Санъе-цзюнь

Шэнь Юань наблюдал за всем этим фарсом с некоторым удивлением, но также и с недоумением. Старый Мастер Дворца практически вел себя как сумасшедший дед, но не это беспокоило его. Было что-то... что-то странное... еще более странное, чем нехарактерно маниакальное поведение Старого Мастера Дворца. Когда он подозвал эту женщину, запах стал достаточно сильным, чтобы его можно было уловить. Ах... так вот что происходит. Глядя в пустые глаза молодой женщины, Шэнь Юань подтвердил свои подозрения. — Дитя, почему ты пахнешь манящими бабочками-орхидеями? Манящие бабочки-орхидеи были чрезвычайно редким цветком, который рос на опасных территориях. Это были нежные цветы, похожие на орхидеи, которые порхали как рой, окружающий лозу, мало чем отличаясь от облака бабочек, но это все же были цветы с манящим ароматом, который... ну, это был еще один цветок, генерирующий секс-пыльцу из разновидности «она выглядит так красиво, что я должен ее трахнуть». Но в то время как аромат цветов был сладким, пьянящим и слегка кружащим голову, цветы быстро теряли свой аромат, как только их срывали с лозы. Из-за этого большинство других заклинателей были озадачены, услышав его слова. Даже Му Цинфан в замешательстве наклонил голову. Он чувствовал, что что-то, пахнущее манящими бабочками-орхидеями, должно было его беспокоить, но он не мог точно вспомнить, что именно. Однако была одна группа людей, которые отнеслись к его словам с тревогой. Монахини Тяньи были экспертами в борьбе с проклятиями и сглазами, в том числе наведенными злыми заклинателями и черной магией. Услышать «запах манящих бабочек-орхидей» в сочетании с пустым взглядом и мертвыми глазами девушки... Большинство старших монахинь знали о благовониях, которые пахли очень похоже на запах свежих манящих бабочек-орхидей, несмотря на то, что не содержали ни одного их цветка. Запах марионеток. Запретное курение, часто используемое злыми культистами и шаманами. Их глаза изменились, когда они посмотрели на девушку и Старого Мастера Дворца. Старый Мастер Дворца трясся от гнева, глядя на Шэнь Юаня. — Достопочтенный Мастер Дворца, — непринужденно сказал Шэнь Юань, — Это дитя, кажется, потеряло свое я. Именно в этот момент Старый Мастер Дворца понял, что ему не удастся убедить странного бродячего заклинателя перед ним, что все в порядке. Все, о чем он мог думать, это немедленно устранить эту угрозу. Одним плавным движением он вырвался из рук своего главного ученика, выхватив меч, его лицо покраснело от ярости. — Ты... как ты смеешь намекать! — проревел он. — Кто я, по-твоему?! — Лаоши!.. — Шэнь-дайфу!.. — Мастер, стойте! Раздались потрясенные голоса, когда Старый Мастер Дворца взмахнул мечом со скоростью опытного заклинателя, почти слишком быстро, чтобы кто-либо мог что-либо сделать. Шэнь Юань сузил глаза и слегка напрягся, готовясь увернуться, но затем расслабился, когда перед ним мелькнуло белое пятно. Лязг! Старый Мастер Дворца вздрогнул, встряхнул отбитую ладонь и отпрянул назад, когда его меч отлетел в сторону. Он поднял голову, готовый выкрикивать ругательства, но слова застряли у него в горле. Перед ним стоял совершенно разъяренный Лю Цингэ, сердито глядящий сверху вниз, с угрожающе направленным в его сторону мечом в одной руке, в то время как другой, защищая, он прижимал к себе этого бродячего заклинателя. — Как ты посмел, — прорычал владыка пика Байчжань. — Кто, по-твоему, ТЫ такой, чтобы осмелиться ударить его мечом?! Ах... Ци Цинци и Му Цинфан, которые были уже готовы броситься в бой, могли теперь расслабиться. Угрожать партнеру Бога войны Байчжаня... даже без всех этих вопиющих ошибок, которые Старый Мастер Дворца совершил сегодня, одного этого достаточно, чтобы покончить с ним. — Что... Ты понимаешь, что творишь?! — Старый Мастер Дворца завопил, даже когда Гунъи Сяо и некоторые другие старейшины Дворца Хуаньхуа начали отчаянно пытаться его удержать. — Неужели Цанцюн посмеет объявить войну Дворцу Хуаньхуа?! — Старый Мастер Дворца первым объявил войну, осмеливаясь причинить вред партнеру по совершенствованию этого Лорда! — рявкнул Лю Цингэ. Ах... все присутствующие заклинатели Цанцюн внутренне вздохнули. И они еще думали, что владыка пика Байчжань будет слишком смущен, если о его отношениях узнают, но, очевидно, им не о чем было беспокоиться. Скорее, было множество других более важных вещей, о которых им следовало бы беспокоиться. — Простите, — усмехнулась Ци Цинци, — но означает ли статус Мастера Дворца Хуаньхуа, что вы можете убивать любого, кого захотите? — Цанцюн не должен обвинять нас в этом, — пропыхтел старейшина Хуаньхуа, изо всех сил пытающийся заставить подчиниться Старого Мастера Дворца. — Старый Мастер Дворца уже давно нездоров!.. — И что, это позволяет ему клеветать на других и убивать тех, кто создал лекарство от этой чумы?! — аббат У Ли и другие целители Чжаохуа тоже были в ярости. — Достаточно. Возьмите Старого Мастера Дворца под стражу. Серьезный голос, более низкий, чем голос обычной женщины, но все же отчетливо женский, успокоил окружавшую ярость. Это была предводительница монахинь Тяньи, приехавших в город Цзиньлань. — Что!.. — делегация Хуаньхуа на секунду потеряла дар речи, не в силах вовремя среагировать, когда монахини окружили их, повалив Старого Мастера Дворца на землю и связывая его вервием бессмертных. Они не были мягкими, и их взгляды на Старого Мастера Дворца были холодны. — Почему... — Гунъи Сяо не оказывал никакого сопротивления, но слабо протестовал. — Старый Мастер Дворца подозревается в использовании методов злых заклинателей, в том числе запаха марионеток, и вступлении в союз с демонами. Разве этого недостаточно для могучего Дворца Хуаньхуа? — сердито рявкнула одна из монахинь, которой надоела вся эта чушь. — Как ты смеешь! — Старый Мастер Дворца кричал и бушевал, пытаясь вырваться и начиная походить на голодное привидение. — Меня явно подставили! Как ты смеешь, как ты смеешь! Ты!.. Внезапно его глаза остановились на Шэнь Цинцю. — Ты-ы-ы!.. Это все твоя вина! Что ты с ней сделал?! — завыл он. — Что ты сделал с моей Сиянь?! Почему я нигде не могу найти ее душу!? Она уже должна была перевоплотиться, отпечаток должен был последовать за ней! Ты!.. Ты сделал это! Я знаю, что ты, должно быть, встретил ее той ночью! Что ты сделал!?.. Брови Шэнь Цинцю и Шэнь Юаня дёрнулись. Так вот в чем было дело... Этот старый дряхлый ублюдок хотел добраться до Шэнь Цинцю, чтобы допросить его об исчезновении отпечатка души Су Сиянь. Вероятно, он планировал это какое-то время, но его план... — ...Почтенная госпожа, — сказал Шэнь Юань старшей монахине Тяньи, выглядывая из-за плеча Лю Цингэ, к которому он прижался. — Повреждается ли при использовании техник злых заклинателей разум? Старейшина подняла бровь, оглядываясь на владыку пика Байчжань и странствующего аптекаря, но не прокомментировала их объятия. Вместо этого она ответила: — Как со всеми злыми методами совершенствования, будет какая-то обратная реакция. Практика техник, которые контролируют и повреждают умы других, неизбежно вызовет негативную реакцию и у самого практикующего. Усиление паранойи, раздражительности и потеря самоконтроля – все это очень распространено. Неужели этот старый ублюдок начал исследовать злые практики вскоре после того, как потерял след отпечатка души Су-сяоцзе, погружаясь все дальше и дальше в глубины злого совершенствования, пока не потерял осознание того, как далеко он зашел? Задумавшийся Шэнь Юань почувствовал, как чья-то рука мягко сжала его руку. Моргнув и подняв глаза, он увидел, что Лю Цингэ хмуро смотрит на него. — ...Хватит ввязываться в неприятности, — сказал владыка пика Байчжань. — Хм? Но... я не думаю, что так уж часто попадаю в неприятности? — ответил Шэнь Юань, достаточно довольный своим положением, чтобы слегка прижаться к груди Лю Цингэ. Лю Цингэ раздраженно вздохнул, но потер спину Шэнь Юаня, прежде чем многозначительно посмотреть на повязку на его руке. — ...Это не проблема, это не проблема, — сказал Шэнь Юань, похлопав Лю Цингэ по руке, и неохотно отстранился, чтобы пройти туда, где монахини Тяньи хлопотали вокруг безразличной Цю Хайтан. Лю Цингэ посмотрел ему вслед, вкладывая Чэнлуань в ножны. Внезапно он оказался в окружении Ци Цинци и других его боевых братьев и сестер. Они уже приказали ученикам Цанцюн помогать целителям в лечении больных, а сами теперь стояли, уставившись на него. — Лю-шиди... — промурлыкала Ци Цинци. — На днях мне показалось, что я видела, как ты выбираешь подвеску на пояс в городе у подножия горы, тогда я не придала этому особого значения, но в одном киоске с тобой был мужчина. На следующий день я заметила, что у Шэнь-шисюна появился новый кулон на поясе, но снова я не подумала, что эти две ситуации связаны. Но теперь, когда я вспоминаю об этом... — ... — Лю Цингэ решил, что безопаснее будет патрулировать окрестности, и быстро ушел. Его боевые братья и сестры обменялись взглядами друг с другом. — Должны ли мы... спросить Шэнь-шисюна? — Думаешь, он действительно нам расскажет? — ... --- Монахини Тяньи осторожно взяли Цю Хайтан за руку, но не смогли усадить ее, несмотря на то, что подвели ее к стулу. Когда Шэнь Юань вошел в подвальное помещение без окон, монахини уже зажгли курильницу, и комнату заполнил дым, проясняющий разум. Когда дым начал воздействовать на женщину, Шэнь Юань подошел к мрачно наблюдавшему за происходящим Шэнь Цинцю и легонько положил руку на плечо владыки пика Цинцзин. Медленно выражение лица Цю Хайтан смягчилось, затем... внезапно она упала, монахини быстро подхватили ее, чтобы ловко усадить на стул. — Ты нас слышишь? — спросила монахиня. — Как тебя зовут? Женщина медленно моргнула и ответила: — Цю Хайтан. — Ты знаешь, что с тобой случилось? Цю Хайтан медленно кивнула, и выражение ее лица слегка исказилось тенью гнева и ненависти. — Кто это сделал? — ... Мастер Дворца. — Цю Хайтан снова моргнула, и, казалось, немного оживилась, сказав: — Он сказал... что поможет... мне отомстить. — Отомстить... — монахини обменялись взглядами. — Кому... Владыке пика Шэню? — спросила одна из них, бросив на Шэнь Цинцю нерешительный взгляд. — ......Он убил... мою семью. Но, — взгляд Цю Хайтан был прикован к Шэнь Цинцю, — я знаю, — сказала она. Шэнь Цинцю вздохнул. — Я знаю. Его... довели до искажения ци. Но я... все еще хотела отомстить. Я... — ее взгляд скользнул по Шэнь Цинцю, и ее глаза наполнились ненавистью. — Я бы... сделала все, что ОН хотел... если он позволил бы мне отомстить... но он сделал... это со мной. Монахини нахмурились. Кто может нести ответственность за то, что произошло во время искажения ци? Так что теоретически эта женщина намеревалась объединиться со Старым Мастером Дворца, чтобы подставить владыку пика Цинцзин. Хотя они понимали ее недовольство, Вершина Тяньи была орденом, который ценил чистоту и честность. — Ты все еще заинтересована в мести? — спросила монахиня. Цю Хайтан замолчала на минуту, прежде чем мрачная улыбка медленно расползлась по ее лицу. — Я не хочу, чтобы хоть один из ЕГО планов удался. Что... моя обида по сравнению с... этим адом? Его одержимость... той женщиной... причинила боль стольким... людям. Монахини Тяньи и настоятели Чжаохуа начали расспрашивать ее о замыслах и планах Старого Мастера Дворца, но вскоре очищающий дым утратил свое действие, и Цю Хайтан снова впала в бесчувственный ступор. — Мы могли бы немного подождать, а затем снова зажечь курильницы, — сказала одна из монахинь, — но каждый раз, когда мы их используем, дым будет иметь все меньше и меньше эффекта. Аббат Чжаохуа нахмурился. — Я думаю, у нас достаточно информации, чтобы должным образом расследовать Хуаньхуа. Я... если у девушки есть только ограниченное количество раз, когда она может прийти в сознание, я не знаю, должны ли мы занимать больше ее времени новыми вопросами. Монахиня, проверявшая здоровье и самочувствие Цю Хайтан, нахмурилась. — ...Я не уверена, что у нее осталось много времени, — сказала она. — Я не знаю, есть ли у нее хотя бы год. Конечно, запах марионетки делает ее разум и душу нестабильными, но не похоже, что это все, что с ней сделали. Я думаю... — монахиня заколебалась и поморщилась, прежде чем сказать, — я думаю, что Старый Мастер Дворца экспериментировал со способами контролировать других с помощью злых средств на этой женщине. Шэнь Цинцю стоял там, сжав кулаки. — Неужели... ничего нельзя сделать? — спросил он. Монахини обменялись взглядами, но их мрачный вид говорил очень многое. В тишине еще слегка накуренной комнаты Шэнь Юань выступил вперед и поднял Цю Хайтан на руки. — Если благородным орденам больше нечего делать с этой девочкой, может ли этот забрать ее с собой? Даже если этот не сможет восстановить ее здоровье, этот, по крайней мере, может позволить ей прожить свои дни в мире и без боли, — сказал он. Заклинатели обменялись взглядами. — Мы сможем прийти и проведать ее? — осторожно спросила монахиня. — Конечно, — сказал Шэнь Юань, солгав сквозь зубы. Ему придется привести ее на встречу с ними, а не позволять им навещать ее. Шэнь Юань кивнул, а затем повернулся, чтобы уйти, пройдя мимо Шэнь Цинцю. — Оставь ее мне. У тебя сейчас есть более важные дела, — пробормотал он, и Шэнь Цинцю вздрогнул, прежде чем сделать глубокий вдох и твердо сжать челюсти. Владыка пика Цинцзин выпрямился и вышел из подвальной комнаты. Санъе-цзюнь был прав. Он еще многое должен был сделать. --- Поскольку сеятели уже были уничтожены, а лекарство разработано и запущено в производство, совсем скоро все больные начали лечение. Все, что оставалось делать лидерам целителей — это наблюдать за сожжением тел умерших и успокаивать жителей города. Му Цинфан вздохнул и, наконец, сел за чашку чая. — Му-шиди, как дела? — спросила Ци Цинци, входя в комнату. — Ци-шицзе. Наконец-то все налаживается, — ответил он. — Что происходит со встречей орденов? Ци Цинци закатила глаза. — Как и следовало ожидать. Шэнь-шисюн действительно достоин восхищения тем, что смог справиться с этой кутерьмой и воплями. Я больше не могла этого выносить и ушла отдохнуть. Му Цинфан издал легкое уклончивое мычание. Да, разгрести эту довольно неприятную ситуацию будет непросто... — Что решили сделать с Хуаньхуа? — спросил владыка пика Цяньцао. — Эта ситуация, конечно же, требует проведения расследования? — А. Что ж, как и следовало ожидать, Чжаохуа был в ярости из-за ущерба, нанесенного городу Цзиньлань, утверждая, что Хуаньхуа укрывал злых заклинателей и вступил в сговор с демонами. Они требовали крупной реституции и роспуска Дворца Хуаньхуа, — сказала Ци Цинци, небрежно пожав плечами. — ... Это хорошо не закончится. Даже если имя Хуаньхуа станет связано со злым культивированием, все равно будут люди, которые цепляются за силу, которую представляет Хуаньхуа, со всеми своими активами и состоянием, — нахмурился Му Цинфан. Несмотря ни на что, в стенах Хуаньхуа были бесценные могущественные сокровища и древние знания, не говоря уже о Водной тюрьме. Чтобы по-настоящему уничтожить Хуаньхуа... ну, им, возможно, действительно придется начать войну. — Конечно, старейшины Хуаньхуа были против всего этого. Они пытались отрицать, что старый пердун был злым заклинателем, твердили, что его подставили... ну, вы все это слышали. Старый Мастер Дворца уже все это высказал, — ответила Ци Цинци. — По сути, они пытались все отрицать, чтобы не брать на себя никакой ответственности. Но, однако, Шэнь-шисюн... Ци Цинци широко улыбнулась, вспомнив, как Шэнь Цинцю терпел их разглагольствования, мудро покивав, прежде чем сказать: — Я не думаю, что разумно предполагать, что целый орден следует за грехами своего лидера, — затем, когда старейшины Хуаньхуа вздохнули с облегчением, он продолжил. — Так что, естественно, чтобы подтвердить их честность, мы должны пойти и проверить действия Хуаньхуа. В конце концов, было бы опасно оставлять злых заклинателей среди вас, не так ли? Довольно многие из старейшин Хуаньхуа побледнели при этой идее. Были ли они злыми заклинателями, замешанными в планах Старого Мастера Дворца? Возможно, и нет. Были ли они вовлечены в другие коррупционные сделки, которые плохо отразились бы на них? Вероятно, да. Так или иначе, Хуаньхуа продолжал настаивать на том, что они могут доказать, что они не были злыми заклинателями, не выдавая ни грана информации. Чжаохуа продолжал настаивать на том, что их отказ от сотрудничества означает, что они определенно виновны. А Цанцюн и Тяньи настаивали на тщательном расследовании культиваторов и действий Хуаньхуа. По сути, все продолжали кричать одно и то же снова и снова, и никто не пытался прийти к какому-либо реальному соглашению, а у Ци Цинци разболелась голова, и она вышла подышать воздухом. Что ж, она не видела споров, в которых Шэнь-шисюн не смог бы победить, так что не слишком беспокоилась об исходе. Пока два владыки пика пили успокаивающий чай, аббат У Ли подошел к их столу. — Простите, повелитель пика Му? — сказал он, странно нервничая. — Да, аббат У Ли? — ответил Му Цинфан, немного озадаченный странным поведением аббата, и с опаской поставил чашку на стол. — Это... это правда, что Шэнь-дайфу и повелитель пика Лю являются партнерами по совершенствованию? — спросил аббат У Ли. Ох. Эм-м. — Да, да, — быстро сказал Му Цинфан. — Они довольно гармоничны вместе. — Верно, — так же быстро подтвердила Ци Цинци. — Я давно не видела двух людей, так хорошо подходящих друг другу. Аббат У Ли слегка покраснел. — Понятно, — сказал он немного напряженным голосом. — Повелитель пика Лю — очень удачливый человек... Я имею в виду, иметь такую хорошую пару и гармоничные отношения! Когда добрый аббат быстро удалился, владыки пиков обменялись взглядами. Святые Небеса! Как было хорошо, когда Шэнь-дайфу оставался неузнанным, вне поля зрения публики. Все их боевые братья и сестры тихо согласились не распространять новости о повелителе пика Байчжаня, чтобы защитить предпочтение Лю Цингэ хранить свою личную жизнь в тайне, но ах... теперь ситуация, похоже, изменилась. Во-первых, Лю Цингэ, казалось, не заботился о том, что показывает свои привязанности на публике, судя по тому, сколько собачьей еды эта пара разбрасывала вокруг. (прим. переводчика: собачья еда — китайское выражение о публичном проявлении привязанности влюбленных на зависть окружающим) Во-вторых... Ци Цинци уставилась на дверь, через которую вышел аббат У Ли. — ... Я думаю, мы должны немного распространить сплетню о том, что Лю-шиди встречается с Шэнь Юанем, — сказала она. Му Цинфан кивнул. В конце концов, им нужно было убедиться, что ни у кого не возникнет поползновений в сторону партнера их боевого брата! Ах, говоря об этом... — Вы все решили не рассказывать чжанмэнь-шисюну о... Шэнь-шисюне...? — спросил Му Цинфан. — Конечно, — фыркнула Ци Цинци. — Если он вел себя ТАК только из-за того, что у Шэнь-шисюна был учитель в прошлом, как ты думаешь, как он отреагирует на новость о том, что Шэнь-шисюн прятал ЛЮБОВНИКА прямо у всех под носом? Не то чтобы я не понимала, почему Шэнь-шисюн держал это в секрете... Итак, значит, это еще один секретный договор между боевыми братьями и сестрами. Хотя... это, вероятно, не означает, что они сами не могут попытаться выяснить, кто этот загадочный любовник...