Картофельные звёздочки

      Общество за долгие годы своего существования придумало множество комплиментов, которыми можно засыпать человека, пока тот ничего не подозревает.       И будь у Дон Кихот чуть меньше серого вещества в голове, то она бы сделала это в сторону Мерсо, уверьтесь одной лишь этой мысли, что это был бы самый великий и прекраснейший комплимент, если бы его получатель был бы хоть капельку пробиваем для человеческой ласки и заботы общества вокруг него. Есть ровно три вещи, которой можно покорить человечество — харизма, деньги и умение готовить. Для Мерсо харизма и деньги кажутся чем-то незнакомым и непонятым, но вот готовка….       Удивить всех Грешников больше того факта, что Мерсо умеет готовить, сможет, разве что, похвала от Вергилия. Однако оценить блюдо Мерсо по достоинству повезло лишь куроголовому, который стал судьёй в этом импровизированном соревновании, что стало одновременно и краш-тестом на сплоченность Грешников между собой на поле боя, где нет необходимости в оружии, тактике и совершении десятков военных преступлений.       И тут, оказывается, кульминационным моментом всего этого теста стало блюдо, которое нужно предложить курице лишь с несколькими критериями: не убить куроголового и чтобы это было съедобным. Казалось бы, кого можно удивить курицей с картошкой, но все Грешники готовы чуть ли не поклясться, что эти куриные голешки, что это несчастное блюдо, над которым старались величайшие (и не особо старались) умы человечества, заставляло всех топиться слюнями одним лишь своим видом, а блюдо выглядело так, словно его подают в дорогом ресторане, что решил посмеяться над глупым мнением о том, что фаст-фуд — еда, которой нет места среди богатых гостей в костюмах. Всё, что происходило дальше - скорее странный сон с эпизодами, где должна была быть реклама холодного пенного, но вместо неё - избиение особо прытких куриц с глазками.              По итогу, к сожалению, а может быть даже и к счастью, похвала блюда Мерсо застряла в горле этого куриноподобного Искажения, который проглотил свой язык вместе с кусочком нежнейшего куриного мяса, наконец-то замолкнув для создания здравого вердикта.              «Вкусно, но чего-то не хватает», — Дон Кихот хватило сил прикусить собственный язык, прежде чем высказать, насколько эта курица высокого мнения о себе и куда ей стоит пойти. Руки чесались совершить военное преступление в сторону этого петуха, чтобы раз и навсегда восстановить справедливость и раненое сердце столь грубыми словами, но целостность всего остального от гнева замученного чисткой картофеля Хитклиффа как задача была поставлена выше по приоритетности. Настроение команды, чьим предводителем невольно пришлось стать Мерсо, накалялось быстрее нескольких литров масла в старой фритюрнице, что справлялась с поставленной задачей слишком уж хорошо для той, которая близка к тому, чтобы отойти в мир иной от количества грязи — несколько раз и так до ужаса несчастный и подавленный И Сан был отправлен переделывать картошку, потому что у него выходили сухие и безвкусные палки подозрительного черного цвета, несмотря на идеально выверенный таймер и чуткое руководство Мерсо.              Он признал своё поражение перед привередливым судьёй, что делал всё возможное, чтобы извести всех из себя. Но он не жалеет о своей битве, с честью капитана тонущего корабля давая приказ сойти всем, оставив его одного идти ко дну.       К счастью, это всего лишь афоризм.       К сожалению, смешная красная шапочка шеф-повара пропала с его головы также легко, как и живой огонёк в его зелёных глазах, напоминавший о том, что у него тоже есть душа.              Благо, решить проблему возможного нервного срыва, несмотря на китайскую терапию от Хон Лу, получилось совсем скоро — справедливость была восстановлена ценой нескольких просроченных купонов для пиццы пепперони, парочкой ушибов и неким сокровищем, что было передано на хранение Данте. Полчаса передышки казались манной небесной в этот момент — импровизированное состязание вытрепало нервы больше, чем армия жестоких и опаснейших чудовищ, что встречались на их пути. Но, если честно, Дон Кихот лучше бы продолжила хоть какое-то сражение, даже если бы ей снова пришлось намотать куроголового на... неважно, нежели провести эти самые полчаса на неудобном стуле, на котором одна ножка была меньше трёх других, пытаясь осознать всё происходящее и избавиться от подсасывающей где-то под рёбрами обидой.              Причина этой самой обиды выглядывала из толпы лишь видимой макушкой аккуратно сложенных на бок волос, немногословно отвечающей на вопросы о себе: откуда он научился готовить, сколько времени готовит, почему не рассказывал и далее, далее, далее… Его не волнуют ответы на подобные вопросы - поэтому на любой вопрос Мерсо отвечает максимально сухо и просто, чтобы вопросов не становилось всё больше.              Дон Кихот чувствует себя этим треклятым маслом во фритюре — её взяли за живое, схватили за ещё бьющееся горячее сердце, вырвали из груди и бросили так на землю, словно это ничего не стоило! Произошло нечто неожиданное, нечто неприятное и с этим же весьма понятное, но до жути жестокое и сравнимое только с самыми гнусными злодеяниями самых гнусных злодеев — она всё ещё чувствует на себе слегка прохладный взгляд зелёных глаз, а в голове всё ещё сидит эта фраза, не желая вылезать даже под угрозами расправы.              Да в каком это Районе видано, что картофельные звёзды — нечто глупое и неспособное существовать в своём виде среди вкусной еды!? Да она драться за них готова, лишь бы доказать обратное! Да ей даже оружия не надо!              И несмотря на кипящую в ней ярость и недовольства за задетое эго, она даже неожиданно для себя успокоилась, включившись в эту своеобразную игру, где руководителем процесса был Мерсо собственной персоной и... и...       И она не знает ответа, почему это произошло именно так! Не знает и только, это кажется ещё более жестоким и каверзным, чем всё остальное до этого вместе взятое и удвоенное, нет, утроенное!              — Дон Кихо-о-от…. — Слегка встревоженный голос своего напарника наконец-то вернул её с небес на землю — она поворачивается и смотрит с распахнутыми глазами на слабо улыбающегося Хон Лу, который был всё таким же неизменно неземным и по-особенному счастливым — возможно, он здесь единственный, кто совершенно спокоен. Он даже не ощущает никакой проблемы в "поражении" своей команды, чьим символом ему пришлось стать, поддерживая моральный дух и находя решение даже в сложных ситуациях, так и не притронувшись к ножу. — О, очнулась, — Тревога в двуцветных глазах пропадает также быстро, как и появилась, — Я уже подумал, что мне придётся звать на помощь Отис, но всё обошлось, чему я очень и очень рад.~ Знаешь, после того, как она легко привела в чувства Хитклиффа, несмотря на то, что его разум схватила одна из этих прелестных курочек, думаю, обращаться к кому-то другому смысла нет…~       Он слабо кивает словно в подтверждении этих слов. У Дон Кихот же прошёлся холодок по спине от воспоминаний того, как именно это произошло: профессионально выверенно, по-особенному жестоко и с таким лицом, словно она получала от происходящего.... Своеобразное наслаждение.              — Ааа… Я просто задумалась о том, что произошло сегодня, синьор Хон Лу! Сегодня день особенно насыщенный, тебе так тоже не кажется? Это соревнование несомненно запомнится всем! Понимаешь, это же столько новых впечатлений, мы впервые находимся на таком поле боя, на котором мы тоже должны быть победителями! Да, это самый запоминающийся и знаменательный день в нашей жизни, о нём будут слагать легенды! — Дон Кихот легко входит в привычную роль, вставая со стула и ответно улыбаясь Шестому, что, кажется, воссиял от радости, что собеседница оказалась совсем-совсем живой и готова поддержать столь незамысловатый диалог. — Победа досталась команде Рёши, я уже успела её поздравить. А ты как? Ещё не решился?              Дон Кихот неловко хихикает, вспоминая чужое мрачное лицо на поздравление, но девушка успела убежать быстрее, чем начала создавать проблемы — шансы были высоки, но сегодня на задании она преуспела! Дон, скорее всего, даже не просто преуспела, а даже перевыполнила свою задачу: по крайней мере, потому что проблемы создавались не ею, а кем-то другим! Знал бы это Господин Вергилий, знал бы он, как Дон Кихот старалась во имя справедливости и ликования!…              — О, нет-нет, ещё не поздравил, думаю, стоит сделать это когда мы сядем в автобус. И кстати, как раз про соревнование. Не знаю, что там с едой, что готовила Отис, к сожалению, тарелка разбилась, но… — Хон Лу опускает взгляд на тарелку, которую всё время держал в руках, девушка сделала это сразу же после него и издала тихий жалобный вздох: Дон Кихот не имела ни единого сомнения - это то самое блюдо, с которым они помогали Мерсо. Вблизи оно выглядит ещё лучше, чем издалека — и пахнет так… Аппетитно, кисло-сладким соусом на сахаре и соевом соусе, несмотря на то, что курица уже давным-давно остыла во время кухонной потасовки с пернатым Искажением и весь свой вкусный аромат должна была утратить. А также ДонКи чувствует, как с непонятным чувством острой обиды под рёбрами начало подсасываться чувство голода. — Я принёс блюдо Мерсо! Будешь пробовать?              И выглядит счастливым из-за своего планомерного преступного деяния, чтобы заполучить тарелку хоть уже остывшего, но, кажется, несомненно всё такого же вкусного блюда.        Даже слишком счастливым.              Но осуждать его нет смысла — если можно что-то взять, пока никто не видит, то лучше брать — а здесь не просто что-то, а произведение кулинарного искусства одного из товарищей, которого сложно заставить что-то сделать! Единственный шанс заставить это повторить - дать ему прямой приказ, а такой роскошью обладает исключительно Эсквайр-Управляющий. Этот вкус останется в их памяти, скорее всего, до самой смерти — и они никогда не смогут от него избавиться.              — Мммм… Я пока не голодна, спасибо. — Дон вежливо кивает, борясь с желанием заняться правонарушением уже в сторону Хон Лу, украв тарелку из его рук. — Приятного!              — О? А я думал, что ты всё-таки составишь мне компанию, Дон Кихот... - Хон Лу озадаченно наклоняет голову в боку, увереннее беря вилку в руки. - Спасибо… Интересно, что же такого сделал Мерсо из простых ингредиентов, раз оно выглядит так… Аппетитно. — Впервые в действиях Хон Лу виднеется излишняя осторожность — он нервно крутит в руке вилку, с подозрением смотря на блюдо и глотая слюну. Это выглядит так аппетитно и манит сделать хотя бы один маленький укус, за которым последуют и дальнейшие, но… За взглядом Хон Лу таится нечто большое — он будто второй избалованный судья, которому дали блюдо на экспертизу, но в отличие от пострадавшего, тот готовится забраковать еду по одному лишь неправильному послевкусию, которое портит впечатление от блюда. Это неудивительно — каждый знал, насколько тот привередлив к еде, а каждое знакомство с новой, более дешёвой едой, заставляло его изумиться и некоторое время крутить в руках, думая о том, как приступить и вообще, съедобно ли то, что ему дают...              Как немного известно Дон Кихот из книг, которые она читала в детстве - для определения вкусной еды есть определенные правила.       Особенно эти правила касаются того, каким именно должно быть блюдо — всё это учитывается по количеству укусов, которое необходимо, чтобы распробовать вкус и оценить все его составляющие. Чем больше укусов необходимо для того, чтобы оценить весь аспект вкуса, тем выше вероятность того, что в еде есть какие-то ошибки или же нюансы, что уничтожили истинный вкус.        Хрустящий звук панировки со специями заставили того вздрогнуть, а искушению во взгляде перебороть излишнее подозрение. Мясо, которое легко расходится на волокна при помощи одной вилки, заставило стыдиться собственного неверия в чужие старания, а соус на основе соевого, мёда и различных трав так легко обволакивали их, то сил терпеть и просто рассматривать еду не было — кусок мяса оказался отправлен в рот, прожёван и проглочен, оставляя Хон Лу в ступоре.              Вечно болтающий Хон Лу замолчал.              Он смотрел на тарелку, оценивая послевкусие, совсем не дыша. Шестой не верит собственному языку и глазам — будто весь мир замер в мгновении ожидания вердикта от тепличного цветка, что в условиях диких морозов суровой жизни и тяжёлой работы ощутил тепло солнечного света.              — Мерсо! Пожалуйста, нам нужно поговорить, Мерсо! — Дон Кихот не успела среагировать, как ей в руки всунули тарелку, а от Хон Лу и след простыл — она могла лишь наблюдать, как высокая фигура исчезает в толпе, выглядя как полная идиотка с тарелкой в руках. В глазах Хон Лу виднелось лишь по-детски искреннее счастье, а на лице сияла улыбка — кажется, он нашёл своё спасение в этом жестком и несправедливом мире, кем стал Пятый собственной персоной.              — Да что это за нечистая магия, о синьор Мерсо, не соизволите мне рассказать эту тайну… — Дон Кихот присвистнула, насупив бровки и рассматривая яблоко раздора, что всё ещё манило своим видом. Вилка берёт кусок курицы. — Неужели это настолько вкусно, учитывая реакцию пробующих?              Баснословного ответа на собственный вопрос не последовало — девушка слабо пикает, медленно прожёвывая мясо и проглатывая его, в мыслях приходя к тому выводу, что она готова этим подавиться и умереть счастливой.              Вкусно.              Дон Кихот никогда не пробовала ничего вкуснее, следом беря жареный картофель и отправляя его в рот.              И до ужаса несправедливо. Дон Кихот чуть ли не плачет от этой несправедливости, прожёвывая идеально сбалансированную картошку без странного привкуса крахмала или же сладости некачественного продукта.              На четыре кусочка. По пять сантиметров каждый.       Нет, кажется, она всё-таки готова взвыть со слезами на глазах, держась из последних сил на остатках растоптанной гордости.              Дон Кихот ещё покажет, что значит затыкать её, не позволяя ей выполнить желаемое! Может быть, битва и закончена, где Мерсо выходит победителем, но до конца войны ещё далеко и белый флаг капитуляции не поднят - не в её стиле просто сдаваться, на кону её честь и гордость, потому что она не умеет принимать то, что уже произошло.              Картофельным звёздочкам быть!       И мужчине стоит готовиться — хотя кажется, тот даже не заметил перчатку, брошенную ему самой Дон Кихот, когда Грешники начали расходиться и готовиться к очередной длительной поездке на автобусе, а она подошла к Мерсо, когда тот осматривал пустующую кухню. Он предупреждён, а остальное не имеет значения — по крайней мере, это знают только они, а это значит, что ей стоит уже начать прикладывать некоторые усилия, чтобы воплотить свою вендетту в жизнь.       Какой там первый пункт выполнения желаемого, напомните?..