Собирая перья по пути

      Каждый хороший фильм начинается с тёмного экрана, каждая хорошая книга начинается с полуразвалившегося дома.       Этот дом был, определённо, потрёпан временем, однако на разваливающийся явно не тянул. Сторонний наблюдатель сказал бы, что здание «Нуждается в ремонте». Это точная цитата, потому что стоявший перед домом человек описал его именно так.       — Ну а сколько он без ремонта, — ответил брату Эндрю, улыбаясь слишком широко для ситуации. — Лет сорок? С виду очень даже неплохо. А как там внутри — нам потом мальчики расскажут. Ставлю двадцатку, что лучше, просто пыльно. Ах, нет, там же этот сейчас живёт, мебель мог попортить… Чёрт, а я уже поставил.       — Пятнадцать процентов каждому, если скажете что внутри лучше! — Кинул им на прощание Эндрю, оставшись стеречь дом.       — Аарон, терпения! Может с нами? — по-традиции крикнул Ники, удаляясь.       Аарон не отреагировал ни на одну из реплик, продолжая высматривать что-то в окнах.              — Натянуто-мрачно… в таких они и селятся, — оглядел фасад Кевин. — Из раза в раз, какая банальность, — и они вошли внутрь. Без малейшего желания снести дом. А то, что он в конце концов рухнул — просто ещё одна фатальная случайность.       Холл изо всех сил пытался выглядеть зловещим, но преуспевал в этом откровенно плохо — закрывающие окна пыльные шторы, похоже, предназначались для создания зловещего полумрака, но пали перед нашествием моли лет пять назад и сейчас свисали лохмотьями. Пыль справлялась с созданием зловещей атмосферы куда лучше, даже чем-то отдалённо похожая на прах, но только до тех пор, пока Ники не начал рисовать всюду рожицы.       — Под ноги смотри, — бросил Кевин. — Ещё столбняка тебе не хватало.       Из-под половиц нерадушным хозяином торчал гвоздь. Кажется, конструкция дома этого не предполагала.       Лестница и две двери: на кухню и в гостиную. Кухня была ближе ко входу, поэтому ещё пыталась как-то оттолкнуть — несошедшиеся половицы, всё та же пыль, уже в смайликах, потому что первым на кухню зашёл не он, многочисленные дефекты бруса. Кевин сегодня ассоциировал себя с зазубринами, каких было навалом, а Ники — с сучковыми дырами, которых не было совсем, потому что все сучки были на месте. Гостиная выглядела крайне уставшей и оттого даже почти приветливой. Её серый слой никто не трогал.       Пыль, пыль, всюду пыль. Кто бы здесь ни жил, наверх он попадал не через первый этаж.       Ники помахал с вершины лестницы как раз в тот момент, когда Кевин начал думать, как подняться, не провалившись. Они кивнули друг другу, и Ники продолжил исследовать дом в одиночку.              Мифы, легенды, поверья и приметы даже самых отдалённых друг от друга народов в один голос говорят, что кровь, находящаяся за пределами тела — могущественна. Ники по собственному опыту знает, что скорее подозрительна. Это к тому, что запах крови — слабый, но ощутимый — витал здесь повсюду. И ни пылинки, чтобы не оставлять следов на полу. Кто бы здесь ни жил, показушником он был просто, как бы сказать… чудовищным.       А ещё оно, судя по разбросанным всюду чёрным, рыжим и коричневым слипшимся перьям, питалось птицами, и это уже было кошмарно без всяких каламбуров: птиц есть — странников не уважать. А их лишний раз поостеречься не помешает точно… Хотя у Ники были и свои причины поморщиться.       Он проходил по коридору, считая двери — две, четыре, шесть, ещё одна в самом конце. Закрыто было чуть больше половины. У самой дальней, последней, перьев скопилось больше. Возможно, оно строит гнездо? Или трапезничает в том месте? За дверью слышалась невнятная возня. Ники осторожно подкрался, хотя в этом и не было необходимости, и распахнул дверь.              Да, он давно перестал брать в расчёт умных тварей, и этого делать не стоило. «Проверяй всё» и «Не недооценивай противника» — правила кодекса номер три и… Да ладно, кому нужны цифры. Он и кодекс-то до третьей страницы дочитал. Так или иначе, Ники не ожидал, что перья окажутся засадой — что из ближайшей открытой двери, метрах в трёх от него самого, выскочит… ну, спиной было плохо видно, но, исходя их обстоятельств, нечто злобное.       Очевидно, «нечто злобное» тоже было подвержено профдеформации — то ли никогда с охотниками не сталкивалось, то ли, что вероятнее, не встречало профессионалов. Внезапная атака провалилась, и оно чёрным мешком рухнуло на пол перед Ники, наверняка не поняв, как же так получилось. В последней комнате не было окон, только телефон с включенной аудиозаписью. Охотник улыбнулся и захлопнул дверь.       — Эндрю? Эндрю, чёрт возьми, отвечай хотя бы с третьего гудка. А вдруг бы меня убивали? Нет, сейчас не. Нет, я… Угомонись. Всё настроение испортил! Заходи, я его поймал.       Через две секунды он услышал гневные крики Эндрю с улицы, а через три в нос ударил запах гари.       

      ***

      — И то вы с ним делать собираетесь? — Спросила Рене, скептично оглядывая мальчишку. Того, кто сейчас выглядел как мальчишка, но, если они всё правильно поняли, на самом деле был попутчиком — единственным существом, которому общепринятые правила морали разрешали питаться птицами. Но с очень, очень большой натяжкой разрешали жить.       — Любить и жаловать? — Виновато свёл брови Ники, потому что остальные Монстры уставились в стены с разной степенью угрюмости.       — Вы допустили потерю дорогостоящего обмундирования, — начала считать Рене. — Привлекли внимание общественности, разрушили дом, и наконец, — широкий жест в сторону мальчишки. — Даже не прикончили это!       Попутчик сидел на стуле, виновато понурившись. Недвижимый, самую малость кровоточащий, но всё ещё живой.       — Нам очень, оочень жаль, честное слово. Сколько отрабатывать?       — Пятьсот десять лет, — не моргнула глазом девушка.       — Рене.       — Три дела, и чтоб безупречно. И это вы берёте на себя, — ещё один размашистый жест в сторону парнишки.       — И что нам с ним делать? — вступил в разговор Эндрю. — Город зачищен, награда получена, убивать нет никакого смысла.       — С собой таскайте.       — Дорогая, есть вещи, на которые можно пойти и на которые нельзя. И, поверь, тебе я позволяю больше, чем кому-либо друго-       Эндрю осёкся, встретившись взглядом с Рене, и кивнул. Она вышла, оставив команду в одной из подвальных комнат.       — Что это с ней сегодня? — обратился Ники к окружающим. — Настоящая фурия, сама на себя не похожа.       Кевин оторвался от стены, выглядя почти таким же мрачным, как Рене:       — Да потому что если бы вы, идиоты, удосужились спросить хоть у кого-нибудь по пути сюда, что произошло за ближайшие четыре дня, узнали бы — Джейни и Яро мертвы.       — Кто?       — Ну, может вернутся.       — …       Не встретив в лицах сокомандников ни капли сострадания, Кевин беспомощно всплеснул руками.       — Эндрю, хоть ты! Джейни?       — Хмм… Не-а.       — Они были близкими подругами! Господи боже, вы… Отвратительны, ребята.       Кевин вышел в ту же дверь. В помещении была всего одна дверь. А Кевин всё равно вышел в ту же. В каменных стенах осталось трое человек, один попутчик и совсем немного вины. Сразу по нескольким причинам было любопытно, что весь стыд исходил от существа на стуле.       — Совесть ушла… — вздёрнул брови Ники. — Предлагаю всё-таки убить попутчика, а то правда заставят с ним таскаться.       — Да отпустим, Троянцам такого не нужно.       — Ага, а потом она опять найдёт статью о пожаре и заставит нас перерабатывать. В общем, я за смерть, — сказал Эндрю.       — Я за освобождение, — покачал головой Аарон.       — Смерть, — высказался Ники.       — Освобождение, — донеслось из угла.       Мальчишке на вид было лет шестнадцать. Длинные тёмные волосы, избитый вид… Если бы не улыбка — ухмылка скорее, нехорошая такая, слишком наглая — пожалеть бы захотелось. Он постоянно скользил чёрными глазами по присутствующим, приходя к каким-то своим выводам.       — Тебя спросить забыли.       — А я… за Кевина?       — А Кевин за себя сам скажет, — распахнул дверь Кевин. Он стоял наперевес с большим рюкзаком, активно роясь внутри. Попутчик скривился, узнав свой багаж, но стерпел — не в его положении ссориться. Ничего ценного там всё равно не было.       — Нил Абрам Джостен — перечисляющим тоном назвал Кевин имя и достал из стопки следующий паспорт.       — Крис Уильям Хоган, — возможно, действительно было крайне глупо хранить их в одном месте.       — Стефан Рассел Мур, — почему-то он только сейчас задумался, что могло бы произойти, найди это полиция, пока его нет дома.       — Алекс Эдгар Джонс, — Как только он отсюда сбежит — всё это сгорит синим пламенем, честное слово       — Уолтер… Уолтер Хартвелл Уайт, ты серьёзно?       — А? Что? Ох, ты уже на нём… Я подхватил бронхит, решил что это удачная шутка.       — Чёрт с тобой… Сколько их здесь вообще?       — В этой стопке — десять, — виновато улыбнулся пленник.       — То есть есть ещё?       — Я много где бывал…       — Ники, — обратился Кевин к ближайшему охотнику. — В топку всё, кроме первого. Я много что понимаю, но как человек с удостоверением пестконтроля на имя мистера Уайта может не быть пойманным в первые три дня использования — загадка.       — Кстати об использовании документов. Я не думаю, что ему понадобится хоть какое-нибудь из имён… — начал было Эндрю.       — Нет, ты не понял, — пленник не видел каких-либо критических изменений на лице Кевина, но что-то с ним было не так, раз реплика опять прекратилась. — Мы оставляем новичка. Не убиваем, не отпускаем, не перебрасываем другим командам. Он теперь наша ответственность, ясно?       И, уже обращаясь к новичку:       — Кевин Дэй. Бестиарий святого Никого.       Попутчик хищно улыбнулся и протянул руку:       — Нил Джостен, получается. Бестиарий святой Агнессы и мифология американских колонистов.       Кевин удивился, но не успел ничего сказать. И, конечно, не пожал руку.       — Безвкусица, — фыркнули сбоку.       — А тебя я знаю, ты Аарон Миньярд. Вон тот — Эндрю. И Ники Хэммик, вы с ним из одного рода. На слуху фамилия, зачем сменили?       — Я тоже не рад знакомству, — отзеркалил улыбку — и стал наконец похож на брата — Аарон. Хотя, может, всё же Эндрю.              Его повели наверх. На этот раз без наручников или повязки на глаза, но косые взгляды остались — ему не нужно было их видеть, это чувствовалось.       — Почему ты стразу не сказал, что ты охотник?       — А вы поверили бы?       — Конечно нет, — фыркнул Ники. — А вот Рене могла, она редко людей видит.       Лестница из помещения, где они находились, была крайне длинной. А до неё, если он правильно помнил, ещё несколько длинных подземных этажей.       — Почему вы так равнодушно отнеслись к смерти своих?       — Ты их знал?       — Нет.       — И мы тоже. Понимаешь, у Лисов текучка сумасшедшая: каждую неделю кто-то приходит. Много новичков берут. Не все приживаются. Из стабильных Монстры да Тени. Монстры это мы, Тени это… Ну, сам увидишь, на самом деле всё очень буквально. И ещё Рене с ними, она тоже в Тенях.       Ники выдавал информацию с редкостной невозмутимостью. То ли это и без того знали все, то ли дурил. Хотя Нил припоминал, что плохая репутация Лисов строилась и на неразборчивости приёма новичков.       — А посочувствовать?       — А тебя кто так быстро борзеть научил? Моя очередь вопросы задавать, а то ты уже третий такой, все на доброте нажиться пытаются. Требую бартер! М-м… Ты правда попутчик?       Нил тяжело вздохнул и отвёл взгляд, но так и не признался, что не имеет ни малейшего понятия, кого среди охотников принято звать попутчиками. Он знал, что существа, которые были у всех на слуху — в основном те, про кого вы думаете, когда нужно подобрать образ на Хэллоуин — искусственно переназывались охотниками. Но откуда ему знать, как, он был одиночкой! И, конечно, никто не удосужился составить словарь.       — Ну да, — печально улыбнулся Нил. — А это так очевидно?       — Крайне. А можно другой вопрос, не про сочувствие?       — Ходят слухи, что в Лисы принимают чудовищ.       Ники устало уставился в потолок.       — Ты, должно быть, недавно в охотниках, если считаешь, что все всем сочувствуют. Со временем чувства притупляются. Сволочью, знаешь, становишься совершеннейшей. Рене — не охотница, никто из Теней. Они ищут и обрабатывают информацию, сидят целыми днями в библиотеках. Для них каждая смерть — потеря, для нас? Статистика. Минус один.       Они прошли мимо двери, исписанной неизвестными попутчику символами. Исписанной больше остальных, вернее, потому что все они в какой-то степени были залеплены цветными бумажками с символами, рисунками и какими-то чёрточками. Нил был почти уверен, что хотя бы треть из них была нарисована наугад, или, возможно, была цитатами из древних поваренных книг. За соседней дверью, той, в которую они вошли, была очередная лестница, тоже увешенная бумагами.       — Это санскрит. По большей части. Можешь прочесть? — Улыбнулся Ники, неверно истолковав его мысли. Нил с полуулыбкой развёл руками, и Ники добавил: — Я тоже нет. Но я-то балбес, а вообще этому у нас учат, занятия по средам, четвергам и пятницам. Очень сложный язык…       — Он не знает санскрита? — Встрял Кевин.       — Странно, да? Не знаю, может его косули в лесу вырастили. Или цыгане. Это бы, на самом деле, объяснило многое…       — Не развивай, умоляю.       Ники послушно замолчал. Ровно на двадцать две секунды. На двадцать третьей они остановились перед непримечательной двустворчатой дверью.       — Не открывайте, дайте мне!       Аарон и Кевин очень многозначительно посмотрели на Эндрю. Тот плохо скрывал ладонью злобную улыбку.       Ники встал рядом с ручками и с запалом бывалого шпрехшталмейстера протараторил:       — Нил Абрам Джостен, Уолт Хартвелл Уайт, его высочество попутчик, мальчишка из цыган — к кому бы ты себя не причислял, равнодушным не останешься! Кем бы ты ни был, мир тебе и свет. Кем бы ты ни был — добро пожаловать в нашу альма-матер!       И совершенно с виду непримечательные двери распахнулись, явив… Совершенно с виду непримечательный перекрёсток. По своим делам куда-то спешила низкая девушка с ворохом бумаг и большими мешками под глазами.       Растерявшийся было Ники натянуто улыбнулся. Зажмурился и глубоко вдохнул. Потом выдохнул. Опять вдохнул. Разжал побелевшие кулаки.       — Какого чёрта.       — Прости, прости, прости! — Поднял руки в сдающемся жесте Эндрю.       — Если до конца этого дня мои руки окажутся на твоей шее — сам виноват.       — Какой ужас, все хомячки сегодня восстали, — Миньярд явно развеселился, но отступил на два шага назад.       Со стороны, наверное, не скажешь, но они все давно были на взводе. Десять часов переезда с края Алабамы, полдня эти пятеро были заперты в двадцати четырёх квадратных метрах небольшого дома на колёсах. За ближайшие сутки Эндрю подшутил над Ники раз семь, если не больше. Ему было скучно. Ему всё спускали с рук. Кевин избежал ужасной участи, вызвавшись вести трейлер, Аарон будто не воспринимал брата вовсе, а Нил вовремя смекнул, что стратегия Аарона успешна. Чистая сконцентрированная энергия непоседства обрушилась на голову Ники. Его было жаль.       — Не то здание, — объяснил Кевин, потому что Нил, похоже, выглядел слишком сконфуженным очередным розыгрышем, а Аарон был немного занят: он стоял между братьями, пытаясь предотвратить смертоубийство.       Полторы минуты потребовалось, чтобы уговорить Ники перестать описывать пытки вслух. Дверь с кучей бумажек оказалась нужной. «Хоть Некрономикон храни» — похлопал по ней Эндрю, временно занявший роль местного шута и няни. Как интересно распределены в команде роли, никого незаменимого. Тот, что сосредоточен, тот, что угрюм, тот, что звезда сцены… Сплочённая команда и ещё Эндрю.       — Мой черёд задавать вопрос! — Ухмыльнулся Миньярд, отталкивая Ники. Тотявно не был доволен. — Не-а, не возражай, всё же мой. На «можешь прочитать» он ответил однословно, не считается. А я всё равно первый сказал что очередь моя, первое слово дороже второго.       Ни одна живая душа не будет винить Ники в братоубийстве, случись что.       — Чтоб тебя черти... Первое слово съела корова?       — А корова подавилась, вот и слово появилось!       — Шёл по улице крокодил, первое слово съел, а второе оставил.       — Второе словечко слизала овечка!       К сожалению, Нил понял, что Ники никогда не причинит вреда родне, ещё в подвале. Хорошо сейчас было бы с надеждой.       — Задавай.       Эндрю хитро сощурился, прежде чем открыть рот. И дверь в нору Лисов.       — Так кого из нас ты копируешь?              У Нила земля ушла из-под ног. Не фигурально. В лицо ударило что-то маленькое, полупрозрачное и густое.       — А ну слезь с него! — Послышался сверху голос Эндрю. — Ты хочешь и этого новичка задушить? Отцепите кто-нибудь это божедурье! Хватит играть в хэдкраба, он попутчик!       Серая масса дрогнула и тут же утекла в недра двери. Никто не подал руки, и Нил ещё какое-то время лежал, хватая ртом воздух.       — Были преценденты? — Спросил он, не вставая. На пороге лучше, никто не знает, какие ещё твари прячутся за ним…       Эндрю посмотрел сверху снисходительно, а потом изобразил жест закрывания рта на ключ и выбрасывания ключа.       — Не было, он драматизирует, — закатил глаза Кевин.       — Ты мне вопрос профукал! И страшилку! Если я теперь буду запугивать его мёртвыми новичками, он не будет бояться!       — О, нет, он будет, — вернулся в разговор Ники. — Ты экскурсию ещё не провёл, а на него уже напали.       — Хотя, знаешь, — неожиданно равнодушно сказал Эндрю. — Пускай Кевин проводит. А то так ведь в самом деле дёрганным станет.       — Как хочешь. Но, пока мы не вошли — у меня вообще-то похожий вопрос был. Да и, думаю, всем интересно. Все эти твои ухмылки и ответы вопросом на вопрос… На кого ты стараешься походить?       На самом деле тем, что они спрашивали, было «Кто, по-твоему, здесь главный?». Ребячество со стороны Лисов полнейшее. Но заинтересованность, каплей крови брошенная в стакан воды их коллективного разума… Даже Аарон наклонил голову в ожидании ответа.       Всё дело не в том, что все спасались от Эндрю. Вернее, нет, как раз в этом — охотники много времени проводят в пути. Они, как справедливо высказался Ники, полнейшие сволочи. Жестокие, неэмоциональные, забывшие, как пишется слово совесть. Не все из них, на самом деле, но эти — точно да. Плюс, Эндрю не принимал участия в охоте. Аарон был тем, кто поймал его второй раз, когда стена дома, сделанная из добротного дерева, вспыхнула рисовой бумагой. Дальше уже подошли Кевин и Ники, но это всё совершенно неважно — лишь то, что Эндрю всё это время слушал музыку в машине, и, кажется, даже не смотрел в их сторону.       Беседовал с пленником, объясняя, почему Лисы здесь? Не Эндрю. Подготавливал буйного пленника к перевозке? Не Эндрю. Он даже водить не вызвался. И всю дорогу всеми силами пытался докучать всем, у кого есть пульс. А в перерывах наудачу пытался провести реанимацию тому, у чего пульса не было. Это всё к тому, что захолустья, по которым они ехали — идеальное место для того, чтобы спрятать тело. Хотя за десять-то часов при большом усердии можно и съесть. Если его терпят, если он не приносит в работу ничего полезного, если он вступает в переговоры, когда ситуация складывается не в сторону Монстров, и очень удивляется, когда достичь цели не удаётся…       — На Аарона.       — Пошёл ты к чёрту, — прокомментировал упомянутый. — Надо честно отвечать.       — Пусть первым в меня кинет камень тот, — начал Нил, наконец вставая и отряхиваясь. — Кто был во всём со мной честен.       Больше реплик не было. Нил, не оборачиваясь, зашёл в Нору.       Впрочем, его опять сбили с ног.