consequi non potest

      — Изменения в состоянии?       — Никаких. Он по-прежнему нас не слышит.       — Увеличьте дозу препаратор.       — Мы и так это сделали. Еще немного, и его почки и сердце не выдержат.       — Тогда остановите курс лечения.       — Простите…что вы только что сказали?       — Вы все правильно услышали. Перестаньте вводить препараты, понаблюдаем за его состоянием, а потом…       Айзек переключает канал. По телевизору крутится сериал про врачей, причем на двух каналах одновременно. Раньше парня бы это насторожило, но сейчас, после появления маленького, но очень яркого и приметного чуда (от слова чудовище), он уже готов принять все, что угодно. Если прямо сейчас в его квартиру вкатится акула, Айзек лишь нахмурит лоб и протяжно выдохнет: придется мыть полы после нее, а он терпеть не мог домашние дела.       — Я ухожу, — заявляет ему Ноа за завтраком.       — И тебе доброе утро, — спокойно отвечает Айзек. — И куда, позволь спросить? Съел все сладости и решил вновь ограбить мой кошелек?       — Не переживай: к тебе я больше не вернусь.       Айзек медленно прожевывает бекон. Однажды, на одной из лекций в университете, он узнал, как плохо переваренная пища влияет на весь организм. Картинка была, прямо сказать, не из лучших: студенты еще целую неделю отходили, а Айзек — целых две, в течение которых он питался только соками и смузи. После этого у парня возникла болезненная привычка есть медленно, тщательно прожевывая пищу, и, желательно, вовсе не говорить. Однако Ноа решил сделать все как раз наоборот.       — Сядь, — отодвинув тарелку в сторону, Айзек кивнул на свободный стул. — Давай поговорим нормально, а то ты своим взглядом меня сейчас испепелишь.       — Я…– Ноа открыл рот, но, подумав, все же решил сделать так, как ему велели.       — Так лучше. Сок будешь?       — Ты меня вообще слышал? Я же сказал, что ухожу.       — Нет.       — Что нет?       — Ты не уйдешь. Я тебя не отпускал.       Взгляд Айзека становится холодным. Спокойный океан превращается в настоящее бушующее море, от вида которого у Ноа пальцы на ногах немеют. Он сглатывает, но глаз не отводит. Только не сейчас.       — Я не твоя игрушка, — дрогнувшим голосом начинает блондин. — И я вправе делать все, что захочу. Без твоего ведома.       — Ты ворвался в мой дом и мою жизнь снова, и после этого думаешь, что можешь так просто уйти?       — Так зачем ты продолжаешь держать меня? Я ведь для тебя просто дырка, так?       — Все верно.       Айзека вновь воротит от собственных слов. Взгляд Ноа тухнет, его решимость заметно угасает, пропадает даже гнев. Он снова дрожит, и снова по вине Айзека.       Мерзко. Он мерзкий.       — Я все равно люблю тебя, — сквозь выступившие слезы шепчет Ноа, — и всегда буду, даже когда вернусь в свой мир. А сейчас…прощай.       Ноа встает и направляется к двери. Айзек медлит: еще немного, и это все закончится, но хочет ли он этого? Да, хочет. Он хочет, чтобы все закончилось…       Но не так.       Блондин доходит до двери и выходит на порог, и в этот момент его с силой затаскивают обратно, прижимая к стене. Ноа ударяется затылком и шипит от боли. Айзек закрывает дверь и встает между разведенных ног, прижимаясь ближе:       — И все? — спросил он. — Это все, что ты можешь мне сказать?       — Пусти! — требует Ноа. — Видеть тебя не хочу, урод!       — Нет! — кричит Айзек в ответ, сжимая тонкие запястья. — Даже не смей уходить, пока я не закончил.       — Ты сейчас похож на самого настоящего тирана! Не любишь, но и отпускать не хочешь… Или, может, ты…       — Пускай так! Но я тебя не отпущу!       — Тогда хоть раз скажи правду! Скажи, что чувствуешь ко мне! Скажу уже это наконец, как сказал тогда, после нашего первого…       Ноа замолкает, тяжело дыша. Из-за криков дыхание обоих сбивается. Айзек отпускает руки парня и начинает сдавливать его горло, заставляя посмотреть на себя. Взгляд Ноа похож на взгляд затравленного животного. Ему не хватает кислорода, он с трудом дышит, а горячие слезы все еще катятся по щекам, из-за чего изумрудные глаза уже давно стали красными.       — Как же с тобой тяжело… — шепчет Айзек, ослабляя хватку. — Какой же ты…недосягаемый. Недосягаем для меня и моего понимания. Я просто…теряюсь в тебе.       Брюнет касается своим лбом чужого. Он позволяет себе сжать талию Ноа, позволяет себе зажимать горло, позволяет, наконец, опуститься на самое дно.       Чтобы Лиззи ни говорила, а отпустить он не может. Только не Ноа.       — Ты взял и разрушил мою прежнюю жизнь, — продолжает Айзек. — И сделал это так просто, что мне страшно… Ты должен был стать всего лишь моим пациентом, про которого я бы забыл спустя неделю. В худшем случае ты бы превратился в игрушку для секса, но…черт, игрушку так сильно не любят. Даже самую красивую.       И вот он снова признается. Признается в чувствах, которые душат его изнутри. В чувствах, которые сжигают его, словно чернокнижника на костре. В чувствах, от которых невозможно скрыться даже во снах.       Айзек отходит подальше от Ноа, убирая свои руки. И тут же чувствует, как чужая рука касается его щеки. Причем с такой силой, что в ушах начинает звенеть. Ситуация до боли напоминает случай с Лиззи и ее пощечиной, вот только тут, судя по всему, все гораздо сложнее.       Ноа ничего не говорит. Он начинает барабанить кулаками по груди Айзека, а затем, обессилев от слез и нервных потрясений, сползает по стенке вниз, сжимаясь и обхватывая колени руками.       Айзек дает ему время успокоиться. Он сидит рядом, поглаживая парня по спине. Нарушать тишину не хотелось, да и сказать студенту в свое оправдание нечего, поэтому остается лишь ждать.       — Я тебя не прощу, — вытерев глаза, хрипло заявляет ему Ноа. — Ну…пока не прощу.       — Да, я уже понял.       — Ты поступил, как последний…       — Да, я знаю.       — Ты заставил меня страдать. Мне было очень больно.       — Знаю. Если тебя это утешит, то мне тоже было очень больно.       — Насколько больно?       — Ну, знаешь, примерно так, когда очень хочешь съесть шоколадку, а потом обнаруживаешь, что ты съел ее еще на прошлой неделе, а все магазины закрыты и доставки не работают.       Ноа расслабляется и фыркает от смеха. Айзек тоже улыбается, а затем, подняв блондин, сажает его на диван. Ноа устаивается поудобнее, и брюнет ложится на его колени головой.       — Ну, переставай реветь, — рука тянется к красной щеке. — Такую красоту слезами не испортишь, но мне гораздо приятнее наблюдать за твоими сухими глазами, нежели мокрыми.       — Правда? — удивляется Ноа. — А я думал, тебе нравится, когда я мокрый.       Айзек открывает рот, а Ноа смеется, утирая остатки слез.       — Учись, студент, — подтрунивает над ним блондин, шмыгнув носом. — Я ведь тебя старше!       — Всего лишь на год — нашел, чем выпендриваться.       — С чего ты решил, что на год?       Вскинув бровью, Айзек с любопытством смотрит на Ноа снизу вверх:       — Я читал твою медицинскую карту. Там написано, что тебе 21 год.       — А, это неправда. На самом деле мне 26.       Резко поднявшись, Айзек берет ничего не понимающего Ноа за плечи:       — Да ты гонишь! — восклицает студент. — Быть такого не может, чтобы ты оказался на шесть лет меня старше… В моей одежде ты выглядишь, как подросток.       — У меня хорошие гены, — Ноа улыбается. — Мои отцы…       — Стоп: отцы? У тебя что, матери нет?       — А ты догадливый.       — Извини, я, в смысле…       — Не извиняйся, тем более, ты сказал все верно. Я появился благодаря союзу двух мужчин, и в нашем мире… А, впрочем, ладно.       Ноа прильнул к губам Айзека, в результате чего оба вскоре оказываются в горизонтальном положении. Блондин, уверенно оседлав бедра студента, зарывается тому в волосы, не разрывая поцелуя. Айзеку нравится подобное проявление инициативы, и он нисколько не возражает. Руки шарят по худому телу, задирая толстовку и проводя по выступающим бедрам. Ноа дрожит от его прикосновений и, тяжело дыша, открывается:       — Ты действительно позволишь мне все сделать самому? — глаза блондина блестят: от прошлой серости и страданий не остается и следа.       — Только если сделаешь все хорошо, — Айзек принимает правила игры.       Ноа кивает и стягивает с себя толстовку. Пока Айзек освобождается от футболки, блондин начинает расстегивать его штаны. Чтобы стянуть их потребовалось совместное усилие, однако и с этой задачей Ноа справляется идеально.       Он встает. Айзек убирает челку со лба и отвечает на вопрос. Ноа кивает и идет в ванную, а спустя время возвращается с нужным тюбиком.       Ноа сам макает пальцы в вязкую жидкость. Он сам растягивает себя, жмурясь от непривычных ощущений. Он растягивает себя для Айзека, который, наблюдая за происходящим, готов кончить прямо сейчас.       Блондин не медлит, хотя Айзек и предупреждает, что в таком стремительном темпе могут появиться разрывы. Но Ноа не слушает: он опускается на уже возбужденный орган брюнета и стонет. Айзек берет его за бедра и насаживает на себя постепенно, стараясь приносить как можно меньше дискомфорта.       Однако Ноа быстро привыкает. Тут уже помогает Айзек, сменивший угол и проехавшийся по нужному комку нервов, а еще и касания брюнета, от которых сводит все тело. Ноа сам выбирает темп, и даже это нравится Айзеку. Конечно, в такой позе он быть не привык: даже с Джейком так не было, тот любил, когда студент все делал сам. Но сравнивать его с Ноа не хотелось: они совершенно разные, и это ему нравилось.       Джейк — прошлое.       Ноа — настоящее.       И будущее, если сам Айзек не облажается.       Согнутые колени Ноа подрагивают. Блондин останавливается, тяжело дыша.       — Устал? — Айзек проводит рукой по щеке партнера. — Хочешь, чтобы я…       — Да, — не дослушав, выдыхает Ноа. — Пожалуйста…       Повторять дважды Айзеку не нужно. Через пару секунд он нависает над Ноа сверху, и начинается то, чего им обоим хотелось.       Грубые толчки. Крики, смешанные со стонами. Рваные поцелуи-укусы. Синяки на шее от сильной хватки. Царапины на широкой спине. Учащенное дыхание и бьющиеся в унисон сердца.              — Знаешь, я нашел его, — говорит Ноа осипшим голосом.       Они лежат на диване. Айзек удается прикрыть Ноа своей же одеждой и прижать к себе ближе, чтобы тот, чего доброго, не свалился на пол.       — Ммм? — парень приоткрывает один глаз, сильнее сжимая чужую грудь.       — Способ, как попасть в мой мир. Это оказалось так банально, что мне самом сначала не верилось.       Айзек гладит Ноа по волосам. Он играется с кудряшками, пытаясь скрыть свое волнение.       Рассказ Ноа он явно слушать не готов.