i’m sorry

Чону в последнее время совсем притих. Он не смеётся со всех шуток, не рассказывает кучу информации и ни с кем не обнимается, хотя будучи очень тактильным, всегда нуждается в этом. Джэхена эта ситуация напрягает. Если он и заметил такое несвойственное его парню поведение, то не заострил на этом внимания, потому что понимал, что у всех людей бывают такие периоды. Да и на его беспокойство отвечали улыбкой и «все в порядке, Джэхени-хен». Потом состояние парня заметил Тэен, который будучи лидером, был очень внимательным к своим мемберам. Тихое поведение, совсем не свойственное такому яркому и радостному Чону, очень беспокоило. К концу недели они все забили тревогу и пытались узнать, что случилось. Может в семье что-то случилось или со здоровьем, а он не хочет говорить, чтобы не нагружать своими проблемами. Хэчан даже не получал прикосновений от хена, с которым любил обниматься больше всего. Чону аккуратно отмахивался от него с извиняющейся улыбкой и тихо бормоча что-то под нос убегал. Даже Джэхен, его парень и человек, с которым Чону больше всего любил обниматься, держаться за руки и быть рядом, как будто совсем не ощущал младшего рядом с собой. Чону словно стал призраком рядом со всеми ними. Он ходил на все тренировки, занимался усердно и со всей отдачей, проводил кучу времени танцуя отдельно, и его уроки вокала по три часа четыре раза в неделю увеличились до четырёх часов ежедневно. Он стал меньше есть и больше времени проводить в спортзале вместе с Джонни, хотя раньше особой тяги к тренажерам у него не наблюдалось. Чону даже начал раньше вставать, чтобы по сорок минут бегать по утрам. У ребят сердце болезненно сжималось, стоило просто посмотреть на парня. Он отмахивался от их переживаний и расспросов словно от мух уже давно заученным и приевшимся: «я в порядке, не беспокойтесь, пожалуйста, со мной все хорошо» и улыбался. Но не так как раньше. Не той яркой и тёплой улыбкой, кой мог озарить весь мир и вселить всем надежду на самое лучшее. У старшего сердце болело за Чону, потому что с ним точно что-то было не так. Он менялся, и казалось не по своей воле. Стал совершенной противоположностью себе, а самое главное не говорил ни с кем об этом, словно совсем игнорируя эту тему. На всех их тренировках и совместных вечерах он не смеялся так громко как раньше, теперь прикрывая рот рукой, и Джэхен как и все остальные, заскучал по его искреннему и заливистому смеху, от которого у Юно кажется пульс учащался, а глаза превращались в сердечки, потому что Чону смеялся счастливо и улыбался ярко. Старший и раньше смотрел все комментарии, а особенно, связанные с Чону. А сейчас смотрел и читал вообще каждый, пытаясь найти ответы на вопросы в голове или в них. Потому что Ким, кажется, вообще не собирался ни о чем рассказывать, держа все в себе и пахая ещё больше. — Чону, — серьезно произнёс Юно, когда зашёл на кухню и заметил, что младший один. Тут же закрыл дверь на защелку и присел за стол, решая все выяснить. — Давай поговорим, — попросил он, и голос слегка надломился. — Пожалуйста, скажи, что происходит. Мы все волнуемся и с ума сходим. Ты же можешь нам доверять, — тянет руки, желая коснуться пальцев парня. Тот дергается и прижимает руки к себе, будто ошпаренные. Смотрит как-то затравленно, и у Джэхена сердце сжимается, когда он замечает слёзы в любимых глазах, что начинают течь по родному лицу. — Чону, малыш, пожалуйста. Поговори со мной. Если не со мной, то с кем-нибудь из мемберов. Пожалуйста, Чону. Мы же семья. — Которой я не достоин. — тихо шепчет парень, сжимая руки в кулаки. — Что? — вырывается у ошеломлённого старшего. — Семья, которую я не достоин. — тихо, но уверено повторяет парень. — Место в группе, которого я не достоин. Роль ведущего, которую я не достоин, и ещё куча всего. Голос у меня ужасный, и хорошо, что у меня мало партий, а то испортил бы песни, я и так их все порчу после прихода в группу. Танцы мои, которые портят выступления. Смех мой слишком громкий и идиотский, улыбка моя отвратительная. Лицо мое. Шутки дурацкие. Навязывания эти и выпрашивание ласки, словно щенок, вьющийся у ног хозяина. Все отвратительно, и не место мне с вами. — тихо шепчет парень, спрятав лицо в руках и громко всхлипывая. Джэхен, абсолютно ошеломлённый всей информацией, испускает тяжёлый вздох, а потом поднимается со стула и падает на колени рядом с младшим. Тот продолжает плакать, подрагивая, а у Джэхена сердце на тысячи мелких хрупких осколков крошится, словно это ему все слова адресованы были. Но это не так, и от этого только больнее, потому что все слова адресованы были Чону. А он не смог защитить, хоть и обещал себе беречь младшего как самую главную драгоценность, которой Ким для него и являлся. Кладёт ладони на ноги, поглаживая колени и бёдра. Ким плакать не перестаёт, содрогаясь в рыданиях. Потому старший встаёт на ноги, и слегка наклоняясь, отстраняет руки Чону, и сам аккуратно обхватывает большими ладонями лицо парня. Тот, не переставая плакать, смотрит прямо в глаза, кладёт свои руки поверх джэхеновых и несильно сжимает, прижимая ближе к себе. Рыдания постепенно превращаются в тихие и прерывистые всхлипы. Джэхен ничего не говорит, лишь гладит родное лицо, желая подарить ласку. Чону делает глубокий вдох, а потом щекой прижимается к животу парня, руками оплетая торс. — Больно, хен, мне так больно. Почему? Почему? — бормочет он приглушенно в футболку, но старший прекрасно его слышит и, к сожалению, не может ответить на вопрос. Переводит взгляд на бёдра парня и чуть не вскрикивает от ужаса. Шорты задрались, и теперь отчётливо были видны шрамы. — Чону, малыш, ангел. Встань на ноги, пожалуйста. — просит старший. Ким ничего не отвечает, но поднимается, и Джэхен тут же обнимает, крепко прижимая к себе. — Прости, — шепчет он в висок, — блять, прости, прости, прости. — судорожно вздыхает, набирая побольше воздуха. — Ты блять ни в чем не виноват. Это мы не уследили и не заметили. Это мы проебались. Ты самый восхитительный и очаровательный. Самый самый. У тебя невероятный голос, твои танцы – искусство. Твоя улыбка самая прекрасная в мире. У тебя умные и весёлые шутки, твой смех – самый звонкий и красивый. Твоё тело потрясающее. И я так сильно люблю тебя. Ты потрясающий. Идеальный, слышишь? Мы все очень тебя любим. С ребятами чуть с ума не сошли, извелись из-за переживаний. Мы тебя просто обожаем, слышишь? Я, ребята, все мемберы. Твоя семья очень тебя любит. Фанаты очень тебя любят и восхищаются. — продолжает старший, гладя по спине. Чону прижимается к нему словно к спасательному кругу, и Юно чувствует, как намокает его футболка от слез младшего. — Все, тихо, тихо, мой хороший, — шепчет пытаясь успокоить. — Ангел, для меня и тысяч людей ты идеален. Нам следовало заметить это все намного раньше. Прости меня, малыш. — извиняется, а потом аккуратно отстраняет от себя младшего и атакует поцелуями, сцеловывая солёные слёзы на родном лице. Ким приходит в себя только минут через пятнадцать, слёзы и всхлипы потихоньку прекращаются. — Пойдём сходим в душ? — предлагает старший, все также с беспокойством смотря на парня. Тот пару минут противится, но все же позволяет старшему отвести себя в ванну. — Так, ты пока раздевайся и залазь. Я возьму одежду, полотенца и приду. — старший настраивает воду, и Чону согласно кивает, снимая с себя футболку. Чон выходит в коридор и направляется в их комнату за вещами, набирая номер. — Хен, я не знаю как, но ты должен устроить нам всем минимум три выходных. — заявляет он, поворачивая в комнату. — У вас вообще-то загруженное расписание, как я поставлю вам в этом месяце три выходных? — вздыхает на том конце их менеджер. Юно копается в шкафу, где по большей части их одежда уже перемешалась, и понять где чьё не очень легко. Находит две футболки, свои шорты и с трудом штаны Чону. — Ты меня понял, хен, спасибо. Я всегда знал, что ты хороший. Выходные у нас начинаются с завтра. До свидания. — благодарит и прощается парень, кидает телефон на кровать и, отыскав полотенца, направляется в сторону ванной к младшему. — Малыш, это я. Принёс одежду и полотенца. Могу я помочь тебе? — Да, — несмело отвечает младший, и вскоре Чон уже оказывается в кабинке, что для них двоих немного тесновата. Он прижимается к губам Чону несмелым поцелуем, будто в первый раз. Ким судорожно вздыхает, потому что не чувствовал губ парня уже недели две. Юно укладывает руки на щёки парня, поглаживая, и младший тянется к нему, отвечая на поцелуй. — Я люблю тебя, я так сильно люблю тебя. — тихо шепчет старший прямо в губы. — Ты идеальный, я до сих пор не могу поверить, что ты со мной. Ты – мое счастье. Пожалуйста, никогда не оставляй меня, ангел. Я без тебя не смогу. — просит, почти умоляя. Чону сжимается весь от таких прекрасных слов, которых не достоин. Но Джэхен, его прекрасный, волшебный хен, которого парень так сильно любит, смотрит на него такими честными глазами, полными нежности, что у младшего не остаётся никаких сомнений в искренности слов. И почему он должен сомневаться, когда старший каждый день говорит ему комплименты и тихие слова любви, подтверждая все действиями. — Я тоже люблю тебя, хен. — шепчет он в ответ. — Спасибо тебе за все. Джэхен улыбается, смотря прямо в любимые глаза, полные звёзд, и ласково гладит талию. Прижимается губами к шее, ключицам, груди, расцеловывая каждый миллиметр. Опускается на колени и целует бедра, нежно поглаживая шрамы, надеясь, что они как можно быстрее пройдут, а новых он не допустит. Целует коленки и возвращается к шее, выцеловывая и вылизывая кадык. Чону все это время лишь шумно дышит и боится двинуться даже на миллиметр. — Люблю тебя, ангел. — повторяет старший, теперь целуя костяшки пальцев. Возвращается к лицу, снова осыпая лёгкими поцелуями-бабочками. Наконец берет мочалку и, нежно возя по телу, намыливает. Запах геля приятно оседает в носу, а старший не теряет возможности быстро чмокнуть Чону в нежные губы. Выливает немного шампуня на волосы младшего и начинает аккуратно массировать кожу головы. Из душа они наконец выходят минут через тридцать. Джэхен одевается сам, а потом натягивает на Чону его футболку и штаны. Умиляется виду такого очаровательного парня, и не сдержась, быстро чмокает в нос и взъерошивает мокрые волосы. — А теперь горячий чай, — командует старший и подхватывает на руки ошеломлённого парня. Доносит до гостиной, как мемберы зовут их общую комнату, аккуратно опускает на диван, вручает пульт от телевизора и отправляется на кухню. Возвращается с большой кружкой горячего чёрного чая с лимоном и сахаром и вручает младшему, который благодарно улыбается и с удовольствием делает первый глоток. На экране идёт какая-то дорама, которую начинал смотреть Юта. Чону допивает свой чай, отставляя кружку на тумбочку, и прижимается к боку Юно, кладя голову тому на плечо. Чон обвивает талию младшего и притягивает ближе к себе. Ким закидывает ноги на колени парня и тихо вздыхает. Кажется, он так давно не чувствовал этого родного тепла, вот так просто сидя на диване и обнимаясь. Где-то через час возвращаются остальные мемберы и, заглядывая в гостиную, застывают. Быстро скидывают с себя верхнюю одежду и шумно вваливаются в комнату. Чону, отрываясь от Юно, улыбается и приветственно машет. Они все одновременно издают радостный вздох, и первым к парню несётся Донхек, сбивая старшего с ног, так что они оба валятся на диван. Младший крепко обнимает хена, дыша ему в шею, и Чону нежно гладит того по спине, успокаивая. Оставляет поцелуй на виске и что-то шепчет. Донхек не выпускает старшего из объятий, даже когда все мемберы подходят к дивану, также желая обнять Чону. Наконец только минут тридцать спустя они все отлипают друг от друга, посмеиваясь. Джэхен и Чону отправляются на кухню разогреть приготовленную часа четыре назад еду, а остальные отправляются в свои комнаты принять душ и переодеться. Чону знает, что его навязанные комплексы и неуверенность в себе не пройдут по щелчку пальца. Но теперь он не будет забывать, что рядом с ним всегда есть Джэхен и его братья, готовые напоминать ему настолько он важен и ценен. И постепенно маленькими шажками он все переборет и полностью вернётся в строй.