меня в гости для рисования? Ты всегда знаешь, что я только за! Надеюсь, что ты приготовишь свои великолепные печенья, да побольше, а то никогда не могу ими насладиться вдоволь" — Дарлинг, пытался сдерживать свой радостный писк, когда услышал одобрительные слова и тихое поскуливание. "Если ты так настаиваешь, чтобы я пошёл в гости, то мне придётся поменять свои планы. Главное, чтобы не было яркой свистопляски, ты же знаешь, что я на дух их не переношу" — Уолли тихо напевал себе под нос, доставая баночку с цианидом. А Эдди? Ну, он совершает великую миссию. Лучше не мешать в столь важном событии.***
В полупустой комнате с огромным жёлтым круглым столом, на котором лежали три блокнотика с цветными карандашами, и с гнетущей атмосферой, сковывающая все движения и не давала наполниться лёгким воздухом, сидели три марионетки — жертвы обстоятельств. А точно, не забываем упомянуть про имбирные печенья и душистый чай, которые так сильно греют душу! Многие соседи недолюбливали Дом Уолли, отмечая, что после посещения, появляются кошмары и нервные тики. На это Дарлинг тихо смеялся и говорил о здоровом образе жизни, не жалея продолжать развивать эту тему дальше, а его друзья — ходить в гости к художнику в следующий раз. Единственные, кто ещё мог терпеть помещение: спокойный и в каком-то смысле безразличный Барнаби, не сильно воспринимающий Дом за жуткое место; а так же "обитель зла" не отталкивал Фрэнка, будто его привлекала сама гнетущая и немного унылая атмосфера. Трое соседей сидели на кухне за круглым столом с двумя чашками чая и с синими стульями в окружении утвари и ярко-бардовых стенах, чем-то отдалённо напоминая засохшую кровь, ещё больше ухудшало картину окна с глазами, смотрящие в самую душу. Уолли не особо обращал на это внимание, пока как Барнаби с каким-то сожалением смотрел с Фрэнком на окна, закусывая угощением. — И что ты хочешь с нами сделать? — Не желая долго сидеть в тишине, Б. Бигл решил задать вопрос, висевший в комнате, будто сам знал, что именно это и ожидали от него. — О! Я так рад, что ты спросил: у меня давно в голове была идея, чтобы со своими любимыми соседями сделать что-то креативное, — Дарлинг прям таки благоухал, когда рассказал о своей идее, что аж искорки норовились посыпаться из глазок. Фрэнкли выглядел так, будто подозревал, что его примерное представление о мероприятии оказалось неверным, но злобы и недовольства в его взгляде не было, всё-таки, он знал, к какому другу пришёл. — И... Что мы будем рисовать? — Барнаби почесал свои лапы, в ожидании чего-то интересного, ведь если Уолли что-то задумал, то это всегда превращается в незабываемое приключение. — О, старина, огорчаешь. Мы не должны ограничивать себя рамками, чтобы после этого создавать посредственное нечто! Просто подумай и вспомни: какой твой любимый цвет? — на жёлтом кукольном лице улыбка с зубами и белки глаз будто светились в притемненно освещённой комнате. Двое кукол удивлённо переглянулись, когда услышали серьёзную несостыковку в речи Уолли, но его спокойный и расслабленный вид будто насмехался над переживаниями своих друзей. Придётся играть под дудку. — Ну, мой любимый цвет — жёлтый, — Фрэнк размял свои пальцы, чтобы потом занять их карандашом яркого цвета, не забывая смочить горло тёплым чаем. — О, как здорово! Так много приятных ассоциаций: солнце, пшено, красивые бабочки, золото, одуванчик, мёд, цыплята, яичный желток, оконные рамы моего Дома — предлагаю начать тебе творить! Надеюсь, что твоё тело и твоя душа переполнены креативом! Уолли откуда-то достаёт банку с блёстками, словно волшебник, и с помощью магии распыляет блестяшки по всему столу, добавляя ему живность и щепотку счастья. Подобные фокусы казались частью личности Дарлинг, так что вся эта яркость больше не вызывает восторг и какое-то удивление. — А какой твой любимый цвет, Барнаби? — через пару секунд, будто всего маленького представления не было, Уолли с серьёзным выражение лица: губы в линию, опущенные веки и зрачки, направленные прямо в душу — ожидал ответ, который, по личному мнению художника, может поменять мировоззрение. Фрэнк, пытаясь погрузиться в свой мир, сосредоточенно чиркал на бумаге наброски столь прелестного создания, которое вызывает в груди огонёк тепла, любви и заботы. Больше серую куклу не волновал внешний мир, наполненный чем-то мыльным, размытым и скучным. Но искорку в жизни поддерживает ещё прекрасный тёплый чай, который так добродушно поставил Уолли чашку с вкусным напитком. — Больше всего мне нравится зелёный цвет, такой красивый и приятный глазу, — Барнаби хрипло посмеялся, будто откашливался, но это не звучало, как что-то больное, больше приятное и бархатистое. Наверное, будь у Б. Бигла трубка, то по всей комнате давно бы появился сладкий запах, покалывающий нос. Уолли ошарашенно осмотрел своего друга, явно не мог поверить его словам. Может Барнаби подменили, раз художник не может узнать его? На жёлтом лице появились морщинки, портя невинное лицо. — О, мой несчастный друг, ты ведь понимаешь, что зелёный означает зависть? Ты ведь не завидуешь мне? Барнаби, пожалуйста, скажи мне, что это не так, и что ты не пал настолько низко! — если вопросы были заданы с настороженностью, то последнее предложение вмещало в себя все эмоции, навалившиеся на несчастного Б. Бигла. От подобных заявлений, Фрэнк дёрнулся, будто от кипятка, который желали вылить на него. Такой жизнерадостный и спокойный Уолли, который был в прошлом, никак не соответствовал с куклой, стоявшей прямо перед ними. Дом наполнился тягучей атмосферой, будто бы в комнату начали прилетать различные мошки с мухами, покрывая стены и потолок живой коркой, которая копошилась и жужжала при любом удобном случае. Может, поэтому в Дом приходилось заводить силком, чтобы хотя бы полчаса провести с наимилейшийми соседями? — Уолли... С тобой всё хорошо? Брошенные блокноты, казались несчастными, особенно со скромным рисунком бабочки, прямо как Барнаби с Фрэнком, настороженно наблюдавшими за художником. — Конечно, всё просто чудесно! Я просто хочу запихнуть все свои воспоминания об этом дне в чёрный куб и вспороть голову, чтобы достать свой мозг, — Дарлин схватил свои волосы, чтобы потом начать их рвать во все стороны, — как я мог так ошибаться о тебе — Барнаби. — Может, ты прекратишь этот цирк и расскажешь нам, что тебя так расстроило? — Фрэнк напряжённого наблюдал за действиями Уолли, будто тот может в любой момент напасть или кинуть в них стул. — О, да вам даже не понять, насколько всё плохо. Представляешь, Фрэнк, то, на что я так надеялся, оказалось бессмысленно и даже опасно! Я не смогу продолжать рисовать и просто... Умру. Уолли с животными страхом озирался вокруг себя, будто ожидал, что на него упадёт метеорит или стены дома начнут сжимать его в мясной брикет. Но это не продлилось долго, ведь теперь всё внимание психопата было приковано к Барнаби, который наблюдал за своим другом с сожалением и долей разочарования. — Ты сходишь с ума, Дарлинг Уолли. Успокойся, прошу тебя, как своего друга, — подходя аккуратными шажками, Бигль пытался усмирить пыл соседа и минимально привести того в чувства. Может, это и казалось по-детски наивно, но добрый нрав голубого пса не может поступить иначе. Наверное, именно поэтому Фрэнк пытался спрятаться за ним. — Я? Схожу с ума? Конечно нет! Может, я убиваю детей? Нет. Насильно всаживаю половые органы в несчастного человека?Тоже нет! Возможно, но только возможно, я похищаю своих соседей во имя великой цели? Шансы есть. После разглагольствования, которое продлилось меньше пяти секунд, Уолли облизнул свои губы и с пустыми глазами наблюдал за своими соседями, ожидая реакцию, будто животным в зоопарке за решётку он кинул камень или гранату, ожидая интересного расклада событий или, на крайний случай, взрыва. Всё больше веселились мошки с мухами, которые метались со стороны в сторону, будто они искали что-то сладкое и аппетитное, но такое недоступно в столь отвратительном месте под названием "Дом". Барнаби и Фрэнк не могли не предполагать, что происходит здесь что-то мерзкое. Хотя, Фрэнкли уже начал переживать, что именно здесь произошло, пока как Бигль хотел, чтобы этот день оказался страшным сном. — Кого ты успел похитить? — Фрэнка трясло, пока в голове странно гудело. Слова пришлось проговаривать с заметной паузой, глубоко дыша всей грудью, чтобы не взорваться от злобы и переживаний. — О, огорчаешь, мой дорогой сосед. Я думал, что ты первым догадаешься, кто же именно пропал, а? Фрэнк, как давно ты навещал Эдди? День? Неделю? Может быть две? Ох... Время так быстро летит в этом солнечном месте, что я даже забываю перевести часики на несколько часов вперёд. О, или уже надо переводить назад? Фрэнк с открытым ртом пытался набрать воздух, но быстро сжал руки в кулак от закипающего гнева и ненависти. Барнаби больше не мог видеть в Уолли что-то хорошее и доброе, только сгусток злобы и морального уродства, которые отправляли красивую оболочку. — Что ты с ним сделал, сукин ты сын?! — единственное, что сдерживало Фрэнка, так это лапы Барнаби, которые мягко обвалакивали трясущиеся тело. Даже если пёс уже недолюбливал Уолли, но допустить драку он просто не мог. В тёмной комнате, которая была освещена несчастным лучом света из окошка, давила на двух кукол, и только слуга Дома чувствовал спокойствие. Возможно, из-за того, что чёрная жидкость обволакивала ноги так аккуратно, но в то же время с устрашающей силой. Скоро ритуал начнётся. — Моя Муза, прошу тебя, скажи: ты ведь не завидуешь мне? Ты ненавидишь меня? Хочешь убить меня? — Дарлинг аккуратно и с улыбкой начал отходить в угол комнаты, тень которой скрывала в себе дробовик. Достаточно неожиданное дополнение, сложно добываемое в солнечной деревне. Барнаби, больше не чувствуя борьбы с Фрэнком, пытался удержать ослабленное тело. Огромное и доброе сердце стучало в бешеном ритме, когда его друг с закрытыми глазами лежал на его лапах. — Чай со снотворным всегда прекрасно работает, проверено на себе! — воодушевленно посмеявшись со своей шутки, Уолли зарядил дробовик, чтобы с грустной улыбкой направить дуло на свою Музу, — знаешь, я очень разочарован в тебе, Барнаби Б. Бигль. Конечно, всё могло пойти иначе, но ты выбрал другой путь. Несчастный пёс старался защитить своего друга, даже если на подкорке сознания понимал, что шанс выйти от сюда живым — минимальный. Чувство страха сковало тело, будто правило "бей или беги" больше не работает в этом Доме, может, это Уолли всё подстроил? Специально изменил всю природу, чтобы подстроить под себя ситуацию. Настоящий бес с дробовиком. — Прости, Барнаби, но это единственный выход. Голубая пушистая голова разлетелась по всей комнате розовыми ошмётками мозга, кровавыми брызгами и осколками от черепа. Бездыханное тело покачнулось, будто пыталось держать равновесие, но сам Фрэнк без поддержки падает на пол со стуком, оставаясь без сознания. Барнаби последовал за ним. Вздохнув полной грудью, Дарлинг попытался сдержать свои слёзы и улыбнуться, но вышел лишь кривой оскал. Всё тело трясло, то ли от нервов, то ли от неконтролируемого счастья, что заставляет