все без ума от Игоря

Звон битого стекла гулким эхом отражается от всех стен кабинета миллиардера. Игорь быстро оглядывается, пытаясь понять, что вообще могло так сильно разбиться, если все панорамные окна целы. Ответ находится быстро, когда металлическая ручка от прозрачной двери неприятно лязгает, проезжаясь по мраморному полу. В помещение вбегает ошарашенный парень со стволом наперевес, но его навыки стрельбы вызывают серьёзные вопросы. — Твою мать… — злобно цедит Птица, наставляя на Гречкина свои огнеметы — Какого черта ты здесь делаешь?! — Ты мне написал СМС, мудила! — юноша нелепо пытается прицелиться в голову злоумышленника, но руки кошмарно дрожат — Думал, я не приду?! — Конечно, я думал, что ты не придёшь, блять, я не написал адрес! В кабинете повисает неловкая пауза, вот чего уж точно не ожидаешь от такой напряженной обстановки. Чумной Доктор, всё ещё нацеливая руки на парнишку, скалится, поворачивается к Грому, и рычит сквозь зубы: — Какого черта он знает, где ты? — Он знал, что ты убийца! — Гречкин на таком адреналине, что не может сдержаться и собирается, кажется, ответить на все вопросы, несмотря на то, кому они предназначены. — Что? — на лице Птицы вновь отражается недоумение, он, нахмурившись, буравит майора взглядом — Ты знал, что Разумовский Чумной Доктор и всё равно пришёл с ним поговорить? Игорь лишь устало вздыхает, понимая как глупо это было с точки зрения его профессиональной компетенции. Но сам пироман почему-то выглядит сконфуженным и злым. Рыжеволосый юноша пытается стереть растерянность с лица, и возвращается к разговору с Гречкиным, но вопрос вновь коробит горло. — Ты пришёл сюда, чтобы умереть за какого-то мента? — Птица дышит с такой злобой, что, кажется, огнеметы ему скоро не понадобятся, ведь он, подобно дракону, начнёт генерировать пламя прямо в пасти. — Вообще-то, я не собирался умирать. Но, если не выйдет… — парень поджимает губы, и вздрагивает плечами, отчего ствол в его руках немного трещит — Игорь, я… Кирилл глубоко вздыхает и старается уловить взглядом майора, не отрывая глаз от угрозы, нацелившейся на него своими огнеметами. — Если вдруг я не смогу этого уже сказать, то скажу сейчас, хотя это и кринжово. — он мотает головой в сторону Птицы, намекая, что именно заставляет его чувствовать неловкость — Короче, я поступил как мудак. Ты мне дорог и если ты не хочешь… мм… ничего кроме дружбы, то я буду ахуеть как счастлив быть твоим другом, ты лучший человек из всех, что я знаю, и… — О Боже… — убийца взрывается праведным гневом, используя это как манёвр для отвлечения внимания и резким ударом выбивает из рук парня пистолет — Ты, что, блять, серьезно?! Тут тебе не романтическая комедия! Он толкает Гречкина в грудь и прижимает хрупкое тело к стене, наставляя его же ствол парню в лицо. Улыбка пиромана приобретает какой-то демонический оттенок. — Прекрати! — Гром кричит, но тут же срывается на хрип, едва не теряя голос — Ты битый час болтаешь о том, что люди не меняются! Что единственный способ изменить что-то — это убийство! Но сейчас ты убиваешь не Гречкина, который не готов нести ответственность за свои поступки, ты убиваешь мальчишку, тупо припершегося на свою смерть ради своего друга! И кто из вас теперь больший урод?! Чумной Доктор злобно переводит взгляд то на раскрасневшегося парня, прижатого к стене, то на озверевшего майора. Он застывает в таком положении на пару минут, пытаясь понять, что вообще происходит в этой идиотской ситуации, в которую он сам же себя загнал. На ум не приходило ни одного правильного решения, сжигать заживо Гречкина прямо на глазах у Грома, который явно волнуется за этого засранца, было бы эффектно, но что-то внутри ужасно сопротивлялось такому ходу событий. Птица напряжённо вздыхает, и, мотая головой в сторону офисного кресла около стола, приказывает юноше сесть. Кирилл, сверившись с кивком Игоря, медленно проходит к мебели и, брезгливо морщась, садится на поцарапанную кожаную обивку. В эту же минуту куча жестких бечёвок обматывается вокруг него, и Чумной Доктор пренебрежительно перевязывает всё узлами, не обращая внимания на всхлипы парня. Когда кресло с Гречкиным наконец оказывается рядом с Игорем, мужчина напряжённо шепчет: — Какого хрена ты сюда притащился один? — он неаккуратно бьёт своим плечом по руке парня — Где Валера с остальными? — Игорь, моя охрана работает на моего отца. Они бы не повезли меня к сраному Чумному Доктору. — Ты же обещал не умирать из-за меня, что вдруг поменялось? — Обстоятельства. Взгляд парнишки такой серьёзный и ответственный, что пробивает сердце майора насквозь. Кирилл всегда выглядит красивым, но почему-то сейчас, с растрёпанными волосами и парой синяков и ссадин, он выглядит особенно привлекательно. Игорь замирает на пару мгновений, полностью забывая о том, где он находится и что происходит, пальцы перестают судорожно развязывать крепкие узлы на запястьях, по телу растекается тепло и спокойствие. Такое чувство защищенности, когда ты точно уверен, что у тебя есть кто-то, на кого можно положиться, даже если он полный кретин, и приперся умереть за тебя. Гром чувствует, что где-то под веками собирается чуть-чуть влаги, и, чтобы никто не увидел его таким, мужчина улыбается, смотря на Кирилла. Улыбается так, будто тот рассказал самую смешную шутку на свете, и парень улыбается ему в ответ. — Эй! — лицо Птицы искажает злобное недоумение, когда он замечает всё это веселье на лицах пленников — Вы серьезно, блять? Вы в двух шагах от смерти, самое время полыбиться? Гром переводит взгляд на рыжего преступника и тяжело закатывает глаза. Веселье и правда проходит, и руки вновь принимаются за распутывание верёвок. Неожиданно чужие тонкие пальцы касаются запястий майора. Кирилл не смотрит на мужчину, но его ногти ловко расплетают ненадежное плетение в основании веревки. В помещении слишком тихо и звуки трения нитей пульсируют в голове полицейского, из-за чего шансы на то, что заговорщиков раскроют, возрастают в разы. — У вас с Разумовским одна проблема. — начинает Игорь, чтобы скрыть мельтешение за спинкой своего стула — Не умеете жить здесь и сейчас. — Что? — Птица озадаченно поворачивается к говорящему, скалясь одной стороной рта. — Улыбаться в двух шагах от смерти – это лучшее, что можно сделать перед смертью. — мужчина неоднозначно пожимает плечами, аккуратно освобождая одну из рук от верёвок — Рано или поздно тебе тоже придётся смириться с тем, что ты не вечен и всё, что ты делаешь, забудут и обесценят. — Игорь, это безликого майора забудут и обесценят, а я – символ, идея. Идеи не умирают. Чумной Доктор выглядит даже почти спокойно, в голосе нет никакого нервного надрыва. Он будто устал корчить эту зубодробительную улыбку, и сейчас просто хочет немного придти в себя, подумать о том, что делать дальше. — Чем больше ты убиваешь людей, тем больше доказываешь, что насилие ничего не решает. — мужчина наконец развязывает тугой узел на втором запястье, и громко прокашливается — Из всех идеологий, построенных на убийствах, ни одной не прижилось в цивилизованных обществах. Так с чего ты взял, что ты больше чем исторический опыт? — Людям нужно видеть, что, если официальное правосудие не справляется, то моё правосудие покарает преступников! Им нужна надежда, нужны перемены! — С надеждой то понятно, но много ли ты поменял? Птица уже собирается ответить пламенным спичем, но в коридоре раздаётся звук открывающихся дверей лифта. С минуту ничего не происходит, но, как только преступник собирается выглянуть на лифтовую площадку, из-за разбитого проёма двери к его голове прижимается дуло ствола. Целящийся медленно и беззвучно заставляет парня по шагу отходить назад, и в проеме проявляется рукав бежевого пальто. Когда мужчина вместе с Чумным Доктором уже полностью входит в помещение, Игорь глубоко вздыхает, замечая, что вооруженного отряда бойцов нигде нет. — Твою мать, Хазин, — цедит Гром, начиная развязывать веревки на ногах, пока Птица отвлечен гляделками со следователем — ты то какого хера один приперся?! — Боялся, что не успею тебя, придурка, спасти. — Пётр напряжённо мотает головой — Ребята едут, скоро будут. В помещении повисает неприятная тишина. Воздух становится липким, приклеиваясь к ноздрям, мешая полноценно дышать. Если хорошенько прислушаться, то можно разобрать как у Птицы в голове со скоростью тяжеловесных поездов носятся мысли. Если не сильно пытаться прислушиваться, то все равно услышишь, как Игорь, отвязывая уже вторую ногу, судорожно шепчет «думай, думай», обращаясь сам к себе. Время будто застывает, воздух вязнет, давит на плечи и оседает тяжелой пылью в лёгких. Одно неверное движение, один подозрительный звук, и две напряжённые фигуры, как аниматроники из какого-нибудь фильма ужасов, мгновенно заработают, скрепя шестеренками, начнут разбрасывать всё вокруг, и доберутся до тебя в конечном итоге, если не поубивают друг друга. Гром тихо сбрасывает колючие оковы и встаёт, пытаясь не издать ни шороха. Ему нужно лишь несколько секунд, чтобы зайти за спину Чумного Доктора, и тогда перевес сил будет на их с Хазиным стороне, всего пару секунд, и никто не пострадает. Но времени не хватает, где-то сзади бьется панорамное окно, а на пожарной лестнице появляются по одному толпа ФСБшников в форме, целящаяся автоматами в Птицу. Но это парня не усмиряет, он лишь хохочет ещё громче обычного, и, воспользовавшись отвлечением следователя, уходит от дула ствола, начиная без разбора палить огнём во все, что видит. Гром набрасывается на парня и валит того на пол, но прицел огнемета оказывается в метре от дрожащего Гречкина. Птица выпускает небольшую струю огня, намекая, что он спалит мажора, если майор не разожмёт свою хватку. Игорь отчаянно мотает головой, молча умоляя не делать глупости, и преступник скалит зубы, его ноздри расширяются от злобного дыхания. Гром не отпускает рыжеволосого юношу, но тот, будто молчаливые мольбы на что-то повлияли, решает вырваться самостоятельно, не приводя свои угрозы в действие. Чумной Доктор, раскидывая по сторонам всех, кто попадается ему на пути, молниеносно скрывается в дверях запасного выхода. Игорь, громко кашляя гарью и пеплом, приказывает отряду следовать за преступником, и сам бежит впереди вооружённой толпы вместе с Хазиным. Пётр подкидывает коллеге заряженный ствол, тёплый металл почти обжигает руки, больше всего на свете Гром не хочет использовать оружие на этом задержании. Когда вооруженный отряд догоняет пиромана, юноша уже оказывается на улице, окружённым толпой фэсов. Он пытается отбиваться, но людей вокруг слишком много. Игорь издалека замечает что-то неладное, когда в рыжую макушку упирается ствол автомата. Глаза, едва виднеющиеся за стеклом каски, налитые кровью настолько, что, кажется, красная жидкость вот-вот зафонтанирует из глазниц, окропляя бордовой ненавистью всё вокруг. Хазин выхватывает рацию и что-то наговаривает в неё, у разъяренного бойца раздаётся отчетливое металлическое звучание голоса следователя на груди, но тот лишь сдёргивает с себя средство связи. — Я прикончу тебя, мразь! — парень в спецодежде сразу же срывается в истерический крик, ещё сильнее утыкаясь металлическим дулом в затылок преступника. — Сержант, отставить! — Хазин злобно рычит, наставляя свой ствол на трясущегося фэсера — Приказа не было! — Со своими приказами можешь нахуй идти! — рявкает парень, и на его глазах выступают слёзы — Этот ублюдок поджог моего отца, а теперь я поджарю его! Пальцы молодого сотрудника дрожат от предвкушения, курок автомата дребезжит им в такт. На улице будто моментально холодеет до нуля этим погожим весенним вечером. Игорь перестаёт дышать, воздух точно исчезает, оставляя лишь давящий вакуум, обжигающий лёгкие. Каждый звук около Птицы майор слышит так отчетливо, будто он сам там стоит, а не рыжеволосый парень. Каждое движение тяжелой подошвы по гравию, каждый дребезг металлического оружия, каждый напряженный глоток наставившего курок. Ничего, кроме этих тревожных сигналов, больше не существует. На улице стоят только трое; Игорь, Чумной Доктор и сержант, держащий автомат. И времени на раздумья нет. Гром бросается в расступающуюся толпу и, отводя руками тонкий ствол, толкает рыжеволосого юношу на землю. Но уже спущенный курок приводит оружие в действие и пуля, преодолевая длинную металлическую трубу, рвёт кожу полицейского, разбрызгивая кровь по и без того влажному питерскому асфальту. Мышцы, подобно сплетению тонкой ситцевой скатерти, трескаются, нити рвутся, оставляя сквозное отверстие. В глазах мутнеет и улица плывет куда-то вдоль набережной, вместе с бесконечными туристическими пароходами. — Нет, Игорь! Над ухом раздаётся плачущий вой, руки в чёрных перчатках пытаются стянуть с мужчины куртку, чтобы зажать кровоточащую рану. Последнее, что видит теряющий сознание полицейский, — желтые зрачки, мутнеющие от потока слёз, и перепачканные в крови рыжие волосы, сияющие ярче уличных фонарей. Когда сознание вновь возвращается, Гром валяется уже не на мокром алеющем асфальте, а на кипельно белых накрахмаленных простынях. Веки не торопятся подниматься и Игорь какое-то время просто лежит, пытаясь осознать тот факт, что он по какой-то странной причине всё ещё жив. В светлом помещении неприятно пахнет нашатырем и этиловым спиртом. Медленно, но очень болезненно к полицейскому возвращаются все чувства, и первым из них приходит невыносимое чувство боли где-то в плече, ключице, груди. Он крепко сжимает челюсти, пытаясь распахнуть сощуренные глаза, и свет, бьющий из окна, на несколько секунд его ослепляет. Когда глаза привыкают к солнцу, майор вдруг видит вечного спутника самой горячей звезды на весь Млечный Путь. Белокурый юноша, посапывает, облокотившись румяной щекой на поручень больничной койки. Его тонкие пальцы крепко сжимают руку Игоря, и, кажется, указательный крепко зафиксирован на радиальной артерии, будто измеряя пульс полицейского. Светлые растрепанные волосы будто пропускают весь солнечный свет через себя, и кажутся почти прозрачными. Игорь уж было тянется к стажеру своей свободной рукой, как понимает, что и вторая его ладонь в заложниках чужих объятий. По правую сторону от майора, так же беспокойно посапывая, укрытая белым халатом, спит Юля. Её красные пряди разбросаны по белому одеялу, тушь немного потекла, будто девушка уснула в слезах, а пальцы с аккуратным маникюром крепко сжимают шершавую ладонь полицейского. Больше в палате никого нет, но, судя по висящему на вешалке халату, тут был ещё кто-то третий. Игорь аккуратно пытается высвободить свои руки из тёплого плена, но его всего перекашивает от боли, когда мужчина пытается двигать перебинтованным плечом. Двое спящих посетителей тут же вздрагивают, быстро распахивая глаза, и палата наполняется удивленными вздохами. — Игорь! — Дима вскакивает с места сразу, ощупывая щетинистые щёки пациента, будто пытаясь по температуре тела понять живой ли тот — Ты проснулся! Как ты? Хочешь пить? — Дим… — сонно хрипит девушка, опираясь щекой на согнутую руку — успокойся, всё с ним в порядке. Игорь, говорить можешь? — Угу… — Гром глухо хрипит, немного морщась от боли. Он поочерёдно смотрит то на раскрасневшегося Дубина то на сонную Юлю, и боль медленно отступает, так, будто ранения и вовсе не существует. Солнечные лучи приятно слепят глаза и майор, устало щурясь, улыбается. — Я не умер? — Гром аккуратно касается пальцами гладкой щеки взволнованного стажёра, а второй рукой ещё сильнее сжимает ладонь Юли. — А что, мы выглядим как райские ангелы? — ехидничает девушка, поднося пальцы майора к своему подбородку, и опирается уже на тыльную сторону ладони Игоря. — Пуля прошла между ключицей и первым ребром, даже лопатку не задела, — Дима с ужасом мотает головой, ещё сильнее прижимая ладонь напарника к своей щеке — это какое-то невероятное везение, мы думали, что ты умер на месте, а ты просто потерял сознание от болевого шока… — Какое дурацкое клише. — Игорь болезненно ухмыляется — Хорошо, что потерял сознание, видимо не горел желанием смотреть, как вы все пытаетесь со мной попрощаться. — Ну да, ты бы видел Разумовского. — парень что-то усиленно вспоминает — Мне Пётр Юрьевич позвонил, когда не нашёл тебя в твоей квартире. И я приехал как раз после выстрела. Мы этого сумасшедшего еле от тебя оттащили, чтобы я мог первую помощь оказать до приезда скорой. Но… вообще… — он напряжённо хмурит брови — если бы Разумовский не давил тебе на рану с такой силой… может я бы и не успел, ты так много крови потерял… Огнестрельное ранение снова начинает существовать, когда стажёр упоминает фамилию миллиардера. Кожу под бинтами нестерпимо жжёт, так, будто эти чертовы желтые глаза всё ещё незримо наблюдают за полицейским даже здесь. — Что с Разумовским? — хрипит мужчина через боль. — В СИЗО ждёт медицинского освидетельствования. — отвечает Юля, подавая мужчине стакан воды — И что-то мне подсказывает, что ничего хорошего оно не покажет. Парень, видимо, свихнулся от богатства. От пары глотков воды и от новости о том, что Сергей жив и здоров, становится легче. Боль отступает волнами, всё ещё давая о себе знать, но уже не испепеляя сердце. Майор ещё расскажет этим двоим, что же случилось с Разумовским и почему деньги тут совсем не причём, но не сейчас, сейчас есть идея получше. — Юль, пойдёшь со мной на свидание? — он улыбается, сжимая тонкие женские пальцы в своей руке — Ну не только со мной, конечно. — Что? — девушка притворно хмурится, скрывая улыбку. — Я Диме обещал отпраздновать, когда дело закроем, а ты, получается, тоже… — он давит ехидный смешок — наш напарник. — Точно! — Дубин восторженно выкрикивает и одной рукой хватает ладонь напарника, а второй уже хватается за напарницу — Игорь обещал мне, что сходит со мной в бар, давай с нами? — А тебе уже можно ходить в бар? — девушка расплывается в широкой улыбке, смотря на светловолосого мальчишку. — А тебе? — Дима не остаётся в долгу и подшучивает над молодой журналисткой в ответ. И Игоря вновь посещает то чувство невыносимой теплоты, как в тот раз, когда они сидели вместе в квартире у Пчелкиной и обсуждали всякую ерунду. Да, пуля не убила его вчерашним вечером, но он будто бы и не был живым до того, как встретил всех этих невероятных людей. Гром и раньше был на волоске от смерти, но только сейчас мужчина по-настоящему понял, как же сильно ему повезло жить. И пока стажёр будет и дальше что-то восторженно щебетать, а Юля — громко и беззаботно смеяться, эта жизнь будет стоить всех лет одиночества майора. Но эту идиллию неожиданно прерывает громко распахивающаяся дверь и еле разборчивые увещевания больничного персонала, преследующие юношу в забавной ночнушке. — Кирилл, вернитесь в свою палату, мы… — крик медсестры из коридора оказывается прерванным захлопнувшейся дверью, когда в палату к майору забегает нарушитель. — Да нет у меня шока! — Гречкин кричит это куда-то в стену, и оборачивается к перевязанному пациенту — Фак, они меня какими-то транками обкололи, я еле до тебя дополз! — Тебе дали наркотиков, а тебе не понравилось? — Игорь поднимает одну бровь, изображая беспокойство — Может у тебя и правда шоковое состояние? — Очень смешно. — закатывает глаза Кирилл, подавая руку стажеру для приветствия. Они с Димой коротко здороваются, будто успели подружиться за то время, что Гром был в отключке, и мужчина даже не собирается спрашивать как это произошло. — Ого, жизнь, видимо, стоит прожить так, чтобы на твоих похоронах рыдала Юлия Пчелкина. — юноша галантно целует руку журналистки — Очень приятно с Вами познакомиться. — Или чтобы на них заявился Кирилл Гречкин. — Юля уверенно ухмыляется, чуть склоняя голову в приветствии. — Эй, я, вообще-то, не умер! Вскрик Игоря перебивает громкий смех всех участников этой комедийной сцены. Юноша аккуратно усаживается на койку рядом с соседом не только по дому, но и по палате, и удивительно вежливо просит оставить их с мужчиной наедине. Когда они остаются вдвоём, парня вдруг прорывает, он падает лицом на здоровое плечо пациента и рвано дышит. Гром, совсем не ожидая такого от только что спокойного как слон юноши, неловко прижимает к себе дрожащие плечи. Кирилл будто пытается за раз выплеснуть все чувства, которые удерживал с момента задержания, он зарывается в тёмные волосы, обводит пальцами щетинистые щёки и чуть всхлипывает, пряча свои глаза в складках белого одеяла. — Игорь, я думал, что умру… я… — Всё уже позади, Чумной Доктор за решёткой, он больше тебе не угрожает… — мужчина аккуратно перебивает светлые растрепанные волосы, гладя парня по голове. — Что?! — юноша вскакивает на кровати, тяжело дыша — Я думал, что я умру, когда увидел тебя в луже крови! — Оу… — Гром виновато отводит глаза и хмурит брови — Я тоже за тебя волновался… — Пожалуйста… — Кирилл дрожащим шепотом обжигает шею соседа — пожалуйста… не оставляй меня… я больше не хочу быть без тебя… — Кирилл. — мужчина аккуратно отводит чужое лицо от своей шеи, серьезно заглядывая в глаза парню — Если бы я мог, я бы никогда не умирал, но я не могу. Ты должен уметь быть без меня, и дело не только в моей смертности. Ты просто должен сам быть себе поддержкой, потому что никто не станет для тебя лучшим примером, чем ты сам. — Да, я понимаю это. — светловолосый юноша вновь зарывается лицом в белую ткань на перевязанной груди — Но я хочу провести с тобой как можно больше времени, пока ты ещё и есть и пока ты тоже хочешь… Гром глубоко вздыхает и обхватывает хрупкие плечи здоровой рукой. Светлые волосы приятно щекочут шею, и пахнут какими-то больничными препаратами. Когда объятия затягиваются слишком надолго, Кирилл наконец поднимается с таким серьёзным выражением лица, которое Игорь видел в вечер задержания, и уверенно произносит: — Я хочу встретиться с Макаровым. — Чего? — Когда этот маньяк мне написал, что я должен умереть, чтобы спасти тебя, первое, что пришло мне в голову, — парень кривит рот, тяжело выдыхая — что это именно то, чего я заслуживаю. Ты сказал, что я должен работать с тем, что имею. Значит я должен взять на себя ответственность за свои поступки. — Это… — Игорь тяжело глотает скопившееся в горле напряжение — звучит очень по-взрослому. — Так бы сделал человек, которого я уважаю. — Ты о… — О тебе. — парень сжимает огромную ладонь майора — И о лучшей версии меня. Гром не может вымолвить ни слова, он лишь понимающе кивает и через боль поднимается на локтях, чтобы прижаться лбом ко лбу белокурого юноши. Может майор и спас кучу бездушных чинуш от смерти, но самое главное — что он спас этого самодовольного надменного мажора, который уже совсем не выглядит ни самодовольным ни надменным. — Меня выписывают. — парень неуверенно пожимает плечами — И Чумного Доктора больше нет, так что… мне не обязательно жить с тобой в одном доме… — Вернёшься в особняк? — Да, но на время… — Кирилл глубоко вздыхает — Я думаю, мне стоит пожить как обычный человек, без этого всего дорогого мусора. Так что… мм… в общем… если ты не против, чтобы я остался твоим соседом… короче, подумай над этим. Если откажешься, то отец продаст эту квартиру и я перееду ещё куда-нибудь. Попроще. — Я понял. — Гром чуть сильнее сжимает руку юноши — Я скажу тебе, когда решу. — Окей. — юноша чуть склоняет голову и целует майора в щеку — Тогда я поеду. Будешь на связи? — Конечно. Как только дверь за парнем закрывается, в палату тут же входят успевшие здесь поселиться Юля и Дима. Журналистка несёт в руках три бутылки лимонада, а стажёр тащит целый пакет апельсинов. С их приходом всё напряжение вновь развеивается и ребята начинают активно чистить фрукты, чтобы по очереди кормить майора дольками цитруса, хотя Игорь и пытается убедить их в том, что он в состоянии поесть сам. Но, кажется, друзья скорее занимаются этим для поднятия мужчине настроения, а не из-за чьих-то физических ограничений. Когда все апельсины съедены, а истории рассказаны, Дубин вдруг озадаченно вздыхает, будто вспомнил что-то очень важное, и быстро начинает что-то искать. Юля смотрит на него с непониманием, но не успевает спросить в чем дело, как парень с победным видом достаёт из тумбочки пульт от маленького аналогового телевизора. — Сейчас же Пётр Юрьевич будет давать интервью! — Дима быстро щёлкает кнопками в поисках новостного канала — Он хотел остаться с нами, но его вызвали. — Да, следователь за тебя явно переживает, Игорь, — улыбается Юля — а я думала, что это он тебя из полиции попёр. — Он и попёр. — мужчина безразлично пожимает плечами — Долгая история. С тусклого экрана на компанию смотрит немного озадаченный Хазин, окружённый кучей микрофонов с эмблемами разных масс-медиа. Он выглядит скорее уставшим чем взволнованным, и постоянно поглядывает на наручные часы. Откуда-то из незримой толпы сзади камер раздаётся звонкий вопрос журналистки: — Пётр Юрьевич, Вы работали над делом Чумного Доктора в одиночку, как Вам удалось так быстро поймать преступника? — Да, я… — мужчина запинается, и коротко смотрит прямо в камеру, что-то перебирая в голове — если бы я был один, то никогда бы его не поймал. Майор полиции Игорь Гром провёл огромное расследование и помог мне остановить преступления. Поэтому вы все напрасно тут собрались, настоящий герой сейчас лежит в больнице с огнестрельным ранением. И мне тоже стоит быть там, а не отвечать на ваши дурацкие вопросы. Хазин внезапно срывается и полностью исчезает из кадра. Где-то вдалеке, сквозь обеспокоенные переговоры журналистов, раздаётся рычание двигателя чёрного джипа.