Звездопад

Я скучал по этому костюму. Бархат цвета ночного неба, высокие сапожки, белая ажурная ткань на талии. Как ей удаётся быть такой прекрасной даже когда мы выбираемся навстречу очередной битве? Не мной ли был взращён боец в этом хрупком на первый взгляд теле? Сосредоточилась, Ади всмотрелась в проблески звёзд над нашими головами, принюхалась к порыву ветра. Роща молчала, зато за нашими спинами глухо шумела музыка, доносились громкие тосты, смех. Я занял диспозицию у дерева на холме, краем глаза наблюдал за Ади, в остальном присматривался к малейшим изменением в окружающей среде. Треск льда и холод были сигналом к немедленному действию. — Уже час, — проронила Ади и шагнула ко мне, поправляя перепутанные сухим ветром волосы. — Возможно они в глубине леса, — предположил я. — Нужно продолжать наблюдение. Она кивнула. — Здесь хороший обзор, — Аделаида окинула взором вид на Эмблсайд и долину совсем неподалёку. Луна за дымкой облаков проливала голубоватый свет на многочисленные крыши, шёлковую траву и горные хребты. Я стискивал палочку в руках, готовый в любой момент отправить своего волка на защиту этого места. Ади прочесала волосы пальцами и вздохнула, ещё раз бросив взгляд на наше окружение. Мы оставались ровно на границе с лесом, слушали шелест дрожащих листьев, и старались не разговаривать. Время текло медленно, пока каждый из нас молча следил за обстановкой. Вот так, даже молчать рядом с ней казалось каким-то необыкновенным взаимодействием. Мы переглядывались, дарили друг другу одни нам понятные улыбки, искорки в глазах. Так хотелось оставить пост временного аврора и просто проводить время вдвоём, слушая бардовские напевы, прижимаясь друг к другу, чувствуя ласку луны. Романтика… Неужели я способен на это? Я усмехнулся, посмотрел на носки своих ботинок, затем на ладонь, на линию жизни. Вот засечка на дугообразной полоске, уходящая в сторону. Что она означала? Моё преступление? Мою совесть, которая не прекращала наказывать гнетущими мыслями ни на секунду, пока я не шагнул в мир Аделаиды? Или… Или что если засечка обозначала её? Мою бесстрашную львицу, моё сокровище, содержавшее в себе мощь древней магии? Человека, который попав со мной в Хогсмид, оплёл алой нитью моё запястье? Небо темнело, синее заменялось чёрным. Музыка и громкие голоса всё больше казались призрачными, зато стрекотание живности в лесных зарослях было самым легко различимым звуком. На фоне ночных деталей Аделаида сама напоминала что-то мистическое. Её лицо, силуэт профиля в объятии лунного света… Мне приходилось приложить огромное усилие, чтобы продолжить наблюдение, ибо её красота крала меня целиком, стоило допустить оплошность и залюбоваться ею чуть подольше. Аделаида зевнула. — Ты устала, — заключил я. — Нет, всё в порядке. Врёт. Привыкла к роли героини, но я то вижу, как слипаются её глаза. Она несколько дней скакала вокруг меня, дарила свою заботу, откармливала, спала на земле в неудобной но приятной позе. — Иди сюда, — я потянулся к ней и прихватил за руку. Наши пальцы переплелись в крепчайший замок (крепости я ему добавил), притянул её к себе. Сил сопротивляться у моей гриффиндорской принцессы не было. Она беспомощно прильнула к моей груди, я опёрся о дерево спиной и позволил ей положить голову мне на ключицу. Как же это мило, что она такая низкая и такая хрупкая. Мой милый львёнок, твой змей всегда будет охранять тебя от опасностей. Ты слишком… слишком важна. Сцепив руки за её спиной, я поцеловал её в пробор волос. Опять этот запах… Травы и луговых цветов, текстура бархата под пальцами. Моя любимая девочка, я никогда не надышусь тобой… — Твоё сердце бьётся так быстро… — прошептала Ади с тёплой улыбкой и прикрыла глаза. — Оно просто чувствует, что ты рядом, — я запустил руку в её волосы и прижал к себе ещё ближе. — Моя принцесса. — Кто бы знал, что ты такой романтик, Сэллоу, — её усмешка отразилась от моей груди. — Оминис будет в шоке, если узнает. Я не мог не рассмеяться с её замечания. — Бедный Оминис и так был в шоке, когда понял что я с тобой меняю тон голоса и часто дышу. — Вот как? Так он знал обо всём? — Оминис всё всегда знает. Знаешь, что он мне сказал, когда я чуть не проговорился о том, что к тебе чувствую? Что если нашлась в мире девушка, способная меня зацепить, то её должны держать в музее как ценную реликвию, обладающую тайной силой. «Только что-то сверхвообразимое может привлечь тебя, Себастьян». Это прямая цитата. Я в него тогда подушку кинул. А он в меня мой же ботинок. Обидно то, что я промазал, а он попал. Ади прыснула со смеху, её дыхание коснулось моей кожи, и я тоже не смог удержаться. Действительно. Я ведь никогда не был подвержен романтическим колебаниям, а тут… Превратился в какого-то лирика, прижимающего к себе свою музу… Прости, Себастьян версии прошлого года. Теперь ты влюблён и практически женат. — От дружбы до любви… — проговорила Ади. — Знаешь, лучшего сценария для нас придумать сложно. Я потёрся носом о её лоб, Ади тут же подалась мне навстречу, предоставляя своё лицо для ласки. Господи, как же тепло с ней! Как же я пульсирую чувствами, осыпая эти щёки поцелуями! Я целовал и целовал её, она хихикала, пищала, словно мышка. Тиски рук на её талии усиливались, вдавливали её в меня. В этом неожиданном всплеске привязанности было столько разных вспышек чувств, что я не успевал их переваривать. Мы так непростительно отвлекались от основного задания… Ну как…? Ну как я мог следить за обстановкой, когда её тёплые губы коснулись моих? Так опьяняюще, так волшебно, до взрыва миллионов Бомбарда в голове и груди. Наши дыхания были частыми, тяжёлыми, шумными… Поцелуй был продолжением нас обоих, в сладком потирании кожи, лёгких прикосновениях языками я мог окончательно погибнуть… Всё таки, хорошо, что я не пересёк границу дружбы во время учебного года. Иначе терял бы самообладание каждый раз в её присутствии, раз за разом прорывался в гостиную Гриффиндора или… Чем только я бы не занялся с ней в запретной секции… Признайся себе, Себастьян… Ты представлял, как бы вы прятали под заглушающими чарами звуки поцелуев и взаимные стоны. Впереди новый учебный год, прекрасная возможность опробовать свои навыки обеззвучивания. Ветер затрещал на ветвях дуба, нечто молниеносно пронеслось по коре и мы оба в одно мгновение получили ледяной прострел в позвоночники. Я отпрыгнул, оттолкнул Аделаиду от дерева, поднял голову и едва успел увернуться, от пугающей воронки во рту дементора. — Ади, патронус! — прокричал я, прежде чем избежал нового столкновения с парящим призраком. — Экспекто Патронум! — произнесла Аделаида, пока я поднимался на ноги. Нет… Прозвучал вялый взрыв искр, у неё опять не вышло! Дементр верно сообразил кто из нас сейчас более доступная жертва. Не Себастьян Сэллоу, который вертел заклинание на кончике языка уверенно держа палочку за рукоять, а застывшая в ужасе Аделаида Франсин! Из-за её спины показался второй, пролетел над молодым ельником, моментально остеклив игольчатые верхушки ледяными шапками. Сердце готово было вырваться из груди и отдаться их поцелуям, лишь бы они не смели тронуть будущую мать моих детей! — Э…Экспекто Патронум… — она прозвучала слабо, наконечник палочки загорелся и тут же потух. Страх. Видимо прежде Ади не имела дела с этими опаснейшими существами, кружившими атмосферным вихрем у неё над головой. Они тянули из неё страхи. Всё то, что Ади прятала за маской единоличницы, решая проблемы… Я сглотнул… Решая проблемы в полном одиночестве! Но сейчас она была не одна, я был у неё в самом полном смысле слова. И с одной стороны хотел её защитить, с другой, как и в те разы, когда мы проходили виток за витком нашу историю, научить защищать себя. Я подбежал к Аделаиде, обхватил её за талию. Она метнула на меня преисполненный ужаса взгляд. Взгляд, в котором я считал каждый оттенок её боли и страданий. И где-то там же пряталась её непостижимая сила. — Вместе! — прокричал я, чувствуя как аура дементора наплывает на мою выставленную к верху руку холодной волной. — Вместе! — подтвердила Аделаида. Воздух синхронно хлынул в наши лёгкие, придав корпусам стойкость. Я мысленно поделился с Аделаидой своим бесстрашием, несмотря на то, что образ погибшего дяди слоился в моей голове мутными оттенками. Позволить себе слабину в такую секунду непростительная роскошь, как бы больно не было. — Экспекто Патронум! Унисон наших голосов взвился вверх, над лесом, прогремел молнией. Через мгновение обратился двумя вспышками бледного света. Ади приобняла меня за талию, мы вжались друг в друга, будто из этого черпали истинную, самую мощную магию. Воронка из неё, из магии, моей — совершенно обыкновенной, и её — с примесью голубых языков пламени, разрослась, поглотила нас. Закружилась, поднимая с земли сухостой, ветки, срывая с деревьев листья. Когда мимо личика Аделаиды пролетел сук и едва не угодил ей в глаз, я прижал её голову к своей груди и сам, ощущая, как эйфорией сквозь вены проносится волшебство, прижался к её плечу. Дементоры завизжали, сквозь пелену сияния я различил ещё как минимум несколько, мы слышали как они пытались противостоять урагану из двух сплетённых Патронусов, но… Наша близость питала защиту, пускала в магическое полотно мощнейшие импульсы, но этого было недостаточно! — Ади, мы должны усилить! — сказал я, перекрикивая вой урагана. — Как?! Себ, у меня вот-вот кончится ресурс! Нужно было соображать быстрее. Провернуть в голове десяток идей, чувствуя дыхание дементоров даже сквозь защиту. Они не могли добраться до нас, но и не улетали. Висели угрозой высоко в небе, раз за разом пробуя магический поток на малейшую прореху. — Ади! — громко, часто дыша, воскликнул я, она подняла на меня глаза, в бирюзе которых отражалось переплетение наших магий. — Вспомни всё! Вспомни нашу первую встречу! Наш поход в Хогсмид! Вспомни, как я повязал шарф тебе на шею, как первый раз взял тебя за руку! Вспомни… Вспомни, как ты увидела меня у своего дома! — с каждым произнесённым мною словом я чувствовал, как твердеет её рука, её тело. — Вспомни, как мы помогали друг другу, как мы вдвоём могли расправиться с оравой гоблинов, троллей, пауков! Ади! В каждом моменте проведённом с тобой моё сердце любило тебя, слышь? Безрассудно, без оглядки на весь мир! Больше всего на свете! Даже если бы ты не владела древней магией, ты всё равно была бы сильнее всех, кого я когда-либо знал! В тебе я нашёл свой свет, свой… Свой Звездопад! Последнее слово расширило её зрачки вдвое. В следующую секунду мои губы ощутили её тепло, тело, — её великолепнейшую, сокровенную близость. Мы творили магию в смерче энергий, и поцелуй усилил его в несколько раз. Всё в наших телах уподобилась шторму, мощные волны, размером с самые высокие горы в мире закружились над лесом. Всего этого я не видел, чувствовал, поглощённый сказочностью поцелуя. Будто в последний раз, будто на горизонте вселенной. Импульс взорвался в небе, заставив нас оторваться друг от друга. Воронка магии обратилась мощными искрами, разлетевшимися в стороны и… Уничтожившими дементоров в пух и прах. Мы застыли, глядя в небо. Всё стихло, только тлеющие лохмотья осыпались с неба на ночную траву. Шум наших дыханий — единственное, что мог слышать лес. Пальцы переплелись. — Себастьян… — первой подала голос Аделаида. Я посмотрел на неё, обескураженную, но… Счастливую. — Мы… Мы их спалили? — растерянно проронил я. — Полностью. Аделаида издала смех облегчения, прижалась лбом к моему плечу. Я приобнял её, на всякий случай просканировал взглядом окружающее пространство, на наличие очередной опасности. — Надо было поцеловать тебя в той жуткой пещере с пауками, глядишь было бы меньше нужды от них отбиваться, — раздалось у моего уха. — Кажется, теперь у нас в арсенале новое заклинание, — я крепко обнял её с этими словами. Только теперь осознание того, что за необыкновенное чудо мы провернули догнало нас обоих. — Люблю тебя… — облегчённо выдохнула Аделаида, потёрлась носом о мою шею. — Да… Я заметил… Любишь так сильно что к чертям уничтожила дементоров, — по моему бедру пришёлся жёсткий шлепок. — Ау!.. Прости… Я тоже тебя люблю. Наступил он… Момент из рода таких, какие хочется продлить навечно… Опять её волосы у моего лица, бархат на талии, руки обвитые вокруг моего тела. Мрак… Мрак который всегда был с нами, был свидетелем каждого нашего приключения, разговора, секрета. Крипта, Фелдкрафт, пещеры, шахты… Мне страшно хотелось собрать эти моменты в ожерелье и надеть ей на шею. Да, многие из них были страшными, пугающими, смертельно опасными. Но они были наполнены сутью нашего единства, духом команды. Кровью на которой выросла наша связь. Я ощущал себя не просто влюблённым. Нет… Чувствуя объятие даже костями мне казалось, что мы оба создаём океан. Она — его мистическая суть, реакция на полнолунье, непредсказуемость, непослушность. Я — его волны, умение смывать с суши даже самые мощные крепости, хранилище запретных секретов. — Себастьян… — выдохнула Ади моё имя затаённым голосом. — Смотри. Послышалась музыка, мелодичная, лирическая. Видимо маглы так и не заметили, что произошло у них под носом. Ну и хорошо, пусть произошедшее стихийное бедствие останется незамеченным для всего мира. Я нехотя оторвался от Аделаиды и повернул голову к склону горы. Двое наших Патронусов сидели под деревом, за их светящимися силуэтами, жених с невестой танцевали свой танец. Но ни наряд невесты, бреющий белым пятном в россыпи огней где-то внизу, ни слова в песне, не имели такого смысла, как мой искушённый волк, прижавшийся к земле и с обожанием глядевший на изящную кошечку у себя перед носом. Патронус Аделаиды вылизывала ему нос, а мой волк, как бравый актёр, изображал себя нуждающимся в заботе. — Ох, Мерлин! — запищала Ади. — Ну ты просто посмотри на них! Кошечка прикусила моего волка за ушко и побежала по ночной мгле, бесшумно запорхала над травой. Мой парень не признал такого оставления и ринулся за ней. Мы стояли и наблюдали за ними, беззаботно носящимися друг за другом, обменивающимися взаимными ласками. Стояли всё у того же дерева, держа друг друга в объятии мира и спокойствия. Новое испытание было позади, мы были друг у друга, и ночь согревала нас. — Себ, спасибо что помог мне взять себя в руки, — прозвучал голос Ади. Я погладил её волосы, нежно поцеловал в лоб. — Ты сильная. А наша любовь делает тебя просто непобедимой. Ади тихонько и мелодично рассмеялась, прижалась ещё теснее к моей груди. Господи, как же было хорошо моему сердцу рядом с её дыханием! — Я могла нас подвести. — Прекрати. Ты устала и это нормально. — Не устала разве что для поцелуев, — бирюзовые глаза уставились на меня и содержали в себе явный намёк. — Вот как? Ну тогда держись! — Себ! Я целовал всю её головку без разбора: пробор волос, висок, между бровей, щёку, глаза. Вжимал в себя, купая во всех оттенках моих чувств… Правда… Даже в таком безмятежном моменте мне чего-то недоставало и… Вспышка. Возникла и потухла. Мы перепугано оглянулись, инстинктивно достав волшебные палочки. Оба едва не уронили челюсти. У меня так и вовсе сердце едва не остановилось от восторга. Рядом с моим волком появилась… волчица. Белая, с бирюзовыми глазами, и кошачьей грацией. — Что это значит?.. — сказала Ади, когда оба волка улеглись на траву и занялись взаимным вылизыванием. — У меня ведь была кошка! — Иногда… — начал я голосом, полным изумления, — очень редко, когда один человек безмерно любит другого, его Патронус может менять облик на облик Патронуса любимого человека… — я обратил свой взор на Аделаиду. — Ади… Её щёки налились краской, она застенчиво прикрыла их ладонями. — Не смотри на меня! Я… Я не знаю, что тебе ответить! Мерлин, ну как можно было отдать это чудо в руки такого непростого парня как я? Впрочем, спасибо. Другие руки, посмевшие её коснуться я бы отгрыз не моргнув глазом. Я нежно взял её за пальчики и заставил открыть мне лицо. На нём застыло какое-то кукольное выражение. Непонимание и стеснение. Мне хотелось что-то сказать, возможно, даже пошутить но… Нечто иное затмило все эти дурацкие идеи. Глубокое, пламенное, прорастающее из сердца к паху, из сердца к горлу. Температура в теле подскочила до ста градусов за секунду, и я понял, какого переживания не хватало в спектре наших отношений. Да, Патронусы это круто но… Я хотел подарить ей нечто большее. Подарить это «нечто» нам обоим. Справиться с этим порывом оказалось невозможно. Я вообще никогда не имел сил противостоять таким бурям, а тут буквально стал одной из них. Ади оказалась резко вдавленной в ствол дерева. — Себ… Мне не хотелось слышать окончание своего имени. Я накрыл её губы своими так, как ещё не делал этого прежде. С напором, властно, испуская из ноздрей горячий воздух. Я требовал этим поцелуем иной близости, тайной, почти запретной. Прихватил ей за бёдра, заставив обнять меня за талию ногами, и сильнее втиснул в кору. Аделаида ответила на поцелуй. Почти сразу призывно открыла ротик, позволяя мне насладиться сплетением наших языков, нектаром, рождающимся из этого потрясающего акта. Мои бедра, повинуясь инстинкту, качнулись вперёд, и Ади шумно выдохнула, запуская руки мне в волосы. Желание глотало нас обоих и после произошедшего я больше не мог выдержать его натиск. Я ведь так давно мечтал показать ей мир сотканный из наслаждения… И более того, хотел быть тем парнем, вспоминая о котором она будет густо краснеть на занятиях. А я, заметив этот деликатный оттенок, точно буду знать, почему она свела в напряжении бёдра. — Ади… — прерывисто дыша, сказал я. — Прости, но мы не сможем уснуть сегодня… Я уронил её на ковёр из травы, тут же забыв обо всех звуках, обо всех составляющих окружения, о том, что это положено делать в спальне. Только она была центром моей вселенной, всем тем, к чему я стремился так же, как к решениям загадок или сражениям. Звуки влажного беспорядочного поцелуя разгоняли огонь в атмосфере, мои руки путешествовали по телу Аделаиды. Изучающе, но со свойственным любому слизеринцу присвоением. Я рвался изо всех сил к тому пожару, который разгорался между нами. Бурный, непобедимый, как соединение наших магий. — Себастьян… — в её голосе были вибрации волнения. Она заставила меня выдохнуть так блаженно, будто начисто смыла все мои грехи. — Ади… Я… — я переместился к её шее, поцеловал и едва не задохнулся концентрированным запахом её тела. — Ади, прошу… Я хочу тебя… Аделаида дрогнула подо мной, хотела что-то ответить, но я вонзил в её кожу убийственно страстный поцелуй. Из тех, какие планировал приберечь для запретной секции. Чувствовал под собой её дёрганое дыхание, как её голос выдавал положительную реакцию на мои прикосновения. На язык, скользнувший от шеи к уголку нижней челюсти, на руку, которой я пробрался под блузку и обрисовал контур пупка. Я одуревал. Сходил с ума и не сопротивлялся этому сумасшествию. — Себастьян… Я тоже тебя хочу… — я едва не задохнулся, услышав эти слова. Поцеловал её, развязно, не как школьник. С полным погружением, прикусывая её губу, лаская языком. Руки Аделаиды наконец добрались до меня, пока я расправлялся с пуговицами на бархатной кофточке. Пальцы тряслись, ведь я впервые в жизни открывал для себя женское тело. Конечно, во время гормональных вспышек мысли о том, какого это получить его на самом деле посещали меня и… Господи, я ведь представлял именно её, — Аделаиду Франсин. «Новенькую пятикурсницу». Когда я начал снимать с неё кофту, Ади заглянула мне в глаза и забралась пальцами под ворот рубашки. Это прикосновение отправило в тело такой заряд, который возбудил сильнее, чем я того ожидал. Наши взгляды застряли друг в друге, пока Аделаида поочерёдно расстёгивала пуговицы. Но костёр внутри меня был уже выше уровня стратосферы и собственная одежда вызвала откровенное раздражение. Мгновение, и я рванул рубашку, пуговицы улетели на траву, а в лунном свете Аделаиде представился мой торс. — Как же ты шикарен, Себастьян… — проронила она. Я манерно усмехнулся и наклонился к ней. — Повторишь мне это лет через двадцать? — Я буду повторять это тебе каждый день. Мы стремительно теряли одежду и обувь, прерываясь на взаимные касания, на поцелуи открывающихся участков кожи. Когда остались в одном нижнем белье я уже не мог скрыть то, что просилось на участие в нашем любовном марафоне. Навис над Аделаидой расправляясь с застёжками на лифчике и чётко знал, что вызвало этот шокированный взгляд. Бугорок в моём паху дышал в направлении её тела. Если бы она знала, сколько раз мне приходилось отступать назад, лишь бы мой дружок перестал тянуться к ней, грозясь разорвать ткань трусов. Сейчас он чувствовал, что я дам и ему и себе то, чего нам обоим хотелось. Это было самое каменное состояние за всю мою жизнь. Её грудь засияла в ночи настоящим обнажённым сокровищем. Вздёрнутые к небу соски, словно драгоценности, ложбинка между двумя аккуратными округлостями. Я припал ко всему этому великолепию с таким пристрастием, что Ади издала мягкий стон. Одна моя рука занималась правой грудью, пока я увлажнял поцелуями левую. Я готовил мою девушку к важному шагу, хотел сделать всё, чтобы этот опыт был для неё как можно более приятным. Спиной чувствовал дыхание ночи, как она заворачивала нас в интимное одеяло. Мы горели друг другом и нашими чувствами. Излучали их на многие километры вокруг. Я так мечтал попробовать Аделаиду на вкус… Тёмно-синие трусики я стянул с неё осторожно, боясь своим нетерпением испугать. Ткань медленно ползла по стройной гладенькой ножке, и вскоре оказалась отброшенной туда же, куда не так давно отправилась моя рубашка. Ади часто задышала, занервничала, свела колени. — Эй, всё хорошо, — успокоил я её. — Ты прекрасна… Правда. Можно я посмотрю на твою… Её горло содрогнулось от глотка, но она кивнула. Развела дрожащие ножки, и я опустил взгляд ниже. Нежные лепестки, гладкие, с крохотной тоненькой разделяющей полоской. Теперь уже мне пришло время глотать. Я почувствовал странную потребность в том, что бы поцеловать это место, вкусить его. Ади не успела среагировать, как я принялся воплощать свои горячие мысли. Мягкость и нежность плыла у моего рта. Несколько раз она вздрагивала, пыталась уговорить меня перестать, но я не мог оторваться, слишком бурные вибрации опьяняли тело с каждым скольжением по этой зефирной теплоте. Мне хотелось управлять её удовольствием с помощью языка, выучить до градуса, до миллиметра те движения, от которых ей будет хорошо. В конце концов, в моих планах было делать с ней подобные штуки как можно чаще. Наконец я смог найти то самое движение, которое было ей по душе — снизу вверх. От отверстия, предназначенного только для меня одного, до вспухшего от возбуждения зёрнышка и обратно. — А-а-ах! Себастьян! М-м-м! — мелодично пропела она и скомкала пучок травы рядом с собой. Такая открытая для меня, полностью обнажённая. Она плавала в блаженстве, я плавал в блаженстве от того что дарил блаженство ей. Ловил языком порции влаги и хотел, чтобы их было ещё больше… Но напряжение между собственных ног уже давило даже на верхние позвонки. Я тянул, потому что боялся… Сделать ей больно. Боялся разочаровать своей неопытностью. Потому, даже когда головкой ласкал лепесточки, смешивая вместе наши соки возбуждения, не мог полностью потеряться в моменте. Наши взгляды зафиксировались друг на друге. Ади казалась такой уязвимой, держа меня между своих ног. Она ритмично выдыхала, когда я попадал своим членом по её чувствительной точке. Нам было хорошо даже от этого и я уже подумал, может дальше и не стоит заходить. Пока не услышал её голос: — Себастьян, прошу… Глаза у меня широко распахнулись, ибо я не ожидал что Аделаида действительно будет меня уговаривать. — Ты готова? — спросил я надломленным голосом. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Если ты со мной… мне уже хорошо, — ответила Аделаида и подарила уголку рта мягкий поцелуй. Я кивнул. Взял член в трясущуюся руку и направил ко входу. Ади резко вздохнула, прикрыла глаза, на её лице возникла блаженная улыбка… Это придало мне уверенности. Она хотела этого, в самом деле, хотела. И тогда я начал проникать внутрь. Медленно, осторожно, будто ступал по тонкому льду. Меня глотало это узкое тепло, заставляло прогнуться в позвоночнике, неконтролируемо выдавать вздохи. Я отслеживал каждое дёрганье под собой, любой знак, что ей неприятно должен был заставить меня остановиться. Но как же сводило с ума наше соединение, эти уколы внизу живота, ощущение нитей, связывающих два тела ещё теснее… И вот я почувствовал преграду, увидел как Аделаида напряглась в лице, ища поддержку обняла меня за плечи. — Ади… Я сейчас сделаю это… — простонал я, боясь как бы она не попросила всё тут же прекратить. Кивнула и сжалась. Сейчас. Я толкнулся. Кожей ощутил, как что-то разошлось, треснуло, будто натянутая в напряжении бумага. Ади скривилась, пискнула. — Тише, милая, я с тобой… Поцелуи, ласковые поглаживания по щеке, по животу и талии. Я стремился сделать всё, чтобы её успокоить, несмотря на то, что во мне просыпался безумный насильник. Где-то на задворках сознания мне хотелось уже сорваться, вбиваться в неё и кричать об удовольствии. Но я любил её. Вот так, просто и ясно. И я не мог наслаждаться этим, пока не наслаждалась она. Ждал, терпеливо, осыпая поцелуями её шею. — Себ, двигайся… — разрешила Аделаида с каким-то мученическим лицом. Не говоря ни слова, я приступил к новым порциям толчков. Первый, второй, третий. Сначала я не понимал свои ощущения, они были странными и держались на коктейле эмоций, но спустя минуту… Я почувствовал новый приток огня к низу тела, туда, где мы были привязаны друг к другу. Осмелел и, приподнявшись на кулаках, начал делать всё ритмичнее, осознаннее. — А-а-ах! — мой первый стон от занятия любовью. За ним появились ещё несколько. Я почувствовал, как в теле загорается вселенная, сотканная из чистейшей эйфории. Все чувства: физические, ментальные, магические, — неслись водопадом сквозь тело, оплетали наслаждением все вены, артерии, нервы. Будто сироп разливался, лип к каждой клетке. Её узкие стенки чуть расслабились, и было уже не так туго, и, самое главное, к моим стонам присоединились её возгласы. — Тебе не больно? — мой шёпот коснулся её горячей шеи именно в тот момент, когда я проник глубже, чем до этого. — Нет… Прошу… Продолжай… Я улыбнулся, слился с Ади в поцелуе. Теперь всё происходило во много раз страстнее. Мы целовались, я двигался в ней, чувствовал её пальцы в своих волосах, проглатывал стоны и давал проглотить свои. Тонул в ней во всех смыслах, чувствуя тело звёздного потока, соединяющее наши органы. Это было предопределено. Наша связь, наша встреча, всё то, через что мы прошли… Моя влюблённость, возникшая на пепле собственной судьбы. Я пойду на всё ради неё, убью любого, изувечу, прокляну… Оберегу её душу героини, пока она оберегает мир. Буду в той роли, в какой она захочет меня видеть. Все эти мысли проносились сквозь голову, пока я продолжал изо всех сил купать нас в объятиях наслаждения. Наши стоны, наши тела, сердца, души объединились в едином пульсе. И когда удовольствие стало прожигать особенно сильно, я участил его удары. Аделаида ответно задвигалась, поцеловала в щёку с благодарностью. Её инициатива давила мне на какую-то очень чувствительную точку, приближая то самое, то, что должно было вот-вот рассыпать в нас обоих искры… Пришлось замедлиться, ибо я, несмотря на изморось пота на теле и собравшееся в паху напряжение, не готов был вот так закончить всё через каких-то двадцать минут. Ади согласилась с таким положением вещей, прижала колени к моим бёдрам и глубоко выстанывала каждому размеренному толчку. Это было так хорошо, что я крошился изнутри, отдавался ей, её запаху, коже, губам, боготворил всю её сущность. Внутри неё было так непостижимо хорошо… Я дурел от этих ощущений, и вновь набирал темп. Возможно даже, немного жёсткий. Прикусил нижнюю губу и прислушался к звукам тел. — Себастьян! — вдруг вскрикнула она, когда я ещё ускорился. — Ади, прости! Я… Я не хотел… Больно?! — Я сейчас кончу! — зажмурившись воскликнула она. От неожиданности у меня едва не упала челюсть. А уже спустя мгновение тело, будто услышав призыв, оплело её и принялась неистово двигаться, доставая до самых глубоких слоёв удовольствия. Мы врастали друг в друга, блаженствовали, перекатывая из тела в тело жгучий сладкий шарик, что вот-вот должен был лопнуть. Всё плыло, реальности не было, только всполохи чувств, только мы вдвоём… Хлёсткое чувство прокатилось по моему телу, оно зависло в металлическом напряжении. — Себ! — закричала Аделаида. — Я… А-а-а-а! Её внутренние мышцы запульсировали на моей плоти и уже спустя секунду я вжался в неё так сильно, что она ударилась головкой о ствол дерева. Я наполнял её, испускал так, как никогда в жизни, чувствуя два оргазма в одном — свой и её. — Господи… — сорвалось с моих губ вместе с последней порцией, которую я отдал её лону. Мы не могли друг от друга оторваться. Вроде было положено разомкнуть клубок, остывать по-отдельности, но мы делали это вдвоём. Медленно дышали, переваривая происходящее. — Как же я этого ждала, Себастьян… — прошептала Аделаида и моё сердце наполнилось счастьем от её усмешки. — С того момента как выбрала для похода в Хогсмид меня, а не Натти? — поддразнил я. Звонкий смех послужил положительным ответом. Пальцы Аделаиды заскользили по моей спине. — Я так и думал. — А что на счёт тебя? Мистер Доведу-до-оргазма-девушку-в-её-первый раз? Я звучно расхохотался. Приподнялся и лёг набок рядом с Ади. Подперев голову одной рукой, второй начал гладить кожу у её пупка. Капли пота сияли на ней словно брызги фарфора. — Немного длинноватое прозвище. Или ты хочешь, чтобы так и написали в нашем свидетельстве о браке? Как же мне нравилось заставлять её смеяться. — А если честно… — я пододвинулся ближе… — На церемонии распределения. — Что?! Не верю! — … Чёртова шляпа… Я хотел чтобы тебя отправили на Слизерин! Хотя… В том что ты гриффиндорка есть своя сексуальность… — Хах, неужели? — Аделаида приподняла бровь. — Да, люблю когда две противоположности стремятся друг к другу… Мы так и продолжили лежать, любуясь звёздами, разбросанными слоями в глубинах черноты ночного неба. Трава была нашей постелью, мои плечи служили Ади подушкой, пока я прислонил голову к дереву. Наша обнажённость казалась чем-то естественным, мы ночевали в своём райском саду. — Себ… — спросила меня Ади сонным голосом. — Почему ты назвал меня своим звездопадам? Тогда, во время сражения с дементорами. Я склонил голову, окунул нос в её волосы и, собравшись с мыслями начал говорить: — Потому что звездопад — это редкое явление. Для него есть особое время, его можно увидеть только в те дни, когда нет облачности… Потому что когда наблюдаешь за ним, чувствуешь его энергию, силу, падение каждой звезды поражает тебя до глубины души и ты… Ты поразила меня. Ты стала тем явлением, которое я никогда не видел до этого. А увидев, понял, что готов любоваться им каждую ночь.

***

— Готова? — спросил я, стоя у дверей в Большой зал. Никогда прежде мне ещё не было жарко в школьной форме, гриффиндорка с длинной косой рядом поправляла галстук. Шестикурсница, как я. И боле того, — моя девушка. — Готова. Мы вошли. Рука в руке, плечо к плечу. Стоило нашей паре появиться в зале, как тут же все притихли. Я самодовольно усмехнулся, замечая что многие из парней потупились, кто-то даже пролил на колени сок. — Все так пялятся… — смутилась Аделаида. — Ну и пусть, — ответил я. Остановился и на глазах всей школы, чтобы каждый видел, каждый понял, поцеловал мою Ади. Поцеловал мой Звездопад.