***
— Отойди прочь, глупая девчонка! Прочь!.. Лорд дал ей шанс. Эта сентиментальная просьба одного из его ближайших последователей была простой и никак не меняла его планов, но молодая мать загородила сына собой. Какая жалость. А ведь сильная ведьма, будь она на его стороне… — Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня! Что ж, она сделала свой выбор. Зелёная вспышка и женщина, нет — почти девушка — падает на пол, освобождая путь к цели. Лорд бросил на неё последний взгляд. Что бы кто ни говорил, как бы ни пытались поборники Света выставить Лорда чудовищем, он никогда им не был. Он знал, что на войне жертвы необходимы, порой даже невинные. Но он не убивал просто так. Кто-то из его ПСов, да и он им это позволял, пока те были ему нужны, но сам не лишал кого-то жизни просто так. Если бы Поттеры сами отдали ему дитя, хоть Лорд и понимал, насколько это нереально, они остались бы живы. Великий тёмный волшебник не испытывал к этим людям жалости, но он сожалел, что мир лишился ещё двух сильных магов, один из которых ещё и был наследником древнего и сильного рода. Мужчина перевёл взгляд красных глаз на младенца. Мальчик со слезами на глазах испуганно смотрел на происходящее и тянул ручки к бездыханному телу матери, лежавшему на полу перед его кроваткой. — Авада кедавра! — новый зелёный луч вырвался из кончика палочки и ударил в ребенка, но тут же, будто ударившись о невидимый щит, разлетелся на осколки, и последнее, что увидел Лорд — то, как один из них, подобно кадрам замедленной съёмки, летит прямо в него. И тьма. Страх, что почувствовал Лорд, очень его удивил. И не только потому, что мужчина не помнил, когда в последний раз чего-то по-настоящему боялся, но и из-за того, как ощущал это. Чувство страха было каким-то чужеродным, будто принадлежало не ему, а кому-то другому. Мгла перед глазами начала расступаться, и он немного расслабился, понимая, что не умер, раз может видеть, и одновременно начал слышать детский плач, но куда ближе, чем ожидал. Вместе с тем маг осознал, что не может физически управлять собой: картинка перед глазами была размытой, как от слез, а он не мог ни моргнуть, ни повернуть голову. Но вот глаза моргают, и Лорд может чётко видеть. Но что же это? Он видит всë через деревянные прутья детской кроватки. Видит тело убитой им ведьмы, видит краем глаз руку, держащую его собственную палочку, но повернуться и посмотреть туда сам не может. Он слышит торопливые шаги, кто-то идёт по лестнице — и, наконец, поворачивается. Он видит самого себя, лежащего у входа. Лорд в ужасе, и это уже ощущается по-настоящему. Шаги стихают на секунду, а после в комнату заходит тёмная фигура. Взгляд переползает наверх, и он видит, что это мальчишка Снейп. Вот он упал на колени, быстро проверяя признаки жизни и накидывая анализирующие чары на своего Лорда, и облегченно вздохнул, что удивило мужчину, ведь если он жив, то почему смотрит на всë со стороны? Почему не может управлять собой? Северус же поднялся на ноги и с грустью взглянул на рыжую ведьму, похоже, даже не сомневаясь, что та мертва. Он лишь закрыл ей глаза, а после, наконец, встретился с ним взглядом. — Если бы не ты, Лилс была бы жива, а наш Лорд не лишился магии. Поттеровское отродье! — зло произносит юноша, и под его взглядом Лорд чувствует новую волну чужеродного испуга. И всё понимает. Мужчину уже не заботит вновь начавшийся плач. Он будто в прострации наблюдает, как его один из самых юных последователей аккуратно левитирует его собственное тело, скрываясь из виду, как спустя время появляется Блэк, в отличие от брата, попортивший ему не меньше крови, чем Поттеры, и, пометавшись в истерике, забирает его, а точнее, как осознал мужчина, младенца, которого он не смог убить. Видит, как паршивец отдаёт его идиоту Хагриду, а после глаза закрываются, и ребёнок, похоже, засыпает, убаюканный гулом мопеда. Но Лорд не спит. Он по-прежнему слышит всё, что происходит, и в том числе голос проклятого старика. Этот лживый маразматик говорил, что мальчику будет лучше с маглами, несмотря на заверения женского голоса рядом, что эти люди отвратительны. Неужели мальчишку привезли в магловский приют? Это же хуже смерти! Том знал, о чем речь, ведь сам был волшебным сиротой среди маглов. Эти люди боятся и ненавидят то, чего не понимают. Старик повторяет свои же ошибки. Дамблдор, Хагрид и женщина, которую Лорд не мог видеть, пока ребёнок спит, попрощались, ушли. Ушли. Даже не удостоверились, забрали ли мальчика работники приюта, а просто оставили коченеть на улице. Вот они, поборники света и добра. Неужели ни одному из этих троих не пришло в голову, что младенец может попросту замëрзнуть на смерть? Конечно, он сам пытался убить его всего пару часов назад, но сейчас он ощущал холод и даже боль во лбу, которые, по-видимому, чувствовал младенец, и хоть Лорд ещё не разобрался в происходящем, но что-то ему подсказывало, что если умрет Гарри Поттер, умрет и он, или раз уж его тело живо, умрет эта его часть, запертая в голове ребёнка. Нет, этого допустить нельзя. Нужно привлечь чье-нибудь внимание, чтобы мальчика забрали в дом. Сосредоточившись, Лорд постарался что-нибудь сказать. Сперва неудачно, но с третьей попытки он, наконец, услышал свой голос, но не как другие звуки, а в голове. «Просыпайся! Ты должен проснуться, ребёнок! Гарри Поттера, подъем! » Сработало. Глаза открылись, моргнули, послышался всхлип, а затем вновь детский плач. Вскоре он увидел, как над ним загорается свет, видимо, включили фонарь над крыльцом. Дверь открылась, на пороге стояла высокая худая женщина.***
— Это нечестно. Почему он всегда на меня злится? Я же даже ничего не сделал! И сижу теперь из-за него голодный. «Гарри» — строгий голос звучит в голове мальчика, и тот вздыхает. «Да знаю, знаю, не говорить вслух, чтобы никто о тебе не узнал. Ты это с рождения мне повторяешь» — Гарри фыркнул, встал со стула и подошёл к двери. Она всë ещё заперта. «Поверь, Гарри, я понимаю, что ты чувствуешь. Хотя твой дядя и впрямь худший магл из всех, кого я когда-либо знал». «Том… А вдруг я тоже магл?» — Мальчик с тоской посмотрел в отражение в лакированной дверце шкафа рядом. «Не неси чепухи!» — сердитый, но уже совсем не строгий тон, как обычно, помог мальчику расслабиться. — «Оба твоих родителя были сильными магами, ты потомок древнего рода, ты точно волшебник». Мальчик вновь пересек комнату и сел за свой стол, просматривая домашнее задание, которое делал, продолжая общаться с другом в голове. «А что, если я сквиб? Со мной ведь даже не случалось ничего необычного, не то что магических выбросов, а мне ведь уже шесть». Если бы мог, Том бы устало вздохнул. Мальчишка уже в который раз начинал свою песню. Конечно, понять его было можно: кто же, с самого раннего детства зная о магии, захочет оказаться сквибом или, того хуже, маглом? Но Том точно знал, что малец ни тот и ни другой, ведь сам чувствовал его магический потенциал. «Тебе всего шесть, Гарри. Всë впереди. И, кстати, у тебя ошибка в четвëртом примере. Разве тут ответ семь?» Поправив очки, съехавшие на нос, Гарри принялся переписывать пример и решать его заново. Вскоре послышался стук в дверь, и мальчишка, резво спрыгнув со стула, вновь оказался перед ней. По шагам они с Томом уже знали, что это его тётя, а раз она постучала, значит, возможно, принесла поесть или даже выпустить его. Вот только стоило женщине через дверь обратиться к племяннику, как раздались тяжёлые шаги этого борова Вернона — он поднялся по лестнице. — Петуния! Я наказал его, зачем ты принесла ему ужин? — Мальчик растёт, его нельзя оставлять без еды на целый день! Хорошо, что Дадли рассказал мне, а если бы я задержалась у Ивони ещё на пару часов, и Дадли бы уже спал? Ты ведь не сказал бы ничего! — Он это заслужил, и останется там! — На меня и так все соседи косо смотрят из-за того, какой он тощий и щуплый, а если он завтра в голодный обморок в школе упадет, что я скажу? Ты об этом подумал? — Я ничего плохого не сделал, — крикнул из-за двери мальчишка, — просто сказал, что Дадли набрал ещё веса и скоро будет как вы! «Гарри, не подливай масла в огонь. Ты же знаешь, что он только сильнее разозлится». — Ах ты паршивец! Ты опять назвал меня жирным! Ты не выйдешь оттуда и ни крошки сегодня не получишь! Разозлившись, мальчик сделал шаг вперёд, чтобы стукнуть по запертой двери и… прошёл насквозь, будто там её и не было. Перед Гарри стояли всё трое Дурслей, включая как раз только что подошедшего кузена. Эмоции на лицах родственников Поттера позабавили Тома: от восторга Дадли к недоумению и досаде Петунии, и, наконец, крайний шок, быстро занимающий место гнева на лице Вернона. Последний стоял с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. — Наконец-то! — воскликнул мальчишка, поняв, что именно произошло, так по-детски радуясь случившемуся. «Я же говорил, что просто нужно подождать», — голос Тома был не лишен наставнической нежности. Скажи кто-нибудь Лорду Волдеморту каких-то пять лет назад, что он будет оберегать Гарри Поттера, его предначертанного врага, помогать ему на каждом шагу, утешать и поддерживать, радоваться и переживать вместе с ним, бедолага бы ещё долго потом корчился под круциатусом. Но сейчас он, впрочем, даже уже не был тёмным лордом, а лишь осколком его души, что, впитав магию хозяина, обрëл сознание, а вместе с ним, конечно, и память. Теперь он жил в голове Гарри, был частью его самого, слышал его ушами, видел его глазами… И сейчас он видел, как жирдяй Вернон осел на пол, видя то, что никак не мог объяснить, в то время как Петуния пытается подобрать слова. — Что ты сделал? — сквозь зубы спросила та. — Как?! — Что значит «как»? Магия, как у мамы с папой. Не говори, что не знала, — с улыбкой до ушей ответил мальчик. К нему тут же подскочил младший Дурсль, хватая за плечи. — Магия? Настоящая магия?! Это так круто!!! Ты крут, Гарри. Том мысленно усмехнулся. Пацан часто подлизывался к кузену, в последний год совсем превратившись в его «шестёрку» как и его друзья, но сейчас говорил совершенно искренне, прибывая от увиденного в не меньшем восторге, чем сам Гарри. Но мать отстранила его, наклонившись над племянником. — Как ты узнал? Кто тебе рассказал? Радость мальчика мгновенно снизила градус, он напрягся. Про Тома говорить он, конечно, не собирался — это был самый первый тезис, что тот вбил в его голову, как только мальчишка начал хоть что-то понимать, ещё даже толком не умея говорить. «Тебе пришло анонимное письмо». — Мне пришло письмо. В прошлом месяце. — Тебе пишут только одноклассники на каникулах, и я не видела в мае ни одного письма тебе. — Его принесла сова, — быстро нашёлся что ответить малец. — И кто же его прислал? — Там не было сказано, — пожал плечами Гарри, — просто безымянный доброжелатель. — И ты поверил непонятно кому, пишущему про магию? Том хотел, как обычно, вновь подсказать, что ответить, но не успел. — Тётушка, даже если бы я не верил раньше, поверил бы сейчас. Не из-за того, что произошло, а из-за твоего поведения. Тебя выдают с головой тон, движения, да и сами формулировки слов. Всë это говорит: «ты узнал мой секрет». Петуния застыла в шоке, пока её сын тянул улыбку до ушей. А Том? Том гордился. Мальчик, следуя его советам, всегда вëл себя старше, чем был, что отмечали все, но он лишь повторял слова «друга». Сейчас же Гарри говорил сам, без подсказок и, по-видимому, правда всë это заметил. Похоже, он действительно оказался куда умнее сверстников, рассуждая совсем не на свой возраст и Том действительно был горд за мальчишку. Он даже готов был аплодировать стоя, если б мог. Помнится, он не раз слышал о том, как умна была Лили Поттер ещё с детства, и, вероятно, он пошёл умом в мать. Но мужчина догадывался, что так быстро Поттер «повзрослел» именно благодаря ему.***
Том услышал тихий скрип двери, затем шаги. Кто-то подходил к кровати. Ну как «кто-то»? Шаги определённо принадлежали Дадли «Гарри, подъем, твой кузен пришёл. Гарри!» Мальчик проворчал нечто нечленораздельное и разлепил глаза. Перед его постелью, прижимая к груди подушку, стоял брат. Его освещала только тонкая полоска света из дверного проёма, но даже так было видно, что глаза у пацана на мокром месте. Сев, Поттер вздохнул и потер сонное лицо ладонями. — Опять, да? Блондин кивнул, всхлипывая, и лёг под откинутое для него одеяло. Из них двоих Дурсль был старшим, но отношения, как и поведение мальчиков, было противоположным. Дадли, хоть и был главарем окрестной ребятни, которым, к слову, руководил Поттер, в душе был мягким и ранимым. Он не мог показать этого в школе или перед друзьями, но когда был дома, мог иногда даже расплакаться, как сейчас, и прийти жалеться «старшему брату» как сам его звал. Гарри же его жалел и утешал. Он не мог понять, каково это, когда родители вечно ссорятся, порой спорят по полночи, ведь к тëте тёплых чувств не испытывал, а с Верноном и вовсе была взаимная ненависть. Хотя Гарри не раз и не два ловил на себе печально-нежные взгляды Петунии, но та, заметив это, быстро делала вид, что просто задумалась и начинала придираться к племяннику. Однако он догадывался, как тяжело может быть кузену, когда тот видит их ссоры, и сочувствовал. Похлопав уже лежащего рядом Дадли по плечу, мальчик ободряюще улыбнулся. — Выше нос, Дадс, завтра твой день рождения! Наверняка они помирятся. «Или, скорее, притворятся, что это так» — вставил свою ремарку Том. Гарри сдержал усмешку, чтобы не задеть брата. — Правда? — с очередным всхлипом спросил кузен. — Конечно! Это же день рождения их любимого сына! Всë будет хорошо. Только когда Дурсль уснул, Гарри смог вздохнуть с облегчением. «Даже завидую тебе» — услышал он голос тома. «Ты о чем? » «Когда я был ребёнком, меня тоже многие дети боялись и слушались… Но никто не доверял мне и уж точно не любил. А брат тебя не просто уважает и восхищается, а правда любит и доверяет. У меня никогда не было никого, кто был бы предан мне не из-за страха или выгоды, а просто из-за того, что это я». «Ты правда думаешь, что я дорог ему? » — мальчик погладил светлые пряди на макушке рядом. «Я это точно вижу. И ему, и своей тёте, как бы она это ни скрывала». Гарри молча смотрел на сопящего на соседней подушке двоюродного брата. Спустя пару минут он снова обратился к Тому. «Знаешь, может раньше это было так, но сейчас ведь с тобой я. Ты не хочешь мне пока говорить, кем ты был, но я давно понял, что ты как-то связан с Волдемортом. И я не собираюсь из-за этого менять отношение к тебе. Ты хороший человек». «Ты плохо знаешь меня, Гарри. Я сильно изменился за время с тобой, и если ты вдруг встретишься со мной, настоящим мной, я не думаю, что… Гарри, я, вероятно, попытаюсь тебя убить». «Ты защищал и поддерживал меня, сколько я себя помню. Я верю тебе и всегда буду». Вновь повисла немая пауза, и лишь через несколько долгих минут вновь раздался голос Тома. «Спасибо». Час был уже не детский, потому все друзья Дадли успели разойтись по домам. Взрослые гости тоже уже засобирались по домам, и вот, проводив коллегу мужа, Петуния облегченно вздохнула и вернулась в гостиную, где, сидя на диване, её