Синт

      Шесть лет назад…       — Розалия, посмотри, кто пришёл!       Мальчик, лет одиннадцати, потянул за ручку и ворвался в комнату. Розалия лежала на кровати. Элли, сидевшая рядом, тренировалась делать новую причёску. Она весело о чëм-то болтала, пока Розалия, не отрываясь, читала книгу. На её лице играла безмятежная улыбка.       Заметив Калума, служанка нежно улыбнулась и предложила печенье. Он отказался, а затем потянул за руку девочку, стоявшую где-то позади, где её не было видно. Розалия нахмурилась, и улыбка тут же померкла, когда в её прекрасный мир вторглась незваная гостья. Элли, заметив реакцию подопечной, тяжело вздохнула и покачала головой.       Лираэлла стояла гордо, не боясь ни презрения наследницы, ни каких-либо проблем. Она с крайне недовольным видом осматривала комнату. Единственное, за что её взгляд мог зацепиться, так это небольшая картина, висевшая в дальнем углу комнаты. Она не знала, что расстраивало больше: тот факт, что её новая «подруга» — не самый большой ценитель искусства или же то, что девушка вообще ничем не увлекается. Странная какая-то.       Розалия фыркнула и начала полностью игнорировать существование этих двоих. Девочку она недолюбливала за её наглость. Она позволяла себе слишком много! Наследница привыкла, что только она — единственный человек во дворце, который приказывает и никому не повинуется. А Лираэлла вела себя по-хозяйнически в её доме, не слушалась никого и сама делала, что вздумается.       Калума она таким образом наказывала за то, что он снова привёл девчонку с собой. И что он только в ней нашёл? Каждый раз он пытался их подружить, но каждый раз одерживал неудачу. И не надоело ведь… Сколько терпения в этом мальчике? Вот и сейчас он прыгнул на кровать. Элли пробормотала, что так себя вести не стоит, но он тоже успешно проигнорировал замечание. Калум наклонил голову, смотря в серые глаза.       Розалия не выдержала и перевела взгляд на брата. Они лежали пять минут в полном молчании, не отрываясь глядя друг на друга. Казалось, что они даже не моргают. Девочка угрюмо вздохнула и присела, закрывая книгу.       — У тебя есть пять минут, прежде чем я уйду.       — Пятнадцать! — торговался он. Счастливая улыбка озарила его мальчишеское лицо, посмотрев на которую, Розалия лишь цыкнула.       — Тц… Десять и не секундой больше.       — Подождите, Розалия, — нежно произнесла горничная. — Я быстро соберу вам хвостик, и можете идти.       Через пару минут Розалия вышла. Элли помахала рукой, пожелала хорошей прогулки и закрыла дверь. Пути назад не было. Калум и Лира о чём-то беседовали. Кажется, он рассказывал ей о саде, росшем неподалеку. Наследнице было всё равно, она шла за ними, не произнося ни слова.       Когда они спускались по лестнице, наткнулись на невысокого пожилого мужчину. Калум резко встал по стойке «смирно», приложил руку к груди и быстро опустил, поприветствовав учителя. Тот поклонился, а затем подозвал мальчика в сторону. Так, чтобы посторонние их не услышали. Розалия уставилась в пол, как вдруг услышала ехидный голос.       — Ещё ни разу не видела, чтобы служанка сидела на кровати со своей госпожой. Просто верх неприличия…       — Не твоё дело, — бросила Розалия. Ей не хотелось отвечать на нападки, но девчонка продолжила, вызывая сильное раздражение.       — Да-а? Думаю, как раз моё. Меня же сюда прислали, чтобы я с тобой подружилась. А если ты дружишь с… как её там? Эмили? Синда? Анабель? Впрочем, не важно. Если ты дружишь с ней, то моё нахождение во дворце вовсе не обязательно…       — Элли. Соунбринт. Запомни это имя, если не хочешь, чтобы я…       — Чтобы что? Ударишь меня? Нажалуешься братику? Или, может, своей милой нянечке Элли? Силёнок не хватит, — прошептала она, с ухмылкой подходя всё ближе.       Розалия сжала кулаки. Гнев захлестнул с невероятной силой, выбивая дух и воздух из лёгких, а вместе с ним и остатки разума. Она сжала челюсть так сильно, что послышался скрежет зубов. А затем, не думая ни о чём, замахнулась кулаком прямо в нос этой мерзкой девицы.       Лира пошатнулась, удивление застыло на её лице, зрачки уменьшились, а из носа закапала кровь. Она шмыгнула, из глаз потекли горячие слёзы, и она опустилась на пол на дрожащих коленках.       Подбежал Калум и мистер Далинт. Мужчина осмотрел девочку, что-то сказал парню. Брат встал и обернулся на Розалию, прокричав что-то неразборчивое. В ушах Рози звенело, она не слышала ни слова, лишь хладнокровно глядела на плачущую девчонку. Затем отвернулась и медленно, не спеша начала подниматься по лестнице.       Кто-то схватил её за руку, пытаясь развернуть лицом к себе. Это казался Калум. Он явно был зол, таким она его ещё не видела. Что произошло? Она просто ударила Лиру, что в этом такого? Она заслужила.       Отдëрнув руку, Розалия зашагала прочь. На её лице не дрогнул ни один мускул. Она казалась какой-то задумчивой, просто больше чем обычно. Вот и все отличия. Никто бы и не подумал, что она сделала что-то ужасное, о чём вскоре могла пожалеть.       Дойдя до своих новых покоев, которые выпросила у отца, она дёрнула ручку двери. Однако та не поддалась. Розалия постучала один раз. Тишина. Второй раз. Всё так же. Она забарабанила по двери, крича впустить её, но ответа не последовало. Тогда маленькая десятилетняя девочка опустилась на колени и легла на пороге, закрывая глаза.       На неё нахлынули все чувства разом. Страх, стыд, вина, боль, обида. Всё смешалось и огромным грузом давило, сжимая сердце. Послышались шаги. Интересно, кто это был? Калум, готовый разорвать мир в щепки ради новой подружки? Герцог, хотевший разобраться, в чём дело? Мистер Далинт с новым уроком о миролюбии? Или отец…       Отец. Страх сковал её всю. Она не могла пошевелиться, в голове метались мысли об извращённых наказаниях, которые он применял и мог применить в этот раз. Почему-то она не помнила о них до этой секунды. Ей кто-то стёр память? Нет, такое просто нереально, тогда что же это? Хотя если подумать, тогда он будет рядом. Хоть так, но рядом. Желание заполучить внимание отца и хоть одну встречу с ним перевесило страх перед жестоким тираном.       Девочка вспомнила предыдущее наказание, и её затошнило. В таком состоянии она будто наяву услышала голоса той самой ночи. Они твердили, какая она покладистая и «прелестная», хватали за руки и ноги, трогали везде, где только можно.       Десятилетняя девочка только и могла, что звать на помощь родных, отца. Однако никто не окликался. Её рыдания тонули в пьяном хохоте мужчин, насиловавших Розалию. Она рвала одежду, металась и кусалась, но её быстро усмирили, хорошенько приложив один раз об стену. Тогда она начала молить о пощаде, она плакала и задыхалась от собственных слёз и горькой жидкости, что насильно пихали внутрь.       В конце концов она смирилась. Лёжа неподвижно, словно тряпичная кукла, она смотрела в темноту и пыталась заставить себя встать, однако тело не слушалось. Внезапно дверь в помещение открылась, и свет начал больно слепить глаза. Розалия зажмурилась. Когда она услышала хлопок закрывающейся двери, раздался хриплый, низкий голос отца:       — Моя милая Розалия. Что ты делаешь?       — Папа… — проскулила девочка. — Я…       — Ты должна молить о прощении, помнишь?       — Я просила. Пожалуйста, забери меня отсюда, — Рози всхлипнула. Чувства, которые она затолкала глубже, снова вырывались наружу.       — Так не пойдёт, — он покачал головой. — А это кто? Твои друзья?       Розалия не успела ответить, Норан вытащил нож из-за пазухи и перерезал глотку сначала одному мужчине, затем второму и третьему. Безжизненные тела упали, кровь хлынула во все стороны. Из уст Розалии вырвался отчаянный всхлип и звук, похожий то ли на хрип, то ли на кряхтение умирающего ягнёнка.       — Милая, вот и всё. Ты же хотела, чтобы всё это закончилось? Ну же, не плачь.       Король взял на руки девочку, поправил ей мятое заляпанное платье и усмехнулся, глядя прямо в глаза:       — Больше ты не разочаруешь меня, ясно? Ты никогда не пойдёшь против меня, иначе я заставлю тебя поиграть в этот кошмар во второй, третий, пятый и десятый раз. С каждой игрой тебе будет становиться только хуже.       — Я всё сделаю, как ты скажешь, папочка… — испуганным, дрожащим голосом пролепетала Розалия и захныкала на плече у отца.       — Ты же наследница. Не смей плакать… Вот так, молодец, умница! Именно так и нужно вести себя, дорогая.       Даже если он снова заставит её «играть» со странными мужчинами, которых убивал после всего случившегося на глазах у девочки… Даже если они снова будут трогать её тело, не соблюдая границы дозволенного. Даже так, она готова всё повторить, лишь бы услышать похвалу из его уст.       — Госпожа?       Элли подбежала к девочке и опустилась на колени, подтягивая её к себе. Затем развернула и уложила спину, увидела слёзы и страх, застывший на лице. Тяжело выдохнув, она подняла наследницу на руки и встала, попутно доставая ключ от покоев.       Девочка лежала неподвижно, она обвисла на руках, словно кукла или мокрая тряпочка. Открыв дверь, Элли захлопнула её и уложила Розалию на кровать. Служанка хотела отойти, чтобы налить девочке воды, но она схватилась маленькой ручкой за край платья и прошептала:       — Пожалуйста, не уходи…       — Я хочу дать вам попить, госпожа, — обращение резануло слух девочки, и она зажмурилась, пытаясь унять гнев.       — Пожалуйста, просто будь рядом. Полежи со мной, хорошо? Пять минут. Хотя бы пять минут.       Горячие слёзы снова потекли из глаз по покрасневшему лицу. Элли быстро легла рядом и девочка обняла её, уткнувшись лицом в плечо. Служанка нежно гладила её по спине и приговаривала: «Всё будет хорошо». Ничего хорошего, конечно же, не будет. Они обе это знали. В дверь резко постучали, и они услышали возглас Калума:       — Розалия, открывай! Я хочу поговорить!       — Скажи ему, что я хочу побыть одна, — прошептала Розалия, а затем вышла на балкон, чтобы прохладный осенний ветер остудил её лицо.       Элли вышла и не появлялась минут десять. Когда она, наконец, снова вошла в комнату, Розалия увидела озабоченность и непонимание в глазах женщины.       — Ваше высочество, зачем вы это сделали?       — Сама напросилась, — буркнула девочка.       Она сидела в кресле и пыталась прочесть хоть что-то. Однако концентрация была никакой, а после бурной истерики она чувствовала лишь пустоту внутри и огромное желание пойти спать.       Элли присела на диван, стоящий рядом с девочкой, а затем выпрямила плечи и закрыла глаза. Спустя пару минут она заговорила.       — Принцесса, с момента вашего рождения я всеми силами заботилась о вас и день, и ночь, никогда не покидая. Когда мне только поручили заботу о вас, мне стукнуло всего двадцать. Я и с детьми тогда ни разу не нянчилась, что уж говорить о ребёнке из королевской династии. Не могу отрицать того, что допускала ошибки в воспитании, но я растила вас с любовью и нежностью, чтобы в будущем вы никогда не повторяли деяний его величества. Сейчас вы ещё слишком маленькая, чтобы это осознать, но понимание придёт со временем. Только вот, я не знаю, откуда в таком светлом и чудесном огоньке могла взяться подобная жестокость?       Элли взглянула на Розалию. На глазах девочки застыли слёзы. Она отвернулась, чтобы незаметно смахнуть их, но женщина всё равно увидела. Она покачала головой, слабо улыбнулась и протянула руки. Принцесса скользнула в тёплые объятия и шмыгнула носом.       — Она назвала тебя Эмилией, Синдой и Анабель, когда гадала твоё имя.       — И что же в этом такого? — спросила она, погладив девочку по голове. Как же хотелось защитить её от любых напастей.       — Как это что?! — воскликнула она и резко отстранилась, смотря в тёплые глаза женщины. ­— Только такие имена дают девочкам из приюта! Я не такая!       — Какая «не такая»?       — Не сирота.       — А что, они чем-то отличаются от других людей? — произнесла без тени строгости Элли.       — Н-нет, — прошептала девочка спустя пару минут размышлений. — Но она бросила это, как оскорбление! И она открыто насмехалась над нами…       — А вот это действительно проблема, — женщина ухмыльнулась. — А что мы делаем с такими грубыми и невоспитанными девочками?       — Игнорируем? — спросила Розалия. — Звучит как-то не очень действенно и интригующе. Разве стоит игнорировать проблемы?       — Вовсе нет, Розалия. Игнорировать проблемы не очень хорошо. Гораздо лучше решать их по мере возникновения. А вот на таких, как госпожа Лираэлла, этот способ очень действенен. Скоро она перестанет себя так вести, — Элли обняла Розалию и хищно улыбнулась, посмотрев на дверь. Никто не смеет трогать её девочку. — Очень скоро… А теперь, моя милая Рози, тебе нужно выйти и извиниться за удар.       — Но зачем?       — Чтобы она извинилась за грубость. Нельзя забрать что-то, не отдавая при этом взамен, и нельзя давать человеку, не получая ничего. Звучит эгоистично, но таков наш мир. Всё взаимосвязано. Она должна будет извиниться, если извинишься ты. В противном случае это будет грубостью, которую она смело бросила в лицо наследнице трона. Такое, поверь мне, не поощряется.       — Вот как… Ла-адно, — недовольно протянула Розалия, выходя за дверь.       — Я буду ждать вас в комнате, принцесса. Удачи, — дверь снова захлопнулась.       Розалия судорожно выдохнула и побрела к лестнице, где случилось происшествие. Однако никого на месте не оказалось, что очень удивило девочку. Что её действительно не удивило бы — если бы Лираэлла созвала на лестничную площадку всех лекарей и врачей города, при этом имитируя, что умирает.       Кажется, Калум говорил Элли, что они пошли в тот самый сад. Стоит наведаться в первую очередь туда. Розалия решила принять совет женщины и не откладывать то, что можно сделать в кратчайшие сроки. Принцесса побежала, перепрыгивая ступеньки, а затем выскользнула на улицу. Она сокращала путь любыми всевозможными методами и наконец дошла до калитки. Она была открыта, что свидетельствовало о нахождении в нём других людей.       Девочка отдышалась и, гордо подняв голову, зашагала по тропинке. В воздухе витал приятный, до жути знакомый цветочный аромат. Юная принцесса вспоминала, где раньше его слышала, но на ум ничего не приходило. Может, показалось?       Послышались голоса неподалёку. Розалия вздохнула и направилась туда, мечтая, чтобы всё поскорее закончилось. Смех и разговор прекратились, как только Калум и Лираэлла заметили появившуюся. Девушка тяжело вздохнула и скрестила руки на груди. Калум, посмотрев в глаза, сияющие уверенностью, пожал плечами и отошёл в сторону, дабы не мешать двоим. Однако он встал достаточно близко, чтобы в крайнем случае остановить драку.       Розалия подошла и села на другую сторону лавочки. Между девушками образовалось большое пространство, казавшееся широкой пропастью. Рыжая начала первой.       — Прости за то, что ударила. Но больше не смей насмехаться надо мной и Эллой. Она — моя семья. Бросить оскорбление в её сторону означает бросить вызов мне и всем членам королевской семьи.       Лира фыркнула, но спустя минуту прошептала:       — Я принимаю твои извинения и извиняюсь за свою грубость. Такого больше не повторится, ваше высочество.       — Я тоже принимаю ваши извинения.       Розалия сделала особый акцент на слове «ваши», и девочки почувствовали, как между ними вырастает толстая, прочная, непробиваемая каменная стена. Сможет ли что-то растопить лёд в сердцах девочек по отношению друг к другу? Знало только время.       В тот самый день Розалия вернулась в свои покои, закрылась ото всех и лежала, лицом уткнувшись в подушку. Через полчаса самобичевания она услышала Зов.       22.12.1443 год по ивлийскому календарю (наше время).       София вышла на балкон без какой-либо верхней одежды. Почувствовав мороз по коже, она хотела вернуться в комнату, но в последний момент передумала. Девушка облокотилась на перила террасы и подняла голову.       Небо было чёрным, безоблачным. На нём сияло множество звёзд. Они переливались, и казалось, будто кто-то рассыпал маленькие бриллианты в тару с чернилами. Луна красивым полумесяцем раскинулась на небосводе. В этом мире она была значительно больше. Если на Земле она едва могла разглядеть серый узор и ямки, то сейчас её поверхность была как на ладони.       Однако все её мысли заполнил сон о той девушке. С той самой ночи ей не снилось ничего другого. Одна и та же незнакомка с синими волосами, играющая с ветром и произносящая до жути пугающие слова: «Дориал в опасности».       Девушка заснула днём, что в общем-то ей было не свойственно, но зато теперь сон показал и другие мелкие детали. Например, на левой руке девушки была изображена чёрная змея. Видимо, татуировка.       София рассуждала, стоит ли рассказывать Калуму? В конце концов, он хочет ей помочь, это очень даже мило с его стороны, но вдруг она просто себя накручивает? Повторяющийся сон вряд ли можно назвать простым совпадением, а раз так, значит, замешана магия, о которой Калум говорил молчать.       А вдруг он перенервничает ещё? В последнее время он сам не свой. Наверное, лучше его не тревожить попусту. Ничего серьёзного пока не случилось, и на том спасибо.       Окончательно продрогнув на морозе, она удивилась такой погоде. Неужели длительные заморозки действительно были присущи этому королевству? София зашла внутрь, плотно прикрыв стеклянные двери.       Она ждала Калума. Он должен был помочь ей и рассказать если не всё, то хотя бы большую часть жизни Розалии. Время близилось к восьми, а его всё не было. Девушка перепробовала всё, что только можно: и книжки полистала, и перемерила все лежащие украшения, и по комнате пару кругов намотала.       Она хотела выйти прогуляться в сад, но Элли её упорно не отпускала. Смирившись, она завалилась на кровать и тупо уставилась в потолок. И как Розалии самой не скучно в таком местечке? Хоть бы псинку какую завела или котёнка.       Вот, например, София точно не отказалась бы от какого-нибудь домашнего животного, но бабушка всё время ей запрещала. Бабушка… Как же она скучала по ней. Скучала до безумия и по Рафаэлю. Однако она не могла вернуться. Софии пришлось похоронить эту боль глубоко в душе, чтобы не стало ещё хуже.       Раздался стук в дверь. Воскликнув «входите», она перекатилась на другую сторону кровати. Вошедший Калум потёр кисть руки и прошёл в комнату.       — Ты почему лежишь? — удивление проскользнуло в его голосе.       — Пытаюсь понять, что этой домоседке так нравится в комнате. Я даже выйти не могу! Пыталась сбежать несколько раз, но меня поймали.       — Лучше бы ты с таким рвением историю учила, — нахмурился парень, на что девушка лишь застонала.       Калум сел на освобождённую сторону кровати, прихватив с собой какую-то книжку. Придвинувшись ближе, София увидела, что это была не книга, как ей показалось, а блокнот. Он был обтянут коричневым материалом, наверняка кожей, а закрывался с помощью завязок. Калум потянул за дну из них и открыл на первой странице.       — Пожалуй, начнем. Не хочу надолго задерживаться.       — Что это? — София придвинулась ближе, разглядывая вещицу.       — Мой дневник. Буду зачитывать только то, что касается Розалии.       — Ух ты-ы! — воскликнула девушка, на что Калум усмехнулся. Он протянул руку и лёгким касанием поправил всё время выбивавшуюся прядь из причёски девушки.       — Сосредоточься.       — Много у тебя таких? Со скольки лет ты его ведëшь? Он не выглядит большим, чтобы туда вместилась вся жизнь!       — Веду дневники с восьми лет, и да, их много. Около десяти. Так что лежи, слушай и запоминай, — грозно произнёс он. София печально вздохнула, но замолчала.       Калум пролистал несколько страниц, прочитал запись, вспоминая тот отрывок из своей жизни, а затем будто передумал, громко захлопнув блокнот.       — Я вспомнил один эпизод из нашей жизни. Правда, об этом практически никто не знает, но думаю, тебе можно рассказать. Нам с Розалией тогда было около шести-семи лет, а жара стояла жуткая. Оно и понятно — жизнь летом на юге континента становится невыносимой. Мы сидели в саду и по очереди обливали друг друга холодной водой.       — Калли, мне жарко-о, — захныкала девочка.       Я, стоящий рядом, вылил на неё полную чашу воды. Однако девушка лишь хмыкнула и подняла свои большие глаза к небу. Солнце больно слепило, но Розалия, сощурившись, пыталась разглядеть хоть одно облачко. Его не было.       Вздохнув, она опустилась на траву под деревом. Вокруг не было никого. В эту минуту проходила какая-то важная встреча у короля, и все придворные, включая Элли, сейчас находились там. Внезапная мысль озарила девочку, и она поспешила её озвучить:       — Калли, а может, сходим к реке?       — Нет, — я замотал головой.       Хоть я всего на год старше сестры, зачастую вёл себя ответственнее, чем многие взрослые. А в тот момент ответственность за неё нёс именно я, и случись что — наказали бы меня. Розалия вздохнула, печально вырывая травинки.       — Она же недалеко. Мы туда и обратно! Никто не заметит, — настойчиво уговаривала она.       Делать было нечего. Она ведь и впрямь недалеко. Почему бы и не сходить? Всё-таки жара стояла страшная, больше они не протянут — во дворец им пока заходить нельзя. Ничего не должно было случиться. Так я думал.       Мы тихо проползли под каменным ограждением. Там была ямка, в которую без труда мог бы пролезть ребенок. Пошли к реке. Она текла в лесу, и тень от деревьев круглосуточно закрывала воду от палящего солнца. Тогда показалось, что это наше единственное спасение.       Мы с Розалией намочили ноги, сняв обувь, и я предупредил её, чтобы она ни в коем случае не заходила слишком далеко. Течение было сильным. Конечно, она меня не послушала, — Калум печально вздохнул и чуть поморщился, вспоминая произошедшее.       — Я не помню, почему тогда отвернулся. Кажется, меня отвлёк какой-то шорох. Мне послышалось, будто за нами был человек, и я не на шутку испугался. Затем услышал вскрик сестры. Как я потом узнал у Рози, её нога соскользнула с камня под водой. Споткнувшись, она упала, а течение быстро подхватило её, унося за собой.       Я немедленно бросился к ней. Не знаю каким чудом, но смог схватить её за платье, а сам, зацепившись за ветку дерева, выкинул на берег. Мы еле как спаслись. С тех пор Розалия сильно боится воды и глубины.       — Кхм… — София смущённо улыбнулась.       — Что?       — Какое милое сокращение — Калли, — засмеялась она.       Калум закатил глаза, тяжело вздохнув.       — Вот и рассказывай ей потом такие истории. Никакой благодарности! А у нас, между прочим, ещё десяток историй, которые ты должна услышать. Тебе ведь нужно отлично сыграть свою роль.       — Звучит легче, чем сделать.       София встала с кровати и села за стол, смотря на своё отражение. Затем откинулась на спинку стула и, запрокинув голову, захныкала. Огромные покои, словно из сказки, вкусная еда, пышные платья и дорогие подарки. Что может быть лучше? Она и сама знала, что с самого детства мечтала о такой жизни. Но теперь, заполучив всё это, она думала: а может, и не нужно ей всё это?       Калум в это время успел пересказать ещё две короткие истории. Девушка слушала вполуха, иногда кивая головой или посмеиваясь.       — Что-то мне подсказывает, что ты увлечена чем-то другим, — недовольно проговорил Калум, захлопнув первый блокнот и отложив его в сторону, чтобы откуда-то достать второй такой же. — Тебе нужно стать моей сестрой, а не зубрить тонны информации. Толку от этого ноль. Попробуем ограничиться лишь самым необходимым, — он спрыгнул со своего места и подошёл к сидящей напротив туалетного столика девушке. — Внешне вы похожи, даже очень. Но вот по характеру…       — Она серьёзная, — вымолвила София и попыталась нахмуриться, дабы принять серьёзный вид. Это лишь рассмешило её собеседника.       — Нет, ты показываешь суровость, — сквозь смех проговорил он, — а сестра она… понимающая, — Калум замолчал на несколько секунд, подбирая правильные слова. — У меня часто возникает ощущение, что Розалия как-будто чувствует эмоции других, проживая их, как свои собственные. Она любит контроль, а ещё очень властная. Кстати, эту черту характера в ней раскрыла именно дружба с интересующей тебя Лираэллой.       София тупо уставилась на друга, Калум вздохнул, пробормотав что-то непонятное, и начал расхаживать по комнате.       — Представь, что родилась в этой семье. Тебя не удивить подарками или чем-либо ещё. Ты стремишься к тому, чтобы возложить на свои плечи целое государство, а потому должна усердно учиться и не отвлекаться на какие-то развлечения.       — Так должна думать Розалия или она так думает? Вообще-то, между этими понятиями принципиальная разница.       — Хороший вопрос. Как человек, проводящий с ней огромное количество времени, я мог бы с уверенностью заявить, что она так думает. Однажды она сказала мне, что хочет в корне изменить жизнь народа… А ради достижения своей цели Розалия обычно идёт по головам.       — Розалия? Идёт по головам? — хмыкнула София. Ей не очень охотно верилось, что её подруга не только тихая и рассудительная, но помимо этого имеет твёрдый характер.       — Вполне. Год назад она смогла добиться ухода одного финансиста, который нашёптывал дяде всякие бредни. И это при том, что у нас нет силы в политике, — Калум нахмурился.       — Разве Норан не допускает вас двоих к власти?       — Что? — Калум сначала опешил, а затем нервно рассмеялся. — Конечно, нет. Трудно даже представить себе это.       София тупо уставилась перед собой. Что-то не сходится. Жестокий, по словам Розалии, король не подпускает к власти никого. Тем не менее он отправляет Калума на восток для того, чтобы он научился принимать и отвечать за принятые решения. Ему буквально будет доступна вся власть на востоке, хоть и под присмотром Аэронского.       Если Калум лишь второй наследник, тогда почему Розалию не отправят туда, вместо него? Не было бы это логичнее, с учётом того, что трон займёт именно она? Девушка задала эти вопросы Калуму, и ответ не заставил себя долго ждать.       — Задача наследника не просто научиться править, пока твой главный учитель, он же родитель, жив, но и находиться всегда в столице. Если с королём что-то случится, она должна быть здесь и перенять всё на себя. Со мной совсем иная история. Я мог бы уехать куда угодно — жить на юге у двоюродного дяди или в поместье своего почившего отца.       — Но ты сознательно выбрал жизнь во дворце? — София не понимала его выбора. Розалия отзывалась о своём отце максимально резко, плохо и не принимала ни одной попытки узнать его под другим углом. Как её ближайший родственник и друг мог бы пойти на такое?       — Да, — кивнул Калум, с интересом разглядывая эмоции, в полной мере отразившиеся на лице девушки. — А почему бы и нет? Семья у нас, несомненно, большая, но жить во дворце куда приятнее. Хотя я не исключаю того факта, что живи я один в своём поместье, мне было бы куда легче. Думаю, я бы совсем разленился.       — М-м-м… Слушай, — София не знала, как продолжить диалог, но всё-таки решилась. В конце концов, не убьют же её за вопрос? Да? Ха-ха… Она очень надеялась на это. — Все ведь говорят о том, какой Норан злой и беспощадный. Почему ты согласился на это?       — Хм… Дядю действительно так называют, но эти прозвища пошли от его суровых законов, направленных на укрепление власти в стране. Многие простые бедняки не могут комфортно жить, так ещё и за границу никак не уехать. Конфронтация с Ваньиром усугубила ситуацию. Они никак не хотят принимать к себе чужаков из-за того, что мы делаем с «их» магами, — Калум изобразил кавычки в воздухе и иронично хмыкнул. — Как будто маги принадлежат только им.       — Странно. Розалия очень просто давала понять, что в её отношения с отцом лучше не лезть. Если он не делал ничего плохого по отношению к вам, тогда почему она так сильно его ненавидит? Вряд ли дело только в форме правления. Наверняка есть что-то ещё. Только вот что?       Поведение Калума резко изменилось — его взгляд стал холоднее, он встал в закрытую стойку, скрестив руки на груди. Девушка будто не почувствовала перемены и продолжала рассуждать на эту тему. Черноволосый парень закрыл глаза, он хотел успокоиться — во всяком случае, она не виновата в своём любопытстве, но когда она уже дошла до отношения Норана к Кристоферу, Калум не выдержал, громко кашлянув.       — Слушай. Никто не знает, что происходило с Розалией за дверями дядиного кабинета. Хочешь узнать? Пожалуйста, я не лезу. Только задавай эти вопросы сестре, а не мне — и тогда я посмотрю, что от тебя останется, если ты затронешь её больную тему. Не стоит думать, будто сестра ­— немощная девчонка, она проходила даже более суровые тренировки, нежели я. Я прекрасно осознаю, что ей пришлось повидать немало ужасных вещей, связанных со своим отцом, чем и объясняется её отношение к Норану.       Вроде полегчало. Калум всё ещё холодно смотрел в такие знакомые, но совершенно чужие глаза, он не понимал, о чём думает девушка. Она была непредсказуема. С сестрой было легче — он легко понимал её с полуслова. Ну, что его уж точно радовало, так это то, что он успокоился.       Даже удивительно. Прежде он никогда не высказывал свои мысли настолько честно. Даже при Кристофере он что-то приукрашал, старался сказать мягче и не лез на рожон. Да и зачем ему это? Конфликты — одна сплошная головная боль.       — Слушай, я не собиралась лезть! Мне просто было интересно! — София легко вспылила и со злостью сжала кулаки.       — Тогда и не лезь, София. Ты меня, конечно, извини, но это точно не то, чего тебе хочется узнать.       Калум вздохнул и грустно улыбнулся. Девушка закатила глаза и тихо цокнула, а затем встрепенулась и удивлённо уставилась на парня. Он недоумённо поймал блуждающий взгляд и вопросительно выгнул бровь.       — Ты чего?       — Я кажется того… в тебя превращаюсь, — прошептала она.       Калум звонко рассмеялся, схватившись за живот. Накаленная обстановка мигом растаяла. София вскочила и начала бить по спине согнувшегося в пополам Калума:       — Это не смешно! Перестань! И вообще, вдруг это вирус? Ты так всех заразишь.       — Я лишь переносчик, все вопросы к Лире, — произнёс Калум, пытаясь отдышаться. А затем с тихим шипением «как же больно» начал потирать поясницу. Конечно, больно ему не было, но вот страдальца из себя сделать он любил.       — Чего?       — Так это я от неё перенял привычку, — хмыкнул он, поняв, что перед ним не извинятся и не посочувствуют. А жаль.       А вот это было неожиданностью. Неужели между ними действительно были какие-то тёплые отношения? Тогда, в ресторане, она думала, что он пошутил или сказал так, просто чтобы отмахнуться. Но теперь она точно знала, что не всё так просто. Быстро стерев со своего лица хитрую ухмылочку, она заставила заткнуться свой внутренний зловещий хохот, предвкушающий новую тему для размышлений. А тема ведь очень интересная…       — Поня-ятно, — протянула она, крутя на пальце золотое кольцо с хитрым плетением посередине и бриллиантовыми камушками.       Украшения София любила, а кольца — особенно. Она носила их по три на каждой руке, и каждое София просто обожала. Розалия в основном носила около четырёх в общем, а потому София ничуть не боялась быть раскрытой.       — Что-то мне не очень нравится твоё «понятно», — нахмурился Калум. — Опять ты что-то задумала, да? Я ведь всё равно ничего тебе не скажу.       София подняла свой взгляд и наткнулась на горящие серые глаза Калума. В них явно читалась насмешка и что-то ещё. Она склонила голову набок и не удержалась, улыбнувшись в ответ. Спустя пару минут гляделок она наконец поняла, в чём дело. Калум чувствовал явное превосходство. Он собирался начать новую игру «Узнай-про-меня-больше-но-я-тебе-ничего-не-скажу». Что ж. Она принимает вызов!       Калум заметил решимость, зарождающуюся в девушке. Прекрасно! Просто превосходно! Скучно теперь уж точно не будет. До своего отъезда он повеселится на полную катушку.       Усмехнувшись, Калум забрал свои блокноты, а-ля личные дневники — кто их тронет, тому не жить, а затем пожелал сладких снов и вышел из комнаты.       София продолжила сидеть на своём месте, смотрев в ту точку, где недавно стоял парень. Она предвкушала интересную головоломку. Что же сделает Калум? Наверняка он будет давать какие-то очень тонкие намёки и расплывчатые знаки. Возможно, даже устами других людей.       Теперь ей придётся искать подвох даже там, где его нет. Интересно, чем же всё это обернётся? Калум был невообразимым человеком. Он легко разбавлял накалившуюся обстановку, мог смешно и уместно пошутить и часто раздавал всем указания. Мания быть главным порой раздражала девушку, но его харизма, честность и принцип «что думаю, то говорю» действительно цепляли и заставляли сердце девушки отбивать какой-то странный бешеный ритм.       — И почему я влюбилась именно в него… — прошептала Брукс.       Нет! Ей нельзя об этом думать. Разве в итоге София не полюбила другого? Тот офицер был живым воплощением идеала из её самых сокровенных фантазий. Раньше даже одна мысль о нём или их тайных встречах посреди ночи в тёмных закромах городка заставляла её смущаться и закрывать лицо руками. А сейчас? Находясь рядом с принцем она понимала, что Лансере не любила никогда.       Перед глазами всплыли вспоминания о нём, и девушка с удивлением заметила, что уже не чувствует того, что чувствовала прежде. Хотя Брукс действительно считала, что это именно то, чего она всегда хотела — он был милым, порой забавным, часто её смешил и поддерживал. Однако повстречав Калума, она уже не была столь уверена в своих чувствах. Он действительно ей нравился или это всё игра разума?       Ей не положено о таком даже думать. Что сказала бабушка, если бы узнала? А Рафаэль и Вивьен? А родители? Она никому ни слова не говорила о своём возлюбленном. Даже Рафу, хотя она в нём уверена на всю сотню процентов.       Узнай кто — она на всю жизнь осталась бы порочной девушкой, а затем и женщиной с отвратительным клеймом. Её бы преследовали, насмехались, отворачивались и смотрели с презрением. Молодых девочек пугали бы, что они станут такой же, как София, если они не будут слушать своих матерей. Церковь назовёт её греховной и больше никогда не впустит внутрь. Она станет личным монстром Берга, если, конечно, её кто-нибудь не убьёт или не казнит.       Представив всё в красках, девушка откинулась на спинку стула и захныкала, пытаясь сдержать крик. Боже, ну почему она такая глупая? Ей не стоило в это ввязываться. А вдруг кто-то действительно узнает?       Калум. Она в действительности его не разлюбила? София не знала ответов ни на один свой вопрос. Она боялась что-то предпринимать. Того парня она тоже думала, что любила. Но судьба сыграла с ней дурную шутку. Теперь, если София вернётся и не ответит взаимностью, он может пустить слухи. Впрочем, полюбить Калума она, безусловно, могла, но быть вместе? Разве такое возможно? Конечно, нет.       На это был ряд причин. Первая. Внешне она — копия Розалии, и у людей появятся вопросы, если её чувства взаимны. Вторая. С бо́льшей вероятностью Калум бы отверг её чувства. Он много заботится о ней, помогает влиться в этот мир, но мог ли он полюбить девушку? Они знакомы уже четыре года как-никак.       «И как мне быть? Сердцу ведь не прикажешь…» — подумала София, грохнувшись на кровать.       Она перевернулась на спину. За окном уже порядком стемнело и пора бы спать, но теперь к новоиспечённой принцессе пришли тревожные мысли.       Через три дня встреча. Про себя она назвала это мероприятие «Сборищем». Там соберётся вся семья, и она встретится с Нораном. С отцом подруги. С королём. С человеком, которого многие ненавидят, некоторые уважают и редкие единицы любят. Единственное, что её успокаивало — это мысль о Калуме. Он её не бросит и поможет, если она вдруг встрянет. Наверное… Ей хотелось так думать.       При мысли о парне с чёрными, как смоль, волосами, глазами, смотря в которые, казалось, будто сейчас растворишься в холодном тумане. У Софии быстрее забилось сердце.       — Не думай, не думай, не думай, — словно мантру повторяла девушка, уткнувшись головой в подушку.       «Нет», — осознала девушка.       «Он всегда мне нравился».       Сколько времени она провела в замке… За эти четыре года она часто ловила себя на мысли, что засматривалась на Калума, но никогда — ни самой себе, ни тем более другим Брукс не признавалась в этом. Не поэтому ли София начала свою другую интрижку? Просто для того, чтобы забыть или хотя бы на время приглушить ноющее чувство в груди и крики разума: «Вы никогда не будете вместе».       Затем девушка встала и приоткрыла ставни окон. Морозный воздух ворвался внутрь и освежил её, прогнав назойливые мысли куда подальше. Не положено о таком даже думать…       Впрочем, она что-то мало задумывалась о религии, когда начала отвечать на ухаживания того офицера.       В дверь постучали. София вздрогнула, закрыла окно и вскоре открыла дверь. За ней стояла Сильвия с подносом на руках.       — Ваше высочество, — она лишь слегка присела, боясь, что уронит поднос. — Старшая горничная приказала подать вам ужин сейчас.       — Прямо перед сном? — удивилась девушка.       — Она только что узнала, что вы ничего не ели вечером, а потому приказала отнести ужин и проследить, чтобы вы всё съели, — ответила Сильвия, виновато улыбаясь. Ей бы не хотелось нарушать личное пространство принцессы, но той, видимо, было всё равно.       София хлопнула себя по лбу. Точно! Калум как раз пришёл перед ужином, и они всё пропустили из-за разговоров.       Брукс даже не знала, как сильно проголодалась, пока болтала с названным братом. Вот и пускай его теперь.       Сильвия прошла в покои и накрыла на стол, поставив большой поднос на белоснежную скатерть. София присела за стул. Горничная взяла одну тарелку с мясным рагу и поставила перед девушкой. Она потянулась за второй тарелкой, но замерла.       На том месте, где стояло первое блюдо лежал клочок бумаги. Он был сложен в четыре раза. Девушки удивлённо переглянулись. София взяла записку и развернула. В это же время Сильвия приняла равнодушный вид, переставила всё остальное, а затем взяла поднос в руки и встала сбоку от девушки, чуть дальше от стола.       Там была лишь одна фраза. Три слова, заставившие Софию замереть, а её сердце колотиться всё быстрее и быстрее.       «Я всё знаю».       Кто написал? Зачем? Чего этот человек хочет? Мысли метались в голове Софии. Видимо, её лицо настолько передало весь спектр эмоций, начиная от ужаса, заканчивая смятением, что Сильвия обеспокоенно подошла к принцессе и спросила о самочувствии.       София сквозь оцепенение ужаса пробормотала что-то вроде: «Я в порядке» — и опустила взгляд на тарелку.       Записку она судорожно смяла в левой руке. Как быть? Кто же это мог написать? О чём знает этот человек?       Впрочем, не нужно было быть гением, чтобы понять — некто знает о её секрете. Это не Калум и не король. Норан бы сразу вызвал девушку к себе в кабинет для допроса, а затем отправил бы на самую жестокую казнь. Что бы Калум не говорил, но Софии мало верилось, что король действительно не такой злой, как о нём думают.       Это точно не Сильвия, она в таком случае не стала бы сейчас обеспокоенно поглядывать на дверь, чтобы в любой момент вызвать врача. А девушка-то побледнела и довольно сильно. В глазах даже потемнело на пару секунд, но сейчас она относительно в норме.       Может, ей показалось? Приснилось? Она почувствовала бумагу в руке. Нет. Это явно не фантазия.       Лираэлла? Кристофер? Элли? Лиам? Любой другой человек во дворце, с которым она виделась на балу?       София не могла предположить, кто бы это мог быть. Просто не могла.       Наконец она смогла проглотить ком в горле. Но даже аппетитный запах не смог заманить девушку в свои сети. Она сидела, просто уставившись на еду.       — Ваше высочество, может, лучше сходить за врачом или лекарем? Тот эльф… Целитель. Он тоже ещё не уехал после бала.       — Нет, всё в порядке, Сильвия. Ты можешь идти. Только не зови никого, хочу побыть в тишине.       Горничная замялась. Ей был дан точный приказ остаться с принцессой и присмотреть за ней. С другой стороны, приказ от Розалии ведь важнее, чем от старшей.       Сильвия кротко кивнула и практически выбежала из комнаты. Путь, который у неё обычно занимает минут десять, она пробежала за три. Ворвавшись в свою комнату, она вздохнула с облегчением — никто не попался ей на пути.       София услышала, как Сильвия тихо прикрыла дверь. Девушка задышала быстрее, она чувствовала, что по её щекам бегут горячие слёзы.       Страх. Это всё, что она испытывала. Дикий страх, граничащий с помутнением, бредом и безумием. В голове крутились тысячи вариаций того, что может случиться, но ни один из них не был хорошим финалом для девушки.       Она подняла руку с запиской. Развернула её и уставилась на эти три слова так, будто они могли таить в себе какую-то загадку.       Что она там думала про головоломки недавно? София уже жалела. Она не хотела такого. И уж точно не хотела доставлять проблем Калуму.       Она не смогла сыграть хорошо, и кто-то догадался. Это её ошибка. Тревожить сейчас Синт было бы ошибкой. Да и что она скажет?       «Ой, привет, Калум! Какая неожиданная встреча прямо у тебя в комнате. Слушай, тут такая ма-аленькая проблемка. Кто-то догадался! Сюрприз!» Да. Именно так она скажет, а потом он с милой улыбкой на глазах разорвёт её на части.       Вдруг она заметила какую-то тень на бумажке, которую не видела до этого момента. Приглядевшись, она всё ещё не могла разобрать слова. Вскоре до неё дошла вся абсурдность ситуации, она закатила глаза и перевернула записку.       На обратной стороне тоже была надпись: «Аллея за дворцом, возле бывшего розария. 03:00».       Кажется, это видела и прочла Сильвия. Могло ли это принести ей проблем? Вполне возможно, но Софию сейчас занимало вовсе не это.       Что делать с самой запиской? Она знала, что лучше сжечь, чтобы никто не нашёл. Брукс встала из-за стола и прошла в отдельную комнату в покоях Розалии, служащую гостиной. Там горел камин, редкие языки пламени весело потрескивали.       Она закинула бумажку туда и дождалась, пока она не истлеет полностью. А затем встала и завалилась на кровать в спальне. Всё, что ей сейчас нужно — так это поспать.       Пойдёт ли она на встречу? Конечно, нет. Ей не нужны были дополнительные проблемы. Да и она не самоубийца. Пусть человек думает, что он ошибся, и тогда он выдаст себя.       Сильвия быстро достала лист бумаги, чернила и перо. Начеркала несколько фраз и аккуратно сложила в глубокий карман в подоле юбки. Затем она схватила свой поднос и неспеша побрела в сторону комнаты принцессы, специально выбрав самый длинный путь.       В одном из поворотов она встретила солдата, охраняющего чьи-то покои. Оттуда слышался громкий храп, а снаружи не было никого, кроме них двоих.       Девушка даже не остановилась, не сказала ни слова и не послала ни один взгляд. Профессионально, будто проворачивала это уже в тысячный раз, она прошла мимо и незаметно уронила на пол бумажку.       Когда Сильвия скрылась за поворотом, охранник подождал пару минут, а затем быстро поднял записку и засунул себе в карман.       — И снова послания под покровом ночи. Ты не меняешься, Сильвия, — тихо прошептал он.