Синт

      25.12.1443 год по ивлийскому календарю.       Чёрные волосы упали парню на плечи. Он оставил их распущенными после того, как всю ночь проспал с хвостиком на голове. Калум осторожно помассировал её и нахмурился от пульсирующей боли.       Маленькая стрелка часов едва показывала восемь утра, но солнце уже показалось из-за горизонта, освещая комнату. Калум подошёл к окну и распахнул шторы. Парень всё же воздержался от идеи открыть окно и продолжил рассматривать внутренний двор Малого дворца.       Огромное дерево, испокон веков растущее там, уже покрылось снегом и инеем. Калум зевнул и по пути к выходу из комнаты накинул на себя камзол.       В коридоре слоняли горничные с тряпками в руках. Калум прошёл мимо них, игнорируя какой-то шёпот. Он повернул к лестнице и спустился в гостиную. В комнате не было никого, только накрытый служанками стол на одного человека. Сев на своё место, Калум приступил к завтраку, но его тут же отвлек голос входящего. — Ваша светлость! Как я рад, что вы всё ещё здесь!       Принц отложил вилку и обернулся. Старик медленно подходил к столу, держа в руках какое-то письмо. — Я тут вам принёс кое-что. Из поместья Аэронских. — Не думал, что в ваши обязанности входит слежка за моими переписками, господин Ра́дис. — Да-да, дорогой мой. Ну, смотрите уже, — пробурчал он, протягивая дрожащую руку.       Калум выхватил послание, печать на котором была уже вскрыта, и быстро прошёлся по строчкам. Лираэлла написала о том, что приезд Калума сдвинули ещё на двенадцать дней из-за каких-то проблем на северо-восточной границе. — Рады, что останетесь дома? — Конечно, — улыбнулся Калум. — Только не понимаю, почему об этом сообщает леди Лираэлла, а не кто-то из Королевского дворца. — Ну, ваша светлость, — пыхтя, старик опустился на соседний стул после разрешения принца. — Король и многие из его людей сейчас заняты поиском убийцы. Совершить такое преступление по отношению к воспитаннику короля! Ну, и дерзость! — Что верно, то верно, — скривился Калум, бросая письмо на стол. — Что-то ещё? — Ох, нет-нет, ваша светлость. Уже ухожу. Простите, что побеспокоил во время завтрака.       Калум снова взял в руки вилку, как вдруг раздался голос Радиса, и парень натянуто улыбнулся, поворачивая голову к мужчине. — Вы, к слову, не знаете, когда её высочество проснётся? — Понятия не имею, — проговорил он, стараясь не выпустить свою злость на старика. — Она встает, когда захочет. — Да-да, конечно, — Радис повернулся к выходу и тихо пробурчал. — Ну, конечно, когда хочет. Чего же ещё я мог ожидать.       Калум облегчённо выдохнул и вскоре закончил завтракать. Поднимаясь в свою комнату, он обдумывал сегодняшние планы на день. Ему предстояло покопаться в библиотеке, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы в расшифровке книги. И, конечно, Калуму нужно было разобраться, что из себя представляет таинственная подвеска, подаренная Софии Нораном.       Честно говоря, парень не думал, что найдет в ней нечто ужасное. Про Норана ходили разные слухи и среди народа, и среди дворян, но он был королём, а также отцом Розалии. Калум просто не верил, что Норан способен навредить собственной дочери. Если, конечно, учесть тот факт, что он подарил кулон, не зная о существовании Софии.       Калум наконец-то оказался в покоях и вытащил книгу с подвеской. Затем прошёл к своему рабочему месту и, облокотившись на спинку стула, начал вертеть в руках подвеску. — И что она в ней нашла? — прошептал парень, убирая её подальше.       Вдруг принц заметил торчащий краешек бумаги из книги. Калум осторожно вытянул её и повертел в руках. Это была обычная записка, вот только раньше в старинном фолианте её не было — Калум это знал наверняка, потому что уже несколько раз пролистывал страницы.       «Не пытайтесь в это лезть, иначе вся правда вылезет наружу», — гласило в послании.       Калум нахмурился и облокотился о стол. Кто мог бы написать это? Он снова повертел в руках бумагу и приблизил к глазам.       «Чернила свежие», — подумал он. — «Но уже успели засохнуть. Кто-то написал это утром, пока меня не было. Уж больно почерк знакомый». — Не пытайтесь в это лезть…       Калум смял бумагу, резко вскочил со стула и с силой бросил записку в камин. Огонь быстро её пожрал, и вскоре от неё не осталось и уголька.       Кто-то смеет ему приказывать? Пусть попробует. Калум не бросит расследование, пока не найдёт убийцу лучшего друга. Никогда.       Парень раздражённо измерял комнату шагами. Он злился и бушевал, ему хотелось найти того, кто это написал, и выпотрошить основательно, не спеша. В том, что это написал убийца, не было и сомнения.       Калум снова сел за стол и вслух начал рассуждать: — Меня не было от силы полчаса. Записку подложили за это время. Комната была закрыта на ключ, а он есть только у Софии и старшей служанки, — парень остановился и нахмурился. — Нет. Если бы кто-то из горничных взял ключ у Элли, то должен был вместе с тем прибраться, а затем отчитаться перед ней.       Парень вздохнул и повертел в руках книгу на древнем языке. Почему записку подложили именно в неё? Её могли оставить на столе, на тумбочке, да где угодно! Убийца знал о книге, о том, где она лежит, и хотел, чтобы принц её перевёл. Возможно, он и передал её Крису, но как? Был ли Вандринт связан с убийцей, знал ли в лицо? — Кто-то из дворца. Тот, кто всегда имеет доступ к моим покоям. Тот, кто знал или мог знать о книге. Но Крис не мог убить самого себя, зачем ему это? И если бы он это сделал, то как сейчас передавал записки? Или он знал убийцу, действовал заодно с ним, но они что-то не поделили, и тот убил его?       Калум замотал головой. Доводы были притянутыми за уши — Крис не мог быть заодно с предателем, принц хорошо знал лучшего друга. Однако был ещё один человек, который не так давно приблизился к Вандринту.       Убийца мог и не скрываться во дворце, и его сообщники тоже. Следовало проверить собственную теорию, и Калум вышел из своих покоев, направляясь на первый этаж.       Через несколько минут он уже подходил к комнатам горничных и других служащих. Здесь жил и Брюс — новенький во дворце, ученик Далинта, способный украсть что угодно из-под носа.       Калум постучал два раза по деревянной двери и отступил в сторону. Из комнаты послышался сонный голос, и в то же мгновение парень предстал перед принцем. — Ваша светлость, — зевнул он. — Извините, я обычно просыпаюсь… Значительно позже, — пробормотал Брюс, бросая недовольный взгляд на часы, висящие в комнате. — Извини, что побеспокоил, — улыбнулся Калум. — Не против, если я зайду? Я хотел с тобой поговорить.       Ему было нужно исследовать комнату Брюса. Кидаться пустыми обвинениями раньше времени точно не стоило. Когда парень кивнул, Калум прошёл внутрь и, немного оглядев комнату, сел на стул.       Спальня Брюса была небольшой, здесь стояла кровать, шкаф, стол и стул. Однако в отличие от других комнат горничных, у Брюса ещё была небольшая гостиная с камином и диваном. — О чëм вы хотели поговорить? — Ты хорошо знал Криса. Хотел узнать, не хочешь ли ты сходить на его могилу.       Калум внимательно следил за движениями Брюса. Тот стоял к нему спиной и наливал из кувшина воды. Парень сделал несколько глотков и повернулся к принцу. — Но… ведь похорон не было.       На лбу Брюса выступило несколько морщинок, слишком явных для его возраста, когда он нахмурился. — Похорон и не будет. Его похоронили без особых церемоний, — сухо ответил Калум, скрещивая руки на груди.       Он и сам только недавно узнал, что его лучшего друга уже похоронили. Калум не понимал, почему Норан отказался от традиций погребения, но так как парень уже не мог ничего изменить, ему пришлось смириться, засунув свои чувства и эмоции куда-нибудь подальше. — Оу, — протянул Брюс и поджал губы. — Конечно, схожу. — В ту ночь… — начал Калум. — Он пришёл ко мне, чтобы поболтать. Я и подумать не мог, что это станет нашим последним разговором…       Парень уронил голову на руки и вздохнул. Брюс подскочил к принцу и утешающе погладил того по спине. — Никто не мог знать, ваша светлость… Не вините себя ни в чëм. — Я и не виню, — усмехнулся Калум, поднимая голову и заглядывая в глаза Брюсу. — Просто обидно. Я даже не слышал, когда он ушёл, не слышал ничего. — Я тоже, — вздохнул Брюс. — Хотя мои окна выходят в ту же сторону, где его… убили. — Я-я, — голос Калума дрогнул, но он тут же взял себя в руки, — до сих пор не могу поверить в его смерть. — Знаете, Калум, — прошептал Брюс, усаживаясь на соседний стул. — Когда я был ещё совсем маленьким, матушка рассказывала мне одну легенду.       Принц нахмурился, но продолжил слушать. Театр одного актёра неплохо сработал, но Калум так и не выяснил того, что хотел. Как бы подвести Брюса к тому, чтобы тот сам выдал нужную принцу информацию? — Когда умирает чистейшей души человек, на небе загорается ещё одна звезда, а остальные пылают ярче обычного, как бы принимая его в свой бесконечный мир.       Калум отвёл глаза и посмотрел на голубое, безоблачное небо, видневшееся за окном. — Думаешь, это правда? — Легенда? Не знаю, — пожал плечами, Брюс, вставая с места. — Но в ту ночь звëзды горели ярче обычного.       Синт удивлённо посмотрел в сторону Брюса, который уже ушёл в другую комнату переодеваться. Брюс не спал ночью? Парень сам в этом признался, осознанно или нет, но он мог быть подозреваемым. Если не убийцей, то сообщником точно.       Ловкий и умный он сумел завоевать доверие Далинта и в короткий срок пробраться во дворец. Сколько он уже здесь находился? Четыре месяца. А вёл себя ниже травы, тише воды. О нём было мало что известно, но в первую очередь Брюс сдружился с Крисом. Такие факты нельзя было игнорировать.       Когда дверь за парнем закрылась, Калум тихо встал и начал осторожно открывать шкафчики и осматривать полки. Хоть что-то, указывающее на то, что он причастен. Ему нужна была хоть одна зацепка.       Калум закрыл ещё один выдвижной ящик стола, не найдя там ничего существенного, и нечаянно смахнул лежащий грифель. Тот упал на пол и закатился под кровать.       Калум раздражённо выдохнул и полез туда рукой, но тут же отдëрнул её. На пальце оказалась небольшая царапинка, маленькая капля крови скатилась по коже. Парень тут же заглянул под спальное место Брюса. — Твою мать…       Калум осторожно вытащил клинок. Кровь на нëм уже давно запеклась и потемнела, но он остался всё таким же острым. Парень оглянулся на гостиную, из которой послышался голос Брюса, и засунул оружие обратно. Вытащил упавший грифель и положил обратно на стол, усаживаясь на своё место.       Вот и первая зацепка. Если бы Калум знал, какая рана осталась на теле Криса, то точно опознал бы в этом клинке орудие убийства. Впрочем, и без этого нашлось достаточно улик для того, чтобы подозревать Брюса. — Ваша светлость, а далеко находится могила? — парень замялся у двери. — Не особо. В лесу, — бросил Калум, вертя в руках перо. — Хорошо.       Парень снова скрылся в гостиной, прикрыв за собой дверь. И что он мог так долго делать? Калум вздохнул и положил перо на место. Прошёлся по комнате, теперь уже разглядывая всё со стороны.       Обстановка была такой аккуратном, прибранном. Даже в шкафчиках всё лежало на своих местах. Калум покосился на шкаф. Вообще-то он не хотел туда заглядывать. Однако если Брюс одевался в другой комнате, а не здесь, значит, в нём была не одежда?       Калум осторожно открыл дверцу, боясь, что в любой момент та могла заскрипеть. Однако этого не произошло. На полках действительно лежала одежда, но её было очень мало. В основном она была летней и лёгкой. Парень осторожно протянул руку к стопке, но решил, что это уже слишком, и захлопнул дверцу.       Обычно что-то потайное хранили в одежде, в уголках комнат, но то, что ранее хотел сделать Калум, и вправду переходило границы. Пусть Маркел с этим разбирается. Осталось только направить его на Брюса и каким-то образом подсказать, где искать орудие убийства, пока парень не избавился от клинка.       В это время Брюс успел выйти полностью одетым. Калум накинул на себя плащ, который принёс с собой, и они вышли из Малого дворца.       Парни шли, что-то обсуждая. Темы их разговора постоянно менялись, но Калум так и не смог расслабиться в присутствии Брюса. Знать, что у него всё это время был ключ от комнаты принца… Страшно. Страшно не только из-за того, что Брюс мог оказаться сообщником убийцы, но и потому, что он сам мог убить принца в любой момент. Или, по крайней мере, попытаться.       Калум размял плечи, когда они, наконец, вышли на поляну. Та находилась недалеко от дворца; рядом, примерно в ста метрах, протекала река. Воспоминания о том дне, когда Розалия чуть не утонула, снова вспыхнули в сознании парня, но он помотал головой, разгоняя их.       Членов королевской семьи хоронили под дворцом в специальной крипте. Крис не входил в их династию, но король приказал сделать то же и для него.       Брюс подхватил факел, висящий перед входом в гробницу, и передал его принцу. На маленькой, заснеженной поляне находилось небольшое сооружение из бежевого камня. Оно было выполнено в том же стиле, что и весь остальной дворец — четыре колонны, треугольная «крыша». По сути, внутри ничего не было. Когда Брюс с трудом открыл тяжёлую дверь, Калум увидел лишь лестницу, ведущую вниз — в направлении дворца.       Парни переглянулись и ступили внутрь, закрывая дверь за собой. Факел освещал им путь, но они всё равно едва не споткнулись из-за крутого спуска. В правой руке Калум держал факел, другой он дотронулся до стены, проведя пальцем по ней. — Вы когда-нибудь здесь были? — Лишь однажды, — произнёс Калум. — Когда моего отца хоронили. Но я был слишком маленьким, чтобы что-то запомнить. — Понятно, — тихо прошептал Брюс, но его голос эхом отразился от стен.       Калум запнулся об свою же ногу и чуть не полетел вниз, но парень вовремя схватил его за руку и удержал на месте. Сглотнув, принц благодарно кивнул Брюсу, и они продолжили путь.       Калум не мог представить себе места ужаснее: пыльное, грязное, тёмное и страшное. Впрочем, сейчас на всех восемнадцати колоннах горели факелы, хоть немного освещающие крипту. — Поверить не могу, — восхищённо пробормотал Брюс, поднимая голову наверх. — Да тут потолок метров тридцать, не меньше! — Сорок пять, — отозвался Калум. — Крипту построили ещё при правлении Демиргов.       Брюс непонимающе уставился на принца, и тот поспешил объясниться: — Демирги — династия, правившая на этой территории несколько столетий назад, ещё до Великой войны. Не бери в голову, — отмахнулся Калум. — Кристофера должны были похоронить где-то в конце зала. — Тут что, находятся все-все почившие из рода Синт? И этих… Как их?.. Демиргов? — Их останки перенесли в другое место. Вероятнее всего, на север, — Калум поджал губы, размышляя, поделиться ли знаниями с новым другом. Покосившись на него, принц продолжил. — Демирги — предки династии Мигельских. Они сменили фамилию после того, как одна их правительница открыла в себе божественную силу. — А! — воскликнул Брюс. — Те Мигельские, которые сейчас Ваньиром правят. Ясненько, — протянул он.       Тёмные брови Калума свелись к переносице, и он продолжил: — Но да, как ты и сказал, здесь находятся тела каждого из правителей. Благо они в петра́фах. — Представляю, какая бы вонь тут стояла, не запечатывай они камни воском. — Поверь, лучше даже не представлять.       Брюс усмехнулся. Парни почти дошли до конца крипты, проходя мимо многочисленных петрафов. Калум заметил высеченное на камне имя матери Розалии и в знак уважения склонил голову.       Там же, недалеко от неё, расположился Симеон Синт. Принц осторожно дотронулся до гроба и закрыл глаза, сохраняя молчание. Брюс услужливо остался ждать Калума недалеко от него.       Принц тяжело вздохнул. Рисунки на петрафе ещё сохранили свой изначальный вид. Краска не выцвела, как на тех гробах, что он видел в начале крипты.       На петрафе его отца были изображены сражения и битвы, в которых он побеждал. Тела врагов, которых он убил. Люди, которым он служил. Но народ отрёкся от Симеона, несмотря на те блага, что бывший король им предложил. Наверняка сейчас они жалеют о восстании после того, как Норан забрал всё обратно.       Калум отвернулся от могилы отца и поторопился к Брюсу. Тот стоял, оглядывая другие петрафы. Когда Синт коснулся его плеча, Брюс вздрогнул. — Что? Испугался? — ухмыльнулся Калум, но его улыбка тут же померкла.       За новеньким учеником он заметил чистый бежевый камень без каких-либо росписей и вырезов. Единственная надпись гласила, что в этом месте был похоронен Кристофер. Даже годы жизни не написали…       Калум поспешил к петрафу и облокотился на него руками. Где-то там, под крышкой, находился труп его лучшего друга. Возможно, это последний раз, когда Калум видит его могилу. Последний шанс попрощаться. Теперь уже навсегда.       Принц зажмурился, гоня слëзы и печаль. Оставляя в своей душе только благодарность за годы дружбы. Откинув голову наверх, устремляя взгляд на расписной потолок. Каждые тридцать лет рисунки обновляли, чтобы краска не казалась выцветшей. Слëз не было. Ни капли. Но Калум всё равно судорожно вздохнул, заполняя лёгкие тяжёлым, застоявшимся воздухом. — Когда приходит ветер с юга, Я устремляю взор неведомо куда, Ты ли это? Который день жду ответа, Пройдя сквозь века, я всё ещё помню тебя. — Не знал, что вы пишите, — выдохнул Брюс, становясь рядом. — Это написал не я. И не Крис, как ты мог только что подумать. Он был отвратительным поэтом, — усмехнулся Калум.       Воцарилась гробовая тишина. Каждый думал о своём. О чëм именно рассуждал в своей голове Брюс, Калум не знал, да и не хотел забивать этим свою голову. Он вспомнил только эти строки, хотя стихотворение было довольно длинным. — Крис мне как-то говорил, что это написала его мать. Он никогда не упоминал о своих родителях, не рассказывал ничего из прежней жизни — ту, что он повидал до того, как дядя забрал его во дворец. Эти строки — единственное, что он мне рассказал, а я и то не смог запомнить их полностью. — Память не всесильна. Нельзя на неё надеяться, особенно в трудные моменты. Порой она даёт сбои. — В самый неподходящий момент. — Да, — подтвердил Брюс. — Мы были мало знакомы с Крисом, и всё же он хорошо меня понимал. Думаю, в прошлом ему тоже пришлось повидать то, чем ещё недавно жил я. — Вряд ли это можно назвать жизнью. Скорее, выживанием.       Брюс пожал плечами и спустился с трёх ступенек, ведущих к петрафу. В одной руке он всё ещё держал факел и, не зная, куда его деть, таскал всюду с собой. — Разве мы не могли спуститься сюда из дворца? Кажется, эта лестница ведёт прямиком наверх, — воскликнул парень, указывая на ступеньки. — Могли, но тогда бы пришлось встретиться с охраной. — Не думал, что вы стараетесь её избегать. — По возможности. Не хотелось бы иметь проблем с генералом армии. — Даже так! — воскликнул Брюс. — У вас, аристократов, действительно всё сложно. Если бы я попался на краже, то в худшем случае у меня были бы проблемы с каким-нибудь офицером, который бросил бы меня в тюрьму. А тут, чтобы пройти в крипту через пару часовых, сразу возникнут проблемы с Маркелом Кирбинтом. — Не то чтобы проблемы, скорее, ненужные вопросы.       Калум и сам не знал, почему решил поступить именно так. Телохранитель Норана, занимающий пост генерала, не был таким уж страшным или грозным. Он не смог бы сделать ничего в адрес Калума, но почему-то парень с самого детства старался не попадаться тому на глаза. — Ладно, идём.       Калум бросил последний взгляд на петраф и мысленно пожелал хорошей загробной жизни, если та существовала. Затем отвернулся и поспешил к выходу. Концы плаща развевались от быстрой ходьбы, и вот парень завернул на лестницу. Брюс вскоре нагнал принца, и они оба поднялись наверх, крепя факел там, откуда они его взяли.       Захлопнув тяжёлые каменные двери, Калум выдохнул и улыбнулся Брюсу. Они пошли по вытоптанной дорожке обратно к дворцу, заворачивая за вход в крипту. Калум в последний раз обернулся, осматривая бежево-коричневое сооружение и надпись на нëм. «Корта дами’вера». Почему-то эта надпись показалась ему смутно знакомой.       Калум постучал в дверь, и спустя несколько минут вышла София. Она уже не казалась сонной, но, похоже, ещё не вставала с кровати. Девушка испуганно ойкнула, увидев, кто ждал её за порогом, и спряталась за дверью. Принц отвёл глаза и улыбнулся. — Ты всех гостей в одной лишь сорочке встречаешь? — Эй! Я думала, что это Элли! Она только что приходила, — обиженно оправдывалась девушка. — Чего пришёл? — Как грубо, — вздохнул Калум и протянул ей подвеску. — Держи. Не думаю, что в ней что-то есть. По крайней мере, пока пусть будет у тебя.       Парень почувствовал, как София забрала своё украшение, и спрятал руку обратно в карман брюк. Калум не успел повернуться в сторону лжепринцессы, когда она уже захлопнула дверь, на ходу воскликнув: — Спасибо! А теперь уходи, пока Элли тебя тут не увидела.       Калум нахмурился. С чего бы ему бояться старшей горничной? И хотя девушка не сказала то, о чëм действительно думала, принц и так быстро догадался. Для всех они были старшим братом и сестрой, но София являлась для Калума абсолютно чужим человеком. Предстать в таком виде перед парнем для девушки её воспитания было очень неприятно. — Ага, до встречи, — бросил Калум и поспешил ретироваться, чтобы не смущать Софию ещё больше.       Закрывшись в своих покоях, парень начал листать старый фолиант. И что ему с ним делать? Книг на древнем языке осталось очень и очень мало. Он сомневался, что в королевской библиотеке ему попался бы какой-нибудь справочник или словарь. — И зачем ты мне это принёс? — пробормотал Калум. — Знаешь же, что я ненавижу загадки.       Парень удобнее устроился в полусидящем положении на кровати, но вскоре с силой захлопнул книгу. Закрыв руками лицо, он громко промычал что-то и раздражённо выдохнул. Единственная вещь на доивлийском, которая до сих пор используется людьми, — заклинания магов.       Калум мог бы найти парочку таких книг в кабинете Норана, потому что знал, как король дорожит ими. Тот не стал бы держать их в обычной библиотеке, хоть туда и нет хода без его разрешения. Однако сопоставить слова из заклинаний с их назначением, а отсюда выявить примерный перевод слов… Это трудно. Гораздо труднее, чем можно себе представить.       В лучшем случае подобный перевод и исследование заняли бы несколько месяцев, в худшем — года. У Калума не было столько времени. Всё, что у него осталось на расследование, — двенадцать дней. За такой короткий срок ему непременно нужно было найти убийцу друга. А вот книгу можно было оставить и на потом.       В первую очередь Калум решил, что нужно каким-то образом подтолкнуть Маркела — генерала армии — к Брюсу и навести на парня подозрения. Калум не мог просто взять и повесить что-то на Брюса. Да, у принца были доказательства. Да, он нашёл у него окровавленный клинок, но он просто не мог поверить, что Крис проиграл в открытом бое Брюсу. Что-то было не так, и Маркел должен был выяснить это вместо принца. Гораздо важнее для него самого сейчас то, что кто-то подложил ему записку и это был не мальчишка.       Парень поджал губы и раздражённо фыркнул. Вот и надо же было ему в порыве эмоций уничтожить послание? В последнее время он только и делает, что злится, правда, не понимал на кого. На себя, семью, Софию, прислугу или жизнь? Впрочем, все они вели себя так несправедливо по отношению к Калуму. — Я же тоже человек, — прошептал парень, откидываясь на спинку стула. — Почему я должен заниматься вашими тупыми подвесками и помогать сохранять секреты, когда у меня есть собственные желания и потребности?       Калум отложил книгу в верхний ящик стола, задержавшись взглядом на тёмно-синей обложке, и захлопнул дверцу. Затем достал чистый пергамент, окунул перо в чернильницу и стал вспоминать.       Девушка села на корточки и кончиками пальцев дотронулась до ракушки. Внезапно та дёрнулась и резко взметнулась в воздух. Девушка подпрыгнула и схватила белую, закрученную по часовой стрелке раковину. Слегка помотав головой, она улыбнулась. — Ветерок, не увлекайся. Мы здесь не за этим.       Он обиженно колыхнулся в её волосах, переплетая синие пряди между собой, а затем снова поднял ракушку в воздух, унося её куда-то на восток.       Девушка подняла ладонь к глазам, закрывая их от слепящего солнца. Оно уже близилось к горизонту, уступая место ночной мгле, звёздам и луне. Не удостоив даже взглядом закатное небо, окрашенное в переплетенные между собой розовые, фиолетовые и оранжевые тона, она глядела вдаль и шептала: — Когда приходит ветер с юга, Я устремляю взор неведомо куда, Ты ли это? Который день жду ответа, Пройдя сквозь века, я всё ещё помню тебя…       Какое же было продолжение? Или начало? Калум не помнил ничего, только некоторые опорные слова. Имеющиеся строчки врезались ему в память настолько крепко, что он вспомнил бы их, даже проснувшись посреди ночи. Принц сказал бы спасибо Крису — тот хорошо постарался, неустанно повторяя одно и то же четверостишие в любой подходящей и не очень ситуации. — Что же, не могу вспомнить, тогда напишу сам.       Ему ведь тоже нужно было расслабляться? Почему бы и не написать стих — самое то. Возможно, когда разум разгрузится, Калум придумает, как подойти к Маркелу.       Сам не ожидая от себя такого рвения, Синт приступил к стихотворению. Он выписывал строчки, яростно зачëркивал их, переставлял слова местами, стрелочками. Когда переписывал заново, ему снова что-то не нравилось, он устало чиркал на листах, рвал их и отправлял в камин.       Я вспоминаю о страницах давно забытых слов,       Поклоняясь тебе, о госпожа неведомых дорог.       Я через века, года помню ветхий запах томов,       Возможно, это — наш с тобой пролог.       Когда приходит ветер с юга,       Я устремляю взор неведомо куда,       Ты ли это? Который день жду ответа,       Пройдя сквозь века, я всё ещё помню тебя.       Твой светлый лик, зелёные глаза,       Пожалуй, я полюбил тебя навсегда.       Забудем о прежних распрях, моя госпожа,       Жестокими останутся в сердце горящие города.       Девушка мягко улыбалась, сидя на ещё не остывшем песке. Морские волны тихо шумели, убаюкивая свою создательницу, обволакивая её ступни и намочив подол белого платья.       Не обращая внимания на игры своего давнего друга, она легла на спину и развела руки в стороны, зарываясь тонкими длинными пальцами в горячий песок. Луна отражалась в её серебристых глазах, подчëркивая их глубину и блеск. Растворяясь в лучах светила, девушка прошептала: — Назад дороги нет. — Для первого раза, пожалуй, неплохо, — пробормотал Калум, скептически перечитывая строки. — По крайней мере, я хоть отвлекся от суеты.       Парень встал и спрятал пергамент в шкатулку, подаренную Нораном. Там лежало не только письмо Симеона, но и то, что Калум забрал с комнаты Криса. А теперь и стихотворение, сложенное в три раза.       Парень вышел из покоев, прихватив с собой таинственную книгу, и закрыл комнату на ключ. Если он хотел чего-то добиться, то нужно было начинать прямо сейчас. Не сумел придумать что-то, значит, придумает на ходу.       С такими мыслями Калум прошёлся по коридору, спустился на первый этаж и выбрался в Королевский дворец.       Он не знал, где сейчас находится Маркел Кирбинт, но знал, у кого стоит спрашивать. Калум три раза постучал в дверь и оглянулся. В коридоре на удивление никого не было, хотя никто из гостей ещё не покинул дворец. — Ваша светлость?       Молодая герцогиня отступила назад, пропуская в покои Калума. Выглянув за дверь, она удостоверилась, что за ней никого не было, и обернулась к парню. Её каштановая, не очень густая чёлка полезла в глаза, и девушка не нежно смахнула её. — Полагаю, я вам зачем-то понадобилась. — Верно, я пришёл разузнать о том, где сейчас Маркел.       Лилиан с идеальной осанкой и лёгкой улыбкой подошла к небольшому столику. Откупорила стеклянный сосуд, до краев наполненный вином, и разлила по бокалам.       Калум не произнёс больше ни слова. Когда девушка подошла к нему с двумя бокалами, он принял питьё и направился к дивану. Герцогиня села напротив, закидывая одну ногу на другую, и оперлась на подлокотник. Поиграв с таким же стеклянным бокалом, как и сосуд с вином, Лилиан сделала маленький глоток. — Наш принц боится, что я смогу его отравить? — усмехнулась девушка. — Не думаю, что это в ваших интересах. Однако я предпочту сегодня трезвость ума. — Вот как… И почему вы пришли ко мне, если вам так нужен господин Маркел? — Давайте не будем разыгрывать спектакль, герцогиня Риттеринт. Из уважения к вашей бабушке… — Из уважения к моей бабушке, я не прогоню вас сию же минуту, — процедила Лилиан. — Вы оскорбили меня, Синт. — И когда я уже успел? — Когда тонко намекнули, будто я всегда ведаю о нахождении генерала. — Не назвал бы это тонким намеком. Я… — Калум приостановился, подбирая нужное слово, вздохнул и продолжил, — сказал прямым текстом. Не пытайтесь оправдываться, все и так всё знают. — Знают о чëм? — Лилиан вперилась суровым взглядом в парня.       Калум поëжился, чувствуя себя неуютно. У него никогда не было проблем с семейством Риттеринт, наверное, из-за хороших отношений с Мерлин, но сегодня всё могло испортиться. Впрочем, должно ли его это волновать? — О вашей интрижке, — в попытках заглушить тревожность, парень всё же сделал глоток вина.       Красная, чересчур сладкая жидкость растеклась по горлу, заставляя Калума кашлянуть. Лилиан усмехнулась и приподняла одну из своих тонких бровей. — Я знаю, что все знают. Ох, прошу прощения за тавтологию, — Лилиан поставила бокал на стол, разделявший их. — Знаю, как вы любите поправлять других, но слова я вам вставить не дам, уж простите. Впрочем, я не думала, что у вас хватит смелости так открыто заявлять мне обо всём в лицо. — И всё же… — И всё же я не знаю, где сейчас Маркел Кирбинт. Можете не пытаться меня подловить, ваша светлость. Возможно, у нас есть связь, сказать честно, я даже этого не скрываю, но сейчас генерал занят своими делами.       Калум закатил глаза. Не скрывает? Да это мягко сказано, судя по тому, что он видит уже третий год на балах. То, как она цепляется за телохранителя Норана, давно отбило желание у девушек за него «сражаться». А ведь и не сказать, что у самого Маркела было особое пристрастие к другим дамам. — И вы даже не догадываетесь, где он может быть? Он ничего вам не говорил? — Это допрос?       Калум поддался вперёд и посмотрел прямо на девушку: — Считайте это, чем хотите, но мне нужно знать. — И почему вы просто не пойдëте к его величеству? Наверняка телохранитель рядом со своим королём, — прошипела она, тоже пододвигаясь ближе к Калуму.       Их разделяло сантиметров двадцать, казалось, они даже не моргали, только прожигали друг друга глазами. Калум не сдастся. Лилиан знала, где находится её возлюбленный, но почему-то не хотела раскрывать правду. Решила поиграть с ним? Хорошо, но Калум устал жить по чужим правилам, пришло его время устанавливать их.       Хоть Мерлин и покровительствовала Лилиан, а также одна из влиятельных семей королевства — Лигбинд, девушка стала герцогиней не так давно. Она не могла удержать то, что имела у себя в руках.       Герцогине Риттеринт было всего двадцать семь, она уже стала вдовой, теперь девушка занимается делами своего поместья одна, но долго не протянет. Лигбинды не те люди, что готовы раздавать свое благословение направо и налево. Вскоре они поглотят и её дом, и её фамилию, и её поместье с деньгами.       Калум действительно жалел Лилиан Риттеринт. Однако не потому, что она была наивной дурочкой, и не потому, что Калум увидел в ней нечто большее, чем в сотнях других девушках. Нет. Бабушкой Лилиан была Мерлин, которая под угрозой потери своей фамилии и рода… да что там! Под угрозой собственной жизни выбрала Элеонор Синт и её ребенка, ещё совсем младенца, после смерти Симеона. Терять такое наследие, которое оставила после себя Мерлин и её предшественники. Вот это действительно было печально. — Ли, я нашёл…       Маркел бесцеремонно вошёл в комнату. Увидев принца, он ошарашенно остановился на пороге, а затем молниеносно закрыл дверь. — Ваша светлость. — О! — воскликнул Калум.       Он переводил взгляд с беспристрастного, как всегда, генерала на то ли удивлённую, то ли раздражённую герцогиню. Парень так и не понял, что чувствовала Лилиан в данную секунду. Впрочем, ему и не особо хотелось вникать. — Маркел, я вас и искал. — Меня? — густые тёмные брови свелись к переносице, и мужчина шмыгнул носом.       Калум придирчиво оглядел Кирбинта, вставая с дивана. Лицо генерала покраснело от холода, но верхнюю одежду, в которой он был на улице, уже снял. Значит, оставил где-то неподалеку или торопился из своих покоев к Лилиан? Но зачем? — Вас. Мы не могли бы поговорить наедине? — Конечно.       Мужчина открыл дверь и пропустил Калума в коридор, а затем вышел следом. Парень незамедлительно пошёл в сторону Малого дворца. — Надеюсь, вы не откажетесь меня выслушать. — А я надеюсь, это что-то важное, иначе вы попросту отвлекаете меня от срочных дел. — Срочных дел с Лилиан Риттеринт? — Калум кинул насмешливый взгляд в сторону Маркела, и тот ответил тем же. — А что? Вы ещё не познали это наслаждение жен… — Не смейте, — парень остановил мужчину взмахом руки. — Не продолжайте. Лучше поговорим о насущном. — Как пожелаете, — Маркел сделал лёгкий поклон на ходу. — Вы уже начали расследовать убийство Кристофера, я прав? — не дожидаясь ответа, Калум продолжил. — Мне, видите ли, несколько страшно ночевать в своих покоях.       Маркел нахмурился, не совсем понимая, к чему весь этот разговор. Он хотел уже было что-то пробормотать, но принц встал у лестницы, пропуская каких-то смутно знакомых ему людей, и продолжил. — Незадолго до смерти Криса он сказал мне, что у него пропал ключ от моей комнаты. — Он был рассеянным юношей, насколько я могу помнить. — Он заходил ко мне постоянно. Чуть ли не каждый день. И мой ключ у него висел на одной связке вместе с его ключами. Сомневаюсь, что он «случайно» обронил мой перед покушением. — И что вы хотите от меня? — Сегодня, пока я завтракал, кто-то пробрался в закрытую комнату и оставил мне записку с угрозами. Я сжёг её, — поторопился объясниться Калум, видя, как Маркел снова раскрыл свой рот. Улыбнувшись, парень спросил. — Ну, так что? Этого недостаточно, чтобы забить тревогу? — Потенциальный убийца имеет доступ к вашим покоям, это не хорошо. — Как будто у меня когда-то всё было хорошо.       Вообще-то это была ложь, сказанная непроизвольно. Калум нахмурился, но не стал оправдываться. Будь перед ним Розалия или Норан, тогда да. Объясниться бы пришлось. Но Маркел не входил в эту категорию людей, да и Калум сомневался, что смог бы ляпнуть нечто такое в присутствии короля или своей сестры. — И то верно, — вымолвил Маркел.       Он остановился перед выходом из Королевского дворца. Всего две двери, и он оказался бы на территории Калума и Розалии. Может, Норан и был королём, но Малый дворец официально подарен принцессе в еë первый день рождения. Будучи его владелицей, она могла устанавливать свои правила. Маркел не входил в число людей, которые могли беспрепятственно входить и покидать его. — Я так понимаю, вы знаете убийцу? — мужчина оглядел дверь и перевёл взгляд на Калума. Свою левую руку он держал на ножнах, там, где покоился меч. Указав на него глазами, Маркел продолжил. — Назовите имя. — Имени нет, — ответил Калум, открывая дверь и впуская морозный воздух. — Я знаю лишь то, что ключи мог взять только близкий Кристоферу человек. Или, что более вероятно, он был ловким настолько, что смог украсть у него что-то прямо из-под носа. Кажется, пару месяцев назад Далинт привёл одного такого во дворец. — Вы хотите, чтобы я проверил мальчишку? Да бросьте, — усмехнулся Кирбинт. — Это всего лишь выдумки. Никто не смог бы обокрасть господина Далинта. — Если верить словам Брюса, то он смог. Мне бы… не хотелось кидаться пустыми обвинениями, — вздохнул Синт. — Но его стоит проверить. — Я вас понял.       Маркел слегка поклонился и пошёл обратно в сторону лестницы. Куда он пойдёт — в свои покои или к леди Риттеринт, Калум не знал. Хотя было нетрудно догадаться.       Парень дождался, пока шаги затихнут, и быстро завернул в первый же коридор. Несколько поворотов, пройденных залов и холлов, и он оказался у массивной железной двери. Два офицера, стоящие на посту, никак не отреагировали на появление Калума.       Парень поправил сумку, висящую у него на плече, и кивнул в сторону прохода. Один из охранников вытащил ключ и открыл двери, пропуская принца в пыльный, просторный, но тёмный зал.       Здесь не было ни окон, ни вентиляции, вообще ничего. Только огромная комната, забитая свитками, фолиантами и книгами. Когда-то давно здесь обитал, наверное, единственный во всем мире человек, который мог разобраться, где что находится. Но сейчас его здесь не было.       Печально вздохнув, Калум оглянулся на закрывающуюся дверь. Теперь он полностью прибывал во мраке, растворялся в нём, будто маленькая капля в буйном море. Принц наугад, осторожно вышагивая, подошёл к одному из столов и нащупал канделябр. В попытке найти его, Калум уронил несколько книг. Они с грохотом упали на пол, поднимая в воздух столп пыли.       Парень закашлялся и яро замахал рукой, пытаясь развеять то, что заставило его отвлечься. Наконец ему удалось нащупать свечи, и он вытащил маленький тёплый шарик. Калум поднёс его к фитилю и разломил, быстро одëргивая руку. Спустя секунду свеча загорелась и осветила пространство библиотеки.       Когда-то Розалия пожелала поддержать идею создания филаков и инвестировала в компанию, оставаясь анонимной. Ей привозили эти шарики целыми сундуками, особенно после банкротства компании, поэтому Калум не боялся расходовать их зря. У сестры должны быть просто несметные количества этого добра.       Этой же свечой Калум зажёг остальные в читальном зале, и вскоре помещение наполнилось тёплым светом огня. Взяв одну из них, парень прошёл к бесчисленным полкам и посмотрел на объëмы предстоящей работы. — Что ж, похоже, мне следует начать прямо сейчас, чтобы всё успеть.

***

      Кое-как разлепив веки, Розалия застонала. Жгучая боль током пробила по телу, заставляя девушку замереть в том же положении, в котором она сейчас находилась. Когда зрение сфокусировалось, Розалия повернула голову набок и оглядела помещение.       Впрочем, ей и это с трудом удалось. Глаза некоторое время привыкали к темноте, а когда девушка всё же смогла что-то различить, она непроизвольно выдохнула облачко пара.       Розалия попыталась встать. Действие привело к новой волне боли. Девушка зажмурилась, но не остановилась. В конце концов ей удалось сесть на холодный пол и облокотиться спиной о стену.       Розалия снова застонала, пока грязными руками вытирала лицо от слëз. Похоже, на нём были мелкие царапины, а после прикосновений они начали щипать ещё сильнее. Девушка, невзирая на это, вытерла ещё одну слезинку и взглянула на руки.       На них виднелась засохшая грязь, которая намокла от слëз и воды, капающей с потолка в темнице. Девушка подняла взгляд на железную дверь, находящуюся напротив неё, и на корточках поползла к ней.       Боль прожгла её ноги, Розалия лишь на секунду остановилась, но затем продолжила свой путь. Сильно дрожа от ярости и злобы, она схватилась за дверную ручку и, оперевшись на неё, потянула своё почти обмякшее тело наверх.       Что с ней? Что она здесь делает? Девушка даже не предполагала. Из глубин души начал медленно, но верно подползать страх, окутывая её сердце и разум. Розалия никогда не смогла бы назвать себя достаточно смелой для того, чтобы пережить нечто подобное — внезапно проснуться, оказавшись в страшном месте, совершенно не зная, ни сколько времени прошло, пока она лежала, ни то, откуда у неё такие раны.       Она знала одно. Это временная тюрьма, находящаяся под дворцом, куда при необходимости заточали изменников или наёмников, пытавшихся кого-то убить. Впрочем, между ними не было особой разницы. Розалия была однажды в этой тюрьме. Сидела в заточении. Норан послал трёх мужчин, чтобы те проучили девочку, наказали, избили, изнасиловали. Лишили всякой чести и достоинства. А чтобы никто не узнал о том, что король совершил, он… — Твою мать! — всхлипнула Розалия и попыталась отдышаться. Похоже, левая нога была сломана.       Не понимая, что с ней происходит, девушка попыталась вспомнить, чем занималась прошедшим вечером или, по крайней мере, хоть что-то перед тем, как она очнулась. На ум, как назло, ничего не лезло, и принцесса решила осмотреть комнату.       На Розалии была тонкая сорочка, которую девушка надевала каждую ночь, живя на Земле. К её ногам были прикреплены железные оковы. Девушка глазами проследила, куда ведут цепи и к чему они прикреплены. Из соседней стены торчали два металлических изогнутых прутья, к которым Розалия и была прикована.       Из-за обморожения конечностей она не сразу осознала, что действительно находится в кандалах. Кандалы, в которые заковывают преступников! Да кто посмел тронуть её, наследницу трона, и сделать подобное? Впрочем, даже звук металла, пока она ползла к двери, не смог заставить её задуматься и обернуться, чтобы увидеть всё собственными глазами. В голове всё ещё находился туман, заставляющий девушку периодически выдыхать облачка пара и закрывать глаза, замирая на одном месте до тех пор, пока боль не пройдёт.       Вспомнив, чему её учил наставник, девушка судорожно оглянулась в поисках того, что могло бы ей помочь высвободиться, но здесь не было абсолютно ничего. Ей могла бы помочь скрепка, проволока или шпилька, но в волосах не было ни одной. Рыжие пряди струились по плечам, больше похожие на недоразумение, чем на какую-то нормальную причёску. Сколько же времени она здесь провела?       Розалия запустила пальцы в волосы, пытаясь распутать хоть какие-то колтуны, но конечности плохо слушались. Ну же! Ей нужно было заняться хоть чем-то, чтобы не сойти с ума… Когда принцесса в очередной раз больно потянула себя за какой-то волос, из её глотки вырвался всхлип. Розалия медленно скатилась вниз на сырой, покрытый грязью и плесенью каменный пол, опуская голову на колени.       Тихие, судорожные вздохи, рыдания и всхлипы наполнили комнату. Розалия вздрагивала, не в силах успокоиться и предпринять хоть что-то. Паника заполонила её разум, внутренний голос кричал, что она никогда отсюда не выберется.       Вдруг она услышала какой-то лязг. Девушка моментально вскинула голову, затихая и прислушиваясь к шуму. Кто-то медленно, но верно приближался к ней. Розалия, пошатываясь, встала и тут же пожалела об этом. Принцесса заковыляла к дальней стене и, решив не опираться на больную ногу, приподняла её. В ту же секунду кандалы слетели с ноги, и Розалия встала как вкопанная. Она наклонилась и сняла другую часть оковы.       Теперь она, наконец, была свободна. Быть может, Богиня действительно существует? Если да, то она, вероятно, садистка, раз заставила девушку сначала промучиться с ними, а потом подарила спасение.       Ей повезло, что кандалы были закреплены слабо, хотя, скорее, их даже не потрудились закрыть. Видимо, похитителю не было столь важно держать её скованной. А это значило, что он точно был сильнее Розалии, и знал, что она не сможет выбраться. Этот факт подавил в ней все остатки смелости, которые у неё были.       Прислушиваясь к тяжёлым, твёрдым шагам, Розалия вспоминала прошлый вечер. Она провела его с Рафаэлем. Они долго веселились на Святвечере, и когда она пришла домой, то снова решила попробовать открыть портал. Он начал открываться, но что было после? Пустота. Розалия не помнила ничего из того, что произошло дальше. — Радоваться или плакать? — злостно пробормотала она.       Девушка хотела обратно в свой мир, и она точно знала, что сейчас находится дома, но о том, чтобы быть похищенной, она никогда не мечтала.       Дверь железная. Такую не пробить. Уж точно не ей. Никаких окон, только маленькая решётка двери для циркуляции воздуха. И что ей делать? Сидеть и не брыкаться? Пытаться вразумить того, кто войдёт сюда? А кто придёт? Возможно, за это время что-то случилось. Что-то ужасное и непоправимое. Если это был человек её отца, то он узнает принцессу и отпустит. Однако это что-то подсказывало Розалии — о таком она может лишь мечтать.       Принцесса попыталась разглядеть, что за решёткой, но там тоже было темно, пока вдруг она не заметила чью-то фигуру. Послышался лязг ключей, и дверь отворилась. — Приветствую.       Услышав чей-то голос, Розалия резко распахнула глаза и отшатнулась от незнакомца. Он был высоким, широкоплечим. Мужчина носил форму Дориала, но она ему явно была мала. Принцесса увидела, как кое-где разошлись швы, а ещё на одежде были пятна крови. Увидев реакцию девушки, тот усмехнулся. — Какая ты пугливая. Не волнуйся, я не заставлю тебя мучиться долго. — Кто вы? И почему в этом… тюрбане? Настолько трусливы, что не способны даже показать своё лицо? — вымолвила девушка, перепуганная она жалась в угол комнатки. — Разве это важно, моя дорогая? Гораздо важнее, кто ты, — мужчина взял лицо девушки за подбородок. — Мой отец отдаст вам всё, что пожелаете, только верните меня обратно. Клянусь! Прошу вас… — Нет-нет, деточка. Ты не поняла, — через пару секунд молчания он продолжил, но шепотом, — Обещания можно нарушить, клятвы предать, а контракты сжечь. Мне не нужны твои пустые слова. Ты — мой последний заказ, и я выполню его идеально. — З-заказ?       Железная дверь вновь отворилась. Теперь Розалия увидела несколько горящих факелов на стене и фигуру, входящую в помещение. — Ты ещё не закончил? Поторопись, мне уже пора возвращаться. — Какого чёрта… Что ты делаешь? — принцесса вскочила, но незнакомец поймал её одной рукой.       Ему даже не пришлось прилагать особых усилий. Розалия была настолько слаба, что вряд ли могла сопротивляться. Особенно такому воину, как он.       Мужчина снял с себя тёмную ткань, которой обвязывал голову. Пока наёмник находился во дворце, он не носил его — в составе солдатов Норана было немало блондинов из Ваньира. Но, спускаясь, решил всё же замаскироваться. Если бы тут кто-то был, Адель не хотел, чтобы его разоблачили. Теперь он засунул ткань в рот слабо брыкающейся Розалии и завязал самодельный кляп на затылке. — Не волнуйся, предательница и лгунья. Долго это не продлится. Досчитай до двенадцати и наслаждайся страной грёз среди остальных погибших, — произнёс Астонский и, надев перчатки, достал клинок.