Черный страж

«Хотя твой приемный отец делал всё возможное, чтобы направить тебя на путь добра, тебя всегда очаровывала сила, которой можно завладеть лишь с помощью зла. Не интересуясь книгами с заклинаниями или божественными знаниями, ты умолял наблюдателей научить тебя смертоносному искусству ведения ближнего боя. Каждый из обучавших, все больше беспокоясь о нарастающей внутри тебя тьме, в конце концов, отказывался от твоего дальнейшего обучения. Но ты просто переходил к следующему, небрежно посылая прежнего наставника прочь. Твоя жажда силы, в конце концов, привела тебя к одному запрещенному фолианту, скрытому глубоко внутри Кендлкипа, который ввел тебя в контакт с потусторонним злом. В обмен на темную силу, ты согласился, чтобы потустороннее существо стало твоим покровителем. И теперь ты лишь ищешь повод, чтобы оставить Кендлкип и испытать свои новые способности в ничего не подозревающем мире». Первый наставник отказался обучать Эриса полгода спустя. Ещё вчера он хвалил его усердие, талант и отвагу, а сегодня уже отводит глаза и мямлит что-то о «неодолимых обстоятельствах». Врать он не умел совершенно. Эрис разрывался между желанием дать тому по коленке, чтобы сказал правду, и гордо уйти, высоко вздернув нос. Немного подумав, он решил, что пинать мастера фехтования не лучшая идея — в ответ можно получить деревянным мечом по заднице. Да и задирать нос тоже не стоит — легко можно запнуться и упасть в лужу. Поэтому Эрис вежливо поблагодарил первого наставника за уделенное время и ушел искать замену. Ему хватило десяти минут. И то, большую часть времени он потратил на подъем по лестнице на пятый этаж библиотеки, где и нашелся наставник номер два. Обидней всего было узнать настоящую причину отказа. Эрис подслушал разговор первого наставника и отца, пока прятался на чердаке, ожидая Имоэн. Она обещала стащить из таверны яблочные булочки с сахарной пудрой. Сквозь щель в полу доносились голоса. — Внутри твоего сына растет тьма. Я больше не могу обучать его. Не хочу нести ответственность за все то зло, что он сотворит в будущем, — признался первый наставник. Отец долго молчал. — Я поговорю с ним. Уверен, все ещё можно исправить. Хлопнула дверь. Отец отправился на поиски Эриса. Сам Эрис поднялся с пола, отряхнул куртку, поймал таракана и запустил вниз по щели. Судя по крикам наставника и грохоту мебели, жук нашел свою цель. Имоэн притащила булочки в книге с секретом. Когда-то это был сборник молитв какой-то доброй богине, а стал тайник. Пришлось повозиться, чтобы правильно вырезать страницы и склеить бока. За такое обращение с книгами наставники изгнали бы их обоих прочь, но никто пока не знал, поэтому все было в порядке. Эрис разделил награбленное: четыре булки ему, три — ей. Все честно, ведь именно он забалтывал Фаербида, пока Имоэн шарила по его карманам в поисках зелья невидимости. — Эй, почему тебе больше досталось! — возмутилась она. — Ты одну уже съела. — Ничего я не ела. — Пудру с щек стряхни, — посоветовал Эрис. Имоэн покраснела и принялась облизывать губы. Лицо у неё было чистым, но она уже спалилась по полной. Эрис слишком хорошо её знал. На обратном пути она съела не меньше двух булочек. Те самые, что она от жадности схватила, но не смогла засунуть в тайник. Чужое всегда кажется вкусней своего. Тесто мягкое, начинка сладкая, но Эрис почему-то совсем ничего не чувствовал. Ни вкуса яблок, ни тьмы внутри себя. Интересно, какой она может быть на вкус? Или у таких абстрактных вещей нет вкуса? Тогда как первый наставник её почувствовал? Отец часто его воспитывал, рассказывал о героях древности, таскал на церковные службы, но результат был строго противоположным. Все проповеди и лекции вгоняли Эриса в дикую скуку. Хотелось сделать наоборот, даже если в этом не было особого смысла. Все равно он потом приходил к отцу и извинялся за свое поведение. Не потому что чувствовал за собой вину (Эрису было глубоко плевать на добро, зло и прочие моральные оценки окружающих), а потому что любил отца и не хотел его расстраивать. Эгоизм доведет тебя до беды, часто говорил отец. Эрис не видел ничего плохого в жизни ради себя. Ему казалось, что так живут все. Просто одни получают удовольствие от похвалы окружающих и богов, а другие видят в добрых поступках выгоду для себя. Эрис был из второй категории. Имоэн часто жаловалась на его дурной характер (отец просто называл его тяжелым), но если ей было скучно или её кто-то обижал, то она всегда бежала к нему. С самого детства таскалась хвостиком. Будь он плохим человеком, как тот напыщенный кусок сала с графским титулом, что ударил её этой осенью, то разве стала бы она с ним дружить? А ведь отец как-то догадался, кто именно пробрался ночью в комнату к этому козлу и выбил ему все зубы. Взгляд у него тогда был тяжелым. Он попросил никогда так больше не делать. — Слушай, Имоэн, как думаешь, я плохой человек? — Не, — ответила она сквозь забитые щеки, — просто очень вредный. *** В Кендлкипе хранилось много разных книг. Самые редкие и дорогие экземпляры наставники прятали в закрытых секциях, куда не могла проникнуть даже Имоэн. Поэтому так неожиданно было найти среди старого хлама в дальнем хранилище, куда отец послал Эриса за каталогом магических минералов, книгу, которой быть здесь явно не должно. По фиолетовой обложке, чуть поцарапанной по краям, ползали маленькие живые пятна, каждое как капля жидкого золота. Кажется они пытались сложиться в название, но каждый раз получалась какая-то бессмыслица. Или это просто был незнакомый язык. Эрис попытался поймать пятна, но они ловко проскользнули между его пальцев. Внутри живых пятен было ещё больше. Все разноцветные, точно кто-то использовал книгу вместо палитры, они ползали со страницы на страницу, как стая муравьев, иногда складывались в смутно знакомые слова, рисунки или схемы, оставляли за собой полупрозрачные мазки. Эрис принялся листать книгу, но ни секрета божественной мудрости, ни великаньей силы так и не нашел. Пятнистые страницы мелькали перед глазами, как крылья экзотических бабочек и почему-то не заканчивались, точно их была тысяча тысяч или же бесконечное множество. Эрис захлопнул книгу, перевернул вверх ногами и открыл на последней странице. Опять то же самое. Наверное, если выполнить какое-нибудь хитрое условие, то книга откроет свой секрет. Вода скатилась по бумаге, точно по стеклу. Огонь угас, когда коснулся страниц. Ни порезать книгу, ни оторвать листок не вышло, точно они были сделаны из стали. Интересно, какая сила смогла погнуть ей края? Уже после занятий с четвертым наставником (пара предыдущих отказались от него так же, как и первый, только теперь про «тьму» они говорили ему в лицо) Эрис взял перо и капнул на бумагу чернилами. Клякса ожила, влилась в круговорот других пятен и исчезла за краем следующей страницы. Значит, чернила книга не игнорирует. Эрис покачался на стуле, прикусил кончик пера, думая, что бы ему написать. Или даже нарисовать. Его блуждающий взгляд наткнулся на горизонт, скользнул по темным морским волнам, поднялся по отвесным скалам побережья, запутался в зеленой полоске травы и редких деревьев. Комната, которую он делил с отцом, находилась в одной из башен замка. И если отец мог просто махнуть рукой и заклинанием телепортироваться внутрь, то Эриса каждый день ждал долгий подъем наверх по крутой лестнице. Зато вид красивый. Он опять посмотрел на море, положил голову на скрещенные руки и вздохнул. Как часто он мечтал, что окажется на той стороне и увидит мир собственными глазами, а не на книжных картинках! Но время шло, а отец отказывался покидать крепость. Кендлкип — мир в мире, ограниченный высокими стенами. Каждый день сюда приходят гости из самых разных мест, читают книги и вновь уходят. Иногда Эрису удавалось их разговорить, и тогда он с Имоэн мог послушать интересную историю о дальних странах. Когда-нибудь я окажусь на той стороне, твердо решил Эрис и принялся рисовать. Он взял другой ракурс, будто находился не за столом в спальне, а на краю обрыва, среди высокой травы. Далеко внизу грохочет о скалы темное море, над головой сгущаются тучи, на прибрежном острове вдалеке виден Кендлкип, а вокруг тишина, какая бывает только перед бурей. Вот она, свобода, только руку протяни. Получилось криво и совсем не так красиво, как он надеялся. Навыка не хватило. Но в этот раз четкие чернильные линии не торопились расползтись по страницам. Наоборот, это другие живые капли начали собираться вокруг. Вот смешались синяя, черная, зеленая и серая, и море обрело свой оттенок. Белая, красная и рыжая подарили свой цвет полосатому песчанику скалы. Зеленый — траве. Десяток оттенков серого — грозовому небу, ещё столько же — каменным стенам Кендлкипа. Цвета исправили все огрехи и неловкие штрихи. От страниц донесся горький запах мокрой травы, морской соли и чего-то ещё, очень знакомого. Так пахнет небо перед грозой. Эрис моргнул. Море билось под его ногами, наливались тьмой черные тучи над головой, далеко-далеко в высоком окне крепости горела свеча, а на столе рядом спал мальчик. Это же я, узнал себя Эрис. Над пропастью возникло скопление точек, между ними прошли линии, линии изогнулись, создали фигуры, вокруг которых возникли подобные им фигуры меньше, вокруг тех новые фигуры, они начали изменяться, перетекать одна в другую, как облака, меняться и опять меняться, расширяться и создавать новые подобия себя, заполняя все вокруг, и снова меняться и снова и… У Эриса закружилась голова, он сел на край обрыва и закрыл глаза. Между его колен плескалась морская бездна, напротив находилось разноцветное нечто, а его тело в это время спало. Страха не было. Наверное потому что все это странный сон. А может не сон, он просто потерял тело и теперь его душа будет слоняться по миру сама до конца времен как призрак. Реальность плыла, казалась ватной и бесцветной. Кендлкип так далеко, как ему удалось увидеть себя спящим? У него же не зрение орла… — Эй, что с тобой? — спросило скопление меняющихся фигур. Голос у него был странный. Точнее голоса у него не было совсем, это был набор разноцветных вспышек, которые возникали прямо в голове Эриса, и каким-то неведомым образом обретали смысл. — Меня сейчас стошнит. — Это все из-за множества Жюлиа. Сейчас, подожди секундочку, я попробую подобрать что-нибудь полегче для человеческого восприятия, — мгновение тишины. — Вот, так должно быть получше. Эрис открыл глаза. Вместо перетекающих друг в друга фигур в воздухе теперь завис куб, в котором было множество отверстий в виде других кубов. Они не двигались, и смотреть на них было намного приятней. — Давай начнем сначала, — предложил куб тем же бодрым тоном. Если у вспышек света в мозгу вообще может быть тон. — Привет! — Привет. Ты что такое? — Не что, а кто, — поправил его куб. — Можешь называть меня… ну, пусть будет Игрок. — Куб с дырками в виде кубов превратился в маленький двадцатигранный кубик с числами от единицы до двадцати. Он покрутился во все стороны и спросил: — А какое имя у тебя, маленький человек? — Эрис. И я уже не маленький. Мне зимой исполнится двенадцать. — Не буду спорить. Призвать меня в любом возрасте — уже большое достижение, особенно для представителя углеродной формы жизни. Если бы у игрального кубика была голова, он бы уважительно кивнул. — Я тебя не призывал. Я вообще не понимаю что происходит. Я только… Эрис прикусил язык. Стоит ли говорить о книге? Нет, он уже проговорился. Если Игрок общается с ним с помощью магии, то он может и читать его мысли. Врать будет глупо. Игрок ведет себя дружелюбно, но кто знает как он отреагирует на ложь. К тому же он может объяснить что происходит. Взвесив все за и против, Эрис признался, что нашел странную книгу. — Книга, ну конечно же, кто бы мог подумать что эта глупая вещица попадет в этот мир! — Игрок рассмеялся и превратился в мыльный пузырь. — Но сама по себе призвать меня она не может. Это сделал ты. И тут возникает другой вопрос: каким образом у тебя это получилось сделать? Простых художественных способностей маловато для такого финта. — Не знаю, — пожал плечами Эрис и посмотрел вниз. В животе появилось непрятное ощущение, а ведь раз у него сейчас нет тела, то и умереть он не сможет. Реальность расплывалась, теряла очертания и тут же становилась резкой, до боли в глазах. Мыльный пузырь лопнул и на его месте появился спутанный клубок водорослей. — У меня есть предположение, — сказал он. — Я чувствую в тебе… — Тьму, — закончил за него Эрис. Сколько раз за последние годы он слышал эти слова? — Может быть, я не знаю по каким законам функционирует этот мир и прилегающие к нему планы. Возможно в вашем мире это называется именно так. Для меня это не тьма, а сила. Точнее, семечко будущей силы которое при правильной культивации может вырасти в настоящее дерево. Интересно, откуда оно в тебе? Водоросли сменила рыба с серебристой чешуей и красными плавниками. Она глупо открыла рот, но не издала ни звука. — Я и сам хочу знать, — Эрис насупился. — Отец… Горион, мой приемный отец ничего не говорит о моих настоящих родителях. Однажды рассказал о матери: что она была его подругой и умерла, когда я был ребенком. Про кровного отца он ничего не знает. Или делает вид, что не знает. Иногда мне кажется, что он мой настоящий отец, просто не хочет признаваться из-за настоящих обстоятельств смерти матери. — Вот и нашлась неизвестная переменная этой задачки. Кровь могла стать катализатором моего прихода в этот мир. И она же может стать якорем, чтобы в нем закрепиться втайне от местных божков. Рыба превратилась в ящерицу. Она подплыла по воздуху, смешно дергая лапками, и опустилась на траву рядом с Эрисом. Цвет её чешуи перетекал один в другой, как оттенки неба на закате. Эрис потрогал холодную спинку. На ощупь обычная рептилия, и не скажешь даже, что мгновение назад она была рыбой. — Так ты божество? Или ангел? — Нет. Точнее, однажды я выполнял функции божества в одном далеком мире. Никому не советую, ноль из десяти. — Почему? — Потому что это скучно. А на божеств, в отличии от полноправных богов-демургов, наложено большое количество ограничений: узкая сфера деятельности, конфликты с собратьями, крепкая связь с миром и своей паствой. Но здесь меня скорее всего сравнят с демоном или мелким божком без жреца, сил и прочих сопутствующих положению вещей. Гладкая ящериная чешуя под пальцами Эриса сменилась шерстью. К нему теплым боком прижимался обычный дворовый кот. А теперь черный с короткой шерстью. Рыжий с полосками вдоль спины. Лысый, с ушами как пара лопухов. Белый, больше похожий на меховой шар. — Злым или добрым? — Злым, конечно, — кот замурлыкал. — Я пришелец из таких далеких глубин мироздания, что стоит жалким божкам этого мира узнать о моем приходе, как они тут же назовут меня самым страшным созданием на свете, напустят на меня своих ручных жрецов и ангелов. Я буду страшней всех демонов, или кто у вас тут выступает в роли стандартных сил зла? — Демоны и дьяволы. Они воюют друг с другом в вечной битве. — Какая глупость, — сказал человеческий голос на ухо Эрису. Теперь он чувствовал не шерсть, а обычную человеческую кожу. Игрок в своем переборе предметов и живых существ дошел до людей. Черты его лица плыли и менялись, как краски под водой. Он был то женщиной, то мужчиной, ребенком, взрослым, стариком, высоким и низким, толстым и худым, рыжим парнем с голубыми глазами, черноглазой блондинкой со смуглой кожей… Каждая часть его человеческого тела жила своей жизнью, но странным образом они неизменно складывались в красивый, гармоничный образ, от которого было трудно оторвать взгляд. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — А почему бы и нет? — Игрок пожал плечами. — Я уже вечность маюсь скукой, а ты заинтриговал меня. Хочу узнать, что с тобой будет дальше. Могу даже помочь. — Ничего не бывает просто так. Что ты хочешь взамен? — Какой подозрительный мальчик! — засмеялся Игрок. — Но ты прав. Кое-что ты в самом деле можешь мне дать. Якорь. Способ развеять скуку. Просто живи как живешь, а я помогу взрастить в тебе заложенную при рождении силу. К тому же лучше жить в этом мире, чем болтаться в виде фрактала где-то на перекрестке мультивселенных. Эрис не понимал и половины слов, которые употреблял Игрок, но тот обещал ему силу. Возможно с его помощью удастся отыскать правду его прошлого. И получить свободу. Потому что именно сила позволит ему не зависеть от отца, его решений и мнений. — Что случится, если я откажусь? — Ты проснешься. Твой дух вернется в тело и ты заживешь привычной жизнью, а я вернусь к путешествиям. Эрис подумал. Второго шанса у него не будет. Никогда прежде он не молился никаким богам, но теперь он получал в личное пользование создание предположительно равное им по силам. Вот только… — Если ты Игрок, значит я буду игрушкой? — Нет, ты будешь моим чемпионом. Моим рыцарем и стражем. Кем-то вроде паладина, но наоборот. Воздух искрил от напряжения. Небо, готовое разродиться дождём, стало черней бушующего внизу моря. — Я согласен.