You Make Me Wanna Die

Pov Фрэнк. *Год назад* Только что закончился урок химии, и я вышел в коридор. Внезапно кто-то позвал меня по имени: - Ф-фрэнк? – я обернулся и увидел стоящую рядом со мной одноклассницу. А, я, кажется, ее знаю. Это же Тейлор Момсен, скромная тихоня, в отличие от ее сестры Слоун, «королевы» школы и по совместительству, моей девушки. - Чего тебе? – резко спросил я. - Я очень долго думала и хотела тебе п-признаться… в общем, ты мне нравишься, и я тебя люблю… - Что? – усмехнулся я, - И что ты хочешь этим сказать? - Ну, мы могли бы встречаться и.. - Ха-ха, ты? С ним? – сказала внезапно появившаяся Слоун, - Бывай, сестричка, он мой, – она обняла меня за шею и легко поцеловала. Я поднял глаза на стоящую рядом Тейлор. Еще чуть-чуть и она заплачет. Хотя, мне-то что до нее? Мне абсолютно плевать. - Понятно, – выдавила она сквозь слезы и пошла прочь. - Ну что, милый, что сегодня будем делать? – спросила Слоун, - сегодня такой хороший день! - Мы могли бы сходить в парк с моими друзьями, если ты не против. - Мне все равно, куда идти, лишь бы с тобой, - она оторвалась от меня.- Ну все, мне пора, до встречи, – коротко поцеловав меня в щеку, она отправилась к своим подругам. Что ж, думаю, пора рассказать о себе. Меня зовут Фрэнк Айеро, мне 17 лет. Я живу в Нью- Джерси, учусь в 10-м классе. С моими друзьями мы как бы являемся «элитой» школы. Ну, знаете ли, высокий статус среди других учеников и все такое. Думаю, о друзьях тоже можно рассказать: Джерард Уэй – один из самых близких; он, кстати, неплохо рисует и иногда поет. Рэй Торо – с ним мы вместе играем на гитарах. И наш весельчак, Боб Брайар – начинающий барабанщик. Я бы даже сказал, что он драм-маньяк, ибо любит всегда и по всему стучать. Не важно, школьная ли это парта, или моя голова. - Фрэ-э-энки, оближи мои коле-е-енки, - внезапно на меня навалилась тушка Джерарда. Чего это он такой счастливый? - С чего это ты вдруг такой радостный? – я озвучил свои мысли. - Ты даже не представляешь, сегодня этот засранец уезжает! - Кто? - Фрэнк, не тупи. Майки, конечно. А, ну да. Джерард же ненавидит своего брата. Из-за того, что он слабый. Летом его поймали в каком-то переулке и напичкали наркотой. Из-за этого их родители очень сильно поссорились и решили развестись. С тех пор Джи просто не переносил Майки. Сейчас они оба живут с матерью, но, как получается, теперь уже Джерард будет жить с ней один. - И куда это он уезжает? - В Нью-Йорк, отец нашел для него какую-то спец-школу, специально для таких, как он. Ну, для ботаников короче. - Ага, круто. И ты совсем не будешь по нему скучать? – как-то уж слишком по-детски спросил я. - Боже, нет конечно. Я даже очень счастлив. Не буду каждый день видеть его очкастую рожу. - И все-таки ты очень жесток с ним, не думаешь? - Из-за него все разрушилось, все, понимаешь? Все, чем я дорожил, это была наша семья. А теперь ничего этого нет. Все разрушено, сломано. Я бы даже сказал, что теперь каждый из нас теперь по одиночке. И да, у нас сейчас история, пойдем. Джерард, ты ужасный человек. Весь урок я думал над тем, что сказала мне Тейлор. Она меня любит. Ну вот неужели до нее не могло дойти, что такие, как она, не пара таким, как я? Тем более, она же знает, что я уже встречаюсь с ее сестрой. Я рассказал об этом ребятам, но все, что они на это сказали, было «теперь ты как герой сопливой мелодраммы». Молодцы, попали в точку, ничего не скажешь. В столовой ко мне подошла Слоун и попросила зайти за ней вечером, когда мы пойдем в парк. Ну а я что? Я согласился. Лишний раз прогуляюсь, и так все время дома сижу. Взяв себе колу и какой-то салат, я сел за столик и попытался глазами найти Тейлор. Но ее нигде не было. Странно, ведь она обычно сидит за самым последним столиком в углу. Занятия тянулись мучительно медленно. На последнем уроке мой мозг напрочь отказался соображать, и я попросил выйти в туалет. Сейчас я сижу на подоконнике в коридоре и смотрю в окно. Да, в коридоре. Обманул учителя. Молодец, Фрэнки, иди возьми конфетку. Посмотрев на часы я понял, что сижу так уже 15 минут и пора бы уже возвращаться в класс. И, тем более, уже конец урока. Войдя в класс со звонком, я собрал свои вещи в рюкзак и, договорившись с друзьями встретиться вечером, с чистой совестью и спокойной душой я пошел домой. Дома никого не оказалось. Доходя… нет, ДОПОЛЗАЯ до своей комнаты, я умудрялся стягивать кеды. Наконец, добравшись до своего «убежища», я без сил рухнул на кровать и уснул. Проспав где-то полтора часа, я разлепил глаза и взглянул на часы. Время 17:45. Пора бы уже начать собираться. Перекусив и накинув куртку, я закрыл дом и направился к дому семьи Момсен. На улице было прохладно, и небо затягивали темные тучи. Эх, а ведь с утра была такая хорошая погода. Сзади послышался звук сирен, и я увидел машину скорой помощи. Доходя до места назначения, я понял, что она остановилась там же. Что происходит? Дойдя до аккуратного двухэтажного дома, я заметил сидящую на скамейке возле двери Слоун. Она плакала. - Слоун, дорогая, что случилось? – осторожно поинтересовался я. - Не подходи ко мне сейчас! – она резко отскочила от меня. - Боже, да что здесь происхо… Внезапно дверь открылась и из нее вышли врачи. Потом я заметил, что санитары выносят на носилках… Тейлор. Она была мертвенно-бледной, глаза были безжизненными, на запястьях виднелись глубокие раны, а между длинных тонких пальцев был зажат желтый конверт, забрызганный кровью. Один из врачей взял его, внимательно рассмотрел его и спросил: - Кто здесь Фрэнк Айеро? - Я, - я робко поднял руку. - Тогда это вам, - он протянул мне этот конверт и обратился к Слоун, - думаю, вам сейчас лучше позвонить родителям и поехать с нами. - Да, да, конечно, - она закрыла дверь, - доктор, моя сестра будет жить? – она посмотрела на Тейлор, которую уже загрузили в машину. - Порезы очень глубокие, но мы думаем, что она выживет. - Я буду верить… - прошептала она и посмотрела на меня, - а ты, Фрэнк, можешь забыть меня и все, что между нами было. - Почему? – недоумевал я. - Загляни в этот чертов конверт, - прошипела она и села в машину скорой помощи. Я посмотрел на конверт, который держал в руках. На нем аккуратным почерком было написано «Фрэнку Айеро». Что ж, откроем его. Лучше бы я этого не делал. Внутри лежало окровавленное лезвие, которым, видимо, Тейлор пыталась покончить с собой, и сложенный вдвое тетрадный лист. Я развернул его и прочитал, что там написано. «Take me, I'm alive, never was a girl with a wicked mind But everything looks better, when the sun goes down I had everything, opportunities for eternity and I could belong to the night Your eyes, your eyes, I can see in your eyes, your eyes You make me wanna die I'll never be good enough You make me wanna die And everything you love, right up in the light Every time I look inside your eyes Make me wanna die Taste me drink my soul, show me all the things that I shouldn't know, when there's a new moon on the rise I had everything, opportunities for eternity and I could belong to the night Your eyes, your eyes, I can see in your eyes, your eyes You make me wanna die I'll never be good enough You make me wanna die And everything you love, right up in the light Every time I look inside your eyes (I'm running in the light) Make me wanna die I would die for you, my love, my love I would lie for you, my love, my love (make me wanna die) I would steal for you, my love, my love(make me wanna die) I would die for you, my love, my love But up in the light... Every time I look inside your eyes (I'm running in the light) Up inside your eyes (I'm running in the light) Look inside your eyes You make me wanna die» Что это? Песня? Стих? Во всяком случае, это посвящено мне. Я вновь заглянул в конверт и обнаружил там еще один листочек. Развернув его, я обомлел. Это был рисунок глаз. МОИХ глаз. Замечательный рисунок, выполненный красками, снизу котрого виднелась надпись «Your eyes, your eyes…». Боже. Тейлор действительно любила меня. Но на что она расчитывала, когда признавалась мне? Думала, что я на радостях соглашусь, и все у нас будет прекрасно? А вот и нет. И сейчас она на волосок от смерти. Из-за кого? Правильно, из-за меня. Но самое главное, что я ничего не чувствовал. Совсем. Даже вины. Это было 14 сентября. Этот день войдет в историю как день,когда Фрэнк Айеро окончательно потерял свою совесть.