Техасская история.

Большая независимая Республика терроризирует свои колонии, но сейчас стало ясно, что Мексику победить возможно, отделиться и стать вне ее притязаний. Явление стандарта и обыденной жизни для больших штатов подбирать под себя едва ли меньшие по размеру земли, превращая их в колонии, делая зависимыми. Но Техас сам за себя. Техасцы - люди не терпят большого гнета, они прорываются и рвут всё на своем пути. Техасская революция, ополчившаяся за независимость от старшей Республики, устанавливала правила и убивала несогласных. Решаясь сейчас, военный морской флот для борьбы против Мексики был ограничен и мал. Шхуна "Либерти" - шхуна свободы! Её продали за невозможностью иметь достаточно оснащения и боевых ресурсов, малое количество людей не соглашались на подпись в персональной смерти из-за нехватки дополнительного орудия, пушек. Не долго жившая "Либерти" почти не успела выйти в залив, промывая корму. Фрегат стоял на побережье, чего-то ожидая. Белые паруса пылились, без требования помощи. Через год вторая шхуна "Индепенденс", Независимость, грозно пала в битве в апреле, будучи разбитой и канувшей на дно водоема. Огромные паруса на мачтах до самых пор вспоминают в округе Корпус-Кристи, придумывая красивые легенды об её изящных парусах, кои схожи были на огромные облака, парившие над водной гладью, присущие только этой шхуне. Белое полотно размером в милю не раскрывалось на ветру уже, утягивая моряков за собой в дальние плавания. Создатели и пользователи умели придумывать названия под стать кораблю, точно само чувство независимости обуздывало залив, выходя в океан, который не был ограничен для нее. Плохая погода никогда не бывала препятствием, великие цунами не значили для шхуны ровным счётом ничего. Лишь сломались мачты и белоснежные птицы опустились к земле, фрегат разложился на воде под музыку моряков, чьи крики громкими не были. И пала "Независимость" с особенной гордостью для Мексиканского залива, врываясь в морские потоки без жалости и сожаления. Топились паруса медленно и красиво, утягивая за собой, как ловушка, важные и не очень жизни техасцев. Третьим кораблем была шхуна "Непобедимая", озвученная Вам изначально в русском переводе. Никто точно не имел представления, почему она могла так называться. С иронией и тоской президент видел в "Непобедимой" абсолютно простой кораблик. Со своей подругой "Брут", эти два корабля остались на мели, когда вражеские корабли прибыли в Галвестонскую гавань, в 1837 году. Пара напарниц кораблей не встретили солнца раннего утра, приветствуя капитанов и рабочих на палубе. Только мелководье царапало корпус, искажая звуки подобные рыданиям. Печальные истории об двух кораблях, званных "Близнецами", расходились по Техасу, молясь за лучший исход будущего флота любимой страны. Фрегаты были все на одно лицо и вид, да вот каждый человек был в курсе того, как та или иная лодка утонула, сколько жизней она унесла в пучину горести и забвения. После этого техасский морской флот был скуден, не имел в себе военных кораблей, достойных и способных разбить или подавить нападение Мексики. Люди продолжали возмущаться, с каждым днем всё беднее разыскивая в своих дырявых карманах мелочь, с большим стремлением продолжая жить, лелея надеждами на то, что Техас станет отдельной Республикой. Тысячи возгласов нескончаемо падали на правительство, выставляя тех полнейшими идиотами и неспособными к управлению, защите, борьбе. Неужели им нравилось быть подчиненными? Сэм Хьюстон ждал момента, когда численность персональной военной техники возрастет. Он размышлял над тем, что мир возможен и без этого, но однажды на такие уловки был пойман, как бедная рыба на крючок. Бездействие правительства вызывало бурю эмоций у людей. Конгресс Техаса принял законопроект для расширения морского флота через несколько месяцев после падения "Брута" и "Непобедимой" шхун. В этот момент начинается история создания новых кораблей, числом шесть. Каждая из которых имела большое значение для освобождения бедного Запада, сейчас способного лишь собирать флот из палок и веревок. Через пять лет численность кораблей флота составляла девять кораблей, из которых самыми важными будут военный шлюп "Остин" и бриг "Уортон", обеспечивших независимость Техаса от Мексики. Важно знать, что "Уортон" даже не получил больших ранений в битве, потому был депортирован в США, как пострадал тот капитан, кто смел стоять за штурмом на корабле. Баден - человек, чье имя слышать придется много и часто. Западная кровь несла мужчину в море, черты лица выдавали его за неприличного пьянчугу с дальнего Севера. Начавшееся восстание в Юкатане, Техасе и Рио-Гранде принудило Мексику начать активную борьбу. Коммодор Эдвин Мур был заинтересован в битве против мексиканской армии более своего пассивного правительства, подстрекая и вверяя страх людям о том, что совсем скоро морской десант вражеского флота нападет на земли Техаса, убивая женщин и детей, нечестно грабя простых людей: "Мексиканцы начнут уничтожать сёла. Берегитесь, люди!" Имя этого мужчины было известно слишком многим, выглядел он вдохновляюще, проповедуя свои речи ближайшим колониям. Его планы постепенно становятся мечтами многих людей, поэтому совсем скоро Эдвин берется за дело. На личные средства он пытался оборудовать военной техникой корабли, кои были под его начальством. Внештатно, конечно. Хьюстон знал о будущих планах, подавлял народ и Мура, закрывая бедного техасца за решеткой. Правительство отрицательно отвечало капитану на все просьбы помощи в дополнительных средствах, которые бы пошли на исполнение военного долга обустройства кораблей. Однажды по возвращению на родную землю, Мур проигнорировал приказ Хьюстона, вступая в союз с Республикой Юкатан. Юкатан довольно долго боролся с осадой своих прибрежных городов от Мексики, потому решение их было очевидным. Если нет возможности найти поддержку у правительства Техаса, то её окажутся другие причастные страны. Мур отплыл на корабле под названием "Остин" в Юкатан на полгода. Вместе с ним был его старший офицер по флоту, который ввел корабль "Уортон", кто был на седьмом небе от счастья и любви к этому фрегату. Вскоре военный бриг имел в комплекте шестнадцать пушек, мощностью и дальностью, мобильностью свыше, чем у Мексики. Бриг и шлюп Запада отплыли в залив, чтобы позаботиться о снятии морской блокады в порту Кампече. Тридцатого апреля 1843-его года, собрав с собой сторонников независимости, Эдвин начал постепенно очищать Мексиканской залив от всех торговых судов, встретивши сопротивление в виде по размерам маленькой эскадры мексиканских противников. Страдали все, кто попадался ему на пути: рыбацкие и простые граждане, яро защищавшие Республику. Лодочки мимо проезжавшие грабили, забирая все товары себе, продукты и боевые орудия, вызывая глубокую ненависть у мексиканцев. Техас ощущал власть. Старший офицер на палубе техасского брига атаковал парусные судна и небольшой пароход, появившиеся внезапно. Они выплывали с Западно-южной Мексики, Мур взял на себя ответственность за попытку предотвратить выход вражеских судов на воду. Баден улыбался всё время, находясь на поле боя. Почти как в шахматах стрелял по пешкам и коню-пароходу, мешавшегося долго и нудно. Разбить железные корпуса мексиканских шхун получалось не сразу. Скоро тот пропал из поле зрения. Офицер отлично владел всеми навыками главенствования и вполне мог командовать отрядом моряков, вести боевые сражения на воде. Вскоре пришлось отступить, заканчивая бой ничьей. Это было первое сражение, показавшее возможности и желание каждой из сторон. После перевооружения, сегодня, шестнадцатого мая, на воду вышли техасские корабли под главенствованием Эдвина Мура, стоявшего за бортом военного шлюпа "Остин", наблюдая с палубы за обстановкой и количеством чужих кораблей. Мужчина, на лице которого было непонятное озорство: сначала ему нравилось строить отряд в четкие линии и просить не отставать, дабы вдруг не нарушить эстетику вида, но сейчас в его голове засела совсем другая мысль: он раздумывал обговоренный план. Позади него была эскадрилья союзных фрегатов, тянувшихся по заливу, как краски по холсту, размашисто и до ужаса волнующе. Стратегия боя заключалась в простых последовательностях: Мур будет осаждать дальние корабли с юга-запада, его партнер по битве Хосе будет разбивать ближайшие фрегаты со стороны Кампече. Таким образом, они смогут позаботиться о собственных тылах. Девять кораблей не станут нарушать строя, только будет тот горизонтальным и более чем простым. План казался идеальным, ничего не сможет нарушить стабильности. Баден на "Уортоне" разворачивался, отходя от корабля "Остина", офицер подал знак, что настало время. Коммодор рассматривает вышедшие корабли и разочарованно вздыхает, набирая воздуха еще больше, дабы крикнуть всем товарищам: — Кажись, фрегат... Железка! Смотрите в оба, "Монтесума"! Один снаряд, и вы морская пена! - прокомментировал ситуацию коммодор, выглядывая за ограждение на палубе, рукой оставляя тень под глазами. Волны раскачивают шлюп. Ныне спокойная обстановка в море сулила хороший исход сражения, вода до сих пор прозрачная, правда, никаких морских обитателей не видно. Всё рыбье отребье спряталось глубоко в пучину водорослей. Глубина пенится и взревает с каждой секундой подступления ближе к вражеским кораблям. "Остин" был более мощным и тяжелым фрегатом, который имел на палубе пушки меньшим количеством, более мощными зарядами, разрывавшими корму в миг. Сердца с каждым новым биением изливаются кровью всё сильнее, будто прямо-таки в груди разобьются, приближая настроение и состояние команды к возбужденному, в ожидании начала. Волнения в строю нет, моряков на корабле штук двадцать, может, больше. Каждый мужчина улыбается улыбкой, точно зная, что не умрут они сегодня, что завтра Техас станет независимым. Они жаждут сражения, вдохновленные речами своего капитана на судне. Речи эти были схожи на клятвенные обещания, желанные всеми борцами одновременно, соединяя их души в одну единственную. Поднятый дух группы - это спасение! Чуть дальше идет бриг "Уортон", за штурвалом которого стоит старший офицер, прозванный капитаном и начальником, Хосе Баден. Пускай неофициально поднял тот должность, уважения ему не занимать среди своих коллег. Мужики доверительно жали ему руки на суше, когда же на службе они вздымают подбородки к небу и считаются на "первый-второй" с удивительной скоростью. Часто бывает, что вечерами они собирались на палубе, отмечая праздники вместе с Муром и Баденом, приятно выпивали и шутили вульгарные шутки, неприлично пропевая песни юности. На соседний шлюп он не смотрит, его глаза рассматривают всё те же виды, они ждут, когда полетят первые снаряды. Капли пота падали на деревянные доски, пропитывали длинные волосы офицера, он грозно стоял почти на носу "Уортона", выглядывая маленькие цели. Безрукий нынешний командир чешет бороду, размышляя о том, что нужно будет выпить после всего крепкого алкоголя. Их техасская армия состоит из шлюпа, брига, шхун и пяти канонерских лодок, оснащенных оружием, способных обстреливать прибрежные цели. Несколько лодок подплывало ближе к Кампече, дабы была возможность предотвратить обстрел с земли по кораблям. Их прикрывали бриг и военное судно с капитаном. Основная масса противников была сосредоточены на южной стороне Мексики, поэтому следить за оборотом их нападения было проще. В воздухе раздался хлопок, врезавшись в слух людей, разрезая бесцветную материю. Вокруг огненного снаряда дымит дым, заставляя туманным занавесом корабли Техаса. — Пли! Либо стреляете вы первые, либо стреляют в вас. Лодки отлично стреляли по шхунам, выходившим на воду; тем, которые уже были на воде. Несколько вражеских фрегатов обошли строй канонерских лодок, подходя ближе к бригу. Старший офицер улыбнулся, про себя задумываясь о том, как же повезло, что мексиканцы сами подходят так близко. Усатый мужчина почесал подбородок, тут же поднимая правую руку. Он резво её опустил и произошел взрыв, громкий звук, который вселил в души моряков и наемных военных радость и гордость за несение службы в этой битве. Хосе ни к черту пытался отойти от волны, доносившейся до него после взрыва. Пускай в ушах звенело особенно громко, важно было продолжать. Запах пороха прятал в себе злобу. Шестнадцать снарядов полетели на несколько шхун, врезаясь в бока, пробивая топливный бак, снося мачты. Их грязные тканевые паруса падали на гладь воды кусками. Вздумалось, белый цвет им пригодился бы в ближайшем будущем, когда захотят те сдаться с потрохами. Он усмехнулся над ситуацией, явно ставя себя выше тех, кто так отчаянно подходит на верную гибель. Мужчина поднял руку, когда от одного из матросов услышал оклик о готовности пушек. — Пли! И вновь огромный огненный шар взял направление на вражеский корабль. Железный фрегат, ранее озвученный капитаном Мур, оказался пробит, но тонуть так скоро не собирался. В ответ на заявление Техаса "Монтесума" тут же отправила в отместку три снаряда, два из которым оказались очень даже точны. Первый врезался в нос брига, второй на дно залива, третий зацепил матчу, едва не повалив её. Красивые развивающиеся ткани больше не белели, рассказывая наблюдателям с суши о том, что течение принесет им сегодня не очень хорошую погоду: белая ткань горела, расходясь нитями под жаркими разрывными снарядами. Закрывая уши, офицер хмурился сильнее, тут же запуская в противника пару тройку перезаряженных бомб. Вскоре железный фрегат канул на дно, а "Уортон" сменил цель на пару шхун. В эту же секунду корабль "Остин" смело сражался с "Гуадалупе", железным бригом, который никак не мог перестать сопротивляться. На его корме было орудие 68-футовое, способное разворачиваться и быстро выкидывать снаряды. "Остин" держал оборону, отступая, когда на помощь ему пришли мелкие шхуны, быстро раздавшие заряды в корму фрегата, расплавляя железо на корню. Жертвы были у обеих сторон, но скорость юкатанского морского флота и техасского была выше в связи с тем, что военный шлюп достигал до шестиста тонн, когда противник доходил до девятьсот тонн. Пара фрегатов Мексики нуждалась в перезарядке и помощи, несколько маленьких шхун остались на одном месте, замерев. Техас продолжал редкий обстрел, постепенно отдаляясь от места битвы. Заметив это, капитан мексиканской армии отступил, считая потери и полученный урон. — Рандеву! Это победа! Оглядываясь назад, Баден видит, что на палубе почти никого нет. Многие раненные давно спрятались в каюты. Те, кто оставался до последнего и слушал приказы новоиспечённого капитана, были не в самом хорошем расположении духа, будто бы что-то их подкосило. И вправду, их настроение не сможет вынести такого количества раненных и нескольких убитых. Один юкатанский моряк держал в руках товарища по службе, истерзанного осколками от снаряда, прилетевшего в матчу с деревянного фрегата. Его лицо было искажено, бесчисленные рваные раны на груди и отсутствие верхней конечности напоминало Хосе о старых приключениях, где он и сам потерял руку, почти что утопая в собственной крови. Всякая радость моментально отошла на второй план. Человек, чье имя ему было неизвестно был уже мертв, его тело замерло вместе с падением "Монтесумы" на Мексиканском заливе при Кампече. Исход не был до конца ясен, Мексика могло продолжить наседать на Техас и Юкатан после того, как восстановит силы, Техас без союзников не смог бы дать отпор. Судьба этих двух Республик зависела от того, насколько рассудительным будет правительство. Пока солнце медленно опускалось, раскатывая свои лучи по гладкой поверхности залива, что несколькими часами ранее была схожа на бушующий ураган, рассказывало, что новый день наступает на пятки. Собрав трупы в трюме, взывая ревизора на корабль, моряки, чьи руки и ноги были покалечены, шутили и смеялись, стараясь скорее забыть перестрелку. Они не были в курсе, как решится судьба независимости в Техасе, потому игнорировали ее полностью. К началу следующего дня техасская эскадрилья была в порту Галвестона. "Остин" и "Уортон" отправились на ремонт. Не успел капитан Мур ступить на землю, столь шаткую и усталую, как в момент пред ним оказался президент Техаса, упрекая мужчину в неповиновении. — Ты, чёртов пиратушка! Мы с тобой лично обсуждали план, да вот, каким хреном я узнаю, что на заливе война с Мексикой?! Юкатанцев подключил, считаешь себя героем, ха?! — Считаю себя героем, Хьюстон, пока ты беспощадно продавал корабли США! Теперь смотри..! — Я сказал тебе разборчивым английским языком. Коммодор Мур - пират! Вся его шайка пиратская! - Сэм Хьюстон злоще осмотрел всех, кто участвовал в войне за техасский флот, указывая пальцем, — А этот офицер и управлял кораблем, как вы могли такое допустить?! — Как я мог такое допустить, а? - капитан военного шлюпа разъяренно вздымал руками, показывая, как был недоволен ситуацией, — мне никто не предоставил армию. Юкатан больше заинтересован в независимости, чем вы, смею я судить. Я требую военного трибунала, мистер президент Хьюстон. — Ах, трибунала? — Мы выиграли вам войну. Не забудьте подписать договор, Сэм Хьюстон. Глаза, наполненные злом, и оскал на лице выдавали огромное недовольство капитаном и его раскрепощенностью, ведь никто не смеет говорить с ним в таком тоне. В воздухе раздался хлопок, Сэм жалко ударил по щеке Эдвина, оставляя отпечаток ладони, разворачиваясь, подтверждая то, что трибунал состоится завтра днём. На следующий день, как по часам, все моряки, участвовавшие в битве при Кампече, стояли строем на людной поляне за городом. За ночь Хьюстон обдумал ситуацию, к которой привели все боевые действия, посчитав, что исход действительно выгоден для Техаса, находя уже комплименты для капитана. Впервые обычные фрегаты, намного меньше противника смогли разбить современные железные корабли. Сказанные раньше слова всё также имели вес: идти войной не было запланировано. Морской строй на суше ждал момента, когда настанет время обсуждений. Мирные люди неконфликтно выстраивались в толпы, давая высказаться каждому. Сложные диалоги и оправдания в дальнейшем помогли морякам. Несколько десятков людей, стоявших, как по линейке, сбрасывая с себя капли пота от неумолимого солнца, ожидали исход. В середине всей линии находился Эдвин, горделиво поднимая голову, рядом несколько офицеров и рабочие, пару юнг. Все они были мужчинами, подарившими нечто особенное и значимое для их личной уже страны. Мексика признала Техас отдельной Республикой позже, когда сам Сэм собственной рукой подписал договор. Кажется, в его голове даже мысли в тот момент не промелькнула о тех словах и обвинения, предназначенных для техасцев. Вернувшись в военный трибунал, этот суд был добровольным и жаловал предпочтения каждой из сторон. Многие мирные жители кричали, умоляли пощадить бедненький военный флот, ссылаясь на то, что до всего происходящего он не был даже готовым к войне, а тут, видели-те, Мур смог за кратчайший срок укомплектовать его и запустить в залив. Разбить чертовы железные фрегаты и пароходы Мексики! Моряки все пытались оправдаться, несколько юкатанцев даже имели честь обвинения самого Хьюстона, что, конечно же, не служило в их пользу. — Прямо сейчас направляете на меня револьвер, потом вы можете направить его на офицера Бадена, потом на того маленького юнгу. Кто станет следующим, а, Сэм? - через зубы прошептал Эдвин, стоя на коленях под дулом пистолета, — Мирных жителей. Возьмите Беатрисс, которая заводит местным баром! Она ведь коренная техасская баба! Не стесняйтесь! Дама, которая стояла в толпе зевак и ярых защитников, услышав свое имя и такие угрозы, завопила криком, обвиняющим всех и вся, но никак не военный флот. Эдвина многие уважали, Бадена многие считали другом. Кто-то хотел встать на их место, если уж требовала эта ситуация, но президент молча выслушивал. Он поднял глаза в небо, тяжело вздыхая над всем случившимся. — Я должен отпустить пиратов дальше в море, чтобы они свершали боевые действиях вновь без моего ведома?! — Они не пираты! Не пираты они!! - кричали люди. — Знаете, что... Мне надоело, что граждане моей страны так недовольны моим наказанием! Я не буду стрелять в них, черт дери. Но они не выйдут в море ближайшие пару лет. Я так наказал. Ух, сколько было вновь недовольных возгласов. Моряки закатывали глаза, вытирая пот со лба. Что за глупости? Хьюстон сдается, но выносит что-то наравне абсурда. Эдвин Мур совсем не умеет жить вне корабля, а Баден... Баден совсем недавно поднял должность старшего офицера, еще скорее поднимаясь до командира судна. Усатый мужчина со шрамом на глазу, коего звали Хосе Баден, тот самый офицеришка, устало опустил голову к земле. Вдруг его накрыло неодолимое разочарование жизни, точно огромная скала упала на ноги, не давая встать, не позволяя вздохнуть, но не убивая до конца физически. Он и сам не имел представления о том, как будет печально целыми днями находиться на пыльных улицах и в приземленных домах. Закусывая губы, дабы лишнего не сказать, мужчина почувствовал чужую тяжёлую руку на спине, которая ободрительски хлопала, вселяя надежду, что еще ничего не потеряно. Всё судное мероприятие закончилось на том, что президент расформировал отряд, пуская каждого "в свободное плавание", кроме коммодора, вновь севшего за решетку. Теперь граждане чтили памятью этот день. День, когда Техас стал отдельной Республикой. Хосе Баден прогуливался ночью прошедшего дня на пляже, вспоминая о том, как путались мысли и летели снаряды друг в друга. Перед его глазами всплывали те моменты, которые теперь, как фантомы, кружили в его жизни печалью и глубокой потерянностью. Задавая вопросы: "А что будет дальше?" бывший офицер никак не мог придумать значения для себя. Если ему нельзя выходить на воду в течение трёх лет, то значит он потеряет эти три года в немыслимой пьянке. Абсолютно лишние слова выскальзывали из его уст в водном одиночестве. Левая рука не ощущала холода от влажного воздуха, её останки лежали на дне того самого Карибского моря, когда в молодости Хосе был юнгой и имел удачу потерять руку в путешествии и военной операции, весьма неожиданной для простого торгового судна. Пятнадцатилетний Баден, взявший из ниоткуда, просто явился с Далласа с раскрытыми веками, изучая огромные просторы моря. Неизвестно, как он смог проделать путь с самого Далласа до Галвестона. Его приютила семья рыбаков, обучая приемного сына всем основам рыбалки и торговли. Он просился в океан, но отец решительно отказывал и наказывал сынишку за такие мысли. На крупный фрегат он попал случайно, заинтересованно прогуливаясь по заливу. Назвавшись юнгой, Хосе улыбчиво завладел вниманием Мура. Ближе к Карибскому морю торговое судно "Ниина" попали под обстрел со стороны острова. Неосторожный молодой мальчик держался за мачту, от волнения закрывая глаза. Пушечный шар влетел в деревянный столб, разрывая его, раня юнца. Всю свою сознательную жизнь моряк не сможет использовать левую руку особенно продуктивно с железным протезом, если можно так назвать то приспособление, которое отец смог раздобыть для сына. А теперь сын не находит поддержки у мертвой семьи, у друзей и себя, в том числе. Горесть накрывала его всегда, когда он наблюдал за следами на мокром песке, стираемых тут же волнами с моря, будто бы мечтая и самому раствориться в пене. Никакого азарта и опасности, адреналин не возрадует, и мужчина пешим ходом направляется в ближайший салун в Галвестоне. Изредка посмеиваясь с ситуации и беспомощности на трибунале, ему становилось неловко от взглядов младших по рангу моряков, Мура закрыли на какое-то время где-то в городе Хьюстон, и в этом мире взрослый и почти маленький мужчина остался один, без корабля и своего предназначения. Умирает капитан и уходит в океан. Он раздавлен и распят, а корабли в порту стоят. И движения руки хватит, чтобы им поплыть, но забыли капитана два военных корабля. Потеряли свой фарватер и не помнят, где их цель, и осталась в их мозгах только сила и тоска. Непонятная свобода обручем сдавила грудь, и неясно что им делать, или плыть или тонуть.