Авторитет Якова.

Я сидел на кухне и медленно докуривал последнюю сигару. В соседней комнате Поручик с Яшей занимались какой-то ерундой, ей-богу как дети малые. Поручик вообще откопал какую-то Варину погремушку, и они с Яковом и моей гитарой устроили целый концерт. Да, картина была, что надо: Саша с детской погремушкой, в слюнявчике, который на него нацепил Яша, и сам Яша в детском розовом чепчике и с моей гитарой. Ладно бы просто Цвиркунов с гитарой, взял бы Гибсоновскую, хотя видимо не рискнул, или например Music Men'овскую, она маленькие, нет он схватил Dean, которая размером больше него, нацепил на себя, а лямка еще и растянутая, гитара на Якове вообще повисла ниже колена, упираясь в пол, а он еще пытался играть. Короче, соседи оторвались по полной. А сейчас они занялись чем-то более тихим, и то хорошо. Вот, вы спросите: что у меня дома делают два этих не очень адекватных существа, сбежавших из яслей? Сам понятия не имею. Два часа назад, когда только я хотел открыть бутылку коньяка, позвонили мне в дверной звонок. Я убрал бутылку коньяка с глаз долой, дабы было меньше шансов напиться, хотя очень хотелось, и пошел я, значит, открывать дверь. На автомате, не спрашивая дебильное "Кто там?", распахиваю дверь, и в следующий момент вваливается... Яков. Мокрый запыхавшийся, но абсолютно радостный и заявляет: - Саня, спрячь, или Поручик меня съест! Еще через мгновение в конце коридора появляется не менее мокрый и радостный Поручик. Яша отпихивает меня и вваливается в квартиру. Примерно так, они появились сегодня. Что они делают в Москве, тоже никто не знает. Затушив так и недокуренную сигару, я хотел было подняться и пойти посмотреть чем там занимаются два этих ненормальных, как один из них, а именно Поручик, ввалился в кухню, тихо хихикая, что уже не предвещало ничего хорошего. - Чего вы снова... - Тихо ты! - шикнул на меня шепотом Щиголев, а я лишь удивленно вскинул брови. - Яша уснул, - пояснил мне барабанщик, наконец сняв с себя слюнявчик, и подошел к холодильнику, - можно? - поинтересовался он. - Ну, нет, ни за что. Не трогай мой холодильник. - с сарказмом ответил я. Несмотря на всю свою хомячность, или как это называется, Пор всегда спрашивал можно что-то взять/съесть/схомячить в особенности в гостях, а я вот могу втихую. - Ну, как скажешь, - пожал плечами Саша и сел напротив меня, как обычно, подтянув ноги под себя "по-турецки" - Сань, я пошутил. - Тьфу ты, Ренек, кто шутит такими вещами, - обиделся барабанщик и, развернувшись на стуле,стоявшем в полуметре от холодильника, открыл прямо так, не вставая. Не сказать, что там было много еды, но видимо Шура что-то нашел. - Са-а-аш, я тебе говорил, как я тебе ценю? - поинтересовался барабанщик с баночкой детского пюре в руках. - Я и без того это знаю. Так что там Яков? - стараясь не заржать, глядя на Щиголева, поинтересовался я. Саша выглядел просто шикарно, жаль, что слюнявчик снял, потому что то, как он ел какую-то детскую отраву из маленькой баночки, причем без ложки, прямо так пальцем. - Как ты это ешь? Гадость же. - Я посмотрю до чего докатишься ты, когда у тебя жена на два месяца уедет. А Яков короче уснул, на полу. Точно! Я же шел тебя позвать, чтобы ты Яшку перетащил на диван, а то я его не подниму, а спать на полу не камильфо. - Какой ты заботливый. - усмехнувшись, поднимаюсь со стула и иду в соседнюю комнату, а Щиголев трусит за мной следом вместе с несчастной баночкой в руках. Едва мы заходим в комнату, я пытаюсь сдержать истерическое хихиканье, а барабанщик за моей спиной тихо ржет. Цвиркунов спал на полу, свернувшись клубком, в обнимку с моей гитарой и все в том же детском чепчике, который "малость" съехал, и с боевой раскраской на лице. - И не стыдно тебе? - поинтересовался я, наконец подавив приступ исторического хохота. - Стыдно, - признался Саня, - а нет показалось. Бросив укоряющий взгляд на барабанщика, я направился к Якову. - Яш, - тихо зову друга. - Ясь. - так мы зовем Цвиркунова только в самых крайних случаях, потому что он это терпеть не может, а придумал это Паша на пару с Горшком. Удостоверившись, что гитарист спит, я стянул с его лохматой головы чепчик и кинул в Щиголева, который аж едой подавился, снова загибаясь в немом приступе хохота. Примеревшись как бы поудобнее перехватить Цвиркунова, я подхватил его кое-как, правда, глядя на Саню, чуть не уронил. Относительно удачно переместив гитариста на диван, я отправился в соседнюю комнату на поиски какого-никакого пледа или одеяла, потому что была уже осень, показатель на градуснике с каждым днем становился все меньше и меньше, а отопление включать никто не хотел. Вернувшись обратно в ту комнату, в которой я оставил спящего Якова и бодрствующего Шуру, я обнаружил их обоих, сидящих на диване. Причем барабанщик обнимал полусонного подрагивающего Цвиркунова. Я был готов умиляться этой картине вечно, но все же жалость взяла надо мной верх. - Ненавижу Москву, - пробормотал Яша, - у вас же пиздец, как холодно. - Вы оба как два маленьких дитя. Одеяло взять никто не додумался? - я накинул на двух этих остолопов большое одеяло, в которое тут же закутался сам Поручик и Якова тоже замотал, потому что последний не был способен на физическую активность. - Ре-е-ень, - протянуло нечто из недров одеялового кокона. - иди к нам. - Зачем? Вам и так хорошо... - Ну, Ре-е-е-ень, - подхватило второе нечто, - ты же большо-о-о-ой и тё-ёплый. - Ну, раз Яков просит.