возможно

-Ты действительно не сможешь остаться в этом городе?- глаза полны тоски, грусти, и нежелания расставаться. -К сожалению никак, прости.- Миша ничего уже не изменит. Желание его родителей и близко не стоит с его собственными, но других вариантов у него нет. Пока худое, и, заливающеися слезами, тело прижимается к нему, Кусакабе и саму зареветь хочется. Все различные чувства переполняют его с ног до головы, особенно сильно отдавая в паховую область. Он так давно любит этого низкого, но до жути милого мальчика Максимку, что ощущение недосказанности бъёт в голову уже с невероятной силой. Стоит ли сказать ему о чрезмерной привязанности за день до уезда в другой конец страны? Даже подумать не успевает, как тот начинает это дело первый: Джузо впивается в татуированную шею, прокусывая её до легкого кровотечения. После тянется близко-близко, и целует прямо в губы, заставляя весь внутренний мир перевернулся с ног на голову. Теперь ждать уже совсем не хочется, поэтому Кожевников ложится полностью, устраивая приятеля сверху на себе. Тот в ответ лишь прикрывает глаза, трется, пытаясь полнее ощутить напряжение парня снизу. Но после наклоняется, вновь обнимая. Прости, мне придётся убить тебя -Прости, пожалуста, прости меня.. Ведь только так я буду знать точно, что между нами ничего и никогда уже не будет возможно -Прошу, прости меня за мои мысли Но Миша не обращает и доли своего внимания на эти слова. Думает, тот лишь смущается. Поэтому Кусакабе в ответ тянется к губам старшего, вовлекая в приторно-сладкий, с ноткамм скорби, поцелуй. Мажет, старается вжать в себя Максима сильнее, чем это возможно. Сабиров краснеет пуще прежнего, но покорно подчиняется желаниям друга. Кисти, что усыпаны чернильными узорами, с силой сжимают чужую шею, замечая, что тому это, похоже, нравится. А Джузо действительно нравится всё это. Нравится, когда его принижают, наказывают, причиняют ему боль. Поэтому из горла неосознанно вылетает несколько стонов, а все тело всплошь усыпается мурашками. И Миша тоже искренне наслаждается этими моментами. Ведь когда на тебе сидит парень, доводящий лишь своим взглядом до самого настоящего жара, не радоваться просто невозможно. Хикикомори проходится задом по паховой области, параллельно выставляя на показ свою молочную шею, украшенную ровной иммитацией стежков иглы и нитей. Вызывает восхищение, заставляя смотреть на себя не отрывая глаз. Постепенно снимает свои шорты, также избавляя лежащего снизу от ненужных вещей. Не хочет медлить, от чего насаживается сразу же, зная, что достаточно расстянут. Дискомфорт отсутствует- есть лишь тепло, идящее от мыслей о единстве. Джузо насаживается сам, двигаясь размеренно, но не слишком медленно. Это приносит удовольствие обоим, и словно завершает всё их живое общение перед отъездом. Толчки становятся всё более глубокими, заставляя остатки рассудка уплывать куда то далеко. Последние движение, излияние внутрь, и оба могут расслабиться. Но не Максим, и точно не сегодня. Он не сможет это пережить, и до сих пор не может этого осознать. Заходит в комнату родителей, берет травмат. Выстрел, и его материальной любви уже нет. Второй выстрел, и они оба уже мертвы. Возможно