Санъе-цзюнь

Когда Лю Цингэ проснулся на следующее утро, к нему прижималось теплое тело. Он действительно наслаждался тем, что может вот так обнимать А-Юаня, уткнувшись ему в макушку подбородком, но он также скучал по пробуждению в коконе из белых крыльев, по небольшим рожкам, которые можно погладить, и по обвивающемуся вокруг его ног хвосту А-Юаня. Поглаживая ладонью поясницу А-Юаня, он почувствовал, как владыка демонов немного пошевелился, потом открыл глаза и сонно моргнул. Медленная, сонная улыбка, от которой сердце Лю Цингэ забилось быстрее, расплылась по лицу А-Юаня. — Доброе утро, — сказал А-Юань глубоким со сна голосом, потеснее прижимаясь к боку Лю Цингэ, пока его рука начала... начала блуждать. Глаза А-Юаня озорно засверкали, когда он качнул бедрами, скользя своим членом по медленно твердеющему члену Лю Цингэ, его рука оглаживала бок заклинателя, скользя вниз вдоль бедра то тех пор, пока эта прекрасная узкая ладонь с тонкими пальцами не сомкнулась вокруг обоих членов. Лю Цингэ подавил стон, когда А-Юань начал двигать рукой, поглаживая стволы и обводя пальцами головки, тесно прижимая их члены друг к другу. Нахмурившись на А-Юаня, впрочем, без особого рвения, Лю Цингэ спросил: — ... Как ты выживал раньше, если ты такой каждое утро? — Если повелитель демонов всегда был таким ненасытным, то наверняка он страдал от отсутствия партнера. — Мм, ну, раньше у меня в постели не было готового на все красавца, — сказал А-Юань с нахальной улыбкой, потирая большим пальцем щель уретры Лю Цингэ. Все тело Лю Цингэ прострелила дрожь, и жар вспыхнул внизу его живота. С легким рычанием он повернулся и ловко перевернул А-Юаня на спину, устроившись над ним и оседлав бедра демона. Одна рука легла на грудь А-Юаня, поглаживая сосок, а другая потянулась назад. Глаза А-Юаня были широко открыты, он упивался зрелищем Лю Цингэ, раскрывающего себя, сидя на нем. Затем скользкая рука прошлась по члену А-Юаня, прежде чем Лю Цингэ с тихим стоном опустился вниз, наслаждаясь тем, как пульсирует в его теле член А-Юаня. — Боги, Цингэ, ты такой... — простонал А-Юань, и Лю Цингэ тяжело сглотнул, увидев отчаянную похоть в этих серебряных глазах. Он схватил руки А-Юаня, когда они попытались ухватиться за талию повелителя пика, прижав их над головой А-Юаня и сдвигая свой вес так, чтобы сильнее вжимать в кровать демона под собой. — А-Юань, — пробормотал он, нежно целуя шею своего А-Юаня, медленно опускаясь вниз и подкручивая бедра, сначала мягко, затем все сильнее и сильнее, пока они с А-Юанем совсем не потеряли голову от того, что этого было уже недостаточно. — Оох, да, Цингэ, Цингэ... — хрипло выдыхая, А-Юань задвигался, его руки слегка приподнялись, когда он попытался сесть, желая схватить эти соблазнительные бедра, желая занять более удобное положение, чтобы лизать, покусывать и вонзаться. С приглушенным недовольным ворчанием Лю Цингэ перенес весь свой вес на руки, роняя А-Юаня обратно на кровать, и дрожь пробежала по его позвоночнику, когда тело его А-Юаня стало мягким и податливым, позволяя ему делать все, что заблагорассудится, как бы демон ни извивался под ним в нетерпении. Чередуя плавные толчки, вращение бёдрами и резкие удары, направляя этот член прямо в бугорок своей простаты, Лю Цингэ наклонился и накрыл рот А-Юаня своим, жадно заглатывая его громкие стоны и вздохи. А-Юань мяукал и хныкал под натиском, подаваясь навстречу толчкам и подмахивая бедрами. Лю Цингэ стиснул зубы, усилием воли подавляя нарастающее напряжение внизу живота и яростно скача на демоне, вжимая его всем своим весом в постель, пока не почувствовал, как все мускулы в теле А-Юаня разом напряглись, огромный член запульсировал, и следом внутри него взорвалось влажное тепло. А-Юань достиг кульминации с громким криком, не в силах удержаться от последних толчков бедрами вверх, втрахиваясь в Лю Цингэ как можно глубже. Лю Цингэ громко застонал и упал поверх А-Юаня, наконец, бурно изливаясь. После того, как он сдерживался, чтобы не кончить, все это время, оргазм был настолько силен, что лишил его всех сил. Ему потребовалось некоторое время, чтобы перевести дух, прежде чем он пришел в себя достаточно, чтобы приподняться, мягко глядя на А-Юаня, который тоже смотрел на него, несколько затуманенный и расслабленный после оргазма, покрытый спермой Лю Цингэ. — ...Небеса, ты такой великолепный, — пробормотал А-Юань, поднимая руку, чтобы погладить лицо Лю Цингэ, нежно потирая большим пальцем родинку под глазом, — Ты когда-нибудь убьешь меня тем, насколько потрясающе выглядишь во время... Лю Цингэ покраснел. Как всегда, казалось, что А-Юань может кончить, просто наблюдая, как Лю Цингэ наслаждается собой. Иначе, зачем бы Лю Цингэ пытался это делать? (Чувство удовлетворения, которое вызывал у него вид ошеломленного каждым его звуком и движением А-Юаня, было секретом, которым Лю Цингэ не собирался ни с кем делиться) Вместо ответа он просто откинул потные волосы со лба А-Юаня и прижался губами к виску в крепком поцелуе. Повелитель демонов мягко рассмеялся, протягивая руку, чтобы пригладить и отвести назад распущенные волосы Лю Цингэ. — Честно говоря, я думал, что ты снова хочешь взять меня, когда ты вот так бросил меня на спину, — он начал осыпать легкими поцелуями подбородок и шею Лю Цингэ. — Я могу сделать это в другой раз, — пробормотал Лю Цингэ в лоб А-Юаня. — Но прямо сейчас я хотел этого. Член А-Юаня немного дернулся, прежде чем он сжал челюсти, подавляя вновь пробуждающееся возбуждение. Лю Цингэ наблюдал за происходящей в глазах демона битвой и был немного разочарован, когда благоразумная сторона А-Юаня в очередной раз победила его сексуально озабоченную сторону. Когда-нибудь он собирался позволить своему А-Юаню поиметь себя вволю, столько, сколько раз демон захочет это сделать, приведя Лю Цингэ в абсолютный беспорядок. Он думал, что ему это может понравиться. Но это случится не сегодня. К сожалению, благоразумная сторона Лю Цингэ тоже была против еще одного раунда. Если бы они были в доме А-Юаня, в окружении безлюдного леса А-Юаня, он мог бы и попробовать. Но на территории Цанцюн, на Байчжане, где в его доме мог появиться без предупреждения любой из его учеников или боевых братьев и сестер (что зачастую и происходило), это была довольно плохая идея. Они оба застонали, когда Лю Цингэ поднялся и член А-Юаня выскользнул из него, прежде чем они неохотно начали приводить себя в порядок перед тем как покинуть личную резиденцию Лю Цингэ. Когда они вышли из дома на свежий утренний воздух Байчжаня... Лю Цингэ захотелось застонать совсем не сексуально. Ци Цинци стояла немного в стороне, вне досягаемости отвращающего порошка, с самодовольной ухмылочкой прислонившись к дереву, рядом с ней стоял слегка зардевшийся Му Цинфан. – А мы-то гадали, почему это вокруг твоего дома так много отвращающего порошка, — усмехнулась Ци Цинци, — ваше утро определенно удалось, мм? Поняв через несколько секунд, на что она намекала, Лю Цингэ скорчил гримасу и покраснел, то ли от смущения, то ли от гнева – он и сам не был уверен. Хотя его боевые брат и сестра стояли довольно далеко от дома, но будучи сильными совершенствующимися, они вероятно... Нет, они определенно могли слышать кое-что из происходящего внутри. Если бы он знал, что они придут так рано, ему стоило бы попросить А-Юаня посыпать порошком весь проклятый пик! Пока он стоял там, взволнованный и шокированный, А-Юань шагнул вперед с легким смешком. — Приятного утра, — ответил он, — надеюсь, дела Ци-нуши и Му-сяньшэна идут хорошо? (прим. переводчика: «-нуши» и «-сяньшэн» – нейтрально-вежливые обращения соответственно к женщине и мужчине без указания конкретного статуса) Лю Цингэ был поражен тем, как спокойно он воспринял ситуацию – ах, нет. Задняя часть шеи А-Юаня была ярко-красной, значит, он тоже не остался незатронут. Свирепо нахмурившись, Лю Цингэ повернулся к тому, кто, как он знал, был всему виной. — Что ты здесь делаешь? — рыкнул он Ци Цинци. — Что ты имеешь в виду? У Му-шиди было несколько вопросов об этом эликсире, а Шэнь-сяньшэн, конечно же, был на пике Байчжань, — ответила она, но все понимали, что она оставила несказанным, почему ОНА была там или почему они заявились так рано. Очевидно, она надеялась что-то вынюхать, и, увы, похоже, что нашла искомое, судя по ее бормотанию «Вэй-шисюну придется ХОРОШЕНЬКО раскошелиться!» Услышав это, Лю Цингэ вытащил свой меч и бросился на Ци Цинци, которая, предвидя такую реакцию, уже выхватила собственный меч и с издевательским хохотом взлетела. Иногда Лю Цингэ ненавидел своих боевых братьев и сестер. --- После того, как Санъе-цзюнь подробно обсудил с Му Цинфаном эликсир, пока Лю Цингэ с убийственными взглядами прогонял Ци Цинци обратно на пик Сяньшу, он попросил Лю Цингэ подбросить его обратно на Цинцзин. — Хм... тебе это может понадобиться, Цзю-эр, — непринужденно сказал Санъе-цзюнь, передавая скорлупку, наполненную целебной мазью, — вместе с твоим совершенствованием это должно убрать, ах... эти синяки в мгновение ока. Шэнь Цинцю чуть не выронил мазь из-за комментария повелителя демонов. Он вскинул голову, беззвучно открывая и закрывая рот, затем покраснел и стиснул зубы. — А ты не думаешь, что она скорее пригодилась бы тебе самому, Санъе-цзюнь-лаоши? — прошипел он, яростно обмахиваясь веером и отводя глаза. — Хм... ну, положим, про наличие партнера у меня по крайней мере известно, — ответил Санъе-цзюнь, взглянув на очень довольного нефритово-зеленого змея, съежившегося до совсем маленького размера и счастливо обвивающего запястье Шэнь Цинцю. Повелитель пика Цинцзин скривился, не в силах решить, то ли ему смущаться собственных любовных меток, то ли испытывать отвращение к признакам, что Санъе-цзюнь и его шиди делают... это. Тем не менее, он не мог отрицать, что Санъе-цзюнь был прав, и неохотно открыл скорлупку, нанеся мазь на синяки, оставленные Чжучжи-ланом на его шее. У него действительно не было веских отговорок по поводу этих засосов, и он знал, что любопытные боевые братья и сестры не дадут ему покоя, если поймают в таком виде. Он решительно игнорировал своего шиди, сидящего рядом с его лаоши в несколько интимной манере. Нет... просто нет. Он не хотел об этом думать. Хотя каким образом его суперстрогий, супервоинственный, суперстойкий шиди в конечном итоге пришел к возлежанию с заведомым владыкой демонов, древним как сам Ад, да еще и на регулярной основе... Шэнь Цинцю снова нахмурился, решительно отбрасывая эту мысль. — Ссс. Хссс ссс, сссс хссс. — О? Понятно. Шэнь Цинцю хотел бы понимать шипение Чжучжи-лана так же хорошо, как Санъе-цзюнь. Он разбирал меньше половины, но ничего не поделаешь, демоны понимали друг друга лучше. Санъе-цзюнь со вздохом откинулся назад. — Так вот, Чжучжи-лан говорит, что ты был с Су-сяоцзе, когда она умерла. Шэнь Цинцю невольно резко вдохнул. Он был немного рад, что Чжучжи-лан сказал это Санъе-цзюню, иначе ему пришлось бы через силу поднимать эту тему самому. Но в то же время он знал, что ему все равно будет трудно поделиться этим. Он ускользнул из ордена, отчаянно разыскивая Янь-цзецзе, чтобы спросить ее, что, во имя бездны, происходит, только чтобы найти ее на берегу реки Ло, уже при смерти. Как жаль. Мне стоило подождать немного дольше. Я уверена, что ты хорошо воспитал бы моего ребенка. Эти слова преследовали его даже после того, как он закопал свою Янь-цзецзе под сенью небольшой рощи. Он искал, искал и искал, обрыскав все берега реки Ло, все трущобы приречных городков, но так и не нашел никаких признаков ребенка, пока мальчик, уже хлебнувший горя и лишений, по счастливой случайности не появился на церемонии выбора учеников Цанцюн. По крайней мере, Ло Бинхэ сейчас здесь, в безопасности на пике Цинцзин. Однако Шэнь Цинцю не знал, что с ним делать теперь. Мальчик был наполовину демоном. Как долго он сможет хранить это в тайне? ... Что ж, после того как Санъе-цзюнь заявился на Цанцюн так просто, как будто в нем не было ни капли демонической крови, Шэнь Цинцю начал чувствовать, что это может быть не такой серьезной проблемой, как он думал. — Я похоронил ее в укромном месте, спрятав мощными массивами и барьерами, — сухо сказал Шэнь Цинцю, — я отведу туда Тяньлан-цзюня позже, когда он будет свободен, но пока я избегаю появляться там лишний раз, кроме проверки сохранности массивов. Я не хочу привлекать к ней внимание. Ее последними словами были просьба никогда не позволять Дворцу Хуаньхуа найти ее. Она... она заставила меня запечатать ее душу. И Санъе-цзюнь, и Лю Цингэ удивленно посмотрели на него. Конечно, запечатывание души в гниющем теле было ужасно. Шэнь Цинцю согласился, он тоже не хотел этого делать. — Она... она сказала, что Старый Мастер Дворца наложил на нее отпечаток души, и она не... она сказала, что лучше будет запечатана под землей навеки, чем... — Чем что? Честно говоря, Шэнь Цинцю не был абсолютно уверен, но он не мог отказать ей, видя, как отчаянно она настаивала. Он тяжело вздохнул, — я наложил на нее еще и массив стазиса, но... Даже если он заморозил во времени ее душу и тело, но воспрепятствование душе вернуться в круг реинкарнации... Шэнь Цинцю постоянно горевал о том, что он сделал. Он не смел поднять глаза и мог только порадоваться тому, что Лю Цингэ не сказал ни слова осуждения, иначе он был уверен, что сорвется. — Я намерен освободить ее душу, как только найду способ снять отпечаток, не привлекая внимания Старого Мастера Дворца, — настаивал Шэнь Цинцю, словно отчаянно пытаясь убедить себя, что то, что он сделал, было необходимо. Что это было простительно. — ... Ты запечатал ее душу в теле? Шэнь Цинцю моргнул, немного удивленный задумчивым тоном голоса Санъе-цзюня. — ... Да. Она... беспокоилась, что Старый Мастер Дворца воспользуется отпечатком, чтобы призвать ее душу и каким-то образом подчинить ее себе... Санъе-цзюнь, что ты задумал? Шэнь Цинцю, Лю Цингэ и Чжучжи-лан переглянулись, наблюдая, как Санъе-цзюнь слегка побарабанил пальцами по столу. — Чжучжи-лан, где, ты сказал, ты видел эти цветы Росы Луны и Солнца? — задумчиво спросил он. Змей моргнул пару раз. — Шссс, ссс, ссст. Шэнь Юань удивленно посмотрел на Чжучжи-лана, и его несколько довольный и задумчивый взгляд стал мрачным и угрожающим. — Прямо там? На территории Хуаньхуа? ...Этот старый хорек... — он издевательски усмехнулся, его глаза светились гневом и презрением. — ... Что такое? — Шэнь Цинцю встревожился из-за гнева Санъе-цзюня, проявления которого были редки, если не считать тех, кто домогался до его рощи. Санъе-цзюнь вздохнул, почесав затылок. — Ну, у этого негодника под горой возникла ужасная идея сделать себе тело с помощью семян редких цветов Росы Луны и Солнца и переселиться в него, и Чжучжи-лан действительно нашел их. Это ужасная идея для демонов и для смертных. Но для бессмертных, сформировавших золотое ядро, такие тела весьма удобны. Если ты запечатал и заморозил Су-сяоцзе, то, пожалуй, ее можно будет привязать к одному из них. Вот что я задумал... — Шэнь Юань нахмурился. — ...Тогда в чем подвох? — Сердце Шэнь Цинцю защемило, он не мог заставить себя надеяться, но и не мог перестать надеяться. — Хм... ну, конечно, мы должны сначала развеять отпечаток души, — сказал Шэнь Юань, — но в основном мне просто противно, что у меня возникла та же идея, что и у Старого Мастера Дворца. Этот извращенец, вероятно, планировал то же самое, выращивая те цветы на территории Хуаньхуа. ... Так что проблема была не в методе возможного оживления женщины, умершей больше десяти лет назад, а в том, чтобы сойтись мыслями со стариком-психопатом. ... Что ж, Шэнь Цинцю думал, что это можно понять. Тем не менее, если Янь-цзецзе можно оживить, то ему было все равно, если им придется использовать метод, запланированный Старым Мастером Дворца... но сначала им нужно было разобраться с этим проклятым отпечатком души. Огромное разнообразие эмоций трепетало в груди Шэнь Цинцю. Облегчение, радость, и теперь он вернулся к кипящему гневу. Снова на их пути стоял Старый Мастер Дворца! Кулаки Шэнь Цинцю сжались так сильно, что из ранок от ногтей выступила кровь. — Я хочу, чтобы Хуаньхуа заплатил, — прорычал он, — я хочу, чтобы этот старый пердун заплатил за то, что сделал. — Как удобно, — усмехнулся Санъе-цзюнь, — что Тяньлан-цзюнь думал о том же. Жаль только, что это случилось так давно, так что многие проступки Дворца Хуаньхуа будет трудно отследить. Вполне вероятно, что большая часть доказательств их злодеяний была уничтожена. — Тогда что ты планируешь? — сказал Лю Цингэ, немного нахмурившись в раздражении от того, насколько все усложнилось. Санъе-цзюнь мрачно хмыкнул, на его лице появилась ухмылка. — Вы действительно думаете, что Хуаньхуа мог устроить такой успешный заговор против правителя царства демонов без посторонней помощи? Вступить в сговор с демонами, чтобы начать войну... Этого праведные ордена точно не потерпят, не так ли? Подозрения, крутившиеся в головах Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, были озвучены Санъе-цзюнем, и их лица стали мрачными. К сожалению, даже если они в это верили, другим заклинателям было бы нелегко принять такую идею без неопровержимых доказательств. — Если они уничтожили улики... — начал Шэнь Цинцю. — Сомневаюсь, что они стали бы их уничтожать. По крайней мере, не соглашения, заключенные с демонами. Зная жадность Старого Мастера Дворца Хуаньхуа, я не удивлюсь, если они содержат более... долгосрочные договоренности. Он не посмеет уничтожить то, чем мог бы угрожать этим демонам, — фыркнул Санъе-цзюнь. Если бы это был он, он бы заключил одноразовый контракт и сбежал, чтобы уклониться от дальнейших потенциальных проблем, но Старый Мастер Дворца был не из тех, кто готов удовольствоваться одной победой и затаиться. — ...Хорошо, — сказал Шэнь Цинцю с довольной ухмылкой на лице, — я не осмеливался что-то предпринимать раньше, но если лаоши и этот распутный сукин сын собираются действовать... — Думаю, я смогу убедить помочь нам еще и Мобэй-цзюня, — чопорно сказал Санъе-цзюнь. Где-то на пике Аньдин Шан Цинхуа почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Вот дерьмо. Что теперь задумал братец Огурец?!