Техасская история.

Даже с закрытыми глазами ощущался давящий объем комнаты. Стены выстраивались по кирпичику один за другим, наклоняясь к середине, они почти падали к земле. Голова кружилась, как качаются на волнах маленькие лодки от подступающего шторма с глубоких пространств океана, дно деревянных лодок показывалось то с одного бока, то другого, набирая воды в себя. Вскоре ладно потонув, моряк, кто попал по несчастью в забвение шторма, не знал другого выхода, как прильнуть к волнистой глади спиной. Гостевая комнатушка вытесняла воздух, хотя окна были открыты настежь. Видимо, погода ночью должна была испортиться, совсем скоро пойдет ливень. Эта духота именно из-за него. Хосе, который остался один в эту ночь, не думал о том, куда поехал Кевин, ведь он знал, что тот отправился обратно в Сан-Антонио, потому что скудный запас вещей, привезенный с собой, был потерян, и Обри, его любимая лошадь тоже была угнана из стойла. Айзек грустно спал один, когда под вечер к нему наведался хозяин. Этот коричневый конь, кажется, так же сильно полюбил новую подругу, как любил ее Аюсо. Только Баден не испытывал к лошадям привязанности. Ко дну его тащил якорь Уортона, шхуны, и бухта, которая всегда наполнялась мужскими голосами и юношескими окликами. Женщины за редкостью работали на суднах, у них всегда были другие бытовые делишки, которые не могли позволить ей выйти даже из дома, не намекая уж об дальних походах меж Мексиканского залива, до Каспийского моря и дальше. Снасти и мачты - это тяжело для рук девчачьих, иногда и до умов не сразу дойдет то, что же щебечет старый пьяный моряк. Вздумалось, что шериф тоже отдалился от него за столь короткое время, как отделил от родни его трибунал в Хьюстоне. Странное проклятье нависло над разноцветными глазами у офицера. В темноте поднимая правую руку, мужчина коснулся шрама, который проходил вертикально от середины лба, по складке века и уходил ниже скулы. Такое старое ранение, но такое видное. Из-за этого шрама лицо изменилось. Левая бровь рассечена и искривлена кверху, из-за такого один глаз всегда казался поникшим и опечаленным, когда правый весело улыбался. В юности с ним приключилось нечто незабываемое, то, что сделало из него настоящего бесстрашного мужчину. Эдвин Мур, капитан тогда еще торгового судна, взял с собой врунишку-юнгу Бадена, найдя в его очах нечто похожее на отблеск мечты. Они проехали от Галвестона до самого Карибского моря. Техас на тот момент еще был частью Мексики, поэтому вне закона и без лицензий торговля была запрещена. Заметив в округе Кампече судно, морская охрана в одно мгновение спустилась на воду. В перешейке между Мексикой Эдвин решил сыграть героя, испытывая глубокую ненависть к Республике. В итоге торговый корабль молодого Мура потонул на границе Кубы. Кто-то скрыться не успел и оказался за решеткой, но только не Эдвин с его раненным юнгой. Забавное событие однако - про себя вспоминал Хосе. Он же и выжить смог, удивительно. А после этого происшествия отец не выпускал из дома мальчишку еще пару лет. Когда мама скончалась, Бадену было позволено работать рыбаком. Отец умер на двадцатилетие парня, когда тот только добился звания матроса, пускай и не нес службы официально. Сейчас старшему офицеру было тридцать пять лет, и он более не оплакивал любимых родных и приемного друга, который всегда ободряюще бил по спине. Он выпивал за них. Выпивка в Корпус-Кристи была ещё тем отстоем, хотя и были довольно дорогие напитки, предпочтительнее для Бадена было напиться в стельку дешевым коньяком, который разбавлялся прозрачной водкой. Всего за час он опьянел до степени, когда кончики пальцев начинают трястись, а ноги совсем перестают слушаться. Ум немного трезвел со временем, пробуждая в сознании картинки прошлого. Кевин выглядел в них радостным и хорошим товарищем, пока мурашки не шли по коже от понимания того, что же натворил моряк. Этот нелепый поцелуй был ни к чему. Зато он был от души. Нет-нет, что за глупость? Хосе Баден же взрослый мужик, какие ещё внезапные желания. Но разве не было это приятно? Приятно было падать к морскому дну Мексиканского залива. Неспокойная ночь была ни только в Корпусе, но и Сан-Антонио сегодня горел эмоциями и женскими криками, которые глубокой ночью пробуждают округу. Рядом с бурбоновским салуном загорелся чей-то дом от того, что маленькое домашнее животное опрокинуло керосиновую лампу на пол. Огонь не слишком быстро поднимался по занавеске к деревянной крыше, обложенной соломой. Белые вязаные занавесочки сгорели в одно мгновение, когда как прямоугольная крыша верно тлела. Сильный ветер, который продувал все узкие форточки в чужих домах, сейчас нагонял на Антонио панику. Высокий столб дыма клубился над улочками, переходя на тоненькие стволы деревьев, которые росли под окнами, и вытянутый бар Дэми так же скоро принял на себя горячий удар огня. Дама, чей кот устроил пожар, сладко сопела в кровати, пока не услышала громкое стрекотание досок. Животное напугано гоняло из угла в угол дома, пытаясь спрятаться от едкого дыма, который наполнял комнаты за считанные секунды. Женщина сразу и не поняла, что произошло, пока не стала задыхаться. Глаза у той стали вылезать из орбит из-за страха, она побежала на улицу, и ор был таким вопиющим, что никто не мог его проигнорировать. Оранжевый горячий танец разразился под тёмным небом, он одаривал серым дымом округу с такой степенью, что разглядеть нельзя было все масштабы происходящего. Огонь танцевал танго, превращаясь в различные фигурки, утончая под собой пол. Деревянные створки начинали прогорать и падать к теплой земле. Клубы дыма затмевали полотна небес, красные руки вздымали, молясь о прекрасном, жертвуя чем-то человечным. Потолок простого домика держался под натиском пожара, но не сильно долго. Обжигая все под собой, он рухнул. Складывались пополам длинные змеи огонька, приобнимая ветер, что раздувал драму на главной улице, и уносил прочь его. Уносил его к соседнему зданию. Орава народа собралась у дома, каждый брал с собой тазики с водой, кто-то управлялся ловко с ковшом и бочкой воды. Мужчина, как из водного пистолета, выбрасывал струи из шланга, который нашел у себя за домом. Жители Сан-Антонио вместе громко охали, когда пламенный язык стал охватывать знаменитую вывеску: "BURBON'S SALOON". Дэми, которая никак не могла подобрать свое ночное платье, бежала босыми ногами по каменной дороге, она расталкивала людей, которые старались спасти последнюю вещь в жизни барменши. Огонь с каждым дуновением ветра поднимался на метр от самой крыши зданий, переходя дальше. Он обжигал даже лицо тем, кто был поблизости. Любители Бурбона и её выпивки не сдавались, они проливали литры воды на бесконечное пламя, в этот момент девушка хваталась за голову, проливая слезы над своим имуществом. Она выглядела нелепо в своем спальном платье, но никто и думать не смел о её внешнем виде. Совсем скоро девушка бы сошла с ума, если бы не несколько часов работы у пожарища. Жилище рядом совсем подгорело, оставляя от себя только скелет бывшего дома. У Бурбона пострадала правая часть бара, обрушившись внутрь куском крыши. Девушка до самого утра сидела на холодном каменном полу, наблюдая за родительским подарком, который безжизненно стоял в дыму прошедшего пожара. Запах горелого не уйдет ещё долгое-долгое время. Обмякшими ногами, девушка поднялась, пытаясь выпрямиться. Верхние зубы её стучали о нижние, уже незнакомые лица постоянных посетителей предлагали укрыть плечи бармена накидкой, но та молча толкнула их в сторону. В дурмане событий она не хотела думать, сколько ущерба было создано и сколько работы предстоит. Проходя вовнутрь гостевого холла, она не заметила каких-то изменений, но дальше ожидало её разочарование, ведь над барной стойкой было открытое небо, а кусок тлеющей древесины изуродовал фамильный прилавок. Большинство дорогих напитков было уничтожено и раздавлено. Стулья за стойкой поломались на пополам. Несколько метров вдоль правой стенки виднелся каркас крыши. Дэми без звука открыла рот, будто бы стараясь крикнуть. Ей ничего не оставалось, как смириться. Она не умела строить планов и жить радостными эмоциями, для её был потолок - созданный маленький мирок в салуне, который сейчас, казалось, начинал трескаться и распадаться по швам. Рядом не было ни Матильды, ни Хосе, ни Кевина. Каждый из их её оставил наедине с упавшим куском крыши и горечью от дыма. Стены покрасились в черный смольный дым, доходя тенями бывшего пожара до самого пола. Сзади столпились несколько опечаленных человек, которые оценивали взглядом счет восстановления бара, но Дэми их быстро отогнала, когда тихо попросила исчезнуть с поля зрения. Когда солнце начало подниматься, первые лучи пропадали в складках угольных остатков. В холле был шкафчик со спиртным, а именно там бродило вино, приготовленное кем-то из работниц салуна. Огромные банки стояли одна на другой с багровым содержимым. Домашнее сладкое вино пахло замечательно. Так хорошо, что именно это место не пострадало. Прибирая кружку с одно из стола, она для пива, но налито было вино. Присев на высокий и тяжелый стол, Бурбон сложила ногу на ногу, оплакивая свою потерю, она не стеснялась обливаться вином, вскоре осушая кружку. Серые глаза девушки расфокусировано уставились на точку передней стены, она переставала чувствовать фаланги пальцев на руках и ногах ни только от крепленного вина, которое до конца не успело добродить, но и ночного холода. Реакции никакой. Она, как мраморная статуя, неподвижная и изящная, с большой пивной кружкой, по подбородку скатывались линии красного алкоголя. — Всё идет на убыль, - прозвучал в рассветной тиши мужской голос. — Отвали, - притупленно ответила бармен, не задумываясь, чей голос мог это быть. Каблук сапог медленно стучал по полу, лениво передвигаясь. Рука с сожалением потянулась к шляпе, прижимая убор к груди. Кевин осмотрел помещение салуна, не решаясь присесть рядом с подругой, которая не выглядела трезвой и в порядке. Ему показалось, что Дэми хватило бы всего одного толчка до нервного тика и громких криков. Шериф неловко молчал, закусывая губы. — Че пришел? Уходи. — Дэми... — Я сама здесь разберусь! Мне доверили.. Д-доверили бар!! А е-его сожгли!! - девушка не переставала рыдать, ее глаза были выпуклые, а тонкие брови домиком строились на лбу, губы дрожали. Взгляд свой наконец она отвела от стены, переводя на фигуру шерифа. В мгновение она переменилась, опуская напряженные плечи, - К-Кевин! Привет.. — Привет. — К-как съездили?.. Где моря-рячок? — Я привез тебе украшения. — Спасибо. Будешь вино? Оно, правда, ещё играется.. — Ничего, - Кевин согласился на вино, девушка начала пытаться найти вторую целую кружку или бокал, но ничего не смогла найти, потому выражение на лице у нее вновь стало принимать печальный вид. Сердце Аюсо начало обливаться кровью, - давай с одной, Дэми. Посмотришь подвески? Хосе их выбирал. — Где о-он? Ты его о-оставил? - дрожащие руки девушки осторожно взяли шёлковый мешочек, внутри которого ракушки шумно стучали, высыпая на стол. — Он решил остаться в Корпус-Кристи. Смотри, я не помню, носишь ли ты сережки, но эти бы тебе точно подошли, - стараясь сменить тему разговора, техасец взял за белое перо серьгу, поднимая к мочке Бурбона. — Не может быть! — Не подходят? — Хосе не мог уехать! — Почему ты за него переживаешь? Не видел, чтобы вы общались, белла. — Ты с ним общался!! Мне казалось, что ты наконец-то нашел себе друга! — Дэми, ты такая внимательная. Тебе нравятся эти бусы? Давай выпьем. За банкой домашнего вина Дэми и Кевин провели остаток начала утра, вдыхая горелый запах от стен, так что становилось до ужаса тошно. Барменша заснула за столом, и, вздумалось бы, что девушка не меняла своего положения с самого рассвета до полуденного зенита. Аюсо нечетко стоял на ногах, Обри была непослушной, когда просил он с кислым запахом перегара её выйти из стойла. Пешком те пошли к ближайшим лавкам, изучая, что можно было бы сделать с громадной дырой в потолке салуна. У шерифа план был таков, довольно оптимистичный вообще-то: за сегодня заложить крышу кирпичом, а нанятые женщины, Матильда и Дэми, пускай думают сами над дальнейшей красотой. Головокружение не давало адекватно размышлять о чем-то, потому что образы и представления меняли свои облики, вытягивались или сужались, он не мог точно решить, какие материалы ему нужны. В какой-то момент у него возникло желание спросить совета у друга, которого рядом-то и не было в этот сложный период. Техасец улыбнулся продавцу, летая где-то в своих мыслях. Хорошим решением было оставить на потом этот выбор. За день же ничего не делается, верно? Мужчина развернулся и ушел прочь. В конюшне были юные ребята, которые помогали пожилым хозяевам с уходом за лошадьми. Не смотря на жаркую погоду в обед, те были активными и быстрыми. Черная кобылка им понравилась, они просили расчесать ту и заплести косы на гриве, Кевин никак не отреагировал. Дома его ожидала мягкая кровать. В пелерину провалилась голова, как в теплую воду где-нибудь в водоеме. Подушка была прохладной, и водная спальня, казалось, растворяла ни только во сне, но и превращала любые невзгоды в простую пучину, растворенную в спиртном сознании ярким сном. Мужчина не снимал с себя ни рубашки, ни брюк, ни сапог, пропадая в царстве сновидений до вечера. Сан-Антонио пришел в себя сразу после того, как прошлой ночью лицезрел пожар. Дом той несчастной женщины был похож на обгоревший скелет, выкраиваясь лишь из высоких голых каменных стен и полупустых оконных проемов. Этой дамочки найти нельзя на улице, она гостит по старым знакомым, которые откликнулись на её горе. А Бурбон не вылезает из бара, пропивая свое потерянное богатство. Матильда, кстати, уезжала за город к своим старым родителям, почти тогда же, когда и Хосе с шерифом отчалили из Антонио. Девушка очень скучала по подружке, но приехать раньше никак не могла. Какое же у неё будет удивление и злость от произошедшего. Она бы могла принести Дэми сменную одежду, ведь та всё время в спальной сорочке под открытым небом сидит с кружкой, по дну которой катается остаток вина. Она цедит его долго и нудно. Таковы были обстоятельства в шумном Сан-Антонио, а в Корпус-Кристи Хосе провел день удачно. Офицер сходил в город, запоминая окрестности, он интересовался у местных жителей, как ему доехать до дома. С памятью ни только на имена у него было худо, но и на дороги. Ему было привычнее ориентироваться по солнцу в море, но на земле близкие дома сбивали его с хода. На вещевом рынке мужчина прикупил себе карманные часы, чтобы быть уверенным, сколько занимает дорога от и до. Часики закрывались на щеколду, на верхней крышке был красивый золотой якорь. Торговец рассказал ему, что эти часы не такие уж и простые: они раньше ходили в походы с отважными моряками, но после были потеряны на морском дне. Когда пираты искали сокровища, то увидели отблеск золота, и нырнули так глубоко, что один из пиратишек почти утонул. Он смог выбраться и был удивлен тому, какими блестящими были карманные часы, которые он сначала принял за монетку. Говорят, что и под водой слышно их тиканье, которое предвещает бесконечность водной глади на всей белой земле, и морское пророчество всех боязливых юнг сбудется. В эти сказки Хосе мало верил. Его больше удивляло то, с какой секретностью рассказывал об этом старикашка. Да и быть не может, чтобы такой сувенир стоил меньше доллара. Баден пожал старческую ладонь, прощаясь. Совсем скоро он должен был выдвигаться из прибрежного города в своё пыльное захолустье. Никаких вещей и лишнего груза они не везли с собой, поэтому пустыми сумками снарядил Хосе Айзека, выводя из стойла. Конь был в восторге от того, что он вновь сможет побегать по пустынным дорогам, а не коротким загонам, куда его выпускали ближе к сумеркам. И еда была совсем не та, что в Сан-Антонио. Баден ориентировочно взял курс на ту тропинку, какой заезжал сюда в самом начале. Путь начался со стремительного рывка коня. — Тише, тише! Айзек, как угорелый, не стал слушаться. Молодой жеребец был непослушным, игривым и очень простым животным. Хосе поцокал несколько раз, поглаживая по коричневой холке спутника, что, в самом деле, помогло. Этот метод и дальше применял моряк, чтобы угомонить неспокойную лошадь. За несколько часов в дороге, встречались места абсолютно незнакомые и какие-то до боли родные, они, словно дежавю, стопорились в глазах, не вызывая особенных воспоминаний. Возможно, он скакал в правильном направлении. Важным стало то, когда на рассвете следующего дня, Хосе отмерил время, прошло ровно одиннадцать часов, начали появляется ровные крыши домов, выглядевшие неодобрительно подозрительным. В его первый приход никто не был рад пыльному человеку, который забрел к ним из пустыни за городом. Каждые темные очи вызывали настороженность и тоску, но данная тоска и неодобрение было вызвано необычным запахом гари. Один момент был, когда Баден подумал о том, Сан-Антонио накрыл большой пожар, и то, к чему он приближается, было огромным пеплищем, потому что крыши домиков выглядели очень черными и смольными. Он ошибся в своей догадке - сгорел не весь город, а его малая часть. Один дом прям на главной улице, поблизости салун подруги. Не может же быть такого, что б за четыре дня его отсутствия бар претерпел изменений, не самых лучших. Ни единой души не проглядывалось в столь одинокий утренний час. Только лишь ритмичный топот от копыт выдавали его присутствие в заспанном городе. Моряк не стал останавливаться, чтобы проверить свои догадки, направившись дальше к фермерскому участку и ранчо, где работал сам. Небось, тот старый дедуля не будет доволен поведением работничка. Звался он Уиллом, если не изменяла Хосе память. В выходные дни его бесчисленные внуки бегали по полям ранчо, кто-то в хлев забегал и игрался с миниатюрными телятами, а кто-то отсиживался в огромной конюшне, играя в пятнашки с солнечным зайчиком. Зачем было гнаться за светом в темном помещении, когда можно было насладиться рваными розовыми облаками, которые пурпурно падали к земле. После того, как состоял короткий диалог, старый хозяин фермы попросил мужчину заняться делами, посильными только его сильным рукам. Вздумалось офицеру, что стоит и вправду пропустить пару на ранчо, чтобы не встретиться с Аюсо лично, чтобы могло утихнуть их недопонимание. Хосе тихонько посмеялся с самого себя, саркастично о чем-то пошутив в уме. Айзек после бессонной ночи отсиживался в стойле, точно так же, как и Баден решил недолго отдохнуть в фермерском домике. Открыв глаза уже через несколько часов, над ним нависало старческое лицо, которое с недовольством торопило заделать дырку в ограде у хлева. Он рассказал о подробностях предыдущей ночи, лишь офицер решил заняться делом. — Так-с, говорят там в городе трагедия случилась. Ой, я ничего не знаю, ну, в смысле, подробностей, Джосе... Говорят, как сказал, вернее, мой старший внучок, там у девушки дом сгорел. — Да, я догадывался. Когда приехал, очень пахло горелым. — Тьфу, ну так вот, да.. Э... Салунушка погорел сказал он мне. Е-этот барбоновский салунушка. Жосе, ты чего встал? Не отвлекайся, я же рассказываю.. А Баден действительно отвлекся от своего дела, он перестал точить нож, и точильный камень был близок к тому, чтобы выпасть из руки. То, что сгорел и бар... Даже с просто, как пьянчуги, ему было не по себе, не говоря уже о том, что сгорел он у подруги. Шокирующие мысли его настигли. Но шериф же все решит, верно? Ему нет смысла туда идти. С задержкой Хосе продолжил точить огромный нож. — Ну, ничего, ты не расстраивайся! Салунчиков еще много в Сан-Антонио. Салунчиков еще много в Сан-Антонио. Хозяин ранчо попросил сходить офицера чуть позже за металлической щетиной для подкования лошадей. Он согласился. После длинного пьяного сна, чему сулило вино еще недобродившее, шериф с головной болью поднимался в бреду осматриваясь на яркий свет. Первая мысль, что его посетила - это было самочувствие подруги Бурбон. Он искренне надеялся на то, что она все же ушла в дом, а не продолжала жалко сидеть в пустом баре, дыша отвратным запахом. В этот момент, лучшим решением для нее было спать, ни о чем не задумываясь. Беря на себя ложную ответственность за ущерб её имущества, Кевин особенно сильно желал помочь и восстановить всё своими силами. Его довольно странный характер и дурная привычка защищать когда то выйдет ему боком. Сейчас в отличном расположении духа, с боевой готовностью, мужчина собрался найти всё необходимое для починки крыши. Дэми не сидела сложа руки, если что. Когда на утро, опьяненная в дребезги, она вышла к людям в свет, кто-то предложил ей свои услуги. Строители с округу взялись скорее за шпатель и кирпичи. Девушка не могла выговорить благодарности за такое внимание, какого не было к соседнему мертвому дому. Отреставрировать его было почти нереальным занятием. На будущее говоря, его по камешку разнесли. И начал потолок кирпичиком за кирпичом выстраиваться, закрывая ясное небо. Аюсо без трудности переносил рабочий инвентарь. Ему не было в тягость успокаивать Бурбон, которая с усталыми глазами наблюдала за каждым шагов мастеров. Она попивала свой сладкий ликер, который, оказывается, был у нее дома. Наставшим вечером парочка и несколько ребят победно пожали друг другу руки и разошлись. Почти все разошлись. Барменша-то оставалась тут уже второй день подряд, а Кевин не хотел её бросать. Его пыльная рубашка, измазанная коричневой глиной прилипала к рукам и груди, а волосы, которые были собраны в короткие дреды, осели со временем. На черной бороде и не слишком длинных усах был какой-то строительный мусор. Со вздохом шериф присел за тяжелый стол, пока Бурбон что-то пыталась подметать. Они были наедине. Аюсо отметил, что этот бар впервые такой пустой. Ему вспомнилось, что Баден однажды пошутил по пьяне о том, что "Бурбоновский салун будет одинок только в раковые его деньки, но до них ещё далеко". Бадену же на самом деле нравилось одиночество? Хотя Кевин никогда за ним такого не замечал, возможно, потому что был тот довольно скрытным и немногословным по отношению к себе. Ему нравилось комментировать и рассуждать о людях по близости. Загорелый мужчина грустно улыбнулся от того, что сейчас он уже вряд-ли прокомментирует его тупые шутки. Странная мысль начала лезть в голову, которую техасец постарался быстрее откинуть куда-то далеко. Но рассказать её все же придется... Вздумалось, что он поспешил с выводами и действиями. Ранимая и принципиальная сущность Кевина всегда успевает сначала сделать, только потом задумываясь. Терзающие мыслишки, которые заставляли его пересмотреть свой взгляд и отношение, надоедали. В миг, как он попытался их отогнать, короткая дверка бара скрипнула. Офицер решил зайти в гости, его взгляд тут же начал искать то, чего раньше не было. Действительно, половина барной части была развалена. Первой его увидела Бурбон. Метла в её руках поднялась над полом, сея пыль в воздухе. — О, Хосе! Т-ты как раз вовремя..! — Хе, привет. Я так и думал, что вы вдвоем здесь. К чему я подоспел? - немного веселым голосом Баден пропел свою отговорку, не решаясь дальше идти. — У мен-я, значит-ц, остался ещё ли-ликер! Я его как-то давно дела-ла... Но так и-и получилось, что забыл-ла. Пока ребяточки мою крышу заделывали, я его пригу-губила немного. — Ничего себе! Только я думаю, что Уилл на ранчо мне потом за этот ликер.. - отвел взгляд Баден, собираясь уходить, — так, что... Не судьба... — А по моему, он уже привык, что от тебя, как от винной банки, несет, - прыснул Кевин, отворачиваясь. — Ни как от ликерной же. — Спирт везде, запах один. Чего уж тут? - шутливо сказал шериф. — Мальчики, я не понимаю.. Какие банки ликерные?.. Т-такие разве ест-ь? - суетливо бармен начала передумывать обо всех способов настоя ликера, — нет, ну.. Эти банки же ничем не от-личаютца от обычных.. — Не-не-не, он имеет виду, что я алкоголик. — Я имею ввиду? Это ты сейчас сам додумал. — А разве мы не все алкоголики, ась? - вновь задумалась Дэми. — Да, именно так. Присаживайся, Хосе, я не кусаюсь, - пояснил техасец. — Ам... Ну ладно, - офицер, конечно, мало понял данный знак со стороны друга, принимая его за пьяный лепет. Бурбон тут же подключилась к ним, разливая по рюмкам желтую жидкость. Рюмки-то она достала из дома. — Это техасский леман-..Лимон..Челло. Ликерный лимон... Лимонный ликер, то есть. — Ты такой пробовал? - спросил Баден. — Не-а. Сегодня Дэми сама себя превосходит. — Конечно, мальчики, лимон-ы дорожают. — Я бы закупился тебе в Кристи, если бы знал, - печально выпил залпом моряк, щурясь от кислоты то ли спирта, то ли лимона. — Ну-ну, вы мне такие красивые побрякушки под-дарили! Вы уже помирились? Я думала, вы поссорились.. — Мы просто не поделили место в кровати. Кевин не хотел на полу спать, вот, и уехал. — Че? — А! Вот оно как. Ну, я бы тоже уехала, на полу спать отстой. — Вот-вот, - Хосе не смотрел на шерифа, а спокойно наблюдал за тем, как ликерный лимон, то есть, лимонный ликер разливался по стопкам. Кевин невольно осмотрел довольный вид офицера, — я прикупил себе часики. Помню, как-то мы были в Джорджии, там была какая-то гадалка. Пыталась загипнотизировать за партию рыбы.. — Загипнотизировала? — Нет, но я научился её приему. — Гипнотизировать рыбу? — Кевин, хочешь тебя загипнотизирую? — Нет. — Я не против! - восторженно попросила бармен. Освободив циферблат от крышки, Хосе умело подвесил их на своем указательном пальце. Золотая цепь с натяжкой отпрыгнула, когда часы поднялись вверх, начиная медленно раскачиваться в сторону. Их тик был особенно громким и слышимым для всех присутствующих. Мужчина попросил Дэми наблюдать за стрелкой, считая тиканье. Один, два, три... И заново. Один, два, три. Девичьи глаза округлились, казалось, что она задумалась о чем-то глубоко. Не прошло столь много времени, как можно было уже сделать выводы, что гипноз почти сработал. Шериф с недоверием наблюдал сначала за подругой, потом за другом, переходя на часовое золото. Он не старался очень сильно вникать в суть происходящего, но одурманенный ум самостоятельно переключил все свое внимание на тики. Заметив, что все его зрители залипли, Хосе невольно улыбнулся, когда губы начали шептать что-то в отношении барменши. Просьба состояла из простого: заснуть на несколько минут, когда зазвучит следующий третий тик. Важно было правильно выйти из состояния гипноза. Когда он хлопнет в ладоши, девушка проснется отдохнувшая. Забавная ситуация - второй, третий удар стрелки - и девушка закрыла глаза, поклевав носом в стол. Аюсо перевел на нее свои очи, рассматривая. — Что с ней? — Спит, наверное. Это только второй раз, когда у меня получилось кого-то отключить.. - Баден неловко прикусил губу, присматриваясь к спящей Бурбон, — возможно, сработало, потому что выпила. — Чёрт, амиго, мне уже страшно с тобой тут сидеть, - Кевин шёпотом усмехнулся. — На самом деле, это просто, - моряк в действительности был и сам поражен исходом. Дэми была легко подвержена гипнозу. Мужчина почесал усы, разглаживая короткий волос, - думаю, что мне пора уходить. — Да? Чего же? — Много дел на работе. — Да-ага, когда у тебя было много дел. Сейчас уже вечер. Кстати, или тебе стыдно со мной? — Пфф, с чего мне должно быть стыдно с тобой? - Хосе показушно поднял брови, наливая ликера по стопкам. Он не смотрел на собеседника. Вздумалось, что лучшим исходом для их дружбы было бы то, что Кевин избил Хосе в тот самый момент. Остался бы моряк в Корпус-Кристи, и не стало бы никаких недомолвок, неоднозначных реакций и так далее. — Если ты извинишься, то я забуду это недоразумение. — Ты унижаешь мои чувства, Кевин, - печально выдохнул мужчина, передавая рюмочку. — А мои техасские права ты не унижаешь?! - настоящий техасец с саркастичной интонацией предложил выпить, привлекая внимание офицера. — Чего? — А что? Вдруг, я бы среагировал по-другому и твоей тупой башки здесь бы не было. — Я не понимаю, ты сейчас злишься на меня из-за этого или чё? — Нет, я просто не планировал ц..це..овать-ца с мужиком, - с горечью на устах еле выговорил шериф. — А мне показалось, что ты был не против, - Хосе решил подыграть ему. — О, Диос мио, фу. — Ха-ха, надо же с чего-то начинать? — Зачем вообще с чего-то начинать? — А ты пробовал? — Меня привлекают женщины, эрмано, - Кевин осушил стопку. Это было так очевидно. — А тебя? Что? Нет? - мужчина продолжил гнуть свою линию. — Типа, Дэми? Аюсо ещё раз на мгновение оглядел спящую старую подругу. Вид её напоминал ни только умиротворенный, но и печальный до безумия. Сколько он знал младшую Бурбон, всегда ей не было интересно с ним общаться, как с мужчиной. Она не проявляла интерес и к другим представителям данного пола, будто бы зациклена на чем-то своем сокровенном. Если припомнить, родители у нее были хорошими людьми, которые никогда не ставили ей границ, возможно, из-за своего статуса отличных семьянинов, которые имею большое имущество, владеют несколькими салунами и личными рецептами бурбоновских выпивок. Жизнь Дэми не была наполна чем-то интересным. Другая девушка шерифа из Корпус-Кристи не захотела трудиться в пыльном Сан-Антонио и покинула его. Почему-то никто не делал выбор в его пользу, от этого само чувство нужности у него притупилось. В этот весенний вечер ему было особенно приятно осознавать, что кто-то выбрал его, а не свои собственные интересы. — Дэми плохой пример, - смуглый мужчина подставил под подбородок ладонь, задумчиво рассматривая хитрое лицо офицера. Хитрое оно было не от настроения, а от лисьих усов, — Матильда? — Нет... Диос. Знаешь, почему у меня никогда не будет жены? Потому что женщины - это какое-то горе. — Не торопи события, дружок. Найдешь ещё. — Мне хотелось найти тебя здесь. — Признаешься в любви? — Нет, я просто пьяный, и мне уже пора уходить, - Баден улыбчиво кивнул. Похлопав по плечу, мужчина поднялся из-за стола. Тяжелой хваткой его запястье перехватили. — Попробуй ещё раз. В какой-то момент складки на его лбу разгладились, а брови выпрямились. Офицер пьяно шагнул вперед, ударяясь об стол. Единственное, что захотелось ему повторить - был тот самый момент, когда окутывала морская вода тело, с каждой волной толкая и отбрасывая назад, приятно согревала ноги, и стопы проваливались в мягком песке, утопая. То странное касание губ, которое щекотливо отдавалась на щеках ни только от густой чужой черной бороды, так и подозрительными чувствами стыдливости в душе. Точно можно сказать, что это ощущение ни в первый раз появлялось у Хосе, ни второй... Наверняка, уже в третий. Пальцы машинально сцепились у плеча шерифа, а высокий стан наклонился. Он вылавливал каждое маленькое изменение на лице у Кевина, то, как складки от носа, шедшие к уголкам губ, исчезли, или то, как разрез глаз уменьшился, закрываясь веками, лишь тень нависала над лицом. Баден оказал ему необычную услугу, повторяя что-то схожее на жамевю. Жа-ме-вю. Это когда знакомое и родное кажется чем-то далеким и неизвестным. Противоположное чувство дежавю. И в эту секунду их поцелуй был довольно непонятным. Кардинально отличным от того, каким был для офицера в самом начале. Пара губ крайне скоро оказалась ввязана в контакт. Дивный жаркий прилив разлился в груди, похожий на то самое горячее жжение после выпитой рюмки водки, которая согревала ни только горло и опаляла разум омутом пьянства. Не ожидая получить ответа, Хосе обнаружил, что тот все же был, ведь складка губ напротив разомкнулась, а крепкая ручонка не отпускала запястья капитана. Нахмуренная линия бровей обозначилась, когда случайно, или нет, Аюсо прикусил в поцелуи друга. Не слишком долго длилось их взаимодействие, ведь подруга, лежавшая спереди начала сонно бормотать, поднимая свою голову с ещё не разлипшимися веками. Отлипнув тут же, Хосе закрыл рот рукой, с прищуром смотря на техасца. Тот в свою очередь, ошарашенно перевел взгляд на Дэми, убеждаясь в том, что она ничего не видела. Видимо, когда Баден хлопал по плечу, это сработало механизмом в пробуждении Бурбон. — М..Ам.. - девушка зевает, поднимая руки к потолку, — с-сколько я спала? Мне снилось, чт-то... О, как будто... Тр-трезвая..