Он был слаще времени

      Голова раскалывалась, напоминая о том, что происходило вчера. Холодная, влажная тряпка, которую Морис держала у лба минут тридцать, не помогала, но сил встать и убрать её не было. Живот предательски крутило, что означало, если девушка начнёт двигаться, её обязательно стошнит. Выглядела она сейчас крайне хреново, из-за чего желания выходить на улицу не было, собственно, она бы и не смогла. Ей было слишком плохо, чтобы думать, мыслить. Чтобы жить. И потому девушка жалостливо постанывала, глядя в однотонный, тусклый потолок, затем на стену с её собственным чёрно-белым рисунком, изображающем такого высокомерного, привлекательного и красивого Бога. — Джодах.       Слипшиеся губы удивительно открылись, выпуская хриплый голос, больше похожий на жалобный выдох. Нет, он не придёт. Он занят своими божественными делами или чем-то личным. Мужчина не думал сейчас о ней, о том, как она себя чувствует и что испытывает. Ему было либо наплевать, либо некогда. И, сказать честно, девушка подсознательно надеялась, что второй вариант окажется верным. Она хотела стать для него той, кем будут заполнены его мысли, чувства. Всё тело.       Морис резко вздрогнула, услышав громкий и крайне навязчивый стук в дверь, казавшийся чем-то ужасно болезненным и ненужным сейчас. Голова разболелась ещё больше, пока девушка соображала, кого могло принести. Она не думала об опасности, которая может ждать её за стеной. Морис осознавала, что главная задача — это не заставлять самочувствие ещё сильнее ухудшаться. И потому девушка чуть прикрыла глаза, стараясь полностью расслабиться, и серьёзным тоном спросила, делая голос более громким: — Кто там?       Со стороны улицы послышалось лёгкое шебуршание, начинающие сводить с ума своей невыносимой громкостью и раздражительностью. Контрабандистка закрыла глаза, твёрдо сковывая веки. Думала о том, когда это всё кончится. — Ашра. Можно войти?       Слишком неожиданно было услышать её голос, из-за чего Морис невольно напряглась, собираясь сесть на постель. Не вышло. Она грязно выругалась, понижая громкость собственного голоса. Затем не менее громко, чем в первый раз, крикнула: — Заходи.       Дверь скрипнула, впуская милую гостью с её натянутой и, казалось, искренней улыбкой. Как стыдно было лежать перед ней в настолько беспомощном состоянии, что не было сил даже умыться. Согильдийка оглядела лицо Морис. В её глазах читалась нотка заинтересованности и подобие страха за жизнь чужого человека. Она была слишком добра и милосердна по отношению к другим. — Что случилось? — Ашра подошла ближе к кровати "умирающей", после придвинула к ней стул, ранее стоящий у стола. Села на него, не заметив видного рисунка на стене. — Перепила. — Слова, вылетавшие из рта глухим звуком, давались трудно, будто принижая и отравляя. Морис чувствовала себя максимально неловко и плохо: её всё ещё подташнивало, а голова продолжала предательски болеть, надавливая то в одном, то в другом месте всё сильнее и сильнее.       Согильдийка удивлённо приподняла бровь, не сводя проницательного взгляда с девушки. Она неосознанно прикусила губу, оглядывая помещение. — Ведро дать?       В этот раз её ответы были сухи и неприятны. Сегодня она не была тем комочком счастья, который радовался мелочам, похожим на пчёл или рассказ о хорошем дне. Было чувство, будто её подменили. Или что-то произошло. — Да. Пожалуйста. — Ашра быстро сообразила. Она обвела взглядом чистую комнату, наткнувшись на тёмно-коричневое ведро, ловко схватила его и подставила к краю кровати. — Спасибо. — Обе помолчали несколько секунд, чувствуя, как атмосфера начинает остывать, становясь холодной и мрачной. — У тебя всё хорошо? — Лучше, чем у тебя. — Её лицо озарила тёплая лживая улыбка. Морис более строго посмотрела на неё, показывая, что желает знать подробности. Не просто так ведь согильдийка к ней пришла. Совет, просьба или просто, чтобы высказаться. — Даски. Мне их жаль.       Контрабандистка не удивилась, спокойно продолжала держать выражение лица, неуловимо бегая по лицу Ашры. Она начала беспокоится, не получая ответа на свою достаточно глупую и неуместную, как ей казалось, мысль. Морис не была против такого мнения. Ей тоже иногда было жаль дасков, но она это не показывала, зная, что это в Поэне не одобряют. — Могу понять. — Мне хотелось бы, чтобы они жили так же спокойно, как и мы. Без унижения, рабства и всего подобного. Безусловно, раньше они были преступниками, но, я считаю, что они не заслуживают такого сурового наказания.       Больная была готова кивнуть в знак согласия, но поза и позывы к рвоте не позволяли этого сделать. Она внимательно наблюдала за тем, как активно жестикулирует Ашра, стараясь понятно донести свою точку зрения, при этом не получив осуждения или оскорбления. Морис считала, что каждое существо имеет собственное мнение на определённые ситуации, и спорить о таком, пытаться переубедить — было просто глупо и нелогично. — Я не имею право их судить, а, значит, не могу ничего про них говорить, но, — девушка кашлянула, после зашуршала. Приложив силы, попыталась привстать, игнорируя острую, похожую на мелкую рану, боль в висках. Она глухо выдохнула, принимая полулежачую позу. Теперь Ашру было видно лучше, — в какой-то степени, ты права.       Собеседница чуть приподняла уголки губ, создавая спокойную улыбку. Она расслабила глаза, благодаря чему они стали посветлее и поярче. Начали гореть понимающим огнём, который успокоил Ашру, придавая ощущение того, что она не одна. — Я хочу создать движение по защите дасков. — На этот раз Морис вопросительно-недовольно сузила брови. Эта идея была крайне сложной в исполнении. Жители Поэны не захотят принять дасков, они просто не смогут относиться к ним, как к живым людям — всё тем же мироходцам. — Переселить их из города в новый район или огороженную территорию, где они смогут считать себя нужными, а главное, полноценными. Даски станут новым, значимым слоём общества, и я им в этом помогу! — Воодушевленно говорила Ашра, устремляя взгляд куда-то в потолок. Её рука была высоко поднята и сжата в кулаке, что показывало, насколько серьёзно она настроена. — Честно, я не верю, что дело не прогорит, но я буду готова помочь.       Согильдийка засветилась от счастья, услышав слова Морис. Безусловно, сейчас вторая была не готова хоть как-то помогать, ей самой была нужна помощь, но через несколько часов, контрабандистка была уверена, что встанет с кровати и начнёт приносить пользу обществу, даже такому, как бездомные даски, неимеющие буквально ничего. — Хорошо. Тогда, — яркая улыбка озаряла её лицо, а глаза были чуть прищурены. Голос, мягкий и шелковистый, более приятный, чем несколько минут назад, ласкал уши, доставляя информацию в мозг, — давай завтра встретимся на входе в город и обсудим некоторые детали. Договорились? — Только сейчас Ашра удосужилась осмотреть знакомую, прикусывая губу. Она более решимо добавила. — Если тебе станет лучше, конечно. — Договорились.